Dear Maria, Count Me In!

На следующий день был День Предпоследнего сбора урожая. Полуязыческий праздник, отмечающийся третьего августа, обычно выглядел как ленивая репетиция Хеллоуина вперемешку с Праздником Сенового Лабиринта. В самом большом парке разжигали огромные костры, которые пылали на холмах и по вечерам, во мраке, напоминали далекие кельтские отклики первых поселенцев. На главной площади сжигали гигантское чучело лошади (корни традиции уходят глубоко в языческие обычаи коренного населения и потому не всем ясны), а когда все костры отгорали и дети сворачивали свои палатки с лимонадами, пирогами и леденцами, дети постарше напивались у озера и в гротах около центральной опушки до бессознательного состояния. Раз в два года на этом празднике кого-нибудь убивали, или кто-нибудь тонул в реке, но, как говорят в Мистик Фолз, любишь языческие праздники – люби и трупы Деймону в багажник грузить. Мэгги побывала на одном таком празднике, и он прошел без происшествий. Все говорило о том, что в этом году кому-то придется отправиться на тот свет. И у нее даже было несколько вариантов для ритуального приношения. К полудню народ начал собираться в большом парке, что все еще лежал огромным лобстером на плоских холмах и сиял изумрудной зеленью. В последний раз, что девушка была здесь, Мистик Фолз содрогнулся от нашествия оборотней, и она машинально высматривала враждебные морды и глаза вокруг, но городок, кажется, ничего не помнил. Немудрено: это было семь лет назад, а здешние имели чрезвычайно короткую память. Будь она чуть помладше, поглупее, и не побывав на волоске от смерти накануне, она бы презрительно шмыгнула на эту черту. Постепенно она начала вспоминать: по-другому здесь было не выжить. Смерть разгуливала здесь, приспустив капюшон, и уворачиваться от нее было делом не из легких. Люди жили каждый день так, словно костры собирались сожрать их той же ночью. Вместе с воспоминаниями начали просыпаться и инстинкты. Словно собака Павлова, она начала искать какой-нибудь лоток, в котором продавали холодное пиво или хотя бы лимонад с пузырями. Стараясь особо не смотреть по сторонам, Мэри шагала вглубь парка (Елена сказала, что они с Кэр будут где-то тут; в любом случае, поциркулировав немного, на них наткнешься), все еще придерживаясь философии накинутого на голову капюшона. Может быть, ей казалось, а может, это и правда было так – на нее глазели со всех сторон. То тут, то там показывались знакомые лица, повзрослевшие, раздобревшие или же замершие навсегда в своей подростковой красоте. Наблюдать нынешнюю картину Мистик Фолз было странно, почти жутко: словно глядеть на организм, захваченный паразитом. Тогда он еще походил на обычный южный город: узкие пологие дороги, приземистые дома, залихватские крыши, напоминающие бахрому на штанах; теперь почти никто уже не скрывался. Этот город был заполнен сверхъестественными существами наполовину, и не замечать их было невозможно. Пара бывших одноклассниц толкалась около палатки, в которой продавали прохладительные напитки. Мэгги взвесила все за и против и решила пройти мимо, попытав счастья в другом, менее людном месте, чувствуя себя какой-то алкоголичкой, у которой ломит суставы от трезвости. Не выдержав, она сняла с головы капюшон и выпрямила спину. Утром она, в состоянии полного забвения от вида своей старой комнаты, часа два рылась в своем шкафу и рассматривала одежду, которую бросила здесь и которую отец не довез обратно в Вашингтон. Она надела самые приличные свои шорты, с неописуемым удовлетворением отметив, что все еще влезает в них, словно она сама застыла во времени, и