Без победителей

Глот вернулся домой не в самом хорошем расположении духа. В целом всё прошло удачно: Алиса зачислена в одиннадцатый «Б», Коля Герасимов рано или поздно появится, миелофон они получат, если ещё что-нибудь не случится. Но Глоту очень не нравилось, что он испытывает желание заботиться об Алисе — ладно У, с ним они уже давно повязаны, но девчонка ещё вчера приходилась им антагонисткой. Ещё и задержавшая его директриса подлила масла в огонь — едва они вышли из кабинета, принялась отчитывать какую-то ученицу. В общем, переступив порог подозрительно тихой квартиры, Глот думал только о том, чтобы отдохнуть от всего единственным доступным способом — забыться сном. Перед этим он заглянул во все комнаты, но не обнаружил ни У, ни тёти Мары. Глот смутно припомнил, что женщина работает библиотекаршей и, должно быть, ушла на работу, пока он ходил с Алисой в школу, а вот куда делся Весельчак — вопрос. Рассудив, что все проблемы (которые гипотетически может создать У) он будет решать по мере их поступления, Глот скинул пиджак, лёг на диван и отрубился — и такое иногда случается.

***

У Глота был достаточно чуткий сон, чтобы он проснулся от проворачивающегося в замочной скважине ключа, поэтому, когда У зашёл в прихожую, Глот (уже вполне проснувшийся) стоял в дверном проёме и смотрел на своего горе-напарника. — А что, Алиса ещё не пришла? — удивился У, не увидев на полу её обуви. — Уроки уже давно закончились. — А ты это откуда знаешь? — Глот выразительно приподнял надбровные дуги. — Выслеживал Колю Герасимова, — просто признался У, словно это было что-то само собой разумеющееся. — В школе его снова не было. Глот слегка нахмурился и сложил на груди руки. — Такую самодеятельность следует согласовывать со мной, ты это знаешь. — Ой, не души, — отмахнулся от него У, проходя на кухню к холодильнику; Глот проследовал за ним. — Ну, попытался немного последить, причём неудачно — делов-то? Или тебя бесит, что ты типа главный и не в курсе? У достал бутылку кефира и хлебнул прямо из горла. Глот серьёзным немигающим взглядом смотрел ему в глаза. — Нет, не бесит, — наконец размеренно проговорил он. — Я беспокоюсь о тебе, потому что мы в чужом времени и случиться может всякое, а меня рядом не будет и помочь я тебе не смогу. — А ты из себя такого хорошего строишь, заботливого… — прищурившись иронично покивал Весельчак. — Чёрт возьми, да ты же пират и самое бесчувственное существо, которого я знаю — какое «беспокоюсь»? Мне-то хоть не заливай. Глот с силой сжал челюсти. Кто бы там ни сравнил слова с пулями — этот выдающийся землянин был прав. У сделал ещё глоток, отставил бутылку на кухонную тумбу и сделал два шага к Глоту, подходя почти вплотную. — Просто признай, что тебе хочется всех и вся контролировать, в частности меня, — негромко, но напористо процедил Весельчак, вытянув шею и приподняв голову так, чтобы смотреть Глоту в глаза. — И тебя бесит, что я не всегда делаю так, как хочешь этого ты. Глот продолжал молча держать взгляд У и чувствовал, как внутри с каждым словом крепчает незамутнённая ярость, но, конечно, снаружи оставался непоколебимо спокойным — выдать его могли разве что подрагивающие желваки. — А я не понимаю, чего ты паришься, — саркастично проговорил У, чуть сведя брови. — Возьми надо мной контроль — и дело с концом. Давай, ты же можешь! Глот сдержанно втянул носом воздух. — Мы с тобой это ещё до ареста обсуждали, У, — напряжённо отозвался Глот. — Я никогда… — Никогда-никогда, — с карикатурной серьёзностью У покачал головой. — А что тебе мешает? Пиратский кодекс чести что ли? Не смеши. — Я воспринимаю тебя как равного, и ты это знаешь. Весельчак хохотнул. — Да ни хрена подобного. Всегда было так, что ты раздаёшь команды, а всё грязное валишь на меня. Признай уже, что ты зациклен только на себе, я тебе нужен только как удобный инструмент. Глот