Лондон, Англия, Стоуни-стрит, 19-09, 24 декабря, 2000 год.
Это произошло внезапно. Известие слизеринец прочёл в воскресном номере «Пророка» за завтраком:«Смерть министра магии Кингсли Бруствера, потрясла магическую Британию.
Сел в кресло – стало душе тесно? Кресло министра проклято? Связан ли с этим Корнелиус Фадж? Читайте на стр. 3 и 5»
Драко чуть не опрокинул чашку с чаем на себя. Происходящее обрушилось на парня гнетущим ощущением, с отголосками предстоящих бедствий. Он открыл стр.3. «Сегодня ранним утром нам стали известны печальнейшие известия о кончине Кингсли Бруствера, занимавшего должность министра магии Британии с 1998 года. Любимая супруга обнаружила мужчину в гостиной одного, миссис Бруствер поделилась с нами подробностями: - Я… я не знаю когда это произошло, Кингсли… он допоздна засиживался в своём кабинете, понимаете, работа не отпускала его и… (миссис Бруствер плачет), и я не знаю, что произошло. Он просто не вернулся ночью в постель. Я пошла проверить, как у него дела, а он… он, там… в кресле… Конечно, мы понимаем всю глубину горя и разделяем его, выражая свои глубочайшие сожаления семье Брустверов. В лице такого многоуважаемого и справедливого человека, мракоборца – Британия потеряла опору с своем столь юном новом мире. Временно, обязанности министра магии перейдут к исполнительному лицу, первому заместителю министра, мистеру Оресту Пиритсу. Что мы знаем о нём? «Охотник», прошедший две магические войны и ставший опорой для почившего министра. Как поговаривают наши проверенные источники, отношение между двумя мужчинами были товарищеские. На момент первой магической войны оба возглавляли вверенные им отряды и не раз спасали друг другу жизнь, приходя на помощь. Первый заместитель, а ныне исполняющий обязанности министра магии, господин Пиритс, высказался, что намерен тщательно расследовать смерть своего друга. Как нам стало известно, уже была поднята на ноги Штаб-квартира мракоборцев. Для чего, спросите вы? Мы тоже задались этим вопросом: что же стало причиной кончины крепкого здоровья мужчины, что потребовались «охотники»? Для подобного разворачивания мероприятия послужили серьёзные подозрения - разговор мистера Бруствера с незнакомцем. Незадолго до трагических событий, покинувший нас министр магии, имел неприятную беседу, выходящую за рамки воспитанности с неизвестным оппонентом. Вероятно, именно на его поиски и будут брошены силы министерских «охотников». Уходящий от здания ранним утром отряд мракоборцев во главе с Никоном Медоузом и своей «правой рукой» Гарри Поттером…» Внимание Драко рассеялось, будто кто-то произнёс: «Финита». Газета с хрустом согнулась пополам пару раз и точным броском отправилась в рычащую урну, типографская бумага пропала в пасти уничтожителя мусора. «Снова Поттер. "Правая рука" начальника мракоборцев». Недовольный выдох. Аппетит пропал, чашечка стукнулась дном о блюдце. Длинные пальцы сплелись в узел, Драко наклонился, напирая всем весом на соединённые между собой руки. «Нужно подумать». Для парня это может оказаться хреновым известием. Бруствер держал Драко на очень короткой цепи, прикованной к кабинке Отдела правопорядка, не давая вздохнуть. Если вдруг, новый министр решит взяться за проверку штата сотрудников… как только палец мужчины дойдет до строчки «Малфой», слизеринец может вылететь из Министерства быстрее, чем снитч на поле. Познакомившись весной с мистером Пиритсом, мужчина не показался парню кем-то... вроде Фаджа, слишком много от мракоборца, такой же, как и Руфус Скримджер. — Твою мать, — сорвалось у него с губ. «Это может стать проблемой» — мысль неприятная, но справедливая. Что Малфой может сделать? «Думай, Драко, думай. Потерять место в Министерстве — равносильно несмываемому клейму. От такого уже не отмыться никогда, тем более такому, как я — бывший «Пожиратель». Пусть даже это будет грёбанное место помощника...» Волшебник откинулся на спинку стула, ноготь выбивал нервную дробь о гладкую поверхность стола. Почти за полтора