***
Гуаньшань проснулся утром, потягиваясь и чувствуя себя если и не выспавшимся как следует, то явно бодрее, чем обычно. В академии и вставать можно было попозже — ехать никуда было не надо. Встать, умыться, одеться, десять минут бодрым шагом — и ты уже в школе. Их корпус выходил окнами на спортивную площадку, и было до ужаса кайфово, что можно перед отбоем выйти с пацанами поиграть в баскетбол. Или просто посмотреть, если площадку уже занимали парни из школьной баскетбольной команды. Правда, после этого сразу лечь спать удавалось не всегда, а если быть точным, то практически не удавалось — объём домашки превосходил его самые пессимистичные ожидания. Но самое классное в вечерних выходах было то, что на площадке частенько появлялся Тянь. И причин потом не спать сразу становилось ещё больше. Ладно ещё, если вечер был прохладным, и Тянь не снимал куртку, бегая по площадке. Но иногда вечер выдавался более-менее тёплым, и куртку он всё-таки снимал, оставаясь в облегающей футболке — безрукавке с высоким воротником, закрывающим шею. Но зато открывающей его руки, которые уверенно вели мяч, играючи обходя соперников, прежде чем фигура взмывала в воздух, изгибаясь, и мяч летел в кольцо. Да! Следом товарищи по команде хлопали по подставленной ладони, кто-то показывал большой палец, и игра продолжалась. Сам Гуаньшань тоже пару раз играл с ними, но у него раньше не было особых шансов попрактиковаться, кроме как выйти побросать мяч возле дома в кольцо без сетки, прикрепленное прямо к глухой стенке. Поэтому конкуренцию постоянно занимающимся парням он составить не мог. Но и наблюдать за игрой было интересно, а если играл Тянь — вдвойне. Иногда невольно всплывала мысль, что же он нашёл в нём — такой красивый, умный, в ком сочетались сила и изящество в какой-то сводящий с ума коктейль… Ведь он-то совсем обычный. Свежий вечерний воздух казался особенно вкусным, если можно было проводить его потом до корпуса, где жили парни-омеги. Пожалуй, это была лучшая часть дня — даже какие-то минуты, когда они болтали, смеялись и дурачились только вдвоём, казались такими ценными… Пускай и приходилось потом просто махать рукой и желать доброй ночи. Потому что на занятиях в библиотеке, в отличие от первого раза, Тянь становился настоящим занудой и не позволял ему отвлекаться. Наверное, столько Шань никогда в жизни не учился. Иногда ему казалось, что у него голова треснет пополам. Туда просто не помещалось всё, что нужно было запомнить. И он со священным ужасом смотрел, как Тянь, покусывая кончик ручки, конспектирует что-то из дополнительных пособий, в то время как он сам едва продирается сквозь домашние задания и основные параграфы. Только теперь он начал понимать, насколько разный у них уровень знаний. Если чего у Мо и было в избытке, так это мотивации. Если, как он втихую мечтал, он хочет поступить в один с Тянем универ, ему нужно было пахать двадцать четыре на семь. Отставать от него точно не хотелось. И чтобы ради него Тянь потом выбрал учебное заведение на его, Шаня, уровень, только из желания не расставаться — не хотелось тоже. Хотя он и подозревал, что это всё равно так и будет. Если у них вообще будет возможность дальше учиться. Пока уверенности в этом не было. Некоторое время он переживал, что Тяня будет раздражать, что он чего-то не знает, или, того хуже, красавчик в нём разочаруется. Но время шло, а этого не происходило. Каждый раз, стоило им встретиться, глаза его сияли, и улыбка была искренней. Если что и раздражало, так это что они проводили практически всё время в компании одноклассников и новых образовавшихся знакомых. И один из них оказывался рядом чаще всего. Ше Ли. Староста их класса, парень в