майку, а поверх накинула коричневую кофту с капюшоном, которая, вообще-то изначально принадлежала ее лучшей (когда-то) подруге Сильвии, из Вашингтона. Сняв кофту и повязав ее на пояс, Мэгги снова подумала о подруге из Джорджии. Надо бы ей позвонить… мысль эту вынесло из головы ветром, как только она увидела, что кто-то обернулся и пристально взглянул на нее. Память коротка, да не слишком. Она помнила, как ее называли здесь в последние месяцы: девочка со сломанным позвоночником, девочка из гроба. Она одарила глазеющих самым смертоносным взглядом, на какой была способна. Они и понятия не имеют… живые или мертвые. - Эй! Она узнала этот голос мгновенно. Кэролайн, светящаяся как ангел, идеальная, с шелковой кожей и пружинящими на плечах кудряшками. Она почувствовала себя миниатюрной и невзрачной рядом с ней, но не успела даже обидеться на саму себя, открываясь для объятий. - Кэролайн, - медленно проговорила она. - Как ты?! – проорала Форбс. - Готова исполнять твои приказы, - на выдохе отозвалась Мэри. Кэролайн рассмеялась как кошка. Елена появилась у нее из-за спины, многозначительно помахивая рукой в сторону. Из-за беседки на возвышении, глядящей на реку внизу холмика, появились Сальваторе. Все как в старые времена. - Сегодня – никаких приказов, - пообещала Кэролайн. - Как там дом? – спросила Елена обеспокоенно. - Боже, - с чувством отозвалась Мэри и поняла, что ей надо выпить немедленно. - Деймон! – крикнула она. Кричать было необязательно. Старший медленно повернул голову, показывая, что слушает. Она приставила палец к своему горлу. Для обычного вампира это значило бы укус. Два алкоголика же понимали друг друга по-другому. Вот она: перемена в ней, которой она была так рада. Поняв знак, Деймон мелко кивнул и развернулся, и она не почувствовала прилива гордости, любви или удивления. Все так, как и должно быть. - Дом… - продолжила она, - он такой же, как и был, только клен подрос, и закрыл собой окно. Елена сочувственно покачала головой. Повисла небольшая пауза. - Где Бонни? - Э-э-э, - задумалась Кэролайн, - разгружает хворост. - М. Вопрос снова повис в воздухе. За эти секунды Стефан присоединился к их небольшой компании. - Ну что ж, мы так и будем стоять тут кружочком, или пнем слона? – спросила Мэгги. Лицо младшего Сальватора было обращено к ней, и она с благодарностью посмотрела на него. Все еще похож на молчаливого горностая, внимательный, вникающий, галантный. - Мы с Деймоном поискали женщину, которую ты описала, но пока никого такого не нашли. Может быть, она была не местная, а может быть, тебе… примерещилось, - осторожно сказал он. - Не думаю. Она выглядела реальной. А что тот чувак? Все приподняли брови. - Какой чувак? – переспросила Кэролайн. - Ну тот, который похож на белесого леопарда такого, он там был на берегу. Елена приоткрыла рот и ничего не сказала. Кэролайн вдруг набрала в грудь воздух и раздулась как шар, одновременно смыкая губы. - О, - Стефан кашлянул, - ты… тебе, наверно, вчера… ого. Ведь прошло семь лет, Мэри. - Кэролайн немного посвятила меня вчера... Снова воцарилась тишина, но на этот раз – какая-то эмоциональная, не пустая. Они все посмотрели друг на друга, и Мэри пронзило странное, теплое чувство, будто они все подросли. Подросли, с неудовольствием подумала она. И возможно, только возможно – все, что было раньше, и что так ранило ее – было ерундой. Тут появился Деймон с несколькими бутылками ледяного сидра в руках. Мэри обхватила ее пальцами и прислонила к щеке. - Тебе очень много придется слушать, - заключил Стефан, коротко взглянув на брата. Деймон вовсю веселился. Его глаза неотрывно