Капитан Грей

19 марта 1943 год, лагерь полковника Раймонда Батлера в г.Порт-Берри, Англия Утренние сборы были недолгими и спорыми - быстро поели, собрались и спустились вниз, вместе с захваченной техникой, следуя указу полковника. Порт-Берри был типичным небольшим портовым городком на юге Англии. Серые каменные дома в георгианском стиле - прямые линии, коричневая черепица, никаких излишеств. Много зелени в крохотных садиках на каждом участке, консервативно одетые жители, с загорелыми просоленными лицами, вездесущие дети, едва не лезущие под ноги солдатов. На лицах в толпе мелькало одно и то же радостно-обеспокоенное выражение, из-за чего люди сливались в единую массу. Радость - потому что союзники, освободители; беспокойство - потому что не знают, что же будет дальше; особенно когда солдаты уйдут. Вдруг немцы вернутся?.. Неистребимый запах рыбы (особенно в районе причала и рынка), перебивался ароматом йода и водорослей со стороны залива, в голубом чистом небе с редкими облачками кричали чайки, а разномастные суда и лодки выходили из порта, после долгого перерыва. Нас расквартировали в здании мэрии, уже отмытой местными миссис до блеска, и я получила-таки возможность вымыться и привести себя в порядок после операции. Смывая в холодном душе запахи пороха, костра и пота, Астер ощущала себя другим человеком. Надев чистое белье, молодая женщина почувствовала себя практически счастливой - миссия выполнена, враг повержен, ей досталось неплохое спальное место (и вновь с сержантом Барнсом и Финном Данбаром), а сейчас нужно идти получать свою порцию горячего обеда - после двух суток на сухпайке, суп будет очень кстати. Повара уже работали в штатном режиме, но не успела я зайти в столовую, как атмосфера тут же изменилась. Напряжение буквально разливалось в воздухе и читалось в позах рядовых, буквально отпрыгивающих с моего пути. После Лландири на меня смотрели с интересом, восхищением и легкой опаской, но сейчас я считывала страх в лицах людей. Мое лицо не дрогнуло ни единым мускулом, когда я подходила к раздаче и принимала из подрагивающих рук дежурного свою тарелку рыбного супа и второе. Спокойно проследовав в конец помещения, где обычно и собирались офицеры, я обнаружила приличную зону отчуждения вокруг наших столов. Я пришла первой из нашего состава, поэтому, привычно подавив вздох, села лицом к двери и спокойно начала обедать. Вот только мысли внутри крутились совсем невеселые. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто тут постарался. Пол "Мстительная Тварь" Фаррелл наверняка не забыл мне своего вчерашнего унижения. Полагаю, именно он наплел солдатам чушь про меня. Уверена, в его пересказе я вырывала сердца фашистов голыми руками, ела их живьем, купалась в крови и восхваляла Сатану. Иначе почему парни смотрят на меня, как на второе явление Антихриста?! Самое паршивое в этой ситуации то, что нельзя оправдываться - этим я только подтвержу все, что насочинял сержант Фаррелл. Да и не то, чтобы я хотела в чем-то объясняться. Мы на войне, убитые были нашими врагами, и я просто исполняю свой долг, что же здесь ужасного?.. Подумав о том, что я еще не знаю реакцию парней-офицеров, захотелось побиться головой о стол. Надеюсь, что они вполне здравомыслящи и не отреагируют на тот бред, что из себя исторгает больная фантазия Фаррелла. Бойкоту меня уже подвергали, и мне не понравилось. Приняв решение, я продолжила обедать, замечая входящих в помещение офицеров. Вот они идут к раздаче, а я опускаю глаза в тарелку, делая вид, что их реакция ни капельки меня не заботит. Вот ничуточки. Сердце отчего-то сжала когтистая лапа. Двадцать шагов, десять шагов, пять шагов и... на стол с грохотом опускаются тарелки, а рядом падает благодушно настроенный Джеймс Барнс. - Приятного аппетита! - от яркой улыбки этого парня можно зажигать звезды. - Спасибо, тебе тоже, - все еще настороженно откликаюсь я, но парни уже рассаживаются вокруг, как ни в чем не бывало. Все спокойно обсуждают размещение, скорую выплату жалованья, что они будут делать в ближайшую увольнительную в городе... никто ни слова не говорит о том, что произошло в просторном кузове грузовика. Никто не вспоминает кровь на немецких