года в квартире помощника рассмотрителя ничего не изменилось, всё тот же стол и один стул в небольшой гостиной без зеркал и камина, всё те же спокойного цвета стены. За окном царил монохром из снега и серости. Канун рождества. «Да уж, херовый подарок для семьи преподнёс Кингсли». «И почему всё дерьмо случается на рождество?» — непрошенная мысль отдалась отголоском тупой боли в груди парня. «Почти не ощущается, и славно» — грузный вздох облегчения, парень поплотнее отодвинул мысли окклюменцией. И всё же, потери Драко, казались даже спустя время куда больше требующими сострадания, чем смерть взрослого, уважаемого, но не любимого им, мужчины.***
Soundtrack: Brand New Day — Ryan Star
Давненько Драко судьба так не баловала, поистине, он посчитал это рождественским волшебством, потому что по-другому объяснить события последующих двух недель парень не взялся бы. С самым злорадным видом, молодой человек собирал свои немногочисленные вещи в картонную коробку, из узкой кабинки Сектора борьбы с неправомерным использованием магии. Поверх сложенных вещей волшебник положил сопроводительный лист о долгожданном переводе. «Лишь бы подальше отсюда». Больше года мужчина потратил на уведомления несовершеннолетних волшебников о неправомерном использовании магии вне стен школы. И Драко очень надеялся, что, читая суровые письма из Министерства, мелюзга умирала со страху, ещё и от приписки внизу в виде фамилии «Малфой». Оставалось только дописать: «P.S. Я приду за тобой, паршивец». Слизеринец растянулся в ехидной улыбке. Назвать людей, с которыми помощник рассмотрителя столько времени провёл бок о бок, вынужденно сотрудничая — даже коллегами, не повернулся бы язык. Это были, подчеркнуто, терпимые взаимодействия. Откуда «росли ноги», Малфой младший с легкостью мог догадаться. Его, уже бывший начальник, мистер Грампи, собрал возле себя прихлебал, которые перенимали ту же линию поведения с Драко, что и тучный сварливый мужичок: меньше контактировать, вынуждено общаться, сопеть в сторону неприятеля проходя мимо, игнорировать. И это работало. Драко покинул кабинку-коморку для мётел, и …просто вышел из отдела, направляясь в другую часть коридора, к чудесной двери отделяющей, будто два мира, где парень был на шаг ближе к своей цели. Подумают ли бывшие коллеги о нём плохо, ведь Малфой не попрощался? «Конечно, подумают». Имеет ли для мужчины это значение? «Вообще похер». Удовлетворение. Вот что поселилось внутри Драко. В какой-то степени, волшебник всё-таки испытал разочарование: Штаб-квартира мракоборцев имела такую же планировку, что и бывший Отдел. Те же секции разделяющие небольшие открытые кабинки, те же столы и кресла. Прибавилось лишь освещения, большая карта Соединённого Королевства и высокий куст раскидистого фикуса между дверей внутренних кабинетов. Непривычной тишиной пустое помещение встретило парня. Никаких тебе ежесекундно, с шуршанием, появляющихся листовок от «Надзора». «Министерству не хватает вкуса» — с лёгким презрением отметил волшебник. За спиной хлопнула дверь. Высокий молодой мужчина, может, немногим старше самого Малфоя, разглядывал новоприбывшего в Штаб. Курчавая копна русых волос отвлекала внимание от белого шрама, небольшого, но, вероятно, глубокого, проходящего от нижнего века к скуле, отчего левый глаз мужчины смотрелся устало тянущимся вниз. Появившийся в дверях волшебник слегка склонил голову вбок, прищурившись. Его увечье придало лицу угрожающий вид. — Новенький? На место Элины Стоун взяли? У Драко брови поползли вверх. «Какая ещё Стоун?» «Кучерявый» вдруг произнёс звонкое: «ха!» и протянув руку для знакомства, иронично добавил: — Я-то думаю, кого ты мне напоминаешь, — весело хохотнул он. — Меня зовут Эван Уилкис. Объяснить себе замешательство, с которым Малфой осматривал кучерявого парня, он не мог. Наверное, за столько времени, слизеринец порядком отвык от простых разговоров, когда от тебя не шарахаются с видом, что ты смердишь смертью и предательством. С важностью, слизеринец