***
Второй чемодан практически заполнен. Только эти необъятные холсты некуда вместить, что заставляет Нику нахмуриться. Стена, все так же завешана дорогими сердцу творениями. Забирать их с собой она не станет, картинам предназначено остаться здесь. Квартира так и будет пустовать ожидая её возвращения, и если этот день настанет, все должно остаться как прежде. Впервые в жизни ей довелось услышать такой восторг в бабушкином голосе, она чуть ли не воспевала от радости, когда Соколова сообщила ей о желании переехать. Хотя бы попробовать. Жизнь в некогда любимой Москве стала невыносимой. Казалось все вокруг напоминало о нем, не позволяя сохранить трезвость рассудка. От свободы остались лишь воспоминания, отныне, она была в подчинении этих тяготеющих чувств. И единственным вариантом который девушка нашла, оказался побег. Возможно, там, за океаном, где жизнь так не похожа на её привычную, найдётся тот самый выход. Вылет завтра утром, время на часах уже близится к девяти, а вещи до сих пор не спакованы. Но, на перекур всегда найдется минутка, открыв нараспашку окно своей спальни впускает воздух наполненный неповторимым запахом летнего дождя. Сегодня весь день ливень одолевал столичные улицы, сопровождаясь резким похолоданием. Заблудившись в собственных мыслях девушка не сразу замечает настойчивый стук, что скорее походил на попытку выломать двери. На секунду в ней даже зародился испуг, кто в своем уме будет так ломиться? На цыпочках подойдя к двери, Соколова заглядывает в глазок. Черт. Он пришел. Пришел в самый неподходящий момент, когда она уже одной ногой выбралась из этих тисков его капкана. — Я знаю, ты дома, — хриплый мужской голос, что она так давно не слышала, вызвал табун мурашек, — Рита призналась, что ты уезжаешь, — тяжелый вздох можно расслышать даже сквозь толщину входной двери. Ей очень хочется открыть. Но она держит себя из последних сил. Нужно просто перетерпеть, — прикрыв глаза повторяет не иначе как мантру у себя в голове. — Пожалуйста, — звучит так вымученно, что буквально убивает её, — дай мне пять минут. Возможно это самое глупое решение, но она открывает. Оправдывает это только одной причиной — это уже не ее решение. Гребанные чувства захватили ее разум словно вирус, взяв под контроль и слабое тело. Ключи проворачиваются и на пороге материализуется внушительный силует. Пропустив парня в коридор, Ника подмечает, что он полностью промок. Дождь настиг его без остатка, оставив лишь стекающую воду по всему телу. А взгляд. Взгляд заставляет просто опешить, и замереть на месте. В нем нет ни одной преобладающей эмоции, только бушующая смесь. Она поспешно отворачивается, чем дольше смотрит, тем глубже пропадает в этом зеленом омуте. Быстрым шагом направляется в спальню, чувствуя как он идет следом. Кинув взгляд на чемоданы печаль актера сменилась едкой злобой: — Вот так просто убегаешь? Сверлящий взгляд стремится пронзить её, вынуждая нарушить затянувшееся молчание: — Ты не оставил мне выбора. Ты победил. — за показательным спокойствием, кроется подкатившая тревога, что наполняет своим ядом солнечное сплетение. — Почему ты не сказала? — жесткий тон пригвоздил её к месту. — Что? — Да, блять, всё! С этого момента эмоции больше ничем не прикрыты, грубый голос разноситься по прохладной комнате: — То, что ты не встречаешься с этим ебаным Стасом? То, что ты девственница? То, что ты уезжаешь? — с каждым новым вопросом он приближаеться. Ника застыла, не в силах пошевелиться, и даже вздохнуть — То, что у тебя ко мне чувства? Сглотнув накатывающий ворох эмоций, она не знает чем ответить, но эти его требования искренности, также воспаляют в сердцах подступающий гнев. — Потому что, это всё — не твое дело. — Не мое дело? — подходит еще ближе, и его запах провоцирует череду нежелательных воспоминаний. — Уверенна? — Не сомневайся. Несколько секунд напряженной тишины, кипящих взглядов, и он вновь заговорил под звуки раскатного грома: — Сука, то что я увидел в твоих глазах той ночью. Чувства с которыми у меня уже нет сил бороться. То как я ни вздоха не способен сделать, без этих ебучих мыслей о тебе. Вот в чем я не сомневаюсь. — все это произнесено ей в лицо, без запинок и с какой-то поражающей увереностью — А еще я не сомневаюсь в том, что это всё — мое дело. Брюнетку лихорадит. Прозвучавшие откровения накрывают её, почти как сокрушающая волна во время шторма, и теперь ей осталось только дрожать. Дрожать и чувствовать жар исходящий от близости его тела, даже не взирая на насквозь промокшую одежду. — Чего ты хочешь? — произносит, не узнавая свой собственный голос. Такой он сдавленный и тихий. — Тебя. Лед