Неудачная смена жанра

У Кейла были... сложные отношения с королевской семьей. Эта тема была настолько неприятной, что он поклялся себе держаться как можно дальше от всех этих драматических королевских выходок. Он знал, что общение с ними станет неизбежным, если он станет серьезной занозой в боку Белой Звезды. Хотя бы потому, что они встретятся друг с другом во время преследования общего врага. Тем не менее Кейл хотел откладывать это как можно дольше. Теоретически это не должно было составить труда. Большую часть своей предыдущей жизни Кейл не имел ничего общего со многими Кроссманами. Как обычно, в расчеты вмешался Роксу «ненавижу сложные вещи» Хенитьюз. Человек, который до последнего твердил, что не намерен связываться ни с какими несносными королевскими особами, но с каждой победой все больше приближался к ним. Различные личины Роксу не выдерживали навязчивого внимания. В тот момент, когда кто-то действительно решит выследить источник всех реформаций в королевстве Роан, в качестве источника будет найдена территория Хенитьюз. При всем мастерстве Роксу как стратега, он не умел так же хорошо заметать следы. Не то чтобы он был ужасен в этом, отнюдь нет, просто по сравнению с дьявольскими планами, способными свергнуть королевства, его работа по заметанию следов была слабой. И Кейл знал одного конкретного члена королевской семьи, который мог стать бомбой замедленного действия в этом конкретном вопросе. Альберу Кроссман, которого знал Кейл, непременно докопался бы до истины. Этот человек был несносно хорош в подобных делах. К счастью, Рон был гораздо искуснее в искусстве прятаться, чем Роксу, и его помощь определенно задержала бы Альберу, если бы тот заинтересовался. Теперь все эти расчеты не имели никакого значения. Все время, мысли и усилия, которые Кейл потратил на то, чтобы избежать встречи с королевской семьей, особенно с Альберу Кроссманом, не имели ни малейшего значения. Кровь Роксу испачкала рубашку Кейла, а крошечный ребенок бился в конвульсиях у него на руках. Его обычное самообладание просто отсутствовало, поскольку боль, настолько глубокая, что пронзила Роксу до самой глубины души, заставила его закашляться кровью и безвольно повиснуть на руках Кейла. Кейл давно не испытывал такого ужасного страха. Он так давно не наблюдал за тем, как на его глазах угасает любимый человек, что почти забыл о парализующем ужасе, раздиравшем его внутренности. Сожаление не было достаточно сильной эмоцией, чтобы даже прийти ему в голову. Мысли «я не должен был позволять ему» или «я должен был защитить его» просто не успевали заполнить его мысли, как очередной вздох заставлял бессильное тело Роксу содрогаться от боли. А этот ублюдок все еще пытался его успокоить. «Я в порядке...» Кейл мог бы просто придушить этого сумасшедшего панка. Но даже эти мысли о недостаточной заботе не были достаточно срочными. Кейла занимала одна-единственная мысль, которая поглощала все его мысли. Альберу Кроссман. Ублюдок со Звездой Исцеления. Кейл не смотрел ни на растерзанное мясо на месте ноги Роксу, ни на мутное выражение лица младшего брата. В возрасте трех лет Роксу почти неделю повсюду следовал за Кейлом. Это было воспоминание о том, что было до его регрессии, до того, как Роксу вернули все его воспоминания. Просто двое маленьких детей, бездумно проводящих свои дни. Именно тогда слуги начали хранить печенье в комнате Кейла для братьев. Роксу неуклюже тащился за Кейлом, протягивая крошечные ручки, чтобы его взяли на руки, когда он уставал идти, и смотрел на Кейла, глупо хмурясь и серьезно глядя на него. Было удивительно, что даже без воспоминаний Роксу всегда оставался Роксу. Ласковый до неловкости, странно нуждающийся в помощи, и просто очаровательный человек. Драгоценный человек. Драгоценный человек, который был слишком бледен. Он был слишком бледен. Кейл никак не мог понять, выживет ли он вообще. Дрожащая рука осторожно взяла Кейла за рукав, и ощущение было точно таким же, как тогда, когда трехлетний карапуз ухватился за рукав Кейла, чтобы удержаться на ногах, не желая просить о помощи, но беря у старшего брата все, что ему было нужно. Как жесток был этот мир. Сколько людей этот мир подарил Кейлу, чтобы он их полюбил, а потом потерял? Сколько еще людей он примет в свое сердце, как