Будь моим домом

— Что ты делаешь? — Эйден наблюдал за тем, как информатор ломал направляющие решетки, чтобы её уже нельзя было отодвинуть. — Вальцу нельзя получить ключ, — четко проговорил Дилан с другой стороны. — Что? — Эйден вцепился руками в погнутые пластины, отделявшие его от информатора. — Выпусти! — «Рыбий глаз». Лоан, — снова повторил Дилан. — Иди! — Вот он, предатель! — Эйден зажмурился от света фонарей, когда ренегаты толпой высыпали на станцию. Дилан отошел от решетки, но продолжал заслонять её спиной. — Привет, Дилан, — притворно протянул один из бандитов прежде, чем с силой ударить информатора в живот. Он тут же упал на колени и скорчился, а от следующего пинка повалился на бок. — Пустите его, — скомандовал мужчина, лица которого Эйден не видел из своего укрытия. Но он все равно узнал его голос. Вальц. Тяжелое дыхание Эйдена заполнило всю тесноту шахты. Ему хотелось выпустить злость, выбить эту решетку и вцепиться руками в шею Вальца, чтобы вырвать из него всё, что он знал о Мие и опытах ВГМ. Подонок не просто выжил в пожаре в лаборатории, но и прекрасно чувствовал себя, окруженный свитой. Все его эксперименты и пытки над детьми не дали никаких результатов, тиран так и не создал вакцину, а Эйден потерял не только память, но и всю свою семью… Включая Мию. Вальц разрушил его жизнь и жизни десятков других подопытных, которых прятал в секретных лабораториях. Эйден пригнулся, чтобы свет от фонарей не выдал его, и прислонился к решетке. — Почему ты предал меня? — Вальц наклонился к Дилану, который едва удерживал себя на четвереньках. — Это не твой ключ… ты не можешь… — Где он? — строго спросил Вальц. Дилан отдышался и медленно выпрямился, встав на колени. — Здесь, — информатор слабо постучал себя по животу. Вальц резко выпрямил спину и одним мощным ударом в челюсть отбросил Дилана прямо к решетке, из-за чего Эйден отскочил назад. — Это конец. Прости, — Вальц сделал шаг в сторону Дилана. — Стал сентиментальным? — со вздохом усмехнулся информатор. — Не совсем. Просто ты умираешь, — Вальц наклонился и подобрал с пола молоток. — Еще до Падения мой дед разводил лошадей… Эйден не понимал, что происходит. Его сердце билось так сильно, что пульс стучал даже в ушах. Что он должен сделать? Почему чёртов ключ так важен, что Дилан готов за него умереть? — Однажды его самый любимый жеребец поскользнулся и сломал ногу… — Вальц выбросил молоток и продолжил искать что-то взглядом на полу. — Я думал, дедушка ему поможет… — рядом с одним из трупов он обнаружил нож. — Но дед просто вытащил пистолет и вложил мне в руку, — ученый крепко сжал рукоять ножа в ладони и посмотрел на Дилана. — Он мне сказал: «Это для его же блага»… И нажал моим пальцем на курок. Эйден дышал через раз. Сквозь пластины вентиляции он видел, как Вальц подошел к Дилану. Кошмар снова ожил. Вот испуганный и застывший от страха Эйден смотрит на Вальца и ничего не может сделать. Он всё говорит своим обманчиво спокойным голосом, от которого мороз растекается по венам. С семи лет Эйден не мог спать нормально, он видел этого человека практически в каждом своем сне, слышал его голос через года и просыпался в поту посреди ночи. Его руки долго болели и чесались из-за язв, а теперь уродливые шрамы каждый проклятый день напоминали Эйдену, через что он прошёл. Его сделали игрушкой в жутких играх взрослых, потрепали как куклу и бросили выживать среди развалин гниющего мира. — Ты не оставил мне выбора, друг мой, — в голосе Вальца слышалась горечь, будто этот монстр мог жалеть о чем-то. Но в следующую секунду точным движением он вогнал лезвие в живот Дилана. Эйден захлебнулся новым приступом. Пока Вальц голыми руками разрывал живот Дилана, вытаскивал его кишки наружу и искал там ключ, Эйден изо всех сил пытался сдерживать боль, но застонал в голос. Запах крови был таким ярким, что рот наполнялся слюной. Голод разрастался глубоко внутри, вместо отвращения и тошноты Эйден чувствовал, что хочет вцепиться в растерзанное тело Дилана зубами и вырвать самый сочный кусок. — Здесь кто-то есть, — Вальц замер, прислушиваясь. Болезненный возглас Эйдена не остался незамеченным. Он посмотрел прямо сквозь решетку, и пилигрим готов был поклясться, что враг увидел его в полной темноте. — В вентиляции! — закричал Вальц. — Взять его! Эйден плохо понимал, что случилось дальше, но каким-то образом он выбрался из шахты и со всех ног кинулся дальше по коридорам станции. Ржавый металл скрипел под ногами, технические помещения давно никто не обслуживал, и каждый шаг тревожил хлипкие конструкции. Эйден слышал погоню позади, но бежал, не оборачиваясь. Вальц, Дилан, голодный прыгун… Все смешалось в голове, а голова налилась лавой. Он не мог думать, не мог собрать хотя бы одну целую мысль, и вместо этого просто бежал вперед в поисках выхода. Дилан говорил, что ему нужен свет. Конечно, ультрафиолет замедляет вирус и должен подавить приступ, но… сколько ему осталось времени? Эйден в панике не услышал, как под ногами хрустнули опоры, решетчатый пол в одно мгновение рухнул прямо под ним, и пилигрим сорвался вниз, в ледяную воду. Он упал в затопленную канализацию. К счастью, здесь было не глубоко, и вода не затянула Эйдена ко дну. Ему удалось выплыть к пробоине в стене и снова встать на ноги. Его окружили старые каменные своды, совсем не похожие на современные станции метро. Он провалился куда-то глубже, похоже, в подземные ходы какого-то здания, но рассматривать обстановку внимательно времени не было. Где-то наверху Вальц и его бешеные псы гнались за ключом, который будто стал в разы тяжелее в кармане Эйдена. Дилан умер из-за этого куска железа. Что-то невероятно важное мог открыть ключ ВГМ, и теперь эта ноша легла на плечи Эйдена. Точно ему не хватало проблем с поисками и сестры и теперь ещё укусом, из-за которого ладонь онемела и уже не слушалась. — Блять! — от приступа дыхание выбило из легких, Эйден качнулся и оперся рукой о стену. — Больно… Он заставил себя сдвинуться с места и бежать дальше, хотя ноги путались, но страх говорил не останавливаться. Одежда липла к телу, сковывая движения, мачете осталось где-то в вентиляции, как и силы сражаться. Сейчас Эйден не смог бы дать отпор даже одному ренегату, не говоря уже о Вальце. Если он смог разорвать живот Дилана и вытащить внутренности, значит мощи ему было не занимать. Как и жестокости. Эйден бежал мимо каменных статуй и странных канделябров, пробирался через заросшие травой комнаты, все чаще замечая по сторонам фонари, перевернутую мебель или одежду. Кто-то был здесь, в этих катакомбах обитали люди, и, значит, выход в город должен быть где-то рядом. — Аргх! — Эйден вскрикнул и повалился спиной в грязь. Сильнейшая судорога прострелила все его тело, пальцы свело, ноги тряслись как после километров бега. — Что происходит?! — пилигрим впервые ощущал себя так плохо. Болело всё тело, начиная от места укуса. Из последних сил он заставил себя встать и продолжить путь. Зрение становилось всё мутнее, и только фонарик на лямке походной сумки помогал разобраться в переходах между комнатами. Эйден боялся, что не успеет выбраться на свет, что вирус победит его здесь быстрее, чем Вальц или бандиты, но следующий поворот привёл к лестнице наверх. Скользкими от воды руками Эйден забрался по ней и выбил стальной люк. Он оказался в закрытом помещении. Где-то под потолком светила УФ-лампа, но этот свет не принес желанного облегчения. Эйден упал на колени, он не мог вдохнуть полной грудью, почти потерял сознание, и одна боль удержала его на грани. Опираясь на стены и ящики, Эйден поднялся, закашлялся от нехватки воздуха, и добрался до дверного проема. Взгляд не мог сфокусироваться, но даже в мутной пелене он увидел… людей. Хрипы, доносившиеся из его горла, превратились в рык. Голод, который Эйден почувствовал на станции метро, стал невыносимым. Он видел перед собой не мужчин и женщин, а единственный способ успокоить монстра внутри. — Это еще, блять, кто? — мужчина, заметивший Эйдена нахмурился. Эйден