наблюдали за Мэгги и смеялись. - Ты ведь сказал, что все тихо, скучно, и никаких происшествий, - упрекнула его она. Старший пожал плечами. - Так все и было, пока ты не приехала. Как обычно. Уортингтон в городе – и начинается какой-то… Кэролайн щелкнула зубами как ящерица, и Мэри посмотрела на нее, пытаясь понять, как она это сделала. - Короче. Некогда мне тут с вами… надо помогать разгружать столы и собирать их. Стефан, - она строго взглянула на друга и мотнула головой, - ты мне поможешь. Вдруг Мэри уловила что-то, что-то в своей пустой, дурацкой голове, и охнула, чуть ли не выпустив бутылку из рук. - Кэролайн, ты… Девушка посмотрела на нее в ответ. - О. Боже. Мой. – процедила Форбс. – Стефан прав. Боже. Я и не понимала. Тебя не было семь лет! Ты ведь все, - она прикусила губу на этом слове, - пропустила. Я умерла, Елена умерла, - от удивления блондинка начала переходить на возбужденный крик, - Тайлер вылечился от ликантропии – а ты и не знаешь! Елена шикнула на нее, коротко оборачиваясь по сторонам. - А древние… - яростно зашептала Кэролайн, цепляясь сильными пальцами за ее руку, и у Мэри встали дыбом волоски. Она смотрела ей в лицо и не могла поверить, что Кэролайн Форбс и раньше выглядела так прекрасно-кукольно, была такой безупречной, что она не сразу поняла, что девица умерла и обратилась в вампира. - Древние вампи-иры. Ее большие, васильковые глаза раскрылись как два бутона. Деймон фыркнул в бутылку. - Человек-леопард, - вставил Стефан, - один из них. Старший из них. - Я видела его вчера с Кэр в баре. Это что, тот про которого мне Мэтт говорил? – невинно спросила Мэри. Кэролайн убрала руку, нахмурившись. - В смысле? Что он сказал? - Что ты подцепила какого-то древнего вампира. Я тогда даже не поняла, что он имеет в виду – буквально древнего вампира. И потом запоздало проговорила: - А что это, собственно, значит? Кэролайн яростно посмотрела на Сальваторов, будто они были виноваты в том, о чем говорил людям Мэтт. - Паршивец! Я его запрягу костры собирать. И Кэролайн ускакала прочь со скоростью выстрела дротика, что пронзает легкое как шарик с воздухом. Деймон присвистнул. На лице Елены играли солнечные лучи. От ледяного напитка, ударившего в голову, Мэри показалось, что она спит и видит красочный сон, в котором она в старом городе, где прожила всего полтора года, но который завладел ею как инфекция. Все возвращалось с чудовищной скоростью. Знакомые лица, запрятанные в тайник на дне морского дна, всколыхнулись обратно на поверхность. И все это снова разворачивалось вокруг нее как свиток с иллюстрациями. - Ты бы лучше пошел с ней, - посоветовала Елена своему возлюбленному, - а то потом не найдет тебя, и будет злиться. Это был совет из чувства доброты, и Стефан кивнул, сдержанно ухмыльнувшись им, и поплелся туда, куда унеслась Форбс. - А мы что будем делать? – спросила Гилберт, явно довольная тем, что сняла со своих плеч ответственность за подготовку. В свое время она, наверно, намучилась – они ведь выпускались из школы вместе со светловолосой фурией. - Давно Кэролайн обратилась? – спросила Мэри, вместо ответа направляясь в сторону беседки. Оба последовали за ней бесприкословно. - Лет так пять. - Господи. Что с ней случилось? Елена и Деймон переглянулись, и от нее это не ускользнуло. - Кэтрин. Она кивнула. Как только звучало это имя, у нее вскипала кровь. Она поднялась на холмик и вошла в квадратный домик, оглядывая светлые скамейки. Она не была уверена, что хочет слушать, что здесь происходило целых семь лет. Она не могла притворяться, что действительно хочет знать. Все, что вчера ей тараторила в ухо Кэролайн, пока