треснул. А если быть точнее, потерпел разрушающий разлом, где-то на задворках её сознания. В одно движение он хватает девичье горло, сжимая посильнее, как бы показывая, вариантов к отступлению просто нет. Только принятие. В этот момент она чувствует себя человеком. Простым человеком, что неминуемо подвержен слабостям, тяготениям и таким порочным грехам. Она просто сдается. На рефлексию не остается места, ведь обжигающие губы накрывают её собственные, заставляя потерять способность к размышлению. Грудной мужской стон пробуждает еще большую дрожь, проходящую по его рукам, что так откровенно сжимали мягкие бедра облеченные в одни лишь домашние шорты. Точно, с до сих пор бушующим гневом он толкает ее к рядом стоящему предмету мебели. Укусы на губах принимают дикие обороты и с тяжким вздохом он отрывается, но только для того чтобы развернуть девушку спиной, вынуждая лечь грудью на комод. Ноги, будто ватные, почувствовав надежную опору содрогаются с новой силой. С поразительной покорностью она принимает заданную им позу, чувствуя горячую ладонь на пояснице, что подталкивает прогнутся в откровенной манере. Тяжелое дыхание раздалось за спиной, она слышит как мокрая футболка, что так потрясающе прилипала к его торсу, летит с громким звуком на пол. Затаив дыхание, брюнетка ждет новых действий, рывок — и ее шорты вместе с мокрыми трусиками скользят по ногам. Он так и остается в положении на коленях, избавляя девичьи ножки от мешающих элементов одежды. Горячее дыхание опаляет стекающую возбуждением промежность, от чего фарфоровые щеки вмиг зарделись румянцем. — Блять, ты сука. Но, какая же красивая. — что-то сродни мычания прозвучало и сразу же утонуло между ее ног. Это чувство, она не смогла бы описать словами, просто в одно мгновение, ее пронзает необъятным жаром и тихий стон непроизвольно рвется из распахнувшихся уст. Парень продолжает каким-то невероятным темпом чередовать движения языка и губ, что напоминает все еще не остывший поцелуй. В комнате раздается звук звякнувшей пряжки ремня. Он прижимается сзади, Соколова вздрагивает от ощущения холодной ткани мокрых джинс. В грубом жесте ее запястья вновь удерживают за спиной, видимо в прошлый раз она недостаточно умело скрыла как ей это нравится. Внезапно хватка на тонких руках сменяется прикосновением кожаного ремня, парень затягивает его максимально туго, вызывая ноющую боль. Широкая мужская ладонь проходится по белоснежным ягодицам в нарочито успокаивающем жесте. Она чувствует его возбуждение, даже через слои одежды, он также держится из последних сил. Ласковое поглаживание сменяется резкой болью, одним размашистым движением он оставляет горящий след ладони на нежной коже. Хныкающий, протяжный звук вылетает из обкусанных уст брюнетки. — Ч-ч-ч, — вновь утешающе гладит, — терпи, ты заслужила. Этот его контролирующий тон, заново возрождает в ней едва утихнувшую дерзость. — И это все, на что ты способен? — полностью осознает откровенность провокации. Тихий смех звучит немного зловеще, и девушка даже засомневалась в правильности сказанного. — Скажешь мне это завтра. Если сможешь встать с кровати, — с этими словами он с некой последовательностью оставляет еще несколько болезненных ударов на мягкой коже. Запястья, что итак стянуты ремнем, дополнительно удерживает одной рукой. Видимо вид покрасневшей задницы и ее бесстыдные стоны истощают запасы его терпения, охватив девичью талию переносит трепещущее тело на кровать. Теперь лицом к лицу, в тусклом свете лампы, она почувствовала себя уязвимо. Зародится смущению нет и шанса, парень намеревается освободить ее от серого топа, но связанные руки мешают, не долго думая рвет хлопковые лямки, словно иных вариантов и не предполагалось. Стягивает собственные штаны, нарочито медленно наблюдая за ее взглядом. Как только перед ней предстает полностью оголенный парень, низ живота загорается новой волной возбуждения. В голове мелькает мысль, как же чертовски красиво он выглядел, каждая часть его тела вызывала в ней пугающий трепет. Кажется детальное разглядывание ничуть не смутило актера, но заприметив, что лежать на обездвиженных руках ей было неудобно, переворачивает девушку на живот. Гром становиться аккомпанементом судорожным вздохам, длинные пальцы скользят по ее позвоночнику заканчивая на изнывающей киске. Она полностью мокрая, после череды обжигающих ударов это было неизбежно. Подхватив одной рукой низ ее живота, вынуждает принять уже знакомую позицию. Головка окаменевшего члена соприкасается с пылающим жаром складочек и они синхронно издают стон. Голова кружиться от такого накала чувств, еще немного и она снизойдет до