не обратил на него внимания, двинулся дальше к толпе людей, но путь преградила женщина. — У него нет биомаркера! — громко закричала она, продолжая пятиться от Эйдена. — Чего?.. — Эйден согнулся пополам. Голова разрывалась, словно что-то пыталось проломить его череп изнутри. Мышцы во всем теле разрозненно сокращались, он больше не мог контролировать себя, не мог сдвинуться с места, не мог сказать ни слова… — Он обращается! — крикнул кто-то из толпы. — Убейте его! Сейчас же! — подхватили следом. — Нет! Повесим его! — предложил ещё кто-то. — Посмотрим, как тварь сдохнет! Эйден повалился на пол. Боль стала невыносимой, она заполнила каждый его орган и кровеносный сосуд. Хотелось царапать собственную кожу, содрать с себя мышцы и вырвать волосы, сделать что угодно, лишь бы это прекратилось. Эйден чувствовал животный страх, он проигрывал вирусу и терял разум, мозг говорил ему встать и защищаться, но тело стало каменным и чужим. На мгновение он потерял сознание, затем ощутил, как грубые руки схватили его за ноги, и кофта задралась на спине. Эйдена волочили по земле, камни царапали кожу в кровь, а затылок бился о каждую неровность. — Нет… Нет! Подождите! — просил Эйден, когда сознание снова вернулось к нему. Голоса сгущались, толпа возбужденно ждала казни. Эйден не мог вырваться, не мог сказать что-то длиннее пары слов, ему больно, и он хотел помощи, а не смерти. Он почувствовал, как его снова подняли на ноги, а перед глазами вдруг оказалась петля. — Блять… Что я сделал? — искренне не понимал Эйден. Он сбежал от погони, ища спасения, но набрёл на таких же убийц. — Сдохни, мразь! — толпа не слушала его, они жаждали его смерти не меньше, чем он желал укусить любого из них. Эйден слушал надрывный стук своего сердца, оно плохо справлялось с паникой и вирусом одновременно. Но вот петля затянулась вокруг шеи, и веревка грубо впилась в кожу. Резким рывком Эйдена подняли от земли, он не успел даже схватиться за петлю, потому что руки были тесно стянуты за спиной. Воздуха не хватало, Эйден хлопал губами, как выброшенная на берег рыба, и широко распахнутыми глазами смотрел в безразличные лица внизу. Силуэты расплывались в фиолетовом свете, они ждали его смерти, побросав все дела. — Чертов бродяга! — Бедная заблудшая душа… — Может, быстрее было прикончить его лопатой? Эйден ненавидел каждого из них, ненавидел Вальца и этот чертов день, когда решил отправиться сюда. Его голод вдруг начал утихать, остался только предсмертный страх, а затем в глазах потемнело. — Оставьте его в покое! — Эйден всё ещё жив, хрипел, качаясь в петле под потолком, и наблюдал, как через толпу к нему кто-то бежит. Размытый силуэт что-то бросил в его сторону, Эйден услышал глухой стук, а затем упал на землю и снова вырубился. Он снова дышал. Жадно глотал каждый вдох, не обращая внимания на разбитую скулу и стертые за спиной руки. Жизнь практически ускользнула из его тела, но он не был готов с ней проститься. Эйден целиком состоял из боли и ссадин, покорно лежал лицом на камнях, пока кто-то не освободил его руки и не поднял с земли. — Хакон, он превращается! — мужчина перекрыл им путь. Эйден сосредоточился и увидел, как неизвестный парень тащит его на себе, закинув руку на плечо. — В этом проблема? — запыхавшись, спросил спаситель. — Думал, он просто чихает. — Но он чужак! Он должен умереть! — не унимался мужчина. — Он со мной, ясно? — раздраженно отрезал тот, кого назвали Хаконом. — Разве я не говорил тебе не ходить никуда без меня? — он обратился к Эйдену так, словно они были старыми друзьями. — Разве не говорил, черт тебя побери? — Кто ты, блять, такой? — только и смог прошипеть Эйден. Приступ вернулся с новой силой, он даже не мог толком разглядеть лицо Хакона. — Тшш, они разорвут тебя на части, — Хакон понизил голос. — Не сейчас. Эйден хотел сказать что-то ещё, но смог лишь беззвучно открыть рот, а затем провалился в пустоту. Он не знал, как долго был без сознания, но когда снова пришёл в себя, Хакон успел затащить его в какой-то дом. — Яна, тащи ингибиторы — позвал он и уложил Эйдена на пол. Эйден увидел, как из темноты появились две девушки. Его тело сработало быстрее, чем в голове успела бы родиться хоть одна мысль. Эйден подскочил и попытался вырваться, чтобы схватить их. Ему нужна была еда, только кусочек мягкой плоти, чтобы успокоить голод. Хакон прижал его к полу, но Эйден дергался изо всех сил. Одна из девушек что-то передала ему, пока Эйден был занят мыслями о том, как бы вцепиться зубами в ее тонкую руку, а Хакон в этот момент вонзил в него шприц. — Ах, твою мать… — Хакон с трудом справлялся с Эйденом. Неконтролируемая ярость заставляла пилигрима отбиваться, он схватил мужчину за лицо и со всей силы отпихнул его от себя. — Говнюк! — выкрикнул Хакон, покатившись на пол. — Вот же сволочь! Эйдену было плевать. На Хакона, виселицу, Вальца и весь сраный мир. Он легко вскочил на ноги и увидел перед собой её — девушку, передавшую Хакону шприц. Она подняла руки и в испуге отошла назад, а Эйден кинулся на нее. Всего пара метров, ничтожное расстояние до желанного лакомства… Но он забыл, что девушек было две. Блондинка появилась из ниоткуда, Эйден успел заметить её в последнюю секунду, но было уже слишком поздно. Звонкий удар битой по лицу сбил его с ног, он потерял равновесие, и встретился затылком с полом. Этого было достаточно, чтобы подавить приступ и вместе с тем отправить Эйдена в небытие. Раньше Эйден еще не достигал таких пределов возможностей своего тела. Он часто жил на износ, но сегодня побил собственные рекорды. Ни один самый отчаянный забег не сравнился бы с тем, как он чувствовал себя после пробуждения. Было больно даже моргать, голова стала тяжелее раз в десять и накрепко приросла к полу. Когда Эйден пришел в себя, он обнаружил, что лежит на том же месте, вот только руки были связаны стяжкой спереди. Он сухо облизнул губы, хотелось пить. Звук чужих шагов порождал болезненные вспышки внутри черепа, и Эйден заметил краем глаза, как мимо прошла знакомая ему блондинка. Язык совсем не слушался, он будто распух, а слова потеряли всякий смысл. Эйден какое-то время смотрел, как девушка расхаживает по комнате, и наконец собрал все силы, чтобы перевернуться на спину. — Он шевелится, — его взгляд уперся не только в потолок, но и нависшую над ним даму, ту самую, которой он планировал поужинать. — Хакон! — спаситель Эйдена поспешил к ней и забрал оружие из её рук. — Убей его! Убей его, Хакон, пока я не убила. — Стоп-стоп, — Хакон поднял ладонь, останавливая поток её речи. — Расслабься, Сара, дыши. Хакон опустился на колено перед Эйденом и бесцеремонно раздвинул его веки пальцами, рассматривая что-то в глазу. — Похоже, не превратился, — констатировал он. — Похоже?! — девушки снова стали спорить. Точнее, они настаивали на том, чтобы Эйдену размозжили голову битой и избавили от мучений. Что-то новенькое. Пилигримов и без того недолюбливали и обходили стороной, к этому Эйден привык, но у зараженных судьба была не менее захватывающей, никогда раньше не находилось столько желающих его убить. Эйден бы посмеялся над своей участью, но лицо было разбито и тоже болело. — Ты снова с нами, — Хакон упорно игнорировал призывы к убийству и следил за Эйденом. — Моргни, если слышишь. Эйден никогда не думал, что простое движение век станет для него настоящим вызовом. Сложно было назвать морганием то, что изобразил на своем лице, но это всё же была хоть какая-то реакция. — Черт, голова… — хрипло произнёс Эйден, ощущая, как его вновь затягивает в темноту, но Хакон не дал ему отключиться и приподнял за плечи, чтобы помочь сесть. — Ты чуть не превратился, ультрафиолет и ингибиторы помогли… Ну и бита тоже, — Хакон держался близко к Эйдену, а вот девушки жались друг к другу, смотря на него как на ходячего зомби. Должно быть, после нескольких ударов в лицо Эйден и правда выглядел не лучшим образом, но всё-таки он оставался человеком. — Ты жив, — с завидным оптимизмом и странным акцентом заявил