она наблюдала, как Стефан кивает на Тайлера, который жонглирует стаканами, смешалось в одну красочную кучу. Было что-то про древние проклятья, геноцид оборотней, заклинание-купол над городом, путешественников во времени... Слава богу, с нею были двое самых смышленых людей. Деймон встал на входе, будто бы преграждая дорогу внешнему миру, и заслонил собой свет, облокотившись на вертикальную колонну, держащую круглую крышу. Елена присела рядом с ней на почтительном расстоянии полуметра, и они немного помолчали. В парке роилась жизнь. Подростков будто бы прибавилось в три раза, но парк был таким же зеленым и пышным – даже немного зарос. Все в Мистик Фолз шло не так, как надо. Глобализация не касалась его: Мэри не удивилась бы, если бы он был защищен от нее магией. Откуда-то играла приглушенная музыка. Вдали показался Мэтт, который быстро куда-то шел. Вдруг позади послышался умирающий звук дрели. - Меня не оставляет странное ощущение, - сказала Мэри, и вампиры слегка повели головами на ее голос. В такие моменты они выдавали себя. Никакой человек не может быть таким по-звериному проницательным. Они не просто слушали ее. Все это время, что они были вместе, они сканировали ее с ног до головы. Было странно видеть Елену и Деймона абсолютно на равных. Она больше не смотрела на него снизу вверх, хоть и не изменилась в росте; они будто стали партнерами, товарищами. - Какое? – не выдержал Сальваторе. Мэри поняла, что зависла. - Будто я попала в машину времени. И меня перенесло обратно. Но при этом… все поменялось. Понимаете? Мистик Фолз остался, по сути своей, тем же местом. Но изменился. Меня это выбивает из колеи. - Такое бывает, - спокойно ответил он. – Когда возвращаешься. Мэри внимательно посмотрела на него. Никогда раньше она не задумывалась о том, что Деймон мог уезжать из города. Почему-то ей казалось, что если он покинет эти земли, то перестанет существовать, как мысль. - Ты уезжал отсюда? Он фыркнул. - Много раз. Я не очень-то люблю эту дыру… На этот раз фыркнула Елена. Он одарил ее укоряющим взглядом. - Я по двадцать, сорок лет проводил в других местах. Но всегда возвращался, из-за… Мэри отвела глаза, чувствуя, как ярость приливает к лицу. - …Стефана. Он будто не заметил. - Знаете, что, девчонки. Я пойду, проверю Клауса. - Ну вот еще! – перебила его Елена. Мэри знать не желала, что за Клаус. - Давно его не видел. Он может знать, кто напал на Магду на выезде, - финально отрезал Сальваторе и бесшумно спустился по ступеням. Еленин кулак разжимался на ее колене. Та перевела глаза на Мэри. - Клаус – это и есть тот человек-леопард. - Древний вампир? - Да. - Которого подцепила Кэролайн. - Он влюблен в нее. Но он убийца. Сумасшедший. Она пытается отделаться от него. - В этом городе все убийцы и сумасшедшие. Елена быстро облизнула губы, убирая одну прядь блестящих волос за ухо. - Я пытаюсь представить, как ты себя чувствуешь. Мэри прислонилась спиной к деревяшкам и с удовольствием отметила, что они гладкие, отполированные как стекло. - Я и сама еще этого не поняла. Солнце медленно двигалось по небосводу, а они сидели, как в старые времена, и все болтали... то Кэролайн, то Бонни забегали в беседку; они смеялись и спорили, делились новостями, и показывали фотографии, пока парк наконец не пришел в праздничное, активное движение. Приближался вечер, и солнце склонилось, освещая парк под углом. Люди расползались по опушкам, где водрузили гигантские скелеты костров. Они возвышались над головами как древние пирамиды для жертвоприношений, и люди грудились вокруг, даже не замечая, что понижают голос, разговаривая рядом с будущими