пижонских круглых очках, который Гуаньшаню с первого взгляда не понравился. Было в нём что-то такое… острый взгляд, слишком внимательный. Очевидно, что поначалу он лип к нему, чтобы побесить Тяня, сходу вычислив, что между ними что-то есть… и это не могло не тревожить. Когда Тянь после затянувшихся допоздна занятий в библиотеке вытащил его во внутренний дворик, поманив за собой, Гуаньшань почувствовал, как подскочил пульс. Он хотел было задать вопрос, куда это они, но замолчал. Давно стемнело, но под ярко светящимися фонарями было видно, что Тянь заговорщически улыбается, прикладывая палец к губам, призывая сохранять тишину. Мимо прошла компания девчонок помладше, они спешили — до отбоя оставалось совсем немного времени. Как только они остались одни, Тянь шагнул куда-то влево, скрываясь в густой тени от навеса. А стоило шагнуть за ним — и его обвили руки, в губы врезались с размаху чужие, и в следующую секунду думать о чем-либо стало невозможно. Только прижимать к себе, утоляя скопившуюся жажду по этим прикосновениям, ощущая бедром, как он трётся и мучительно стонет в поцелуй. Он и сам был готов стонать в ответ, настолько было здорово наконец-то обнимать, целовать, вжиматься, задыхаясь его запахом, нетерпеливо втискивать руки под выдернутую из штанов рубашку… он уже пропихнул ладонь под ремень, чтобы коснуться горячей плоти, когда Тянь, загнанно дыша, отстранился и зашептал на ухо. — Воу, потише. Здесь нас не спалят камеры, но сюда всё ещё может кто-нибудь свернуть. Я сам сейчас с ума сойду, но нам нужно как-то перестать. Слышишь? Ш…Шань… Он словно выныривал из-под тяжёлой, тёмной воды, нехотя открывая глаза, не в силах оторваться. Было нужно. Он это понимал. Но одно дело понимать и совсем другое — сделать. Отпустить после того, как после бесконечно долгого времени Тянь снова оказался в его руках? Как?! Немного отрезвил раздавшийся неподалёку смех и шаги. Ещё немного. Вот сейчас. Каких усилий стоило Шаню разжать руки и отступить на пару шагов — было лучше не думать. Оба дышали с трудом, переваривая произошедшее. — Я вообще-то собирался поговорить, но сам же и не выдержал, — усмехнулся Тянь, заправляя рубашку назад. Глаза привыкли к темноте, и можно было разглядеть контуры и движения. — Это о Ше Ли. Ты должен знать, что я рассказал ему. О нас. Мо задохнулся, не веря в услышанное. Зачем?! Они же должны были хранить всё в тайне так долго, как только возможно. И что именно он рассказал? Видимо, все эти вопросы были ожидаемы, потому что Тянь продолжил. — Он и так догадывался. Крайне любознательный парень, — в его голосе слышался сарказм, но потом он посерьёзнел и стал тише, словно каждое слово приходилось выговаривать с трудом. — Я рассказывал только о себе. Таковы были условия нашей сделки. Таким образом, он знает, что когда я был в шестом классе, меня здорово перепугала компания придурков-альф. Мне… жаль, что я не рассказал сначала тебе. Просто у нас было не так много времени. Меня тогда избили, издевались, порвали одежду и очень убедительно угрожали пустить по кругу. Может быть, когда-нибудь я расскажу подробнее. Об этом я уже не рассказывал ему… и никому, вообще никогда. Но об этом потом. Важно, что из-за этого я и не мог находиться рядом с альфами, и запах служил основным триггером. Поэтому… отчасти поэтому мне легко рядом с тобой. Потому что твой запах отличается. Он… очень приятный, другой совсем. И с первого момента мне понравился. Я подумал, что ты должен знать. Гуаньшань слушал, затаив дыхание. Вот так, в темноте, не видя глаз, не касаясь, он мог только ориентироваться по голосу. И то, что он слышал, заставляло его сердце замирать. Каждое слово было откровенным и предельно