резко выдохнул и схватил У за грудки, не переставая смотреть ему в лицо. Весельчак от этого действия только расхохотался. — О-о, посмотрите, кто вышел из себя! Ты что, правда злишься? Не знал, что ты способен так ярко выражать свои эмоции. А ударить сможешь? — Знаешь ведь, что смогу, — всё ещё ровно, но уже с проскальзывающими угрожающими полутонами проговорил Глот. — Ты этого добиваешься? — Может и добиваюсь! — с вызовом отозвался Весельчак. — Хоть какие-то эмоции — было бы сла… Весельчак У не договорил, потому что в живот ему прилетел смачный удар острым коленом. У скривился и сложился пополам, но Глот тут же встряхнул его, заставляя посмотреть на себя. — Достаточно отрезвляюще? — с долей раздражения выплюнул он. Вместо ответа У замахнулся на него кулаком, но только слегка проехался по скуле, потому что Глот сделал шаг назад. Основной удар пришёлся на подставку для столовых приборов, которые тут же рассыпались по кухонной тумбе, а парочка даже упала на пол. За первой попыткой последовала ещё одна, за ней — ещё одна, и на этот, третий раз уже более удачная. Глот провёл языком по внутренней стороне губы, которая, судя по привкусу во рту, закровоточила, обхватил пальцами ушибленную челюсть и поводил ей туда-сюда, проверяя, не сместилась ли она, а потом и сам ударил Весельчака по лицу. Костяшки прошлись по верхней губе, Глот услышал, как клацнули зубы. В следующее мгновение У двинулся на него, целясь локтем в живот и по пути снёс стул. Они плавно переместились в прихожую, а затем в коридор. Глот ещё пару раз заехал Весельчаку по лицу — из носа хлынула кровь, а тот совершил несколько удачных ударов по грудной клетке, один раз — по ключице, а кроме того сильно царапнул его шею. Наконец Глот подгадал момент и, ударив ногой по внутренней стороне колен, повалил Весельчака на пол, прижав своим весом сверху. Несмотря на свой внешний вид, Глот был довольно тяжёлым, к тому же знал, куда смещать центр тяжести, чтобы противник точно не встал. Он устроил одну руку в отросших волосах У, другую — на основании шеи. Весельчак зашипел, когда Глот потянул его за волосы, и зажмурился. — И вот ты снова подтверждаешь, что тебе, кроме себя, никто не нужен, — просипел У с широкой улыбкой. — Да ты мне нужен, придурок, — сорвался на крик Глот. — Ты! — Не делай вид, что не заменил бы меня при первой же возможности, — хрипло рассмеялся Весельчак. — Ты не представляешь, сколько возможностей было, — прошипел Глот, наклонившись ближе и сильнее потянув за волосы. — И сколько раз мне действительно стоило это сделать. Но я прощал тебе всё — вообще всё: не только твои косяки, но и все те разы, когда ты готов был меня продать, когда ты свидетельствовал против меня, лишь бы себя отмазать. И я готов прощать тебя снова и снова — и снова! Потому что мои слова о том, что мы семья — не пустые. Рассилон тебя побери, да я ради тебя согласился украсть миелофон, который мне даром не сдался! И, заметь, я совсем не разозлился на тебя, когда из-за твоей идиотской прихоти мы застряли в конце двадцатого века, на сто, мать его, лет назад от нашего времени. Я всегда решаю те проблемы, которые ты создаёшь, и всегда буду защищать тебя, потому что ты важен и дорог мне. Я бы все планеты Вселенной положил к твоим ногам, если бы ты только попросил. Последнюю фразу Глот проговорил тихо, почти спокойно, усмирив в себе ярость и немного ослабил хватку на волосах Весельчака. Тот лежал под ним в состоянии глубокого потрясения, совершенно поражённый, словно в бородатой дурацкой шутке: «он улыбнулся, и тут я понял, что, несмотря на нейтронный бластер у меня в руках, в этой комнате вооружен только он». Сейчас ситуация была патовая, потому что Глот при огромном желании не смог бы причинить У ещё хоть какую-то физическую боль, а сам Весельчак после его монолога будто лишился дара речи и больше не мог «стрелять словами». — Ты