Хакон, когда достал с пояса нож. Реакция Эйдена была слишком медленной, чтобы напугаться или отпрянуть, убить его сейчас легче, чем прихлопнуть муху. — Оставайся живым дальше. Легким движением Хакон разрезал стяжку на руках Эйдена, освобождая его от пут. — Этот парень чуть не убил нас… — Яна снова завела знакомую мелодию. Кажется, Эйден здорово перепугал всех, кроме Хакона, который продолжал рьяно его защищать. Подозрительно. Чертовски подозрительно. Ни один здравомыслящий человек не стал бы защищать зараженного. Эйдену хоть и было плохо, но он уже понимал, какую опасность представлял для других. Вирус попал в его кровь и не уйдет оттуда. — Нам пора, — Хакон закончил пререкаться с дамами и встал на ноги. — Можешь идти? — Но… я не понимаю, — Эйден замотал головой. — Куда? — В безопасное место. — Мне нужно в «Рыбий глаз»! — выпалил вдруг Эйден. В его памяти снова всплыло лицо Дилана и их последний разговор. Казалось, всё случилось недели назад, но прошло всего несколько часов. — В «Рыбий глаз»? — недоумевал Хакон. — Без биомаркера туда не попасть. — Что это за хрень? — Биомаркер, — Хакон поднял запястье правой руки и продемонстрировал узкий браслет со светящимися зелеными индикаторами. Такой же Эйден видел на Дилане, да и у девиц Хакона они тоже были. — Отслеживает прогрессирование болезни в темноте. Это твоей билет в город. Без него… — Хакон прошел мимо Эйдена, держа в руках старый чайник, который он зачем-то взял с полки. — Выйти на свет — это вроде лотереи. Ты не знаешь, когда превратишься. Тебе нужен биомаркер, а я знаю, где его найти., — он вручил чайник Яне. — Вставай. Перед Эйденом оказалась протянутая ладонь Хакона. Он совсем его не боялся, наоборот, проявлял сомнительное дружелюбие и готов был помочь. Эйден окончательно перестал понимать, какого черта творится в Вилледоре. И как после попытки публичной казни он оказался здесь, вместе с Хаконом, чайником, биомаркерами и двумя девушками, желавшими сделать отбивную из его мозга. Эйден был в ужасе. Но взял Хакона за руку. О чем быстро пожалел. Резкий подъем на ноги вызвал такой же резкий прилив крови в голову. В ушах раздался противный звон, от головокружения подкосились ноги, и Эйден упал на четвереньки. — Блять! Он опять превращается! — Сара тут же подскочила к нему. — Все в порядке, — Хакон оставался эталоном спокойствия в этой безумной компании. Его лицо вновь материализовалось перед Эйденом. — Ты еще слаб, не спеши, — он вытащил откуда-то из недр своего снаряжения бутыль с водой и протянул Эйдену. — Пей. — Правда? — теперь Яна насела на Хакона. — Что дальше? Может, в ванной его искупать? — Звучит неплохо дамы, но в другой раз. После нескольких глотков воды стало лучше, в горле больше не перекатывался наждак при каждом вдохе. Вторая попытка встать на ноги была успешной, хотя Эйден успел вспотеть. — Почему ты помогаешь? — Эйден обещал себе задать этот вопрос, как только вспомнит слова. — Познакомимся получше и узнаешь, — Хакон уклонился от ответа. — Но сначала ты. Откуда у тебя это? — он указал прямо на старые шрамы Эйдена. Красные уродливые отметины всегда бросались в глаза. — Не твое дело, — пилигрим накрыл следы второй ладонью. — А ты осторожный… — хмыкнул Хакон. — Молодец, дольше проживешь, — он отвернулся к газовой плитке и выключил закипевший чайник. Их почти дружеская болтовня могла бы тянуться и дальше, но вдруг за окном прозвучал колокольный звон. — Час до заката, — сообщил Хакон. Конечно, скандальные дамы не позволили Эйдену остаться в их доме на пороге заката. Да и сам Эйден не знал, как поведет себя его разум в эту ночь. Он пробыл в бреду почти сутки с момента укуса, Дилан очевидно погиб, Вальц бродил где-то рядом, а нового плана действий пока не было. Зато ему удалось переброситься парой слов с фуриями, мечтавшими его прикончить. Яна, похоже, заметно остыла, когда поняла, что Эйден не капает слюнями на пол и не рычит на них, как дикий пес. А вот Сара оказалась непробиваемой как стены вокруг Вилледора и посоветовала Эйдену убираться подальше, ведь здесь ему были не рады. Как и везде. Эйден не доверял Хакону, но тот всучил ему в руки рацию и кусок газовой трубы в качестве оружия, а затем вывел наружу. От яркого света заболели глаза, потребовалась пара минут, чтобы полностью привыкнуть и сосредоточить взгляд. Эйден обнаружил, что дом Яны и Сары располагался достаточно высоко от земли — надежное решение, чтобы спастись от толп зомби. — Неплохо… — пилигрим взял паузу, чтобы осмотреться. Карты не врали, Вилледор был огромен. Весь горизонт вплоть до гор усеивали дома, ветряки и водонапорные башни. Была даже церковь. Прямо внизу кучковались невысокие дома, с виду достаточно старые, зато чем дальше уходил взгляд, тем выше росли постройки. Эйден предположил, что они находились в старой части города, нетронутом культурном наследии, которое доедали многочисленные представители флоры, растущие прямо на крышах. Где-то дальше начинался современный Вилледор, тот, который заснул примерно в 2023-ем, и с тех пор пребывал в коме. — Где «Рыбий глаз»? — Эйден не нашел вокруг признаков… чего-то соответствующего такому названию. — Закусочная там, в центре, — Хакон указал за спину Эйдена, где столпились особенно высокие небоскребы. — За свалкой химотходов. — Мне нужно туда… — Увы, единственная дорога туда через тоннель, — Хакон посмотрел на Эйдена. — Они охраняют ее, как портал в ебучую Вальгаллу. Пройти почти невозможно. — И как мне попасть в этот тоннель?

***

Эйдену повезло, что Хакон оказался на редкость болтливым напарником. Он охотно поведал о том, что в Вилледоре заражены практически все жители, но это не мешало им жить дальше и строить подобие быта. Город постигла участь Харрана — тотальная изоляция, куча военных на улицах, никто не мог войти или выйти. Поэтому пока снаружи эпидемия сжигала города заживо, Вилледор выстоял, пусть и высокой ценой. Хакон не сказал, почему вирус всё же проник за стены, но дал знать, что без биомаркера Эйдена наверняка забьют дубинками за первым поворотом. Раз все жители были заражены, единственным способом сосуществовать стали эти наручные индикаторы, которые важно держать на зеленом уровне. Крыши Вилледора были усеяны ультрафиолетовыми лампами, и в домах то и дело попадался этот ядовитый свет — простой, но эффективный способ сдерживать развитие вируса. Пока человек находился под влиянием УФ-ламп, он не обращался, а, значит, жил вполне полноценную жизнь. Это стало хорошим знаком для Эйдена. Когда он бежал через тоннель метро от Вальца, ему казалось, что это конец. В голову лезли мысли о том, как он будет мучительно превращаться в зомби и корчиться от боли, как его кожа покроется мокнущими язвами, волосы начнут выпадать, а десна кровоточить. В какой-то момент он перестал бы осознавать себя, нервная система превратила бы его в дерганного голодного зверя, и жизнь Эйдена закончилась бы в тот момент. Но после радикальной терапии Хакона он чувствовал себя лучше, хотя организм ощутимо ослаб. Хакон предложил Эйдену прогуляться по крышам, и раньше такая пробежка вряд ли утомила бы пилигрима. Новый знакомый сказал, что служил в армии, и его подготовка не отставала от навыков паркура Эйдена. Хакон двигался ловко и уверенно, его спина мелькала на несколько метров впереди, и даже огромный рекламный щит не остановил его. А вот у Эйдена дела обстояли хуже, он задыхался от бега, мышцы болели, и в итоге он сорвался с каркаса щита, так и не догнав Хакона. Недосып, множественные побои и вирус сделали свое, Эйден лишился своего главного преимущества. — Ты слишком слаб. Без ингибиторов тебе конец, — Хакон даже не старался подбирать слова, когда смотрел на Эйдена с крыши, на которую тот не смог забраться. — Разве в доме Яны и Сары я не разнес все, что попалось мне на глаза? — Эйден, прищурившись, смотрел на него снизу вверх. — Так бывает в первый раз, — согласился Хакон и начал возиться со складной лестницей, прикрученной к краю рекламного щита. — Но потом уже лучше. Если, конечно, выживешь. — Хочешь