Новый союзник Кардинала

На улице свежо. Два графа двинулись верхом по мостовой, огибая прохожих. Спокойные лошади фыркали и шагали по улице, мужчины беседовали. — я узнал о завтрашней казни Шале. Что придумал кардинал для него? — спросил Леон, оглянувшись через плечо. — вы прекрасно осведомлены, граф — Рошфор поправил черный плащ на плече и улыбнулся — кардинал дал возможность одному заключённому Бастилии, взамен на его оправдание, обезглавить Шале — он ведь не умеет обращаться с мечом для казни — подметил граф и боязливо покосился на собеседника — не могу знать, месье, но зрелище, в любом случае, будет интересными — заключил Рошфор — в этом вам не откажешь — граф Лестер похлопал свою лошадь по шее — вы не посоветуете, что мне взять у портного? Что сейчас в моде в Париже? — боюсь, я не могу давать вам советы, вы можете спросить у самого мастера об этом — развёл руками граф Рошфор — а вы, смотрю, прекрасный собеседник — кардинал сказал оберегать вас, даже ценой своей жизни, этим я и занимаюсь, месье — он взглянул на Леона из-под полы шляпы — к сожалению, я не настроен на разговоры сегодня, прошу прощения — ничего страшного, сударь, я сам стал настаивать на ответах — граф Лестер выдохнул, желание говорить пропало — извините мне моё невежество В молчании они преодолели площадь и несколько улиц. Наконец лавка портного появилась из-за угла. *** Граф Лестер вошёл один. В помещении было темновато, так как комната была в подвале, пахло тканью, деревом и металлом. Из двери напротив входа вышел мужчина, полноватый и улыбчивый, с рыжей бородой и в рубашке с завернутыми рукавами. — здравствуйте, месье! Хотите что-то купить или сделать заказ? — меня зовут граф Лестер, я от кардинала Ришелье — о! Месье Лестер! Так это вы! — он учтиво подтолкнул ожидаемого гостя вглубь комнаты — господин кардинал сказал одеть вас по последней моде! Пойдёмте, подберём что-нибудь — на счёт денег… — начал граф, но его перебили — господин Ришелье уже всё оплатил, друг мой! Любой ваш каприз за его деньги — свободно добавил портной — вы, надо полагать, очень важны для Его Высокопреосвященства Обескураженный Леон не смог и слова произнести, как попал в светлую комнату. Большое окно давало достаточно света для работы, а подсвечники помогали выделить детали. В помещении висели разные одежды и платья. Приятного цвета ткани лежали тут и там, а в углу комнаты стояла стойка для инструментов, важных бумаг и прибыли. Напротив стойки стоял большой стол, где кроили и шили ткань. Там же стояла швейная машинка. — извините, месье — граф скромно обратился к мастеру, который залез в красивые костюмы почти с головой — вы не могли бы добавить мне жилет, примерно как мой. Я сам заплачу. — да ради бога, друг мой. Но его я сделаю за несколько дней, вы спешите? — нет, сэр, не спешу, спасибо — тогда я отправлю вам его на днях. Где вы живёте? — в малом дворце Его Высокопреосвященства, месье. Мастер сделал несколько пометок в бумагах на стойке и вернулся к графу с сантиметровой лентой. Быстро снял мерки, обмерив грудь, плечи и живот, записал параметры на бумагу. Вместе они выбрали кожу для жилета и вернулись к парадному костюму. Спустя полчаса выбор пал на приятный, красно рыжий, даже медный вариант. Это был короткий прилегающий камзол, расширенный книзу. Он украшался продольными разрезами на рукавах, в которые выглядывала рубашка, лентами и галуном по линии проймы и борту. Вверху его застегивали навесные пуговицы, а книзу полы свободно расходились. Поверх надевался большой кружевной воротник, покрывающий плечи, который также нашелся в лавке. Но Леон решил, что это излишне и отказался от столь большого воротника. Широкие до середины икр, заканчивались штаны, петлями с небольшими лентами. Осмотрев себя в зеркало, Леон повертелся и остался доволен — костюм сидел, как влитой. Ботфорты пришлось немного развернуть, чтобы рисунок икр смотрелся ярче. Оставив за жилет пять ливров, и завернув обновки в пергамент, он попрощался и вышел на улицу. — Рошфор, мне нужно к графу Лермонту к обеду — юноша запрыгнул в седло — вы не сопроводите меня? — хорошо, сударь — кивнул граф, и сев на лошадь, он двинулся вниз по улице — я передам господину Ришелье, что вы сегодня вернётесь поздно — замечательно! — улыбнулся Леон и пристроился