успокоился? — поинтересовался Глот, немного помолчав и выровняв дыхание. Весельчак У медленно кивнул, глядя на него широко открытыми глазами. Тогда Глот отстранился, слез с его груди и, поднявшись, протянул руку, чтобы помочь встать Весельчаку. Тот ухватился за ладонь и с трудом поднялся на ноги. В этот момент входная дверь открылась и в прихожую зашла Алиса. За её спиной была другая девочка, в которой Глот безошибочно узнал ту ученицу, которую отчитывала директриса этим утром. — Вы что тут устроили? — воскликнула Алиса, бегло взглянув на бардак средней тяжести и уже тише, с долей досадой пробормотала: — Папы, блин… Весельчак хихикнул и потёр тыльной стороной ладони лицо, но только сильнее размазал кровь. Глот тоже (куда сдержаннее) хмыкнул, поглядев на свою водолазку, которая пропиталась и красными капельками крови Весельчака, и, наверное, чернильными — его собственной (на чёрной ткани всё одно, ничего не видно). — Просто обычный разговор, — Весельчак отмахнулся и снова рассмеялся. — Можно подумать, в первый раз так. Глот переглянулся с Алисой и неловко (неловко?!) отвёл взгляд, словно был нашкодившим ребёнком. — А я тебя где-то видел, — задумчиво проговорил У, чуть выйдя вперёд и глядя на гостью, которую привела Алиса. — А… э… да, здравствуйте… — наконец нашлась вторая девчонка. — Я Валя, мы с Алисой в дурке вместе лежали. В смысле, в диспансере. А вы её забирать приходили. Она протянула Весельчаку руку для рукопожатия — тот удивился, но вида не подал и слегка сжал её ладонь. — Да, мы с этим вон тоже в дурке вместе лежали, — он усмехнулся и кивнул на Глота. — И где мы теперь? Валя со смесью страха и интереса взглянула на Глота, который постарался сделать лицо как можно более дружелюбным. — А вы… действительно приёмные родители Алисы? — осторожно проговорила она. — Ну, то есть… Вы вместе опекаете её? Весельчак взглянул на Глота, затем на Валю, потом — на Алису. — Да вы издеваетесь! — воскликнул он и удалился на кухню. — Не договорили, — негромко пояснил Глот, глядя на Алису. — А о гостях надо предупреждать, Алиса. В эту фразу Глот вложил максимум упрёка (чересчур уж напомнив тоном профессора Селезнёва), и Алиса в целом понимала, с чем это связано, и сама была не слишком довольна внезапным нарушением конспирации — она просто не ожидала, что они с Валей первым делом увидят «приёмных отцов» в коридоре. — Полагаю, нам с Валей тоже сейчас надо будет кое-что обсудить, — немного напряжённо проговорила она, покосившись на подругу. Глот кивнул и последовал за Весельчаком на кухню уже второй раз за этот день. Алиса же провела Валю в дальнюю комнату, которую ей любезно выделила тётя Мара, и закрыла за ними дверь. — Итак… — она замерла, уставившись в никуда, и задумчиво провела языком по зубам. — С чего бы начать? — Знаешь, — слегка кашлянув, проговорила Валя и с некоторой неловкостью опустилась на заправленную покрывалом кровать. — Как говорит моя мама: начни с начала. — Понять бы, что из всего произошедшего — начало… — Алиса прошла в комнату и села рядом с Валей, клопнув себя ладонями по бёдрам. — Так, ладно. Возможно, ты заметила, что я немного странная… — Не страннее меня, — хмыкнула Валя и тут же осеклась: — Извини, не хотела перебивать. — Хорошо, возможно, ты заметила, что мои приёмные отцы немного странные. Один по крайней мере точно, — Алиса качнула головой и усмехнулась, намекая на Глота. — Потому что он, ну… не совсем человек. Вернее, совсем не человек. Алиса интуитивно поняла, что своим появлением они застали Весельчака и Глота врасплох, поэтому вряд ли Глот успел вовремя залезть Вале в голову и убрать все лишние вопросы — например, почему у него кожа не нормального цвета. А это значило, что рассказывать придётся всё, к тому же, Алиса не любила врать, особенно тем людям, которых считала друзьями, а с Валей ей очень хотелось подружиться