сказать, я мог умереть? — лестница с громким лязгом съехала вниз и оказалась прямо перед Эйденом. Так-то лучше. — Ты бы и умер, если бы я не дал тебе ингибитор, — ответил Хакон. Эйден забрался наверх по лестнице и поравнялся с Хаконом. — Так зачем ты мне помогаешь? — доверие Эйдена всё ещё не наполнило бы даже наперсток. — Я знаю, что люди обычно боятся пилигримов. За вами тянется слава не лучше, чем у бандитов: грабежи, нападения и вымогательства… — он сделал несколько шагов в сторону и посмотрел на парня. — Но один из вас однажды спас мне жизнь. Я не успел отплатить ему той же монетой, поэтому хочу помочь хотя бы тебе. — Я был пилигримом, — Эйден нахмурился. Он не слишком верил в эту героическую историю. — Теперь я заражен, и путешествовать будет сложнее. — Тогда добро пожаловать в новую жизнь, друг, — Хакон слабо улыбнулся. Короткая передышка закончилась, и они двинулись дальше, прыгая по крышам и поднимая в воздух сухие опавшие листья. Хакон хотел показать что-то, и нужное место не заставило себя ждать. Они остановились на краю одной из крыш, откуда открывался хороший обзор на улицу внизу. Среди брошенных машин и сваленных в баррикады мешков с песком стояла группа людей. Эйден насчитал шестерых мужчин, одетых в синие формы с эмблемой, похожей на букву «икс». Даже с расстояния можно было оценить неплохое снаряжение — крепкие наплечники, наручи, каски, кожаные военные ремни, высокие сапоги и добротное оружие в руках. Огнестрел был редкостью в мире после Падения, поэтому чаще встречались биты, дубинки и склеенные из остатков труб, лезвий или дорожных знаков уродливые приспособления. Главное, чтобы этим можно было проломить чью-то голову, даже если с виду такое изобретение мало походило на оружие. — Кто-нибудь, помогите! — Эйден услышал крик женщины недалеко, а затем и рев зомби. Она выбежала из-за здания и едва держала отрыв от голодной стаи, преследовавшей его. Эйдейн напрягся и присел, понимая, что сейчас не сможет защитить даже себя, не то что влезть в сражение с несколькими быстрыми зомби. Девушка влетела прямо в руки одного из солдат, и он удержал её от падения. Другие кинулись на зомби, не давая им подойти ближе, и впечатляюще быстро расправились с тремя или четырьмя орущими тварями. — Значит, у вас есть армия? — Эйден поднял голову, чтобы посмотреть на Хакона, присевшего рядом. — Ах, это миротворцы, — с неприязнью ответил он. — Они и с людьми так же обращаются, — в сопровождении его слов отряд внизу сгруппировался и двинулся дальше по улице. — Осторожнее с ними. Это они охраняют тоннель, который тебе нужен. — И что с ними не так? — Эйден не увидел никакой угрозы в том, что крепкие парни патрулируют улицы и помогают выжившим. — Они считают себя защитниками порядка. Но неплохо убивают зараженных, это стоит признать. — Весьма эффективные убийцы… — Ага, но у «порядка» есть своя цена. Или ты играешь по их правилам, или тебе конец, — Хакон обернулся, чтобы глянуть на группу миротворцев. — Их «защита» больше тянет на оккупацию. — Я буду осторожен… — задумчиво ответил Эйден, а Хакон всё не отрывал взгляда от солдат внизу. Словно был чем-то напуган. Когда миротворцы ушли, они продолжили путь. Дорога заняла приличное количество времени, по пути Хакон показал Эйдену старый контейнер, к которому удачно подошёл ключ ВГМ. Внутри нашлась только старая электронная плата, но с этим уже можно было поторговаться за биомаркер. К несчастью, осеннее солнце торопилось уходить за горизонт слишком рано. Часа оказалось мало, чтобы добраться до убежища, поэтому темнота застала путников посреди крыш. Когда исчезли последние лучи солнца, на улицы Вилледора высыпали толпы голодных зомби. Их было много. Невероятно много, они кричали и метались внизу в поисках свежей плоти. Нужно было спрятаться до того, как твари вроде прыгунов вылезут наружу, иначе шансов выжить не останется. Эйдену казалось, что он в порядке. Да, его немного тошнило, и голова была мутной, но когда Хакон скомандовал бежать, мир перед глазами вдруг покосился. Твари внизу собирались в смертоносные толпы, и прогулка по крышам превратилась в забег на выживание, но мир Эйдена стал слишком медленным. — Давай, торопись! — Хакон нервничал, он надеялся, что они успеют добраться за час, однако Эйден был слаб и постоянно отставал. И к тому же он болен. — Блять… — приступ накрыл пилигрима так резко, что в глазах вспыхнули фейерверки. Мощные судороги сковали мышцы Эйдена в тот момент, когда он собирался покинуть крышу и стоял на самом краю. Он пошатнулся, попытался вернуть себе контроль, но вместо этого оступился. Ещё мгновение, и он бы полетел с высоты вниз, к счастью, Хакон вовремя ухватил его за руку и закинул обратно на крышу. — Эйден! — мужчина повысил голос от страха. — Ты как? — Я в порядке… в порядке… — Эйден корчился от беспощадных спазмов, и это не подходило под фразу «в порядке». — Нам нужен ультрафиолет… — Хакон думал вслух. — На Базар! — его вдруг осенило, он помог Эйдену подняться на ноги. — За мной, быстро! И снова погоня. Шевелить ногами через боль и судороги было неприятным занятием, но из выбора у Эйдена было либо бежать, либо стать закуской зомби. Улицы наполнились ходячими мертвецами, рёв не смолкал ни на минуту. Они были рядом, слишком близко, готовые сожрать любое живое существо. Эйден бежал, хотя легкие захлебывались воздухом. К счастью, на одной из крыш был натянут канат, по которому они с Хаконом спустились прямо на землю к внушительному готическому храму. Эйден видел его, когда осматривал город после пробуждения, но не знал, что это место и есть тот Базар. Хакон сказал, что именно сюда Эйден и попал, когда выбрался из подземных катакомб. Храм был обнесен забором выше человеческого роста, по периметру даже сколотили смотровые площадки и для надежности прокинули колючую проволоку. УФ-лампы защищали самое слабое место — ворота к территории, куда Хакон и привел Эйдена. — Встань под лампы! — скомандовал он и принялся колотить кулаками в ворота. Эйден и сам был рад оказаться под фиолетовым светом, который не только защищал его от кричащих зомби, но и сдерживал приступ болезни. — Давай, открывай уже! — Хакон еще раз ударил по воротам. Наконец, в створке ворот открылось маленькое окошко, забитое железными прутьями. Сквозь решетку Эйден с трудом смог рассмотреть охранника, который со скучающим видом смотрел на них. — Биомаркеры, — он даже не поздоровался. — Нет времени, за нами погоня! — нервничал Хакон. — Биомаркеры, — словно робот повторил охранник. — Ты оглох? За нами… — Я сказал — биомаркеры. — Вот! — Хакон не выдержал и поднял запястье прямо к окошку, демонстрируя свой биомаркер. В этот момент Эйден понял, что сегодня он не попадет за эти ворота. — А его? — охранник ожидаемо кивнул в сторону Эйдена. — Он со мной! — Хакон упрямился, пока рев зомби с каждой секундой становился всё ближе. — Пусть покажет биомаркер… Сердце Эйдена тревожно билось в груди. Он не был уверен в том, что его хватит на долгий марафон, повторный приступ мог случиться в любой момент. Стало обидно от того, как много харранский вирус забрал у него всего лишь за сутки. — Уебок! — Хакон с силой впечатал кулак в ворота, когда охранник захлопнул окошко. Угрозы и уговоры не подействовали, люди Базара ещё вчера дали Эйдену понять, что здесь чужакам не рады. А затем они выключили УФ-лампы. Следующие полчаса превратились в туманный набор слайдов, которые мелькали перед глазами Эйдена с бешенной скоростью. Им пришлось убегать от толпы зомби по крышам, и пилигрим молился, чтобы его организм продержался ещё немного. Без ультрафиолета симптомы начали нарастать быстро, голова потяжелела, и дыхание сбивалось. Оказалось, что Хакон привел их к дому его знакомого, но… Вряд ли отношения между ними можно было назвать хорошими, учитывая что Киллиан не открыл им дверь. Эйден подумал, что ничего хуже Вилледора за четыре года скитаний с ним ещё не случалось. В этом городе всё пошло под откос с самой первой минуты, с того