пожал протянутую ладонь. Крепкая, она стиснула руку бывшего помощника рассмотрителя и на миг, Драко мог поклясться, что в глазах «кучерявого» блеснул хищный азарт. Не упустив возможности, бывший ловец ответил столь же крепким рукопожатием в ответ. Эван довольно ухмыльнулся. — Сработаемся, — резюмировал он. От чего этот незнакомый мужчина сделал такой вывод, новоприбывшему с коробкой в руках волшебнику, лишь оставалось догадываться. — Драко Малфой. — Да знаю, знаю. Пошли Драко, покажу тебе твой «кабинет», — парень со шрамом у глаза снова издал своё резкое: «ха!» и повёл волшебника вцепившегося в свои вещи в центр помещения, к секции, посередине большой конструкции с разделительными перегородками. — Это мой стол, — Уилкис указал на место слева от слизеринца. — Этот, был Элины — теперь твой. Дальше стол Уилки, Кира и Джона. По бокам столы секретарей, дознавателей и других инспекторов. У фикуса стоит стол Никона и Гарри. Располагайся пока что, мужики на задании, но, обещали вернуться, — и курчавый молодой мужчина вновь издал своё: «ха!», хотя здесь, Драко оценил иронию. Юмор мракоборцев ему еще предстояло усвоить.***
Последующие дни после назначения на должность помощника инспектора, Драко уже помнил плохо, но точно мог сказать одно — они были прямо противоположными тем первым дням, что он страдал в Отделе правопорядка. Мистер Кир Фокси, с которым Драко определил работать в пару начальник Штаб-квартиры мракоборцев, Никон Медоуз, был Малфою отдалённо знаком, но откуда, парень не мог вспомнить. Старший инспектор в работе оказался человеком серьезным, c хорошим чутьём на проблемы. Медоуз же имел волчью хватку, и столь же лютый взгляд, когда дело касалось выездов его «полевого» отряда. И на приятное удивление парня, покровительственный нрав, распространяющийся даже на Драко. И месяца не прошло, как на Малфоя пришла докладная. — «…имел наглость высказаться о хранении у меня докси…», — Никон, сидевший на краю своего стола, низко расхохотался, потёр грубой ладонью глаза, и провёл ладонью по коротким чёрным волосам. — Ну и проблем от тебя, Малфой, — «волчьи глаза» блеснули. Слизеринец силился понять этого мужчину, чего от начальника можно было ожидать и как быстро он выходил из себя. Драко сохранял внешнее спокойствие. Докладная смялась под широкими ладонями и отправилась кормить урну. — Таким бредом мы не занимаемся, мистер Малфой, — съязвил глава Штаба.— Можете оставлять у себя докладные для коллекции, как мистер Долиш. Меня же, интересует ваша отдача делу и верность службе. Всё понятно? Командный голос — короткий кивок в ответ. Драко отправился за свой стол для подготовки к новому делу. Волшебник ещё не понял, нравится ли ему Медоуз, но иметь с начальником дело, было куда приятнее, чем с мистером Грампи.***
Если раньше Малфой младший и жаловался на тошнотную рутину, то проработав два месяца среди мракоборцев, его ожидало приятное ощущение стремящегося вперед, бурлящего времени. Парень уставал и выматывался, как после хорошей подготовки к матчу по квиддичу, и возвращаясь в пустую квартиру утомлённый, валился на постель засыпая без памяти. Беспокойные сны отступили. «Хотя бы на время...» Драко был благодарен этой передышке из-за изнуряющей его работы, которая стала заменой зелья «сна без сновидений». Нарцисса паниковала. В их редкие встречи женщина заметила, что сын приобрёл до болезненного угловатый вид. И домовик по вечерам теперь дожидался хозяина в квартире, по наказанию миссис Малфой, чтобы следить за приёмом пищи наследника. Что, кстати говоря, не было таким уж плохим решением, в скором времени такая забота пошла парню на пользу. Впервые со школы, мужчина мог назвать людей с которыми работал — не пустым местом, а коллегами. Мракоборцы весело шутили, что он у них, если что, будет закручен в рог взрывопотама. Драко улыбался. Этих волшебников не смущала ни его фамилия, ни происхождение или то, кто его отец, или то, что находилось под левым рукавом рубашки слизеринца. Вообще, единственный