пепелищами; в Мистик Фолз уже давно не собирали урожай: все продукты привозили из Роанока. Если бы Мэри знала об этом, ноги бы ее не было на местном рынке. Однако костры жгли, и праздник предпоследнего сбора урожая прилежно отмечали, находя удовольствие в изгорающем кончике пламенеющего лета и удовлетворении древних, темных инстинктов, которые были здесь живее, чем в Салеме. Мэри решила пройти в другой конец парка, чтобы поглядеть, распластался ли он дальше, к горам, сожрал ли еще земли, или его держат под присмотром, как тигра. Ударенное колено стонало на каждый шаг, но Мэри игнорировала его. Косые янтарные лучи струились между длинных веток, пока она уходила все глубже и глубже в лесок, и когда она оказалась у пещер-тюрем, где когда-то угрожала маме Кэролайн пистолетом, тени уже стали длинными как призраки. Вход в пещеру зарос колючками, и лишь темнота в провалах между тонкими белесыми стеблями напоминала о том, что это место использовалось для различных целей. Если подойти очень близко, еще можно было разглядеть темные, жирные клубки старых цепей, валяющихся на земле. Мэри поднялась на холмик и, стоя над пещерой, посмотрела вниз, в долину. Высокие клены и дубы вперемешку с орешником заполонили луг, по которому в школьные годы она бегала, прогуливая уроки. Солнце спустилось за лес, и долина начала погружаться в золотистые сумерки, а в небе появлялись первые всполохи бледно-оранжевого. Мэри не могла поверить, что она снова здесь, и никакие потрясения не могли, в этот момент спокойного одиночества и ясности, перевесить это чувство. В ней осталась часть ее звериной сущности, ее темной стороны, которая взвыла громче, чем когда-либо выл Мэйсон Локвуд, снова ощутив смолянистый, густой запах этого города. Когда она снова услышала звук голоса Деймона Сальваторе, выныривающего из темноты. Когда она снова ступила на эту землю. Мэри возвращалась обратно в парк тайными дорожками, которые помнили лишь ее ноги, но никак не ее голова. Темнота быстро наползала на город, но девушка специально не прибавляла шаг, потому что больше не боялась, и даже не волновалась. Все. Она была неуязвима. Отец обещал приехать к двум и побыть с ней, отпраздновать, но так и не появился, и не позвонил. Она чувствовала себя раскованно, спокойно, будто вернулась домой, который перед нею провинился. Это место принадлежало теперь ей. Она побывала в его земле, и его воде, в его доме, она пролила здесь свою кровь и слезы, и все, что происходило, было ей понятно, пусть она и упустила огромный кусок истории. Она приняла у кого-то из рук холодную бутылку и, не глядя, сделала большой глоток. Вдалеке, словно на Белтейн, полыхал гигантский костер, который манил к себе как заколдованный огонек на болоте. Кто-то дотронулся до ее локтя, будто пытался взять ее под руку, и от неприязни ее будто дернуло легким разрядом тока. Она дернулась, отступая. - Ой. Прости, - послышался рядом голос. Из-за ее плеча вынырнул высокий парень, которого она тут раньше не видела. С одной стороны его лицо было погружено в темноту, из которой она только что вышла. С другой стороны оно освещалось далеким огнем и было темно-красным. Его глаза блестели как две черные звезды, и их огоньки улыбались. Лицо было не местным, и Мэри зачем-то посмотрела на него дольше, чем следовало. Отворачиваясь, она уже резюмировала: наглый красавчик. Узкий подбородок, острые скулы, хорошая кожа. Любимчик зеркала и родителей, наверно, какой-нибудь студентик из местного колледжа. - Я в тебя врезался, а ты такая устойчивая, я думал, я тебя собью. Его голос улыбался прямо как его глаза. Мэри пошла прочь, отчетливо