справа — сможете ещё довезти мои вещи до дворца? — как вам угодно — он принял из его рук пергамент с одеждой и убрал в сумку на седле. Снова поездка прошла в тишине. *** До дома дяди граф добрался быстро, распрощавшись с сопровождением, он оставил лошадь и поднялся по небольшому крыльцу. Дом был не большой, но двухэтажный. На улице было темно, а в окнах горел свет. Граф постучал в дверь и через мгновение ему открыли. Слуга впустил его без промедления. Оставив ему шляпу и плащ, Леон прошел в гостиную, где его ожидали. Дядя раскинул руки и приветливо улыбался. В зубах его неизменно дымилась трубка, а на носу блестело пенсне. Граф Лермонт был высоким мужчиной лет сорока, с небольшой седоватой бородкой, в старом сером английском дублете и длинных свободных бриджах. Сейчас он встречал своего дорогого племянника. Пройдя навстречу друг другу, мужчины крепко обнялись. — как ты, Леон? Что нового? — бодро спросил дядя, приглашая гостя сесть на диван — как только ты приехал во Францию, сразу перестал мне писать — все прекрасно, дядя. Я обустроился во дворце самого кардинала — воодушевленно проговорил граф и заметил в кресле сидящую женщину. Силуэт ее был прекрасно знаком Лестеру, ведь именно ее он встретил этим утром в коридорах дома Ришелье. Проследив за взглядом молодого человека, граф Лермонт улыбнулся шире, поднялся и подошёл к даме. — это моя невеста, леди Винтер — представил он женщину — добрый вечер, миледи — Леон второй раз за день целовал ее руку. В хитрых глазах дамы читалось веселье. — здравствуйте, граф Лестер — она встала с кресла и слегка поклонилась. Потом подошла к дяде и приобняла его за руку, положив голову на плечо. — Кай, я устала за день, дорогой — она болезни прикрыла глаза — пойду спать пораньше сегодня — конечно, дорогая — он поцеловал ее в лоб — спокойной ночи — доброй ночи, господа — она вышла из комнаты — где ты нашел эту женщину? — недовольно отозвался с дивана Леон — видно же, что она сущий дьявол — в постели она не менее горяча, чем гиена огненная — граф Лермонт налил в бокалы вина, один отдал Лестеру —мы встретились на одном приеме, а потом все случилось так быстро. Она подошла, мы станцевали, потом ещё раз, и ещё. Под конец вечера мы выбились из сил, и я пригласил ее переночевать у меня — и сколько она уже у тебя ночует? — меньше трёх недель — и вы решили уже устроить помолвку?! — воскликнул Леон, но отпив не ного вина, он успокоился и продолжил — я волнуюсь за тебя, дядя. Мне кажется, она тебя погубит — глупости, Леон. Мы помолвлены, о чем может идти речь? — он устало потер переносицу — а ты не нашёл себе какую-нибудь графиню? — он перевел тему — нет. — а жаль. Леон, послушай. Мы ведь не молодеем, скоро придет мой срок и я хотел бы отдать свое наследство тебе — что за бред, дядя, ты ещё полон сил! — молодой человек приободряюще улыбнулся — да и выглядишь ты очень молодо — душой может я и мальчишка, но телом старик — он грустно вздохнул и отпил вина — сердце мое пошаливает, малыш Леону не нашлось, что ответить, и он положил ладон на плечо дяди. Тревога разливалась по нему волнами. — это моя последняя помолвка, Леон — последняя из семнадцати? — уточнил юноша и старый граф наконец снова улыбнулся. — именно так, малыш. Я не глуп, и не стану оставлять деньги такой девушке, как леди Винтер — он встал, подошёл к столу и достал из ящика бумагу, вернулся на диван — это мое завещание, Леон. Я подписал его на твое имя, если я умру, все мои земли в Англии и Шотландии и все мои сбережения твои — он отдал несколько пожелтевших листов племяннику. Тот взял их, и долго смотрел на дядю, потом порывисто обнял его. На глаза набежали слезы, капли падали на плечо графа Лермонта. Они плакали. После такой минутой слабости мужчины снова спокойно сели на диван. Дальше беседа протекала меланхолично, графы вспоминали моменты из жизни, смеялись и удивлялись своим поступкам из прошлого. Ближе к полуночи граф Лермонт проводил племянника до дверей, где сердечно обнял. Леон переживал, что оставляет дядю один на один с этой женщиной, но он был редкий упрямец, и как бы юноша его не уговаривал, граф Кай Лермонт был непреклонен. На том они и разошлись, обязавшись хотя бы иногда обмениваться письмами и назначать встречи. Леон добрался до дома в одиночестве.