человек, что сохранял недовольство появлением Малфоя среди «охотников», оставался Поттер. Вот с ним, Драко вёл примерно такие же беседы, что и в его предыдущем отделе — подчеркнуто холодные. Но, что устраивало обоих мужчин, так это их график работы, при котором общение сводилось к минимуму. Старший инспектор, мистер Фокси пользовался авторитетом среди сотрудников Штаба не меньшим, чем Медоуз и под протекцией начальника, слизеринец быстро вливался в курс дел и тонкости работы инспектора Управления. Они, одни из первых прибывали на места магических преступлений, при которых была угроза Статуту о секретности: исследовали обстановку, помечая опасные места для мракоборцев, вели протокол расследования и переводили дела в другие Отделы при необходимости. В операциях оба не участвовали, всё же, мистер Фокси был далеко не молод, а Драко к миссиям «охотников» не допускали по понятным причинам, как надеялся сам парень, лишь пока. В одно из таких расследований, мистер Фокси получил «ожоговое проклятие», пропустив пульсирующее силовое поле, брошенное ворами при попытке погони. Старший инспектор порой пытался убедить самого себя, что ещё вполне молод и горяч для преследования. Ловушка сомкнулась на нижней части тела начальника, тяжело поразив мужчину. Это оказался тот самый подходящий момент, который Малфой терпеливо ждал. Навещая инспектора в больнице Святого Мунго, парень начал переговоры. — Мистер Фокси, как вы себя чувствуете сегодня? — Спасибо за беспокойство, Драко, — мужчина сдержано прохрипел в бравые усы, — уже намного лучше. Ещё денёк и наконец-то сбегу из треклятой палаты. Парня эта новость обрадовала, без мистера Фокси, ему было пока что тяжеловато самостоятельно отправляться на вызовы, проводя весь перечень проверок. Только Эван Уилкис назойливой мухой вился рядом и больше мешал, не переставая болтал и подначивал Малфоя. Временно, «кучерявый» заменял для Драко няньку. — Как дела в отделе? Никон сильно был зол? — интересовался инспектор. Да, Медоуз действительно был не в себе от гнева, таким его Драко увидел впервые. Коренастый широкоплечий мракоборец рвал и метал, за то, что его сотрудника отправили на вызов без сопровождения. Малфой в этот момент передавал документы для рассмотрения Визенгамоту. — Собственно, я поэтому и хотел с вами поговорить, сэр, — мужчина перед ним пустился во весь слух. — Заканчивая Хогвартс, я вёл проект для помощи мракоборцам на службе. В прошлом, делу не дали ходу, — слегка нервничая, слизеринец сглотнул вязкую слюну, — я надеюсь, сейчас пришло время задействовать полезную разработку. Парень взглянул на начальника, у того улыбка пряталась в эти смешливые, бравые усы. Малфой сдержал свою улыбку. Всё же эта мода на растительность под носом, делала лицо его начальника карикатурной. — Что за проект, Драко? — мужчина хлопнул по краю своей кровати. — Давай, я чувствую, что ты не с пустыми руками пришёл меня проведать, — глубокие морщинки залегли у постаревших глаз. Сердце же Малфоя забилось с трепетом малой птахи. «Неужели всё получится?» Мистер Фокси долго изучал содержание папки, что Драко достал из кожаной сумки давя ухмылку. «Старый лис» быстро его раскусил. — Что ж, с уверенностью могу сказать, мой мальчик, что идея прекрасная, — мужчина почесал обросшую седоватую бороду, поблёкшие от возраста глаза цепко ухватились за лицо слизеринца. — Как только выпишут из этого смердящего зельями места, поговорим с Никоном. В тот день Малфой отмечал маленькую победу, он наконец-то смог заручиться поддержкой в том, что пару лет уже рвалось на свободу. Комод и мебель в его квартире могли вымученно, но радостно простонать — сегодня их не придётся вновь чинить.***