слыша, что он направился следом. - Пьяный, что ли? - Пока нет. Я только пришел. Весь день проторчал в пригороде, - он хмыкнул, - кто бы мог подумать, что в этом городишке таксистов всего десять... эээ... девять штук, да? Мэри безразлично повела плечами, ускоряя шаг. Парень невозмутимо шел за ней, не отставая. Она вела его прямо к костру, и у нее в голове промелькнула шальная мысль толкнуть его туда, если не отстанет. - Не местный? - Вообще ни разу, нет, спасибо. Это заставило ее улыбнуться. - Ты тоже застряла здесь, да? По тебе видно. Идешь вся такая… раздраженная. Я вот то же самое чувствую. Мэри развернулась, останавливаясь так резко, что парень едва успел затормозить и навис над ней. Через мгновение ее посетило ядовитое чувство, будто он держал обе их скорости под контролем. Над ее лицом появилось его – сумрачное, моложавое, почти подростковое, белое и улыбающееся уголком хитрого, наглого рта. У него были забавные, угловатые брови, и между ними, на коже, - три рубца в форме звездочек, будто его поцеловал ледяной осколок метеора, упавший с неба. - Каждый день говорю себе: Кай, сегодня тот самый день. Сваливай отсюда, пока не спятил окончательно. Иронично, - он усмехнулся сам себе. Мэри отступила на полшага, потому что он был слишком близко. Сначала она хотела ему двинуть, но теперь задумалась. - Ты должен это сделать. Уезжай отсюда, пока еще не поздно. Парень склонил голову, всматриваясь в нее. - Знаешь, что еще нам стоит сделать? Даже не думай продолжать, подумала она. - Сжечь все нахер, - невозмутимо закончил он, и его глаза блеснули от предвкушения. - Это же костры Бенедиктины. Мэри замерла. - Кого? - Ты не слышала? Ты разве не местная-неместная-местная? Ей пришлось сокрушенно покачать головой. Кай рассеянно почесал щеку длинными пальцами. На его указательном было серебряное кольцо. - Ну, ты, наверно, знаешь, что в этом городе раньше было полным-полно ведьм. - Это – да. Их тут и сейчас куча. Постепенно они снова возобновили шаг, теперь идя плечом к плечу. Этот Кай начал ей нравиться. Смотрел куда-то мимо нее, поверх головы, и глаза у него были уже спятившие, пусть от него и разило какой-то бедовостью, неприятностями. Он настолько не подходил этому месту, был настолько лишен лакового обаяния местных, будучи странным, дерганным и юным вместо этого, что она внезапно ощутила некую связь между ними. Двое утомленных этим городом. Живо заинтересовавшихся кострами в исключительно оккультных целях. - Точно. Ну вот, ты знаешь о главном клане самых могущественных из них после Салемских – из всех местных? - Беннеты, - ответила Мэри, думая о спокойной и опасной, словно крадущийся гепард, Бонни. Он хмыкнул что-то утвердительное. - Беннеты недолюбливали приезжих. Кому понравится, когда в твой шабаш вторгаются какие-то чужеземцы? А Бенидиктина гадала по звездам и, по слухам, разговаривала с животными. - Это вообще физически реально для ведьм? – спросила, скорее сама себя, Мэри. Кай ответил так невозмутимо, будто они обсуждали поставку свежих овощей в супермаркет. - Для некоторых – да. Ну так вот, она им не понравилась – Беннеты думали, что она замышляет их того, - Кай провел по своему горлу большим пальцем, - и выселить отсюда. Поймали ее как-то ночью. И сожгли к хренам собачьим. Бедная Бенидиктина, так орала, что ее сородичи услышали ее из самой Джорджии. Они примчались ее спасать… - Невозможно… даже на метлах. - Слушай, я рассказываю. Примчались к ней – ну они же ведьмы, ты… как тебя зовут? – вдруг спросил он. - Мэри. - Мария, они ведьмы, может, они телепортировались – я не знаю. Меня тогда тут не было. И чтобы они