по-настоящему. — Блин, возможно и правда стоило идти к тебе, — она вздохнула и тихо рассмеялась. — Я правда надеялась, что этот разговор произойдёт немного позже… — Послушай, — Валя положила тёплую ладонь на её плечо и заглянула в глаза — она делала это нечасто, предпочитая избегать зрительного контакта с людьми, но сейчас она явно стремилась показать всю серьёзность своего настроя. — Я не могу представить себе, что такого ты должна рассказать, чтобы я тебе не поверила или — тем более! — осудила. Ты можешь поделиться со мной чем угодно и я однозначно приму, даже если сначала не пойму. Алиса прикусила внутреннюю часть губы и с секунду поразмыслила, насколько безумно прозвучат дальнейшие слова и насколько трудно будет в это поверить. Они были знакомы с Валей не так долго, но этого времени хватило Алисе, чтобы понять: Вале можно расссказать эту историю без опасений, что она посчитает её сумасшедшей — нет, такого точно не произойдёт. — Я из будущего, — тихо, почти шёпотом проговорила Алиса, глядя ей в глаза. — Мы с ними из будущего, если быть точнее. Из конца двадцать первого века. Валя моргнула и отвела взгляд, слегка сжав зубы, а затем немного свела брови — задумалась. — Я понимаю, что в это трудно поверить, но это правда, — Алиса снова вздохнула. — Из доказательств у меня только инопланетянин на кухне и миелофон, который взял Коля Герасимов. — Ты выяснила, какой Коля? — спросила Валя, вскинув брови и вернув взгляд на Алису. — А что такое ме?.. ми?.. — Миелофон — это прибор, который не так давно разработал мой папа — настоящий папа — с помощью этого прибора можно читать мысли других существ. Правда, только в радиусе шести метров и при условии наличия у существа мыслей. Я тестила миелофон с животными в нашем зоопарке… ужас, как давно это было… вернее, будет, — Алиса неловко улыбнулась. — Знаешь, иногда бывает чувство, что что-то, что произошло совсем недавно, было сто лет назад? Так вот, что-то произошло недавно, а будет сто лет вперёд. Валя негромко прыснула, прикрыв глаза. Корявый каламбур ей понравился. — О чём я? Да, Коля Герасимов взял у меня миелофон, потому что его хотели украсть космические пираты. — Настоящие пираты?! — удивилась Валя совсем по-детски, с долей восторга. — Да, — Алиса в ответ усмехнулась. — Ты с ними, кстати, уже знакома, они сейчас сидят на кухне и пытаются выяснить, кто они друг другу. — Погоди, а… — Валя сглотнула. — Я понимаю, что этот вопрос будет немного не к месту… и вообще странно, наверное, что это первое, о чём я хочу спросить, просто… такие отношения в будущем — это нормально? У нас об этом сейчас, как правило, не говорят, и это всё ещё считается преступлением. Мои родители говорят, что репрессии в отношении таких людей — это не слишком гуманно, но всё равно думают, что такие люди психически больны… Алиса улыбнулась. — Гомосексуальность — это не болезнь. В нашей стране в этом плане всё очень плохо было долгое время, но в конечном счёте все страны мира признали, что это вполне нормально, что кто-то может полюбить человека своего пола. В большинстве стран у нас можно заключить однополый брак даже, хотя и через сто лет будут находиться противники таких отношений, это неизбежно, но никого не наказывают за любовь. Думаю, на это принятие значительно повлиял контакт землян с другими разумными формами жизни. С других планет. Знаешь, когда кто-то хочет вступить в брак с разумной туманностью, геи автоматически становятся вполне себе обычными и нормальными людьми. К слову, я ни тех, ни тех не осуждаю. В межвидовой связи только одна серьёзная проблема — зачатие ребёнка, а в остальном… если два разумных существа любят друг друга, я вообще не вижу никаких причин запрещать им быть вместе. Валя поражённо усмехнулась. — Наверное, меня должно было больше поразить, что мы не одни во Вселенной или то, что на кухне прямо сейчас сидят