Через неделю, и не ранее, как хотелось бы мистеру Фокси, они втроём сидели за большим столом в кабинете для собраний. Медоуз хмуро перелистывал страницы уже знакомой инспектору папки, пока не добрался до последнего листа. Захлопнув обложку с надписью «око», начальник вздохнул. — Своими словами, Малфой, — потребовал мракоборец, сложив руки перед собой в замок и сверля подчинённого бесцветными глазами, чем ещё больше походил на дикого зверя. — Мой проект направлен на увеличение безопасности при работе с тёмными артефактами и «полевыми» вылазками мракоборцев. Золотые снитчи зачаровываются на визуальную и вербальную передачу данных с местности. Они быстры, незаметны, малы. Могут находиться среди маглов и восприниматься, как насекомое, не привлекая лишнего внимания и не ставя под угрозу Статут о секретности. — Кто управляет снитчем? — едва прищурился глава Управления. — Кто вербует «око», того он и слушается. Всё же, это снитч, и имеет телесную память. Управлять больше, чем одним — неудобно, теряется концентрация и «око» может рухнуть посреди улицы, — пояснил парень. — У тебя есть готовые образцы? — продолжал давить Медоуз. — Три, сэр. Все телесно адаптированы под меня, — кивнул молодой волшебник. Драко говорил уверенно, он не раз уже прокручивал в голове подобный разговор, выгодно представляя все плюсы разработки, которую пытался внедрить в Министерство. Медоуз рассмеялся. — Умно. — У мальца голова работает как надо, Никон, — прохрипел от долгого молчания мистер Фокси. — Будь со мной эта штука неделю назад, глядишь, словила бы на себя проклятие. А теперь, приходится хромать, как «косой Орест», — прыснул наставник. Начальник Штаба мракоборцев медленно перебирал пальцами барабаня по столу, раздумывая над всем, что услышал. Ритм дроби ускорялся, заходилось и сердце Драко. Тишина. Дробь оборвалась. — Я поговорю с министром, — Медоуз почесал затылок, разминая плечи. — Идея не плоха, на начальном этапе её переведут в Отдел разработок… — Я хотел бы самостоятельно курировать производство «око», — отрезал парень. Оба мужчины недобро посмотрели на парня. Тревоги не было, только убеждённость в том, что этот проект он не отдаст никому, всё будет происходить только под его руководством. — Хм, — фыркнул Никон, — ты смелый, Малфой, но, вероятно, не понимаешь порядок вещей. Подобные изобретения ведутся под учётом Министерства и все разработки под строгим вниманием министра. А дел скоро нам прибавится и твоё, — мракоборец постучал указательным пальцем по шершавой поверхности папки на столе, — «око», может нам хорошую службу сослужить. — Прибавится? — тут же вцепился в слова старший инспектор, потирая смешные усы. Брошенный хмурый взгляд в сторону «старого лиса», мракоборец жалел о сказанном. — Прибавится, — нехотя подтвердил Медоуз. — «Священные 28» скоро обяжут подписать «соглашение» на передачу всех тёмных артефактов под ведомство Отдела тайн. Наше Управление будет патронировать передачу, транспортировку и защиту артефактов. Мысли в голове парня о проекте сами собой рассыпались. Призрачные ледяные пальцы сомкнулись на рёбрах волшебника, во рту резко пересохло. В мэноре скоро будет проводиться обыск и зная Люциуса, Министерству будет чем разжиться. Но Драко беспокоило другое: — Если будут найдены тёмные артефакты при аккредитации, что Министерство назначит семьям в наказание? — осторожно осведомился Малфой. — Не знаю, парень, этот вопрос на данный момент рассматривается министром и Визенгамотом.***
Процедура проверок «Священных 28 семей» началась 1 июня 2001 года. Каждое рассматриваемое дело се́мьи норовили затянуть, Визенгамот же, не желал тратить средства из фонда Министерства на всякий перенесённый процесс. В связи с чем, вскоре министр подписал меморандум для суда «об упрощённой передаче тёмных артефактов Министерству магии» в обмен на «условные наказания» для семей. Чаще всего наказания заключались в штрафах или арестах имущества, реже, под арест брали особо несогласных хозяев, заключая под стражу в Азкабане. Чем дальше невыразимцы из Отдела тайн и мракоборцы двигались по Справочнику чистокровных семей, тем больше тревоги копилось в Драко. Сон его вернулся к тяжёлым откликам прошлого: сумбурным образам, смердящим гнилью подземельям и крикам пленников, заставляя просыпаться парня усталым, отдирая от влажной