важным. — В общем, он знает, что мы познакомились до того, как попасть сюда. Что мой отец отправил меня в Чженьцин потому, что я сбежал с тобой из дома. Но мой брат пошёл против его воли и помог тебе тоже оказаться здесь. И что мы рассчитываем переубедить отца, чтобы он дал добро на наше с тобой… дальнейшее общение. О тебе я ничего не говорил, такого уговора и не было. В ответ Ше Ли рассказал мне свою историю. Я обещал ему держать её в тайне. Из того, что я могу сказать тебе… он — дальний родственник моего, теперь уже можно точно сказать, бывшего жениха — Ше Яна. Это та самая сволочь, от которой я тогда сбежал. Мы договорились, что он не выдаст нас. — Ты ему веришь? — пока Тянь рассказывал, Гуаньшань немного пришёл в себя и уже мог мыслить более-мене здраво. — Мне он не нравится. Какой-то… — Бесячий? — было слышно, что Тянь улыбается, хотя напряжение всё ещё чувствовалось. — Есть такое. Не могу обещать, что он вообще не будет больше нас изводить, но, по крайней мере, мы достигли некоторого консенсуса. Ли здесь уже пять лет, и ему отчаянно скучно. Почему-то он не нашёл никого, с кем смог бы близко подружиться. Хотя, с таким-то характером, неудивительно. Но на самом деле я не думаю, что он плохой парень. И уж точно знает много полезного. Может быть, иногда общаться с ним будет не так уж и плохо. Мо скептически хмыкнул, прикидывая, что и как может теперь говорить и делать в присутствии Ли. С какого-то момента эти размышления стали для него частью ежедневной рутины. — Может быть. Но если он и дальше будет тебя или меня лапать, не обещаю, что я ему не наподдам. И в жопу, что он омега. И снятые баллы туда же. — Хорошо, я ему так и передам. — То есть он узнает об этом нашем разговоре? — Да. В конце концов, он же показал мне это место и объяснил, что здесь лучше всего встречаться именно в это время, если мы не хотим, чтобы нас видели. Хотя это не несло для него никакой выгоды. Чем не жест доброй воли? — Тянь прислушался и убедился, что поблизости больше никого нет. — Ну что, пойдём? У нас осталось всего минут десять, пока корпуса не закрыли. — Ладно. Но можно ещё хотя бы… — он не договорил, потому что его губ снова коснулись нежным, но таким коротким поцелуем. — Всё-всё. А то не успеем, а возвращение после отбоя… — Это конкретный залёт. Минимум — отстранение на неделю, — договорил за него Шань, протягивая руку. — Ну тогда хули клювом щелкать. Бежим!***
Гуаньшань взъерошил отросшие волосы и попытался сосредоточиться на убегающих строчках. Эти несколько месяцев вымотали его донельзя. Раньше он думал, что подработки — это тяжело. Сейчас он с тоской вспоминал заставленную неподъемными ящиками подсобку в «Удобном». Нагружать мышцы было не так проблемно, как голову. Но, как ни странно было самому, он справлялся. Мисс Цинь смотрела на него всё благосклоннее, пока однажды его баллы не сравнялись с полученными Тянем. Посетила коварная мысль, что, возможно, он специально сделал пару ошибок в тесте, но даже если так — Шань был счастлив. Даже не рыкнул на Ли, который выхватил у него распечатку и театрально воскликнул: — Ого, и что же делать? Так вскоре мне не только с Хэ придётся делиться местом в рейтинге. И так едва умещаемся, если ещё и ты втиснешься — кому-то придётся пасть! — он рассмеялся, когда Мо выдернул листок назад, глядя на выведенную вверху оценку: А, баллы — 94. И подумал, что теперь только так и должно быть. Он будет стараться ещё больше. Тем более, что первое полугодие приближалось к концу. Одноклассники уже обсуждали, кто из них поедет домой на единственные каникулы в Чженьцин, рождественские, которые длились всего несколько дней. Только на них можно было ненадолго отсюда вырваться. Жаль, что