не смогли найти Бенидиктину, Беннеты развели, помимо того костра, еще семь. Ровно семь. И знаешь, что они сделали? Они проталкивались сквозь толпу, так легко, словно были пиявками, проскальзывающими между водорослей. Кай вел ее вперед, не держа за руку, а Мэри просто шла вперед на огонь, не слыша ничего, кроме рева пламени и криков бедной ведьмы. - Ну, знаешь? – потребовал он. В ярком свете огня она, наконец, его толком разглядела. У него были темно-синие глаза и наивное лицо очень избалованного ребенка. Кай был в шортах и джинсовой куртке, будто выпрыгнул прямиком из девяностых, и даже улыбка, приклеенная к его лицу, была такой, что заставляла ее думать об МТВ и тех временах, когда она маленьким ребенком смотрела Чудаков и мечтала быть такой же долбанутой, как они. На шее у него была родинка. - Что? – рассмеялась она. Близость огня и алкоголь, без сомнения, опьяняли ее. - Они выбрали семерых из своего клана, - вкрадчиво сказал Кай, - и бросили их в костры. Чтобы только те не нашли Бенедиктину. И она сгорела, пока ведьмы из Джорджии шарахались от пепелища к пепелищу. Все они погибли, ввосьмером. Ты знаешь что-нибудь о ведьмах? Мэри задумчиво покачала бутылкой. - Кое-что. - Предать ведьм из собственного клана – это страшнейшее преступление, которое может совершить маг, - медленно проговорил он. Теперь его глаза прочно вцепились в ее лицо. Если он – вампир, то очень странный. В любом случае, чувак слегка не в себе. - Беннеты совершили это преступление. Напрашивается вопрос. - Почему они настолько боялись одной ведьмы, если их была целая куча? Кай приподнял брови так многозначительно, что она снова не выдержала и рассмеялась, по-настоящему, так, как не смеялась уже некоторое время. Его рот растянулся в однобокой улыбке, приподнявшей только один край. - Готов поспорить, что никто из здешних понятия не имеет об этом. Тут обитает одна из Беннет. - Да, мы учились вместе с ней. - Да? – отстраненно пробормотал он. – Я думал, тебе лет пятнадцать. Он вытащил из кармана шортов какой-то платок, напоминающий женскую повязку для шеи. - Мамина, - прокомментировал он. И потом добавил твердо: - Она умерла. Кай подступил опасно близко к костру, туда, где от сена и хвороста отлетали в стороны крупные, ярко-рыжие искры, шипящие в воздухе. Он свернул платок в комок и бесстрашно вытянул руку, вкладывая его в огонь, будто отдавая прямо ему в ладони. Мэри молча наблюдала за ним, ведомая лишь желанием увидеть, загорятся у него рукав и волосы, или нет. Парень остался цел, - даже не опалил бровей. - У тебя что-нибудь есть? Почтить память преданной Бенедиктины. Мэри развязала кофту и сняла ее с пояса. Эта кофта пролежала тут, в шкафу, семь лет, а до этого Мэри увезла ее из Вашингтона после смерти Сильвии. Каждый раз, что она брала ее в руки, ее пронзало чувство вины, как будто она заселила в голову девочки опухоль и убила ее. Каждый раз, что ее пальцы касались махровой протертой ткани, ее пронзала боль. Они не общались целый год, прежде чем Сильвия умерла. Во снах она до сих пор приходила, протягивая зеленовато-белые руки к ее лицу, и этот кошмар – подумать только – был старше всех кошмаров Мистик Фолз, старше даже кошмара вампира с парковки в Аризоне. Она сложила кофту и аккуратно протянула Каю. Он молча взял ее и снова направился к костру. Когда пламя схватило дар, как кошка хватает пахучий клубок мяты, у Мэри свело руки, а затем ее ребра расправились, будто по ним ударили изнутри, исправляя вмятину. Затем Кай исчез, будто он ей примерещился. Мэри допила свой сидр и, облегченная, пьяная и сонная, пошла прочь из парка, не думая ни о чем.