жетонах. Меня немного отпускает. Неужели пронесло?.. В подтверждении моих мыслей напротив устраивается припозднившийся сержант Харви Льюис. Он садится спиной к окну, и солнце светит сквозь его чуть оттопыренные уши, делая их почти малиновыми. - Кэп, это правда, что ты победила семерых нацистских офицеров с помощью мотоцикла, трофейной рации и куска мяса? - громко, на всю столовую, спрашивает он, будто и не слышал вчера все на импровизированном совещании у Батлера. Я окончательно расслабляюсь и даже нахожу в себе силы пошутить: - А говорят, мужчины не сплетничают, - многозначительно тяну я. - Кругом одна ложь! - с патетичным надрывом в голосе восклицаю я, закрывая лицо рукой в трагичном жесте. Солдаты, окружающие нас, дружно смеются. Я гляжу на них сквозь пальцы, и сердце почему-то екает при взгляде на хохочущего громче всех Джеймса. В ту же секунду он смотрит на меня, и мне кажется, словно мир вокруг нас останавливается, как на мгновенной фотографии. В серебряных глазах я вижу ответ на свой вопрос - это он подговорил ребят, чтобы те опровергли чушь, разнесенную чертовым Фарреллом! Вот проныра!.. На душе становится тепло и приятно, поэтому я завершаю обед в гораздо более добродушном настроении. *** После обеда мы идем на собрание в новый командный пункт, но оно только через полчаса, и у нас еще есть время поговорить, поэтому мы не спешим. Парни обогнали нас с Джеймсом и что-то подталкивает меня задать вопрос: - Ты же был на том собрании и знаешь, что я сделала. Неужели тебе не страшно? Зачем мне помог? - мне и правда до ужаса интересно, что происходит в этой голове. Барнс идет со мной плечом к плечу, но после вопроса поворачивает голову ко мне и, смотря чуть свысока (в прямом смысле - он выше меня дюймов на пять), отвечает с очаровательным бруклинским акцентом, чуть растягивая гласные: - Был и знаю. Вот только мы сейчас на войне, и я не вижу смысла церемониться с врагом, который с радостью нас уничтожит. Что касается второго вопроса... я не трус и не боюсь тебя, - на мою вздернутую бровь и легкий скепсис на лице он по-мальчишески ухмыляется и заканчивает: - Ты нападаешь только на врагов и только выполняя приказ, как и мы все. Так что уж прости, но я не буду трястись в ужасе, о смертоносная Кобра!.. - он смеется и поясняет, что капитан Холт проболтался о моем позывном. Я могу лишь покачать головой на это. Тайна досье это такая тайна, что каждая собака в нашем полку все обо всех знает! Мы немного помолчали, а затем Барнс заговорил снова: - Что же касается последнего вопроса... Знаешь, среди добровольцев, отправившихся в армию после событий в Перл-Харборе, совсем немного профессиональных военных. В основном это обычные люди с мирными профессиями, которые просто хотели исполнить свой долг. И я тоже хотел. Но тогда я еще не понимал, что такое война. И даже год обучения в форте МакКой, где я получил сержанта и стал снайпером, не помог мне в этом. Только попав в Англию и начав стрелять по живым людям, а не мишеням; видя, как мои товарищи могут умереть в любой атаке; как и я сам могу умереть, заставило меня многое переосмыслить. В отличие от других парней я не могу заниматься самообманом, - он наклонил голову, глядя на свои ботинки и засунул руки в карманы, продолжая свой ответ-исповедь, - Я снайпер - и довольно хороший, поэтому я точно знаю, что каждый мой выстрел отнимает жизнь у чьего-то мужа, брата, отца. И конца-края этой кровавой вакханалии не видно, а ведь мы еще даже не на континенте, где творится сущий ад! - молодой мужчина переводит дыхание и продолжает говорить, а я не перебиваю его, ведь сказанное ранее явно наболело у Барнса, и уже давно хотело быть высказанным тому, кто точно его поймет. - За два месяца я не то, чтобы привык, но... акцент сместился. Теперь я предпочитаю думать, что каждый мой выстрел спасает жизнь чьего-то мужа, брата и отца. Спасает наших ребят. Теперь я четко различаю своих и чужих. Противников. Врагов. Тех, кого не нужно жалеть, если не хочешь получить пулю в спину - был у меня и такой случай, когда я ранил немца и не захотел его добивать. А он был совсем не против выпустить в меня пулю из своего Вальтера, хотя я шел мимо него. Поэтому я понимаю, что