к ним это не относилось. Тянь звонил Чэну, и тот дал понять, что лучше им не гулять где попало, если нет какой-то особой причины. Особой причины у них не было, да и отвлекаться на поездки туда-сюда было нельзя. Как он не скучал по маме, приходилось ограничиваться звонками. К тому же, за воротами пришлось бы вести себя ещё более сдержанно. Здесь, в стенах школы, уже каждая собака была в курсе, что Хэ Тянь подбивает клинья к Рэдфорду Шену, а вокруг того вертится ещё и Ше Ли. И одно время даже делали ставки, кому же отдаст предпочтение рыжий, судя по фамилии, полукровка, но время шло, и интерес поостыл. Все просто привыкли частенько видеть их втроём и в конце концов успокоились на том, что у них просто вот такая странная дружба. Хотя в дружбу между альфами и омегами обычно мало кто верил. На досужие расспросы Гуаньшань просто хмурился и молчал, самых настырных посылая «в оранжерею», Хэ Тянь отшучивался, а Шэ Ли с серьёзной миной заверял, что оба — его тайные супруги, и они поженились прошлым летом в Париже, что очевидно не могло быть правдой. И их оставили в покое. До Рождества оставалась пара дней, когда Тянь поймал Гуаньшаня, которого вместе с другими одноклассниками запрягли перетаскивать привезенный для оранжереи инвентарь в хозблок. — Шен, на секунду, — тот поставил длинную коробку и утёр пот. Несмотря на прохладную погоду, физическая работа заставила расстегнуть куртку. — Я тут узнал случайно, пока в учительской помогал с зажевавшим бумагу принтером. У этого придурка через три дня день рождения. Прямо на Рождество, представляешь? Он махнул головой в сторону Ли, который тоже крутился возле хозблока. — Предлагаешь устроить ему вечеринку? — хмыкнул Шань. — Может быть, просто что-то купить в подарок? — Вот прямо вечеринка это слишком амбициозно, — отрицательно покачал головой Тянь. — А с подарком уже не успеем, да и я понятия не имею, что он хотел бы получить. Но кое-что я всё же придумал. Только без тебя точно не справлюсь. — А зачем вообще что-то устраивать? — озадачился Мо. — Тут вроде бы никто не празднует… — Он не возвращался домой пять лет. Думаешь, его вообще хоть кто-то всё это время поздравлял? Мо задумался. Это получается, что с тринадцати лет — ни праздника, ни подарков… а уже немного зная по всегда сухим и немногословным комментариям от Ли о его предках, вряд ли и в детстве дело обстояло лучше. Может, и правда стоило что-нибудь сделать? Он вспомнил, как мама каждый раз на день рождения будила его утром, спрятав где-нибудь в комнате пускай маленький, но подарок в обёртке и с ленточкой. Книгу, которую он хотел прочесть, сладости, что-то из полезных вещей… А вечером покупала маленький, как раз им на двоих, торт с клубникой и жареную курочку. Даже когда он вырос, она всё равно так делала. Пускай и перестала пытаться уместить на торте свечки по числу лет, и они просто ужинали вместе, ощущение праздника оставалось всё равно. — Окей, убедил. Что делаем? — Я договорился с тётушками на кухне, сначала они отказались, мол, не положено. Но потом и с заказом продуктов обещали помочь и пустить нас на пару часов вечером, чтобы мы сами приготовили торт. Ты же сумеешь? Торт. Шань задумался. Вряд ли тут есть все эти штуки для украшения, но испечь самый простой пирог с замороженными ягодами он, пожалуй, сумеет. И уверенно кивнул. Школа практически опустела, сегодня занятия закачивались пораньше, и большая часть учеников спешила поскорее покидать вещи в сумки и в кои-то веки направиться к воротам, предвкушая рождественские развлечения, подарки и праздничную суету. К счастью, Ли отвлекла Лин, которая опять была чем-то недовольна, и удалось улизнуть из класса потихоньку, пока он не пристал