момента, как Дилан ответил на вызов по рации. У Эйдена даже не было времени думать о Мие и Вальце, последние сутки он только и делал, что боролся за свою жизнь или боролся с зомби, как сейчас, пока Хакон упрашивал Киллиана впустить их. Силы пилигрима таяли с каждым ударом дубинки о прогнившие тела зомби. Он отбивался сколько мог, но в итоге твари пробили оборону и напали на Хакона, а затем один из них повалил и Эйдена. Отбиться от толпы шансов не было, Эйден боролся, но вместе с тем медленно обращался сам. Он лежал на земле, отталкивая от себя зараженного, который щелкал остатками зубов, пытаясь укусить, и думал о том, что уже к утру может стать таким же. Все воспоминания, мечты и мысли исчезнут, образ сестры сотрется из памяти, и Эйден перестанет существовать. Его тело будет ходить по этим улицам, сохнуть под солнцем из-за вируса в тканях, пока от него не останется только серый обтянутый кожей скелет. Страх застрял комом в горле, Эйден не хотел умирать так. Яркая вспышка ультрафиолета ослепила его и заставила зажмуриться. Зомби завыли, начали хвататься за лица, пытаясь укрыться, но практически горели заживо. Концентрированный ультрафиолет ослаблял их, а затем и вовсе убивал, когда остатки вируса сгорали в мышцах и связках. Эйден поднялся на ноги и глянул на Хакона, который выглядел бледнее обычного. Впрочем, Киллиан открыл не сразу, чем разозлил Эйдена. Да, он помог им, включив УФ-освещение снаружи, но этого все ещё было мало, чтобы выжить. Видимо, Хакон чем-то изрядно провинился перед старым другом, однако Киллиан оказался сговорчивее охранника на Базаре, когда узнал, что у него на пороге появился пилигрим. Люди всегда проявляли неподдельный интерес к таким, как Эйден. Они годами жили на одном и том же месте в поселениях, а кто-то и вовсе родился в них, пока пилигримы перемещались по территориям бывших стран и были в курсе того, что происходит вокруг. Пилигримы владели информацией, которую можно было добыть только собственным ушами и глазами. Видимо, поэтому Киллиан так смягчился и в итоге позволил Эйдену переночевать у себя. После короткого разговора стало ясно, что у Киллиана тоже не осталось биомаркеров, а Эйден будет изгоем до тех пор, пока не обзаведется таким. Ситуацию осложняло то, что каждый биомаркер привязывался к одному носителю и его крови, и нельзя было просто снять его с одного из обратившихся. Хакон сказал что-то про госпиталь, но не бросил эту затею, а затем покинул их и снова вернулся на улицу. Эйден был шокирован тем, как много Хакон готов был поставить на кон ради него, хотя они были знакомы всего лишь день. Это вызывало слишком много сомнений. Но пока от усталости и истощения Эйден не мог развить эту мысль дальше. Киллиан что-то варил на плите, и этот запах привлек парня к нему. Киллиан оказался сослуживцем Хакона в спецназе, но предпочел не вдаваться в подробности. Эйдену этот бородатый упрямец понравился, да и Киллиан обращался с ним куда дружелюбнее, чем с Хаконом. В итоге у Эйдена впервые за несколько дней был горячий ужин и приличная постель, правда, рядом с УФ-лампой, чтобы не превратиться посреди ночи. — Так… биомаркеры трудно достать? — спросил Эйден и отправил в рот ложку горячего супа. — Да, фабрики по их производству давно закрыты, — Киллиан стоял к Эйдену спиной, помешивая варево на плитке. — К счастью, мы с Хаконом нашли место, где их можно достать. — Хм… А ингибиторы? — Эйден вспомнил, что одна такая инъекция помогла остановить необратимую фазу болезни. — За ними, должно быть, тоже охотятся. — Большинство от них умирают, — Эйден чуть не поперхнулся бульоном, и с усилием заставил себя его проглотить. — Но я выжил! — Я же сказал, «большинство», — Киллиан глянул на него через плечо. — Так что не волнуйся, но будет осторожен, — мужчина помедлил в повисшей тишине и отложил поварешку в сторону, оборачиваясь к пилигриму. — Значит, ты недавно попал в город? Что привело тебя сюда? Эйден поставил пустую тарелку и кивнул. — Недавно. Мне нужно попасть в «Рыбий глаз». — И Хакон помогает тебе с этим? — Киллиан удивился. В копилку сомнений по поводу Хакона упало ещё несколько монет. — Вроде ты хороший парень, но… Слушай, мой совет, не сори доверием как конфетти, — он помотал головой. — Черт, ты даже не знаешь, можно ли мне доверять. В этом была доля правды. Эйден так много времени проводил в пути, что о долгих связях не было и речи. К двадцати двум годам он не обзавелся ни домом, ни друзьями, ни отношениями, хотя другие создавали семьи и в царящем апокалипсисе. Он стал пилигримом, как только стукнуло восемнадцать, а до этого усердно тренировался, чтобы стать сильнее. Эйден знал, что ему придется покинуть лагерь выживших, когда Мия не нашлась ни через месяц после пожара в лаборатории, ни через пять лет. Какая-то часть его разума ждала, что однажды она придёт к нему, но надежды не оправдались. Так Эйден начал скитаться по континенту, проводил месяцы в одиночестве и порой неделями не произносил ни слова. Его мир состоял из тишины, пары потрепанных кроссовок и тоскливого горизонта впереди. Тысячи километров Эйден шёл сюда, и Вилледор должен был стать его последним пунктом назначения. По крайней мере, он наделся, что проделал весь путь не зря. — Ладно, хватит болтать, — Киллиан заметил, что лицо Эйдена потеряло все краски и отвлек его от мыслей. — Ложись спать. До утра всё равно ничего не сделать. — Да, — тихо кивнул Эйден. — Спасибо за ужин. Уютный диван рядом с лампой, крыша над головой и шум газа в плитке усыпили Эйдена всего за несколько минут. Это мог бы быть долгий и приятный сон, если бы кошмары хоть ненадолго покинули его. Вместо этого Эйден снова увидел Мию, во сне она дразнилась в шутку и ласково называла его «Эйди». Каждый раз она убегала куда-то, звала его, а он никак не мог её найти. А затем… Иглы, холодный больничный свет, лицо Вальца перед глазами, и пожар. Эйден бежит сквозь дым, зовёт сестру, а она отзывается где-то рядом, но он не видит её. В этот раз Эйден проснулся резко, мокрый от холодного пота, пока его сердце судорожно колотилось от кошмара. Пилигрим услышал какой-то шум, но не сразу понял, что это Хакон вызывал его по рации. Казалось, должно было наступить утро, но Эйден проспал жалкие пару часов, и ночь ещё не закончилась. Зато Хакон успешно добрался до госпиталя, где должны были храниться новые биомаркеры. Эйден уже понял, что без наворочанного браслета ему тут не выжить, поэтому без раздумий пожертвовал сном и безопасным домом Киллиана. Не сказать, что ему стало лучше, но ультрафиолет неплохо успокоил приступ, поэтому Эйден хотя бы больше не превращался. Слегка сбитый с толку, он вышел из дома и осмотрелся. На крышах поблизости было тихо, зомби ушли, поэтому без лишнего шума удалось добраться до госпиталя невредимым. Многоэтажное здание больницы было заброшено очень давно, внутри под ногами валялся мусор, шприцы, медицинские маски и заплесневевшие вещи. Люди наверняка бежали сюда за помощью, где никто не смог бы их спасти. Хакон сказал, что в этом госпитале ВГМ принимала добровольцев для испытания лечения против вируса. Среди пыльных кушеток и молчаливых приборов на глаза порой попадались странные бочки с неизвестными веществами и опечатанные ящики. Эйден торопился и мало рассматривал обстановку вокруг, первые дни после заражения были самыми сложными, поэтому он надеялся как можно скорее вернуться под УФ-лампы и не провоцировать новый приступ. Ночь играла против него, зато в это время зомби выходили из зданий на улицу, и у них с Хаконом появилась возможность исследовать коридоры лаборатории. Хакон шел впереди, ловко забирался по уступам и балконам, а Эйден следовал за ним. Они поднимались всё выше и выше по этажам, почти не разговаривали, чтобы слышать все звуки вокруг. В некоторых комнатах попадались зомби. Они почти не двигались, стояли на месте и покачивались, опустив лица в пол. Эйден уже видел такое раньше — зараженные могли впадать в некое подобие анабиоза, и если их не тревожить, они не