умоляний. Парень и сам понимает, что тянуть дальше становиться нестерпимо убийственно. Подается бедрами и в одно резкое движение наполняет её до упора. В глазах темнеет у обоих, будто сознание не в состоянии принять такое количество ощущений. Первой приходит боль, но Нику это не пугает, острое чувство дарит ей освобождение, а присоединившееся наслаждение, заставляет ледяную кровь разогнаться до шума в ушах. Поступательные движения точны и резки, словно он двигаться в собственном, налаженном ритме, и лишь беспорядочные движения рук, что сминали каждую часть ее тела, давали понять, что он не в себе. Абсолютно не в себе, ведь каждый грубый толчок казался последним, но это продолжалось безмерное количество раз, превращаясь в сладострастную пытку. Оргазм подкатывал к ней особенно близко, когда к терзающей стимуляции вновь прибавились удары по горящим бедрам и заднице. Миг — и она дрожит еще больше, сокращаясь на его члене с такой силой, что кажется чувствует каждую проступающую венку. Ослабевшим ногам не дают опуститься, их удерживают крепко сжимающие руки, чувствительность после оргазма зарождает желание оттолкнутся от парня, но он не щадит и продолжает эту сладкую пытку, с еще большим остервенением вдалбливаясь сзади. Это кажется почти невозможным, но она чувствует вновь подступающее удовольствие, девичье хныканье непрерывно разноситься эхом по спальне. — Давай, помурчи еще жалостливее, и возможно я дам тебе кончить, — грубость его голоса и сказанных слов, в сопровождении до боли сжатого бедра действуют незамедлительно. В этот раз оргазм накрывает обоих, сильные руки позволяют ей опуститься на кровать, пока неконтролируемая дрожь сотрясает все тело. Несколько минут уходит на то, чтобы привести дыхание в норму, еще несколько, он тратит, на попытку разглядеть какие-то ответы во всевозможных оттенках серых глаз. Приподнявшись, расстегивает ремень, бережно касаясь пальцами покрасневших запястий, и вытирает остатки своего удовольствия с девичьей поясницы. Сознание девушки спутанно, мысли и ощущения стучат набатом в маленьком теле, этот поток прерывает уверенный голос: — Отменяй свой рейс. Улыбка невольно расползается на покрасневшем личике, и она впервые, искренне смеется.***
6 месяцев спустя
Снег, в виде огромны хлопьев, неустанно падает к земле. Несмотря на осадки, небо было ясным как никогда. Предновогодние каникулы были продуманы парнем до мельчайших деталей, это был любимый праздник сероглазой, и Слава не мог оставить это без внимания. Австрия показалась ему идеальным вариантом. Второй день запланированного уикенда проходил в размеренном спокойствии. Все утро они лениво отлеживались в постели, актер был не прочь еще насладится тишиной холодного номера. Но, Ника с не присущим ей энтузиазмом, принялась подбирать свои предметы одежды, что вчера были откинуты в настигнувшей страсти. Видимо ей невмоготу как желалось выбраться на улицу: — Мне все равно, если ты не встанешь — я иду сама. — расчесывая пряди длинных волос постановила девушка. С тихим вздохом он закатывает глаза, но улыбка в упор не хотела слетать с лица. — Иду-иду, моя психопатка. Соколова бросает на него говорящий взгляд с приподнятой бровью, а он отыгрывает поражение: приподнимает руки с невинным видом показывая — «сдаюсь». — Так-то лучше, — его любимая, ехидная ухмылка расползается по нежному личику. Надев самые теплые вещи из привезенного с собой гардероба, ребята двинулись на прогулку, по плану было взобраться на невысокий склон горы. Парень легко преодолевал препятствия в виде необъятных сугробов снега, Ника так же на удивление быстро взбиралась несмотря на отсутствие физической подготовки. Видимо ею двигала искренняя жажда узреть открывшийся вид. Потратив немного усилий, они добрались до открывшейся панорамы. Зимнее утро развернулось действительно волшебной сказкой. Брюнетка с таким редким восторгом в глазах, стягивает мешающую обзору шапку, и не отрываясь наблюдает за снежными просторами. Актер скользнул взглядом по виду, но быстро утратив интерес, переключает внимание на свою избранницу. Она, с кожей под стать сияющему снегу, и в белой куртке словно сливалась с ослепляющим окружением. Лишь иссиня-черные волосы и покрасневшие уста были ярким пятном. В длинных локонах заплясали падающие снежинки, а светло-серые глаза отражали лучики солнца. У него перехватывало дыхание, но не от горных пейзажей а от девушки, от той погибели, что обладала его сердцем. — Тебе нравится? — поинтересовалась Ника, но обернувшись ловит его взгляд лишь на себе. Он всепоглощающе обворожен, и неисправимо сокрушен. Тут лишь один правильный ответ. — Однозначно.