уже в который раз с вопросом, а что они собираются делать эти дни, пока не будет занятий. Было странно не остановиться, как обычно, у стойки, за которой тянулись пустые сейчас витрины, а оглядевшись, юркнуть за них и углубиться в коридоры служебных помещений. На кухне было на удивление чисто, и Гуаньшаня посетило воспоминание о том, как он однажды пытался работать в кафешке. Там нужно было мыть и чистить овощи, посуду, вытаскивать мусор. Платили гроши, а от постоянной возни с химией у него трескалась кожа на пальцах, хотя он и старался работать в перчатках. Там точно было далеко до здешнего уровня чистоты. Встретившая их заведующая было нахмурилась, но, увидев Тяня, расплылась в улыбке и, промокнув руки полотенцем, слегка взъерошила его волосы, когда он послушно склонился. — Спасибо вам, тётушка, это — Шен. Он, в отличие от меня, умеет готовить. Удалось заказать то, что нужно? — Само собой, Тянь. Вы хорошее дело придумали. Ли, конечно, несносный мальчишка, но даже его нехорошо в день рождения оставлять без внимания, — она вздохнула. — Вот как хотите, мне не понять его родителей. Не моё, конечно дело, но… ай, ладно, что теперь. Шен? Ты правда умеешь готовить? Может, мне остаться, помочь? К тому времени Гуаньшань уже успел сунуть свой нос к плитам, восхититься количеству и качеству разделочных ножей и прочего, и одобрительно цокнуть, увидев, что ягоды даже не замороженные, а свежие: крупная, сочная клубника, и много. Надо же, зимой! Можно будет отложить несколько и украсить сверху. Продуктов было даже с избытком. — А, нет, спасибо. Мне бы только «быстрые» дрожжи, ждать, пока обычные поднимутся, долго будет. — Ладно, вижу, ты знаешь, что делать. После сами приберётесь, если что — позовите, я пока в зале займусь, скоро уже закрывать тут всё будем. Тянь оглядывался с интересом. — А я смогу чем-нибудь помочь? — Главное — не съешь всю начинку, пока я тесто буду замешивать, — усмехнулся Мо, за что тут же получил лёгкий тычок в бок. — Вот, помой ягоды и сложи сюда, чтобы вода стекла. Надо будет их перемолоть и с крахмалом и сахаром перемешать. Когда закончилось время работы столовой, тётушки вернулись и занялись упаковкой оставшихся продуктов и посудой, выделив им отдельный стол. К тому времени Тянь успел просыпать муку, которую пытался просеять, уронить на пол одно сырое яйцо и каким-то чудом сильно порезать палец, который охающая повариха тут же промыла и заклеила пластырем. Они включили негромкую музыку, и работать стало веселее. К тому времени тесто было замешано и подходило, начинка тоже была готова, и Шань вызвался помочь им прибраться. Тянь тоже рвался, но его общими усилиями усадили на табуретку в углу из опасения, что он ещё что-нибудь разобьёт или сам покалечится. Работницы болтали обо всём на свете, а после разогрели пирожков и налили всем чаю, потому что за этой суетой Тянь с Шанем совсем забыли об ужине. Наконец всё было готово, и румяный, благоухающий пирог отправился остывать, довольные необычным вечером поварихи — по домам, а Мо и Хэ нужно было вернуться, и побыстрее. После жаркой кухни выйти на свежий морозный воздух было очень приятно. Они остановились на крыльце, оглядывая такую знакомую территорию школы. В свете фонарей медленно падал снег, ложась на побелевшие дорожки. Царящая тишина нарушалась только их дыханием, превращавшимся в едва видимый пар. Шань почувствовал, как в его карман втискивается ладонь, и обхватил её рукой. Стоять вот так, молча, грея руку и чувствуя ответное движение пальцев, было до боли в груди хорошо. Ну а потом снова пришлось бежать, вдыхая полной грудью. Тянь едва не поскользнулся, и он поймал его за руку и не отпускал до самого входа в его корпус, с трудом сдерживая счастливый смех, который так и рвался из груди.***