заметят вторжения. Сдвинутые вместе столы и шкафчики мешали продвигаться, где-то приходилось практически проползать под столешницами, чтобы не задеть тварей. Время тянулось, но здесь нельзя было торопиться, потому что каждая ошибка могла стоить жизни. Эйден уже чувствовал, как вирус в нем, вопреки надеждам, опять проявляет активность. В голове растекался этот липкий противный туман, зрение ухудшалось, появлялась отдышка от самых простых движений. Пилигрим ориентировался на силуэт Хакона впереди и следил за дыханием, словно это могло помочь отсрочить неизбежное. Когда они завернули в очередную комнату, в нос ударил резкий кислотный смрад, от которого Эйден закашлялся. — Что…кхе… это? — спросил он у Хакона и часто заморгал, пытаясь избавиться от жжения в глазах. — Химикаты, — хрипло ответил мужчина, прикрывая рот рукавом. — Мерзкая штука. Когда вирус вышел из-под контроля, ВГМ начала поливать город этим дерьмом. Круто помогло, да? — Угу, — саркастично буркнул Эйден. Похоже, ни одна гениальная идея ВГМ так и не увенчалась успехом. Было что-то знакомое в этих длинных обветшалых коридорах госпиталя. Эйдену казалось, что он бывал в похожем месте, но Хакон сказал, что подобных лабораторий было несколько в Европе, и все они трудились над созданием вакцины. К сожалению, Эйден так и не вспомнил, где именно держали его и Мию, в его памяти осталось слишком много черных дыр. Эйден сбился со счету в количестве пролетов и кабинетов, через которые Хакон провел его в поисках биомаркеров. Где-то приходилось обходить препятствия в виде запертых дверей или сваленной в кучи мебели, а где-то — прижиматься к стенке, чтобы уйти от внимания шатающихся зомби. Поэтому Эйден испытал невероятное облегчение, когда Хакон наконец-то произнес заветную фразу: — Сюда, биомаркеры тут. Эйден подбежал к нему и увидел неприметную коробку, в которой копошился Хакон. — Скоро рассвет, надо торопиться, — деловито сообщил он. — Как ты себя чувствуешь? — Зараженным, но бодрым, — ответил Эйден и отошел к кушетке, чтобы не мешать. — Это здорово, — Хакон вытащил что-то из коробки и повернулся к Эйдену. В руке у него был биомаркер. — Я сожалею. — А… — Эйден замешкался в непонимании, когда Хакон подошел вплотную и без церемоний схватил его за запястье. — О чем? Хакон только бросил на него сочувствующий взгляд, а затем ловко защелкнул браслет. Устройство пикнуло, зеленый индикатор мигнул пару раз, и Эйден успел сделать вдох, когда запястье пронзила жгучая боль. — А-ах! — он был рад, что сидел, иначе бы точно повалился на пол. Бездушная штуковина вонзила ему в руку иглы, чтобы начать мониторинг, но Эйден не ожидал, что у него потемнеет в глазах от таких технологий. Он скорчился в попытке отдышаться, а Хакон беспечно наклонился, чтобы посмотреть ему в лицо. — Об этом, — буднично произнес он. — От имени всех шлюх, бандитов и придурков… — Хакон по-дружески стукнулся стукнулся кулаками с Эйденом, пока тот сжимал пальцы от боли. — Нарекаю тебя гражданином Вилледора. Его праздную речь прервал частый сигнал биомаркера. Устройство на руке Эйдено начало пронзительно пищать, зеленые индикаторы сменились на красные, и Хакон незамедлительно схватил Эйдена за руку. — Блять! — он вгляделся в биомаркер. — Ты превращаешься! — Что? — на грани истерики выпалил Эйден. Он не выдержит еще один приступ за ночь, его тело и так не успевало восстанавливаться. — Быстрее, на свет! Хакон не дал ему времени подумать или что-то сказать, только силой поднял на ноги и выпихнул из комнаты. Эйдену не нужно было повторять дважды, он и сам чувствовал весь чудовищный спектр симптомов вируса. — Беги! — Хакон крикнул ему в спину, и Эйден сорвался на бег. Громкий писк биомаркера встревожил зомби, их вопли не заставили себя ждать, будто пилигриму не хватало проблем. Он не был уверен в том, что правильно запомнил дорогу, но главным в выживании оставалось не оборачиваться и бежать. Эйден свернул за угол, пробежал по коридору, едва не врезался в прыгуна, преградившего ему дорогу, и обрел, кажется, второе дыхание для того, чтобы выбраться из этой чертовой больницы. Точно такая же тварь прокусила ему руку и запустила весь этот дерьмовый водоворот событий, из-за которых Эйден вообще потащился в госпиталь ночью. Он надеялся однажды набраться достаточно сил, чтобы вернуться и размозжить черепа парочке прыгунов, которые, как крысы, прятались по темным углам и нападали из ниоткуда. Но не сегодня. Сегодня Эйден мог только бежать, так быстро, насколько позволяли его страдавшие от судорог мышцы. Биомаркер раздражал громким писком, зомби раздражали несмолкаемым ревом, а больница раздражала бесконечными коридорами. Эйден пробежал целый марафон прежде, чем увидел впереди табличку выхода. Ему было плевать, открыты ли эти двери, он с разбега навалился на них и практически выбил замок, чтобы снова оказаться на свободе. Солнце опалило его кожу в то же мгновение. Эйден ощутил легкое покалывание от ультрафиолета, выбежавший за ним зомби задымился и схватился за голову. Биомаркер замолчал, красные индикаторы начали постепенно сменяться зелеными. Хакон подоспел следом, добил визжавшую тварь и победно взглянул на прыгуна, который почти догнал их, ноне рискнул выйти на свет. Монстр бросил на них устрашающий взгляд и вновь исчез в недрах больницы. — Пронесло… — Хакон устало выдохнул. — Что бы ты делал без меня, пилигрим? — Я не планировал быть пилигримом, — Эйдена начинало раздражать то, что все вокруг тыкали его в это. — Просто так вышло, — парень сделал паузу, чтобы отдышаться и решить, стоит ли говорить всю правду, но подумал, что иначе Хакон от него не отстанет. — Я бродил по свету потому, что искал сестру. — А что потом? — неожиданно спросил мужчина. — Потом? — Что будешь делать, когда найдешь сестру? Эйден нахмурился, не ожидая такого вопроса. На самом деле, он сам боялся задавать его себе, потому что в этом мире будущего не существовало. — Я еще не думал, — наконец ответил он. — Ну, а у меня есть конкретный план, — похвастался Хакон. — Ты похож на человека с конкретным планом, — усмехнулся Эйден. — Я бы хотел жить у океана, — Хакон проигнорировал его насмешку и как ни в чем не бывало побрел дальше по улице. — Наверное, там всё было бы проще. И я всегда хотел научиться серфингу… — Насмотрелся старых открыток? — Не смейся над моими мечтами, — Хакон остановился, чтобы взглянуть на Эйдена. — Из города нужно валить, я это знаю. Он меня убивает… Прямо изнутри, — он крепко сжал руку в кулак и прикрыл глаза на мгновение. — Ты поможешь мне? — До океана отсюда не близко, — Эйден не хотел рушить мечты Хакона, потому что сам жил не менее призрачными надеждами. Но правда была не на их стороне. — Мы оба зараженные. И люди не хотят жить рядом с пилигримами. — Нахер людей, я помогу тебе с ними, — Хакон махнул рукой. — А ты поможешь мне выжить в пути. Ты умеешь выживать в пустошах, знаешь дороги… Что скажешь? Эйден посмотрел Хакону в глаза и задумался. Он ведь так много для него сделал всего-то за сутки, спас его жизнь уже дважды и помог достать биомаркер. Просто так. У Хакона не было никаких причин рисковать своей жизнью ради незнакомца, но он не упрекал Эйдена в этом и не просил оплату. Трудно было не думать о злом умысле или обмане, но Эйден просто не мог найти причин оттолкнуть Хакона. Быть может, этот странный город с его сумасшедшими жителями был не так плох, как показался с первого раза. Может, Эйден наконец-то обрел друга? — Ладно, — он утвердительно кивнул после недолгих размышлений. — Я помогу тебе. — Прекрасно. По рукам! — Хакон расплылся в улыбке и пожал руку Эйдену. — Ты не пожалеешь, Эйден, обещаю. Эйден хотел в это верить. Но пока от океана Хакона отделяло столько же, сколько и Эйдена от его сестры. На обратном пути Хакон рассказал, что путь в центр города и к «Рыбьему глазу» был перекрыт из-за убийства командира миротворцев. Они отчаянно искали убийцу и не пропускали никого из старой части Вилледора. Нужен был четкий план для того, чтобы как-то перехитрить