то, что ты делаешь - правильно, и не осуждаю тебя. И другим не дам, - упрямо заканчивает он, и это так трогает меня, что не передать словами. - Даже Полу Фарреллу? - слегка подначиваю я сержанта. - Особенно Полу Фарреллу! - тотчас отзывается Джеймс, и мы вместе смеемся, глядя друг на друга. Мы молчим, и, немного погодя, я обгоняю его, заставляя остановиться. Глядя в серьезные серые глаза, я говорю: - Спасибо тебе. Люди редко понимают, чем я руководствуюсь. Торопятся осуждать, вешать ярлыки, шарахаются... а ведь я просто выполняю свой долг. Это моя работа, и она не обязана быть милой и приятной. Зато она позволяет жить другим людям. Те немецкие офицеры... они бы нас не пожалели. Сильно волнуясь в душе, я говорю сержанту: - Я ценю то, что ты для меня сделал. Проявил благородство и великодушие, - обмирая от своей дерзости, я протягиваю ему руку и задаю очень важный для меня вопрос: - Ты хочешь стать моим другом? Внутри меня идет полноценное сражение рассудка, эмоций, внешних приличий, субординации и Бог знает чего еще, но я изо всех сил держу лицо, как приучили, и лишь расширившиеся до предела зрачки, и чересчур идеальная осанка, могут выдавать мое напряженное ожидание ответа. Джеймс смотрит на меня и, словно понимая всю важность этого момента, протягивает руку в ответ. Его сильная ладонь с небольшими мозолями от оружия крепко сжимает мою, почти утонувшую в его руке, и таким голосом, каким только клятвы давать на веки вечные, отвечает: - Да. Теперь ты мой друг. *** POV Джеймса Барнса Астер улыбается не только губами, но и глазами, от счастья она вспыхивает, как звезда, как Солнце, и дрогнувшее сердце сержанта словно окатывает теплым приливом. Какая же она красивая!.. Но полет его мыслей прерывает высказывание девушки, мгновенно вгоняющее его в ступор: - Все детство мечтала так сделать! Она же не может... да ладно... Мозг Барнса отчаянно буксует. - Я правильно понимаю... я твой первый друг? - немного растерянно спрашивает он. - Да. Имей в виду, к дружбе я отношусь серьезно и жду от тебя того же, - она чуть строго сводит брови, но отметив его кивок, лицо капитана светлеет. - Хорошо. Джеймс все еще в процессе осознания, поэтому никак не может справиться со своим замешательством. - Ты хочешь сказать, что за двадцать шесть лет - я твой первый друг? - кажется Астория обогнала в его списке милых чудачеств даже Стива, отчаянно сопротивляющимся всем его попыткам познакомить Роджерса с кем-то, кроме него. - Предпочитаю количеству - качество. Так что да, первый. Еще я дружу со своим братом, но он мой родственник, так что не считается, - Астория бесшумно шагает рядом с ним, и Барнс понимает, что уже никогда не сможет отказаться от нее. Потому что капитан - хороший человек. А еще - бесконечно одинокий, раз никто до сих пор не смог ее оценить по достоинству, и он стал первым другом этой девушки. Что же, может оно и к лучшему. Помнится со Стивом у них отлично вышло. *** В новом КП нам сообщают вводные на ближайшие дни. В Порт-Берри наш полк задержится на неделю. Полковник Батлер уже телеграфировал и американцам, и союзникам-англичанам, что город освобожден, поэтому через два дня сюда вновь начнут заходить малые торговые суда, а 25-26 марта ожидается прибытие 45-й пехотной дивизии на линкоре "Нью-Мексико". Американцы привезут солдат, провизию, обмундирование и боеприпасы. Затем часть прибывших парней останется в Порт-Берри, контролировать город, а часть уйдет на зачистку северных земель, потому как при нападении на город, кто-то из фрицев вполне мог сбежать. Для новичков это не будет слишком трудным заданием, заодно и опыта наберутся. Мы же, как участвовавшие в боевых действиях и имеющие опыт сражений, уже считаемся ветеранами, поэтому генштаб поручает нам более сложное задание - помочь английскому 14-му пехотному полку, зажатому в осажденном с суши Суонси. Это крупный прибрежный город, важный торговый и политический узел в Уэльсе, поэтому мы погрузимся на линкор и вместе с частью припасов отправимся вверх по реке Таве, прямиком в Суонси. Сейчас он блокирован немцами с трех сторон суши, а прислать помощь по единственному водному пути мешал оккупированный Порт-Берри, ближайший к Суонси