Осторожный стук в дверь раздался, когда Тянь, лениво ворочаясь, прикидывал, сумеет ли ещё немного поспать. Видимо, сон на сегодня уже откладывался. Было непривычно просыпаться так поздно, но они договорились вчера, что как следует выспятся, перехватят кофе и шоколадок из торгового автомата и с утра сходят ненадолго в библиотеку, а потом в спортзал. И уже ближе к вечеру поздравят Ли. Кстати, именно Ли и оказался за дверью, когда, натянув спортивки и куртку, ёжась от утреннего холода, Тянь открыл дверь. — Утра, соня. Я не знаю, куда вы свалили вечером, здесь и исчезнуть-то негде, фокусники, — Ли улыбался и выглядел беспечно. А это значило, что он волнуется, уж настолько-то Тянь успел его изучить. — Но это вы мне потом расскажете. А теперь — у меня предложение, от которого вы не сможете отказаться. — Точно? — Тянь зевнул, взлохмачивая рукой и без того торчащие во все стороны вихры. — На самом деле мы с Шеном тоже хотели с тобой пересечься ближе к вечеру. Ненадолго. — О, хотите встретиться? Как необычно. Обычно это я за вами бегаю, а вы шкеритесь по углам, — он улыбнулся шире. — Ну да ладно, я уже привык быть с вами третьим лишним. — Ой, не начинай, ничего ты не лишний, сам же знаешь, — настроение в предвкушении целого дня условного безделья в обществе Шаня настраивало на мирный и приятный лад. — У тебя есть какие-то предложения? Ты ради этого меня разбудил ни свет, ни заря? — Окстись, время девять! Выглядишь как разбуженная невовремя сова. Вчера допоздна мечтал о чём-то неприличном? — Угадал, — легко согласился Тянь, — знаешь, как рука устала… — Пошляк, — закатил глаза Ли, — тебе грех жаловаться вообще. В общем, встречаемся в шесть вечера с той стороны хозблока, которая ближе к корпусу. — А почему там? — вяло удивился Тянь. — Я думал, где-нибудь в оранжерее посидеть, там хоть не холодно. — Узнаете, — он сделал таинственный вид. — Страдай до вечера от любопытства. — И тебе хорошего дня! — успел он крикнуть в удаляющуюся спину. И захлопнул дверь, переступая на холодном полу. Надо будет одеться потеплее. К шести вечера, забежав на кухню за пирогом, который даже немного подогрели, а также украсили свежими тонко нарезанными ломтиками клубники и посыпали сахарной пудрой, они топтались возле лестницы под козырьком, которая вела куда-то вниз. Окончательно похолодало, но нападавший вчера снег убрали, и их следы практически не отпечатывались на схватившемся ледком асфальте. Наконец из-за угла показалась фигура Ли, который, зыркнув по сторонам, прошмыгнул мимо них, спустился по лестнице и толкнул дверь подвала. — Чего встали? Живо, живо! Ещё увидит кто… Они переглянулись, но послушно спустились следом, прикрывая за собой дверь. Пахло пыльным бетоном, пока Ли, подсвечивая неясно где добытым фонариком, вёл их вперёд. Путь был совсем недолгим, уже через несколько метров он остановился, нашаривая на стене выключатель. Вспыхнул свет, осветив небольшой то ли склад, то ли подсобку, заваленную всякой всячиной, включая лопаты, мётлы и прочий инвентарь. Видимо, в ней иногда отдыхали сотрудники, потому что посередине расположился поцарапанный столик и пара драных диванов, из которых торчал тут и там поролон. Ли торжественно прошествовал в середину и достал из-за пазухи тёмную бутылку, водрузив её на середину стола. — Ну что, проведём этот вечер по-взрослому? Гуаньшань поставил коробку, в которую упаковали пирог, на край стола и с сомнением огляделся. — Ты уверен, что это хорошая идея? Откуда ты вообще узнал, что тут не заперто? — Я просто наблюдательный. Помнишь, вы разгружали всякую шнягу для оранжереи? Мне было нечем заняться, и