солдат и проскочить в центр, поэтому Хакон взял паузу и обещал подумать. В этом деле Эйден доверился ему, но теперь у него самого появилось свободное время, которое нужно было чем-то занять, раз уж он передумал превращаться сегодня в ходячего мертвеца. Хакон предложил сходить на Базар — в убежище выживших, где Эйдена сначала пытались повесить, а затем не пустили укрыться из-за отсутствия мигающего браслета. Идея была дрянной, но теперь у пилигрима на руке светился биомаркер, и местные должны были встретить его более радушно. Эйдену нужно было поспрашивать местных о Мие, даже они ему не нравились. Поэтому через полчаса он оказался у ворот католической церкви. Теперь у охраны не было проблем с тем, чтобы впустить его внутрь, биомаркер ярко светился зеленым, и Эйдена пропустили на территорию Базара. Вокруг храма были налеплены маленькие деревянные постройки — от сараев до курятников, и люди трудились над грядками, на которых еще дозревал урожай. Все они выглядели слишком занятыми, так что Эйден решил войти внутрь храма и испытать удачу там. Внутри под гигантскими сводами крыши расположился сам Базар. Эйден задрал голову, пытаясь охватить взглядом всё величие забытых лет. Он не знал, как выглядело это место до того, как здесь нагромоздились деревянные лавки с овощами, закусочные и даже загоны для коз, но был уверен, что вид был потрясающим. На сводах даже сохранились узоры, которые можно было бы рассматривать и дальше, но уже начинала кружиться голова. Эйден принялся осматривать то, что находилось у него прямо перед глазами. Высокие цветные витражи в половину высоты здания были, несомненно красивыми, но пропускали внутрь слишком мало света, поэтому и без того тесные проходы Базара выглядели мрачно, особенно под ультрафиолетом. Среди торговых лавок можно было найти и импровизированный бар, и оружейную, и разных торговцев, а у стены расположился небольшой лазарет. Грубые деревянные конструкции выглядели просто, но выдерживали второй этаж, на котором держали припасы и предлагали места для ночевки. Эйден не нашел ничего примечательного внутри Базара, но прикупил немного еды и смог продать ценные вещи, которые собирал в своем путешествии. Даже в разрушенном мире валютой всё ещё служили деньги, которые пилигримам определенно было проще заработать на продаже диковинных вещиц. В итоге Эйден обзавелся новой одеждой, припасами и знакомствами, которые не принесли ему полезной информации. Кажется, местные выжившие быстро забыли о том, что пытались повесить заблудшего пилигрима, и не видели в этом никакой проблемы. «Ты же был опасен, что еще мы могли сделать?», — услышал Эйден от одной из горожанок во время их короткого разговора. Ему хотелось высказать всё, что он думал о самосуде, который они здесь устроили, но решил, что это может помешать его цели. Эйден вдоволь набродился по духоте церкви, так и не найдя зацепок, и вернулся на улицу. Хакон пока молчал, неизвестно было, сколько времени ему понадобится, чтобы собрать в голове план проникновения в центр города, а Эйден просто не мог сидеть на месте. Он бродил вокруг высоких стен Базара, наблюдал за тем, как люди трудятся над посевами, пока не наткнулся на другой вход в храм. Он располагался с другой стороны и был закрыт, а все стены вокруг были облеплены выцветшими рваными листками. Десятки лиц, плакаты, рисунки и записки — ими заклеили всю доску объявлений, а когда место закончилось, люди начали вешать их прямо на стены храма. Эйден замедлился и начал внимательно всматриваться в фотографии пропавших людей. Шанс того, что здесь могло быть фото Мии, был ничтожным, но попробовать стоило. Этим объявлениям было уже больше десятка лет, бумага выгорела и пожелтела, а многие имена стерлись от времени. — Смотришь на мертвецов? Эйден вздрогнул от неожиданности, когда к нему подошел хмурый пожилой мужчина в потертой куртке. — Они пропали без вести, — ответил пилигрим. — Какая разница? — незнакомец окинул взглядом листовки и обернулся к Эйдену. — Никого ведь не нашли. — Тогда зачем доска? — Прошло пятнадцать лет… — задумался старик. — Тогда пропало много людей. Мой сосед потерял двоих детей. Но жизнь продолжается. Кроме того… Никто не посмел снять эти фотографии. — А вы слышали о детях, на которых проводила опыты ВГМ? — незнакомец явно застал те времена, когда эпидемия только начиналась, и Эйден решил воспользоваться его знаниями. — А на ком их не проводили? На детях, на стариках, на слепых, на глухих… — поморщился мужчина. — Все хотели получить вакцину. Некоторые ради денег. Остальные, чтобы обмануть судьбу и не заразиться. Для Вилледора это была сделка с дьяволом: запертые в чумном городе, но получившие шанс дать лекарство всему миру. Но вирус победил. И исследования в конце концов прикрыли. А дети? Официально никто не проводил на них опыты. — А неофициально? — А неофициально… Скорее всего, часть детей вывезли из города. Остальные просто разбежались по округе. Тех, кого не поймали зараженные, убил голод… или тьма. — Когда все это случилось? — спросил Эйден. — Очень давно… Ты и сам наверное тогда был ребенком, — старик покачал головой. — Однажды я наткнулся на двух девочек, лет по пять. Выглядели они так, будто не ели целый месяц. — Как их звали? — Не помню. Я бросил им немного хлеба и убежал. Они тряслись так, будто собирались превратиться. Красные глаза, вздутые вены… Не знаю, что им там давали эти психопаты из ВГМ. Мужчина махнул рукой и вздохнул. Когда он ушёл, Эйден в последний раз взглянул на плакаты и заставил себя отвернуться от этой доски. Мии тут не было, по крайней мере, среди уцелевших фото. И на Базаре никто не знал девушку с таким именем. Возможно, она никогда и не бывала здесь, в начале эпидемии организовали столько лагерей выживших, что её могло занести куда угодно. Сейчас их остались единицы, самые крупные и расположенные в удалении от городов. Многие лагери просто сметало ордами зомби за одну ночь. Не хотелось думать о худшем, но прошло пятнадцать лет. Немалый срок, когда каждый день был наполнен всем спектром опасностей: от инфекций, которые нечем было лечить, до кусак и прыгунов, которые окружали остатки человечества повсюду. Мия была ещё ребёнком и выжить могла только за счёт кого-то другого, кто защищал бы её все эти годы. У Эйдена было достаточно много времени, чтобы во всех красках представить самые худшие варианты, в которых Мия заживо сгорает в лаборатории при пожаре или умирает от последствий экспериментов. Внутри себя он уже смирился и с таким исходом, но пока не было подтверждения её смерти, Эйден не готов сдаваться. Вместе с ключом ВГМ Дилан всучил ему в руки новую надежду. Информатор сказал, что Мия ещё жива, и даже если это был обман, чтобы заставить Эйдена прийти, он позволит себя обмануть. Ещё один раз. Последняя попытка найти семью, потому что теперь Эйден уже не сможет путешествовать как раньше, Вилледор навсегда лишил его возможности свободно бродить в темноте. Эйден взглянул на прокушенную ладонь. Рана ещё болела и кровоточила, прыгун глубоко вонзил свои зубы в тонкие сухожилия. Вспомнив о месте для отдыха, пилигрим решил вернуться на Базар и прилечь на пару часов, а заодно обработать укус. Шум и возня на Базаре ничуть не мешали Эйдену, пока он в уединении лежал на втором этаже. Несмотря на натянутые отношения с вилледорцами, их присутствие создавало хоть какое-то ощущение безопасности, и Эйдену не нужно было вскакивать от каждого шороха, хватаясь за нож. В одиноких путешествиях такой привилегии не полагалось. Поэтому после тяжелой ночи с приступами и поиском биомаркера пилигрим незаметно заснул. В этот раз сон принёс Эйдену куда больше удовольствия, кошмары оставили его, и он смог хорошо отдохнуть. Он едва разлепил веки и широко зевнул, когда рация зашумела чередой помех. — Эйден? Ты как там? Попробовал городскую жизнь? — голос Хакона бодро зазвучал в динамике, и Эйден не думал, что будет так рад этому. — Да, побывал кое-где, — чуть хриплым ото сна голосом ответил он, усаживаясь