Когда актеры устают, они делают всё возможное, что только могут, чтобы забыть о своей роли. И сцена остается пустая. Куда уходят актеры? По своим домам, покидая театр. Как иронично, что покидая театр, они всё ещё устраивают преинтересные сценки, иной раз интереснее разыгрываемых пьес.
Не может Гамлет встретить Ромео на сцене. Но они могут встретится за зданием театра, чтобы что-то тихо меж собой обсудить.
Когда политики устают, они делают всё возможное, что только могут, чтобы забыть о своей роли. И мало кто знает, как они могут мило щебетать меж собой, когда нет нужды спорить о том, да сём.
Нет ничего плохого в этом.
А потому, когда Марлин Уоллес появилась в саду Сефирота, тот только пожал плечами и вернулся к своим незамысловатым занятиям. Не мешается. Побродит, а как проснется, пропадет отсюда. Главное, чтоб она не заявлялась сюда, когда здесь важный гость.
— Извините…
Мужчина даже не взглянул на неё.
— Простите…
Он прошел мимо неё, глубоко задумавшись, куда он подевал садовые ножницы, которые всё никак не мог найти. Девочка дрожала от страха. Ей было страшно от всего: от этого незнакомого места, от этого страшного человека, от того, что ей приходится к нему тихо обращаться, пересиливая себя. А он даже не оценил её усилия. А папы рядом нет.
И девочка тихо заплакала, захлюпала носом. Ей было очень стыдно и неловко, но она больше не могла вести себя воспитано, как леди, как учила её Тифа.
— Ты отсюда сможешь уйти, просто подожди.
Марлин подняла голову, остановившись рыдать. Человек был очень-очень высок и говорил с ней, как взрослый со взрослым. И в то же время смотрел на неё свысока. По какой-то причине, как только он заговорил, ей стало чуть легче.
— …Хорошо. А не могли бы вы сказать, как долго ждать? — она стала сминать край платьица, говоря кратко, лишь бы не докучать этому незнакомцу. — Папа обещал почитать сказку. Я должна успеть вернутся.
Послышался высокомерный смешок.
— Сдаётся мне, ты уже не успеешь. Потому, тебе некуда спешить. — он сделал небольшую паузу, обдумывая, как бы ей донести одну важную мысль. Сделав взгляд добрее, он ей строго наказал — Однако, сюда приходит очень важный гость, так что веди себя здесь скромно и будь готова уйти в самый конец сада.
Марлин опустила голову. Вот оно как, сказки не будет, так ещё она тут нежеланный гость… Пусть и пропустив сказку, она всё равно хотела поскорее вернутся к отцу.
— Я-ясно. Скажите, — несмело продолжила она, и взглянула на мужчину, боясь увидеть, что он раздражен. Но он был спокоен и холоден. — а вы знаете моего папу? Его зовут Баррет.
— Баррет Уоллес. Лично не знаком. Занимательный эко-террорист, который устраивает проблем Шин-ре, за что я ему готов даже руку пожать.
Лицо девочки прояснилось, как небо после грозы, стоило ей узнать, что этот человек хотя бы знает имя папы. Она подумала, что сейчас этот господин подобреет и отведет её домой, но он только развернулся к розам, начав внимательно изучать их состояние. Так стало сразу понятно, что чуда не произойдет, и лучик радости на её лице скрылся за облаками беспокойства.
— Скажи, Марлин Уоллес, — заговорил мужчина, и девочка встрепенулась, стоило ей услышать своё имя, хотя она его не говорила — ты знакома с Клаудом Страйфом или вы пока ещё далеки друг от друга?
— Это он важный гость?
Повисло молчание. Страшный человек на миг взглянул на неё с такими чудовищными глазами, как у неземной, космического ужаса змеи, словно своей догадкой она тут же заслуживает смерти от его руки. Девочка была этим напугана сильнее, чем от всего до этого, и отступила на шаг назад.
Но то был миг. В следующий он резко поменялся в лице. Улыбнулся мягко.
— Какая умная девочка ко мне пришла. — тонкая улыбка стала шире, и он оставил розы в покое, подойдя к ней вплотную. Марлин стояла, как вкопанная, растерявшись. — Ну что же. У меня есть предложение.
— К-какое?..
— За скромный нрав и сообразительность, я готов развлечь тебя сказкой из далеких, далеких краев, которую мало кто знает. А ты, послушав моё чтение, избавишь меня от скуки и мучительного ожидания важного гостя. Как тебе предложение?