я успел заглянуть, что тут такое. А потом завхоз просто хлопнул этой дверью и ушёл, не закрыв на ключ. Чёрт его знает, забыл или тут замок сломан… в общем, сегодня всем вообще не до нас — Рождество же! Все кто тут работает или разъехались, или где-нибудь бухают. До отбоя ещё куча времени, посидим часок и свалим. Так что… — он обвёл рукой подсобку. — Велком! Жаль только, я особо закуски не захватил. Но так даже лучше, а то нас трое, а бутылка — одна. Он пошарил по карманам, выгребая из них шоколадки и орешки. — Мы тут это… — неожиданно решил взять на себя торжественную часть Мо. — У тебя сегодня днюха, но мы поздно узнали, поэтому с подарками не задалось. Но зато мы испекли тебе пирог. Вот, короче. Надеюсь, вышло не слишком отстойно. Поздравляем. Он открыл коробку, демонстрируя довольно аппетитный на вид пирог, на котором влажно поблескивали нарезанные клубничины, припудренные сахаром. Ответом ему была тишина, и когда он поднял глаза, то увидел, как золотистые глаза Ли расширились. Он снял очки, которые запотели от перепада температуры, и так и стоял, держа их в руках и приоткрыв рот, словно забыл, что хотел сказать. Потом он как-то растерянно моргнул раз, другой, и ещё, всё также молча переводя взгляд с них на пирог и обратно. Наконец уголок губ как-то дёргано приподнялся, и он шумно выдохнул. — Ну капец… я думал, об этом никто не помнит. Я никогда… Вы… — он отвернулся, принялся дергать молнию на куртке, которая то ли заела, то ли просто у него дрожали руки. Никто его не торопил, Тянь оглядывался, а Гуаньшань раздумывал, что кажется, они что-то забыли… — Ну мы и придурки, — выдал он наконец. А жрать чем будем? Даже ножа нет. И пить тоже не из чего. Ли, ты же стаканов не брал? Тот уже успокоился и уселся, проверяя задницей пригодность поверхности. — Да не пофиг ли? Или ты переживаешь за непрямые поцелуи? Будешь пить после Тяня, так оно тебе привычнее будет, — он хмыкнул и порылся в карманах, доставая коробочку. — Если вы не умеете играть в преферанс или блэк-джек, я расстроюсь. — Я умею, — пожал плечами Тянь. — Как-то брат задался целью научить меня основным играм. Даже в казино таскал, чтобы я понял, как это вообще работает, и что соваться в азартные игры не стоит. Да я и не особо азартный. А ты? — он обернулся к Шаню. — Я… — Мо привычно задумался, что может и должен сказать по этому поводу. — как-то не приходилось. Но правила знаю, играл… на компе. Тянь посмотрел извиняющимся взглядом, и он едва заметно мотнул головой: нормально, проехали. Ли ничего не сказал, вытряхивая и принимаясь ловко тасовать колоду. После недолгих сомнений было решено пирог просто поломать на кусочки, всё равно других вариантов не просматривалось. Благо у запасливого Мо нашлась пачка влажных салфеток. Тянь с хрустом скрутил пробку от бутылки и поморщился. Запах виски не значился в числе его любимых. К счастью, совсем рядом с ним был гораздо более приятный, и можно было мириться с этим. А вот Ли с видимым удовольствием втянул носом воздух, поднеся горлышко к губам, и сделал осторожный глоток. — Ваше здоровье, господа… Горло снова обожгло крепким алкоголем, в голове уже слегка шумело с непривычки. Ли и Тянь же не выглядели особо пьяными, или это Шаню только казалось. В итоге от заумных игр решили отказаться, остановившись на каком-то безымянном гибриде блэк-джека и правды или действия, в котором раздающий просто выдавал карты, потом вскрывались, и у кого оказывалось ближе к 21 очку, но без перебора — тот и считался выигравшим. Перебравший проигрывал автоматически. И проигравшему предлагалось выбрать: ответ на вопрос или действие, загаданное выигравшим. После каждого кона раздающий менялся. Стоит ли говорить, что