космические пираты, а не то, что однополые отношения будут считаться нормальными, но я… я очень долгое время думала, что со мной что-то не так, — она снова негромко прыснула. — То есть понятно, конечно, что со мной что-то не так, мы ведь в дурке с тобой познакомились, но я не об этом. Валя откинулась на кровать и уставилась в потолок. Алиса последовала её примеру и тоже легла, подняв глаза вверх. — Я ещё в детстве недоумевала, почему я не могу жениться. Это, конечно, ещё не было связано с влечением или влюблённостью, просто у меня была то ли в садике, то ли в началке подружка со двора, и я как-то сказала в присутствии родителей, мол, она такая хорошая, что я женилась бы на ней. Тогда я, кажется, в первый раз и столкнулась с тем, что это неправильно и противоестественно. Некоторое время я правда считала себя ошибкой, а потом как-то само собой прошло, я решила: буду ошибкой, раз так сложилось. Ошибки разные бывают, и если я ошибка, то из тех, о совершении которых никто не жалеет. — Ты не ошибка, Валь, — негромко возразила Алиса. — Но я понимаю о чём ты, хотя, конечно, не могу прочувствовать то, что ты чувствовала тогда. Я тоже иногда думаю, что я ошибка, потому что постоянно влезаю в какие-то приключения и приношу проблемы родителям… Они немного полежали в тишине. — Погоди, — Валя слегка нахмурилась. — Я упустила самое главное: как Коля Герасимов оказался в будущем? И как так вышло, что пираты стали твоими… отцами? — Коля попал в будущее случайно, наверное, — Алиса дёрнула плечами. — У нас есть такой научно-исследовательский институт времени, в котором стоит, собственно, машина времени. Она не одна в своём роде, но те, с которыми я сталкивалась до этого, выглядели по-другому и работали тоже… Не важно, суть в том, что этот вариант существовал в двух точках пространства-времени, когда Коля каким-то образом наткнулся на неё. И когда Коля забрал миелофон, пираты погнались за ним, а я погналась за пиратами. Так мы втроём оказались не в своём времени. И всё бы ничего, только машина времени куда-то пропала из этой точки пространства-времени. — Как пропала? — Валя приподняла голову. — Она что, такая маленькая? — Нет, как раз наоборот, — Алиса покачала головой. — Она исчезла, а не потерялась. Это может значить что угодно — вплоть до того, что её решили отключить. Я хотела вернуться обратно ещё в тот день, когда переместилась сюда, но обнаружила, что не могу это сделать. И когда У пришёл за мной в диспансер, я решила, что будет справедливо рассказать им о том, что путь в нашу временную линию закрыт. Валя задумчиво хмыкнула и покачала головой. — Ты такая… честная, Алиса. Будь я на твоём месте, наверное, не стала бы рассказывать пиратам об этом. Миелофон ведь, наверное, довольно ценная вещь, раз они за ней охотятся? — На самом деле не такая уж ценная. Ну, относительно. Понимаешь, Глот — это вот мой второй приёмный папа, который в школу приходил, в общем, он принадлежит редкой расе ментальных паразитов. Он может брать под контроль тело другого человека, ну и просто залезть в голову и вбросить какую-нибудь мысль так, чтобы человек думал, что он сам к этому пришёл. — Жуть… — со смешком выдала Валя. — И не говори. Я бы, наверное, если бы была из твоего времени, ни в жизнь не поверила, расскажи мне кто про инопланетчиков, машину времени и космических пиратов. — Ну, знаешь, научная фантастика в библиотеках пользуется спросом, у нас даже в школьной есть целый стеллаж с такими книгами. А ещё я на таблетках, которые прописал Алик Борисович, у них побочка в виде излишнего спокойствия. Хотя, может, я сама по себе такая — мне хочется верить в эту историю. Или просто хочется верить тебе. Алиса повернула голову к Вале и улыбнулась. — Спасибо, Валь. Мне было бы в два раза тяжелее, если бы я не смогла поделиться всем этим с кем-то. И я очень рада, что я могу поделиться этим с тобой.