порт. Во всяком случае так было до того, как мы пришли и выбили захватчиков отсюда. Поэтому у нас внезапно образовалась свободная неделя, пока мы ждем корабль, а это значит, что?.. Что все части нашего полка, могут поочередно, чтобы не снижать боевой готовности, сходить в увольнительную. Тут же поднялся гул голосов, мгновенно усмиренный поднятой ладонью полковника, который и начал распределять очередность увольнительных между частями и офицерами, которые донесут эту информацию до рядовых. Надо сказать, я вполне понимаю легкий ажиотаж этих людей. Вообще, по уставу солдат имеет право на одну увольнительную в неделю по 12 часов, в входные дни - до 24 часов, при условии, что он не имеет нареканий и штрафных работ. Но. Мы находимся на условно-союзной территории, которая частично оккупирована противником, поэтому количество увольнительных и часов в них сокращается, согласно законам военного времени. Получить отгул на сутки и вовсе практически невозможно, только в самых крайних обстоятельствах. У меня уже была одна увольнительная на 12 часов еще в Кидуэлле, но учитывая полностью уничтоженную инфраструктуру городка, заняться там было решительно нечем. Я посетила местный рынок, купив пару хороших рубашек (выданные с формой немилосердно кусались, поэтому я их заменила. Такое допускается, главное чтобы внешне они не отличались от прочей формы), запаслась сконами и маленькой банкой малинового джема, поужинала в местном пабе йоркширским пудингом и неплохим сидром, что изготовляли местные умельцы, и в общем-то все. Ах да, еще я перестирала все вещи и повалялась с выменянным у других солдат детективом Конан Дойля. Вот и весь выходной. Увольнительная в Порт-Берри - совсем другое дело. Немцы запугали местных жителей, но сам город особо не громили и не бомбили: видимо надеялись самим воспользоваться благами цивилизации - на войне такое быстро приучаешься ценить. Здесь есть отличные пабы и неплохие ресторанчики, кинотеатр и танцевальный клуб, приличные галантерейные магазины и небольшой парк. В общем, есть на что посмотреть, и на что потратить деньги. Мне выдали увольнительный лист на 23 марта с 8.00 утра до 20.00 вечера. Это будет моя вторая увольнительная, и думаю, она пройдет куда как интересней. К этому дню уже должны подойти торговые суда, так что в магазинах будет на что потратиться, кроме того, можно будет переодеться в гражданское - благо здесь не захолустный Кидуэлл и теплая погода располагает. Решено, составлю список покупок и непременно постараюсь найти что-нибудь интересное для себя. Да и развеяться немного не помешает, раз уж выпал шанс. Не стоит пренебрегать такой возможностью - кто знает, что там будет в Суонси?.. *** 23 марта 1943 год, лагерь полковника Раймонда Батлера в г.Порт-Берри, Англия Сидя на своей кровати, с отдернутым полотнищем брезента, выполняющим роль ширмы, я наносила последние штрихи. По своему обыкновению, поднявшись рано утром, я успела искупаться, отгладить свое единственное выходное платье (как знала, что взяла его. Правда я думала, что оно пригодится на случай какого-нибудь мероприятия в высших кругах, но увольнительная - тоже хорошо), сделать прическу, красиво уложив локоны, а теперь осталось только нанести столь редкий на моем лице макияж. На войне не всегда получается даже умыться, так что я практически не крашусь, оставляя это для каких-нибудь выходов в свет. Нынешнюю развлекательную прогулку тоже можно к ним отнести. Лейтенант Данбар ушел самым первым, Джеймс решил как следует выспаться, зайти в столовую и только потом уйти покорять город, ну а я делала то, что делают все женщины перед "выходом в люди" - прихорашивалась. Одеться и расчесаться я могла и в потемках своего брезентового укрытия, а вот краситься лучше при свете. Сержант уже ушел завтракать, время до восьми еще было, так что я рисовала стрелки и подкрашивала губы модной алой помадой. На душе было также светло и солнечно, как и за окном - стояла необычайно теплая погода для английской весны. Закончив с макияжем, я поправила нейлоновые чулки, обула светлые кожаные туфли и, подхватив сумочку, вышла с нашего этажа, спускаясь по лестнице вниз. Солдаты мне почти не встречались, а те, что