поначалу такая штука Мо не показалась интересной. Но Ли заявил, что раз уж он сегодня именинник, то ему и выбирать, что они будут делать. И пришлось, скрепя сердце, согласиться на этот беспредел. Потому что Шань не без оснований думал, что у этих двоих чересчур живое воображение, а вот тормоза иногда свою функцию не выполняют. Но первые вопросы были совсем простыми, а задания — даже забавными. Смотреть, как злится Ли, которому выпало изображать кота, облизывая перепачканную в сахарной пудре «лапу» и мяукая, было смешно. И он даже от души дал пять Тяню, который это придумал. А вот потом Ли выбрал в отместку действие, от которого спина пошла мурашками: — Ты всё время носишь шмотки с высоким воротом. Что у тебя там, покажи шею. — Тебе никто не говорил, что с таким любопытством ты долго не проживёшь? Не думал остаться в Чженьцин? Тут тебя, по крайней мере, никто не прикончит. — Волков бояться — в лес не ходить, теперь мне ещё интереснее, — он откинулся на спинку жалобно скрипнувшего дивана. — Вы разве ещё не поняли? Всё, что я узнаю, останется при мне. Снимай-снимай, ну не может быть всё совсем ужасно. Тебе что, трахеотомию делали? — Ладно, но потом не жалуйся… — Тянь улыбнулся, стягивая шерстяной джемпер и расстегивая ворот рубашки. Он выдержал паузу, прежде чем обнажить шею, поворачивая голову и демонстрируя белую гладкую кожу. — Ну, как? — Да ты, блин, издеваешься?! — застонал Ли. — Совсем ничего?! Зачем тогда ты носишь только такое? Тебя вообще кто-то когда-то видел без футболки? Ты ни разу не ходил в душ в спортзале… — А ты следил? Хотя, кого я спрашиваю. Может, мне просто не нравится, когда пялятся? — невозмутимо пожал плечами Тянь. — С некоторых пор я очень верный… вот если Шен скажет, так и хиджаб носить буду. Он подмигнул, и Ли скривился. — Вот давайте вы будете флиртовать в моё отсутствие. Сплошное разочарование. Ладно, сдавай! … бутылка опустела, от пирога остались одни крошки, играть надоело, и все переместились на один диван, на котором не так выпирали пружины, впиваясь в пятую точку. Настроение было отличное, они обсуждали различные университеты. Выяснилось, что и Ли лелеял мечту учиться дальше, стать программистом, а может, и хакером… и однажды взломать Пентагон. Что из его россказней было правдой, было, как обычно, непонятно, но он смешил их до колик. Прошло немного времени, как Ше Ли начал тереть глаза и зевать. Шань предложил было расходиться, но было впервые за долгое время так расслабленно и весело, что на самом деле покидать подвал никому не хотелось. Ли прикрыл глаза, и медленно проговорил, растягивая слова: — Знаете? У меня есть ещё один подарок. Его подарил мне много лет назад очень важный для меня человек… — он потянул за цепочку, доставая тот самый брегет. — А теперь есть ещё что-то, о чём я точно не забуду. Вы, конечно засранцы, но это второй счастливый день рождения в моей жизни… Сказав это, он замолчал и вскоре засопел, уснув окончательно, при этом повернулся и потихоньку сполз головой на плечо сидящего рядом Шаня. Тот улыбнулся, настолько это показалось забавным, и решил, что можно дать другу немного поспать, придержав, чтобы не сползал дальше. Время растворилось в тишине, а несколько секунд спустя к другому боку прижались… вокруг смешался лёгкий запах цветущей липы и легко перебивающий его любимый сладко-малиновый. Умиротворение сменилось желанием немедленно поцеловать, и Тянь, словно почувствовав это, поднял голову, сразу раскрывая рот, чтобы захватить его губы. В ушах слышалось биение крови, голова кружилась, и никто из них не слышал, как по коридору приближаются тяжёлые шаги. Раскрасневшийся от морозца пожилой завхоз Ци выронил фонарик и выругался…