холодной кожи одеяло. В кои-то веке, Нарцисса не переживала. Она заверила сына, что не станет препятствовать обыску, ведь ранее Министерство уже прошерстило мэнор (и не раз), всё, что могли поколения Малфоев спрятать, было найдено. Тайком, пестуя свою подозрительность, слизеринец несколько ночей провёл обходя поместье, просвечивая доступными ему заклинаниями стены особняка. И молился Мерлину, что бы в Малфой-мэноре больше не нашлось незаконных вещей. О Люциусе они с Нарциссой продолжали не разговаривать. Драко не желал знать, как поживает отец в своих казематах. Мать же терпеливо ждала, когда сердце парня оттает от злобы и обиды, как и раньше, совершая разрешённые редкие посещения в тюрьму к супругу. Приходить с визитом в Азкабан, Драко не намеривался, а скупые передачи слов отца, желал не слышать из уст матери. Волшебник надеялся, что Нарцисса лишний раз поинтересуется у горе-мужа, осталось ли в мэноре ещё хоть что-то, что сможет бросить тень на их семью. Добрые заверения миссис Малфой, придавали кратковременные передышки взволнованному мужчине, чтобы сын мог заснуть, но просыпался Драко с неизменной смутой на душе, которая раскручивалась, как только ноги касались пола. «Если отец в чём и был хорош, так это в тёмных артефактах и умении их скрывать. Уж в этом ему равных не было». Нельзя было позволить Люциусу вновь всё разрушить, когда Драко так старается вытянуть их семью из развернувшегося общественного болота терпимости.***
Это случилось неожиданно для всех. В конце лета того же года на, проводивших обыск в поместье Гринграссов, невыразимцев, напали. Группа серьезно не пострадала, лежала под парализующими чарами, но тёмные артефакты, которые сотрудники Отдела тайн изъяли для первичной упрощённой транспортировки — пропали. Газеты взорвались. Три года не происходило ничего похожего на то, что началось вновь. Заголовки пестрили статьями с предположением о том, кто стоит за нападением. Для чего могут понадобиться тёмные артефакты похитителям, как не для планирующегося захвата Министерства? Что делать магическому обществу, зная о произошедшем и помня о прецеденте? Министерство магии за несколько дней погрузилось в кипящую, непрерывную работу. Воры определённо были хорошо организованы и быстро приобрели статус террористов. Но хуже всего оказалось другое, невыразимцы охотно или нет, поведали журналистам ещё до запрета об утечке информации, что нападавшие были в чёрных плащах и масках. Это произвело новый взрыв в общественности. «Пожиратели смерти вернулись! Режим Темного Лорда поддерживают его тайные сторонники. Опасаться ли маглорождённым новой репрессии?» — пестрели заголовки газет. И все, кто хоть немного вздохнул после второй магической войны, вновь оказались под прицелом Министерства магии. Раскаявшимся «Пожирателям смерти», передавшим сведенья о подельниках и бывших местах сбора, приходилось так же туго, как и их отпрыскам, к коим с сожалением относил себя и Драко. Судейский рейд на его квартиру случился ночью в первый выходной сентября. После тяжёлой, 12-часовой смены на службе, судебные приставы выволокли сонного парня из собственной постели. Скрутили заклинанием «Инкарцеро» и конвоировали полуодетого в подвалы Министерского суда — в зал №10, находящийся глубоко под землёй, на десятом уровне. Пройдя допрос под «Веритасерумом», вымотанного, усталого и обозлённого, парня отпустили домой. Вернувшись в стены, в которых Малфой обосновался, волшебник позаботился, чтобы подобного, как этой ночью, больше не произошло. Перед судом Драко был чист, как слеза. Конвой с парня сняли, но Нарциссе повезло в этом куда меньше. Мэнор стал её заточением, без возможности покинуть поместье, только с разрешения Визенгамота. Усталое раздражение одолевало молодого наследника следующую половину месяца. «Это недоверие никогда не закончится, сколько бы сыворотки правды не выпил, сколько бы допросов не прошёл...» Драко был зол. Мужчину вновь душила ярость к отцу, за ту судьбу, что тот для них уготовил.