на спальном мешке. — Знаешь, лучшие вечеринки всегда в центре, — Хакон не изменял своей игривой манере. — Туда мы и отправимся. У меня есть план, как туда попасть. Увидимся на месте. Жду тебя на крыше у главной станции метро. Эйден что-то буркнул в ответ и убрал палец с кнопки на рации. Голова немного болела, и его всё ещё знобило, как при лёгкой простуде. Хотелось бы верить, что его состояние было связано с купанием в ледяной воде катакомб Вилледора, но Эйден знал, что это не так. Рядом с его спальным местом горела УФ-лампа, а биомаркер на руке неустанно следил за уровнем заражения, готовый в любой момент громким писком оповестить всех вокруг об угрозе. К новой реальности было сложно привыкнуть. Эйден как-то сжился с настойчивой мыслью «это не может случиться со мной», когда речь шла о заражении. Слишком самонадеянно, но оно работало. А теперь он пробирался по крышам в сторону станции метро и то и дело смотрел на горизонт, проверяя, как высоко находится солнце, и сколько часов у него есть до заката. Эйден добрался до нужного места быстро и достаточно успешно, днём зомби старались прятаться от яркого солнца внутри зданий, и на улицах их бродило гораздо меньше. Хакон, как и обещал, уже ждал тут, он что-то усердно высматривал в бинокль впереди. — Что насчет прохода в центр? — Эйден надеялся, что их новый план не включал в себя погони от зомби посреди ночи и новых неприветливых знакомых Хакона. — Смотри, с этой крыши отлично видна база миротворцев, — Хакон убрал бинокль и указал на высокий силуэт башни впереди, на которой был вывешен огромный флаг с эмблемой. Её Эйден видел на формах миротворцев в городе. — Значит ты привел меня сюда посмотреть на миротворцев? — Эйден не очень понимал, как поможет ему это знание в попытке добраться до «Рыбьего глаза». — Миротворцы — твой билет в центр. Я говорил, что попасть туда можно только через метро. Я пойду первым и отвлеку их от платформы, а ты войдешь на техническую станцию, и потом мы перейдем в Сентрал-Луп. — То есть мы не можем просто попросить их нас пропустить? — попытался Эйден. — Без шансов, — Хакон отрицательно помотал головой. — Любого нового человека они подозревают в убийстве их командира. Меня они знают, я торгую с ними. Приношу лампы от Сары и Яны или товары из темных зон. Думаю ты справишься, пилигрим. Дай знать, когда будешь на главной станции, выходи ночью, когда в туннелях меньше зараженных. Эйден снова посмотрел на штаб миротворцев и глубоко вздохнул. Что ж, вооруженные военные иногда были противниками посерьезнее зомби, и не слишком хотелось их злить. Вылезать из укрытия ночью тоже не прельщало пилигрима, Эйден пока не был уверен в том, что сможет контролировать себя без яркой ультрафиолетовой лампы под боком, но Хакон был прав — ночью зомби выбираются наружу в поисках еды, а значит в тоннеле их останется мало. — Так эти… миротворцы, — Эйден обратился к Хакону, который уже собирался уходить. — Они вроде как правят городом? — Ну, это они так думают, — мужчина неопределенно пожал плечами. — Ребята сильно помешаны на иерархии, носят форму и бьют татуировки вместо погон для званий. Но городом они не правят… По крайней мере, не всем. — Есть и другие? — Полковник. Ренегаты, — уточнил Хакон. — Здесь их не так много. Эйден нахмурился, услышав знакомое название. Ренегатов он встретил в метро, когда пришёл по зову Дилана, но тогда они сопровождали Вальца. Эйден пока слишком мало знал о местных группировках, и это раздражало. Он надеялся, что скоро сможет найти хоть какие-то ответы, но пока в его руках не было козырей, чтобы торопить события. В Вилледоре следовало действовать осторожно, это пилигрим понял после первой ночи здесь. Поэтому он попрощался с Хаконом и покорно направился отдыхать до вечера, чтобы начать воплощать их сомнительный план в действии. Не то чтобы он не доверял Хакону, просто что угодно могло пойти не так на любом из этапов. Во-первых, у входа в тоннель Эйден повстречал толпу зомби, которые заметно оживились без губительного действия ультрафиолета. Раскидать их по сторонам и проскочить в люк было несложно, но утомительно. Во-вторых, внизу, конечно же, никто не приготовил любезно расставленные УФ-лампы, и Эйден начал чувствовать ощутимое покалывание страха на коже. Пока он не заметил ухудшения состояния, но в темноте приступ мог настигнуть его внезапно. И, наконец, в-третьих… многие двери и гермоворота были заперты. Пока Эйден искал варианты пробраться глубже на станцию, Хакон где-то рядом обхаживал часовых, чтобы те ненароком не наткнулись на незванного гостя в вентиляции. Лазить по узким пыльным шахтам Эйдену уже порядком надоело, но других вариантов не оставалось, особенно когда под ногами путались безмозглые зараженные. Заброшенная тёмная станция ничем не отличалась от той, на которой Эйдена укусил прыгун, и это заставляло его чаще оглядываться по сторонам. Сошедшие с рельсов вагоны устало привалились на бок, заграждая обзор, и пилигрим жалел, что не может видеть в темноте так же хорошо, как мутировшие зомби. Он старался двигаться достаточно быстро, чтобы не поднимать шум, и чтобы самому не заработать приступ, но его приближение уже ощущалось холодным потом на коже. Эйден поставил всё на план Хакона и верил в болтливого напарника как никогда раньше. К счастью, после мучительных метаний и нескольких тесных шахт вдруг послышались голоса рядом. — Черт я уже три дня не мылся. Еще пара дней на посту, и обрасту плесенью, — кто-то незнакомый говорил за стеной. — Мудрецы говорят, что грязь — это нормально, — голос второго был незнаком, но Эйден уже слышал Хакона вместе с ними. — Правда? Значит, ты у нас тут самый главный мудрец. Эйден забрался в вентиляцию и в одном из крошечных окошек смог увидеть людей внизу. Двое миротворцев расслабленно беседовали с Хаконом, обсуждая, что можно у него прикупить, а пилигрим почти не дышал, проползая над ними. Оставалось совсем немного до нужного места, и примерно столько же до того, как Эйден начнет корчится от судорог из-за вируса. У него уже кружилась голова, и дыхание знакомо участилось, дальше будет становиться только хуже. Эйден выбрался из шахты и практически бегом преодолел остаток маршрута, пока ноги не привели его к замершим эскалаторам. У стен были свалены набитые чем-то мешки, и рядам стояли безымянные ящики. Эйден заглянул на перрон и обнаружил там серьезные металлические заграждения от зомби, просторные палатки и укрепления с шипами, и что лучше — достаточно УФ-ламп, чтобы остановить надвигающийся приступ. Быстро осмотревшись, пилигрим щёлкнул рацией. — Хакон, я на станции. — Пять пачек. Ты подумай, а я скоро вернусь, — ответил он невпопад, явно занятый отвлечением часовых, но спустя несколько секунд вернулся к Эйдену. — Открой шлюз. Я скоро буду. Обнаружить шлюз было нетрудно, в конце тоннель от станции отрезали опущенные гермоворота, и прямо за ними должен начинаться заветный проход в центр города. Эйден не стал дожидаться Хакона, подошёл к кнопке открытия ворот и без всякой мысли ткнул в зеленый круг. Возможно, ему всё же стоило подумать немного прежде, чем нажимать. Возможно, огромные и невероятно тяжелые гермоворота за десятки лет без обслуживания покрылись слоем коррозии, а механизмы поднятия устарели, и должный ремонт некому было делать. Возможно, все гребанные звезды на жизненном пути Эйдена намеренно сходились в непристойные фигуры, и лёгкая судьба не была для него предназначена. Возможно. Треск и скрежет металла отразился от стен станции так громко, что нужно было постараться, чтобы не услышать это. Неприятный холодок пробежал по спине Эйдена, когда он понял, что наделал. — Эй, что ты тут делаешь? — строгий голос окликнул его со спины, но едва пилигрим обернулся, как точный (и очень болезненный) удар в живот выбил все слова из горла. Эйден просто не мог ничего сказать, от боли рухнул на четвереньки и только поднял голову, чтобы посмотреть на подоспевших часовых, как щедрый полёт биты снова отправил его в небытие.