встречались, замирали столбами, отчего не составляло никакого труда обойти их стороной, едва слышно цокая каблучками. Войдя в полупустую столовую, я привычно проигнорировала установившуюся тишину, а затем рой шепотков, направляясь к раздаче. Это мы уже неоднократно проходили - слушать сплетни о себе и портить настроение, сегодня не имею ни малейшего желания. Бедолага-дежурный едва не облился кашей, отдавая мою порцию, а стакан с кофе в его руках ходил ходуном. Привычно поблагодарив его короткой улыбкой, едва не устроила несчастному обширный инфаркт. Воистину, красота - страшная сила! Поймав свое отражение в оконном стекле, чуть довольно сощурилась. Пышное платье из плотного светло-голубого сатина, с нежно-розовыми и светло-желтыми пионами идеально сидит по фигуре, узкий поясок подчеркивает тонкую талию, делая ее совсем осиной, а красивый отложной воротничок демонстрирует изящную светлую шею и неглубокий вырез на груди. В кои-то веки распущенные кудрявые локоны лежат на спине и плечах пышной волной, и только передние пряди сдерживаются заколками-невидимками. То, что я ношу китель и брюки на службе, вовсе не означает, что я не люблю платья. Мне они очень даже нравятся, но надеть их удается нечасто. Впрочем, я не в обиде, ведь для этого есть увольнительные, выходные и праздники (когда я не на войне, разумеется). Поэтому с самым безмятежным выражением лица я направилась к нашему столу. Большинство уже позавтракали и лишь несколько человек трапезничали прямо сейчас. Сегодня я была самой последней, так что, подходя к ребятам, отметила наличие лишь сержантов Барнса и Льюиса, лейтенантов Моретти и Харриса, уже давно извинившимся передо мной и получившим заветное спец.средство, для избавления от дивного зеленого цвета кожи лица и рук. Впрочем, избавиться от многочисленных прозвищ было не так-то просто, но Мэттью не унывал. При моем приближении бедняга Харрис едва не подавился насмерть, но постучавший ему по спине Льюис спас боевого товарища от столь позорной гибели. Окинув глазами мой силуэт, сержант Льюис завис, витая в эмпиреях, и, очевидно, прямо сейчас начал обдумывать рифмы к своим виршам о моей неземной красоте. Снова. Кто бы мог подумать, что однажды я стану чьей-то Музой?.. Джеймс смотрел на меня нечитаемым взглядом, но был поумнее многих, поэтому на мое приветствие все же сообразил поздороваться в ответ: - Да, теперь утро стало действительно добрым, - Барнс одарил меня еще одним странным взглядом, после чего залпом выпил весь кофе, и продолжил есть, не сводя с меня потемневших грозовых глаз. Тут наконец отмер и Юджин Моретти, бурно жестикулируя и едва не подскакивая на стуле от переполнявших его чувств: - Capitano Gray, oggi sembra affascinante! Venere dal sole non può competere con la tua bellezza!* - Grazie, Eugene. Ma preferisco vedermi come Diana la Cacciatrice. E mi sembrava di essere affascinante non solo oggi.** Этот нахал прижал руку к груди, и не сводя с меня горящих глаз произнес: - Colpevole. Sei sempre bella.*** Я перешла на английский, а то выражение лица Джеймса говорило о готовности надеть тарелку с кашей на голову болтливого итальянца: - Благодарю. Но сердце находится левее, лейтенант Моретти. Тот молча передвинул руку и показательно громко вздохнул. Мы спокойно продолжили есть, но я всей кожей ощущала пытливые взгляды парней. Эх вы!.. Внешность - это ведь не главное, характер - вот, что по-настоящему важно. Не зря же большинство мужчин с трудом меня терпят. Но стоит нарядиться, как их мозги стекают много ниже пояса. Ну да ничего, завтра обычный трудовой день и тренировки, вкупе с моей закрытой формой, мигом избавят их от лишних иллюзий. Завтрак подошел к концу, когда Барнс немного оттаял и гораздо дружелюбнее поинтересовался: - Тебя сопроводить в городе? - Спасибо, но не стоит. Мои развлечения изрядно отличаются от ваших. Так что не будем мешать друг другу, - да, господа, я слышала ваш разговор о планируемом посещении портового борделя накануне, что и подтверждают чуть смущенные взгляды. Хотя после стольких лет службы в армии, меня таким не удивишь. Физиология-с. Поэтому, попрощавшись с ребятами, я покинула столовую, направляясь к КПП. Еще пара шагов - и свобода!