А у неё был выбор? Марлин была сообразительна, всё так. И потому она прекрасно читала между строк, что ей стоит молча согласится и не рыпаться. Так что оставалось только молча кивнуть, не отрывая взгляда от незнакомца.
Тут же возник столик с белой скатертью и двумя чашками чая. Девочка присела за столик, и с неуверенностью взялась за чашку.
— Ничего ведь?.. — спросила она, взглянув на хозяина сада. — Можно?..
— Конечно. Могу предложить печенья. — Сефирот присел напротив неё, хлопнул в ладоши, и в воздухе возникла книжка в зелёном переплете. — Хотя, догадываюсь, ты откажешься. Ха.
Незваная гостя покраснела от стыда.
— Прошу прощения… — она сделала глоток чая, понимая, что лишняя скромность может рассердить такого страшного и высокого… Змея в облике человека? — Что спрашиваю это только сейчас… А как вас зовут?
Мужчина тоже отпил чай, задумавшись над ответом.
— …Попрошу называть меня Сефер-иецира. Но это тебе может быть трудно произнести. Так что зови меня Сефер, Марлин.
— Спасибо, мистер Сефер, за ваше предложение. — горячий чай всё же успокоил её, и страшный взгляд змея в облике человека забылся. Теперь она чувствовала себя увереннее. — Папа редко мне читает.
— Но ведь важно то, что это именно он читает, не так ли? Ах, как бы самоуверенно не звучало, я уверен, что мой голос подойдет лучше для этой задачи.
И впрямь. С первого слова девочка забыла о всех своих заботах и делах. О тревогах. Змий в образе человека начал читать ей бархатным голосом сказку далеких-далеких от них… Вселенных.
***
Легенда о самом белом Мугле и самом жёлтом Чокобо.
В густом-густом лесу, куда непросто попасть, вдалеке от всех, жили муглы. Совершенно разные, не похожие друг на друга. Однажды, родился один мугл с проклятием — он не мог умереть. Кроме того, его шерстка была самая мягкая и белая, отчего ему дали имя Снегопад. Время шло, и с каждым столетием этот мугл становился всё злее, и злее, пока сердце его не стало холоднее самой жестокой зимы. Все родные и близкие ему давно были захоронены, и никто больше не знал, каким добрым малым он когда-то был. За уродство души стали его остерегаться. Потому он сам ушел ещё глубже в лес, и остался там одна-одинёшенька.
Мимо того леса как-то раз пробегала стая чокобо, самых быстрых во всем мире. Они соревновались с муглами в быстроте, и то проигрывали, то выигрывали. Победил же всех чокобо и муглов самый желтый чокобо, с самыми красивыми перьями. Звали его Одуванчик. Он возгордился собой и сказал, что победил всех муглов леса. На что самый старый мугл ему ответил:
— Глубоко-глубоко в лесу живет один мугл, что старше всех нас. Так что нет, Одуванчик, не гордись собой — не всех муглов леса ты победил. Если хочешь — отправляйся к нему, но знай, что путь к нему опасен. Быть может, хоть он тебя победит.
И Одуванчик, желавший победить всех муглов леса, и когда-нибудь стать самым быстрым чокобо мира, отправился вглубь леса. И чем дальше он заходил, тем тяжелее была дорога, но он не сдавался. О том, что к нему направляется такая наглая птица, прознал Снегопад из шёпота ветра, и подумал, как хорошо было бы убить наглеца, чтобы прогнать скуку. И когда наглец пришел, он только подивился Снегопаду:
— Как у такого красивого мугла может быть такое жестокое сердце!
Снегопад не стал убивать Одуванчика. Потому что это прогнало бы скуку лишь на миг. А бессмертный мугл хотел веселится до скончания веков. Одуванчик не боялся Снегопада, пусть тот был таким жестоким и бессердечным, потому что знал, что тот очень одинок, а оттого и бесконечно жалкий.
И так, самый белый Мугл и самый жёлтый Чокобо начали соревноваться, кто быстрее…
мар…
лин…
просы… пайся…
Марлин
Девочка открыла глаза. Пропал сад белых роз. Пропал высокий мужчина, представившийся Сефером. Зато пред ней предстал её папа.
— С добрым утром, милая.
Девочка улыбнулась в ответ, пусть и расстроившись, что не успела дослушать сказку, которую знал только страшный змий.
