Допредставлялась

Утро началось поздно — я проспала. После полуночных похождений итог закономерный, но не менее неприятный. Громкий хлопок дверью заставил меня подскочить с кровати. Девочки уже убежали в столовую, не разбудив меня, и от этого стало обидно. Да, еды мало, и кто первый встал, того и тапки, но… было чисто по-детски обидно. Вроде неплохо общались, делились проблемами, обсуждали что-то, а как возникла необходимость минимальной помощи — разбудить к завтраку — всей этой мнимой дружбы как не бывало. Эту ситуацию нельзя было назвать полноценным предательством, но она донельзя ясно показала: доверять здесь некому. Кроме Тома. При мыслях о брате на душе потеплело, и я улыбнулась. Да-а, вчера плодотворно мы поговорили, не обо всём конечно, но сегодня договорились продолжить. Улыбка сползает с моего лица. Договорились продолжить, ага. В столовой, ага. В которую я, ага-а, опаздываю. Упс. Я быстро вскакиваю с кровати, на ходу натягивая платье и судорожно ища носки. Холодный шершавый пол неприятно колет, но за надетые без носков туфли воспитательницы меня прикончат. Искомое находится под кроватью, куда я вчера с лёгкой руки зашвырнула всё, что только можно (как только платье на стуле оказалось?). Быстро обуваюсь и надеюсь, что еды ещё хоть немного осталось. И что Том не плюнул на всё и не ушёл, потому что он ранняя пташка, которая не особо любит ждать. Волосы подскакивают, когда я спускаюсь по лестнице. Они мешаются, лезут в глаза и рот, но перевязывать их на ходу я ещё не научилась. Это было моей отдельной болью — ленты. Оказалось, без резинок жизнь с длинными волосами становилась заметно сложнее. Ленты скользили, не хотели завязываться, и для того, чтобы получилось хотя бы подобие причёски, требовались зеркало и минимум полчаса свободного времени. На самый простой хвост у меня уходило минут двадцать, вместо привычных пары секунд. В столовую я влетела, одним лишь чудом не снеся что-то на своём пути. Повариха — мадам Брюссе — хмуро глянула на меня, но порцию наложила. Я благодарно улыбнулась и, подхватив тарелку, поспешила найти свободное место. Кучки детей сидели то тут, то там, и место без шумной компании рядом упорно не находилось. Я могла бы подсесть к соседкам по комнате, но… Но с собой меня не позвали, и сейчас лишь смущённо отводили глаза. Элли, с которой мы общались лучше всего, одними губами прошептала «Прости». Я вздёрнула нос. Не дож-дё-тесь. Никакой реакции на это не будет, ни слезинки не пророню. Я отворачиваюсь от них и продолжаю дальше искать свободное место. Где же Томми? Неужели поел и не стал дожидаться? Эх, а я хотела поесть вместе… — Кого ищешь? Я подпрыгнула от неожиданности, едва не заорав. Том стоял за спиной и ехидно улыбался. — Ты меня до сердечного приступа довести хочешь? — Поверь, хотел бы — довёл. Я фыркнула. Да, этот кадр мог, если бы захотел. Он вообще был мальчиком способным. — Ты ел? Том немного помедлил с ответом, выглядя слегка удивлённым. — Да, я завтракал. — А я, как видишь, ещё нет, — я неопределенно махнула рукой. — Так что пошли, посидишь со мной. — Зачем? Я прикусила губу и задумчиво качнулась. — Для компании? Вместе, вроде как… эээ… веселее? — Ты это у меня спрашиваешь? Я закатила глаза. Мелкая язва, я поспорю с тобой, когда поем. Желудок подтвердил моё намерение расправиться с пищей как можно скорее согласным подвыванием. Покрепче сжав тарелку с овсянкой одной рукой, я схватила Тома за краешек рубашки и потянула за собой. Рубашка дёрнулась в мою сторону, Том, увы, нет. Он застыл как вкопанный и лишь растерянно хлопал глазами, выглядя при этом до невозможности милым. Рука сама потянулась потрепать его по голове, и я не стала сопротивляться. Волосы у Тома оказались мягкими, очень шелковистыми и приятными на ощупь. Солнечный зайчик мазнул по щеке, и Риддл прищурил глаза. Вышло уютно и как-то по-домашнему, что ли. Я слегка погладила Тома по щеке и опустила руку. Риддл дёрнулся вперёд, стремясь продлить контакт, и у меня защемило где-то под рёбрами. Несмотря на все проблемы и трудности, Том Риддл оставался обычным ребёнком. Ребёнком, который хотел простой заботы и тепла. Я моргнула, и Том уже вернул себе привычную маску надменности на лицо. Лишь покрасневшие щёки и розоватые кончики ушей выдавали его смущение. Какой-то мальчик встал с места в углу, и я потянула Тома за собой, спеша занять место. Тут было слегка темновато, всё-таки окна у нас не самые чистые, и сравнительно тихо. Я поставила тарелку на стол и села на стул. Каша слегка бултыхнулась и вновь стекла по краям. М-да, и это мне надо есть. Ну что за отстой? — Сегодня нам надо многое обсудить, — начала я издалека, набирая кашу в ложку. — Например, что нам делать с нашими способностями. Точнее, как их развивать. Вот что ты уже умеешь делать, братиш? — М-м, — Том слегка задумался, — могу вещи притягивать, людям приказывать слегка. Змей ещё понимаю. Это самое первое, что в голову приходит. Я рассеянно повозила ложкой по тарелке. — Я пока не проверяла, что могу, но скорее всего что-то связанное с водой. И, возможно, что-то со вчерашнего от тебя перепало. Судя по тому свечению, мы с тобой или почти родные, или просто родные брат и сестра. — Да, у тебя волосы слегка потемнели, да и черты лица острее стали, а у меня наоборот — теперь не такой яркий оттенок, и щёчки появились, — Том хмыкнул, — выгляжу как сущий ангелочек. — Ты и до этого так выглядел, — я закатила глаза. — Сейчас разве что убедительнее смотрится, — я вздохнула и окинула его взглядом. — Утром в зеркало посмотреть ещё не успела, но даже на первый взгляд видно, что что-то общее у нас есть. Том довольно улыбнулся уголками губ. — Да, пусть все знают, что у меня есть сестра. Я скрыла улыбку за тарелкой, доедая последнюю ложку каши и вставая с места. Том поднялся за мной, и мы направились в сторону поварихи, чтобы отдать пустую тарелку. — Тогда сегодня попробуем узнать, что ещё мы можем, и я немного расскажу о заклинаниях и устройстве магического мира. Том кивнул, и его глаза предвкушающе блеснули. — Ты расскажешь мне…о моём отце? — Да, Том, расскажу.