родных, только для того, чтобы их отняла у него холодная лапа смерти? Каким же поганым был Бог Смерти, подаривший ему еще одного дорогого человека, которого он не мог представить, что потеряет в этот момент, только для того, чтобы потом вот так же попытаться его отнять? За последние два года Кейл перенял от своего дотошного брата одну вещь - умение думать наперед. Планировать немыслимое. Защищать людей, которых он любил, любой ценой. Молодой принц Альберу Кроссман был совершенно не готов к появлению кровавой парочки в его кабинете, телепортировавшейся туда, куда невозможно телепортироваться без разрешения, и уж точно не был готов к огненно-карим глазам, которые смотрели на него с такой свирепостью, что это немного пугало. "Звезда исцеления..." Младший ребенок зарычал, глядя на подростка так, словно боялся, что тот ослушается, когда на его руках будет умирать ребенок. «СЕЙЧАС!» Альберу Кроссман был амбициозным и отчаянным человеком на данном этапе своей жизни, ребенком, который испытывал все унижения от того, что с ним обращались так, будто он не должен существовать, в его собственной семье и выброшенным на улицу некогда любящим отцом. Игнорируемый и критикуемый политическими умами во дворце, которые не имели ни малейшего представления о его истинной силе, и с одной лишь тетей в качестве компаньона. Это был тот период в жизни Альберу, когда он меньше всего был склонен к альтруизму. Отчаянно возмущающийся подросток, которому нужно было жадно собирать любые карты, чтобы выжить. А Альберу желал гораздо большего, чем просто выжить, он хотел процветать и принести королевству процветание. У Альберу были все основания отказать незнакомцу. Подозрительный характер их появления, тот факт, что они знали о древней силе, которой он владел и о которой никто не должен был знать, его собственные честолюбивые желания и даже та его часть, которая не желала подчиняться приказу. Но даже на этом этапе своей жизни Альберу оставался Альберу. Он был человеком, который мог быть холодным и смотреть, как умирают те, кто должен жить. Он мог подчинить себе своих братьев и стать наследным принцем без всякой поддержки. Он был человеком, который мог захватить королевский престол, даже не вступая в политический брак. Он умел холодно просчитывать, строить планы и выжидать время. Он просто не мог отказать в этой просьбе. За требованием и гневом скрывалось отчаяние. Измученный и кашляющий ребенок слабо цеплялся за того, кто, судя по всему, был его братом, и угасающим голосом твердил, что с ним все в порядке. Ужасные раны, дурной запах, жгучие слезы, которые собирались в глазах, не сводящихся с Альберу. Альберу хотел быть хорошим правителем и защищать граждан своей страны. Но как бы бессмысленно это было, если бы он позволил ребенку умереть у себя на глазах ради этого стремления? И кем бы он стал? Альберу удовлетворил просьбу без особых колебаний, попав в вихрь ситуации, которую никак не мог предвидеть. Это решение Альберу принял бы точно так же, даже если бы ему предоставили возможность пересмотреть его, но о том, насколько выгодным было это решение, он узнал бы лишь значительно позже. Альберу повезло, что из всех политических и тактических решений, которые он принимал в своей жизни, именно то, которое он принял из чистого альтруистического желания помочь, стало самым полезным для его прихода к власти. Ирония, которую можно было бы в этом найти, была приглушена серьезностью ситуации. Это была первая из многих головных болей, которые Альберу предстояло получить в комплекте с личной посылкой от ужасных братьев Хенитьюз. «...Теперь ты можешь объяснить ситуацию?» Кейл, все еще покрытый кровью, сидел у постели своего выздоравливающего брата. Ребенок после исцеления так и не пришел в сознание и продолжал спать на кровати принца, а Кейл не обращал внимания на раздраженного подростка, который им помог. Альберу не был жестоким человеком, и кровь, за которой следили в его пустом дворце, была мелким неудобством по сравнению с теми трудностями, через которые, должно быть, прошли эти братья. Но это не означало, что у него не было к ним вопросов. Особенно к старшему, который каким-то образом заполучил в свое распоряжение свиток телепортации, способный доставить его и еще одного человека прямо в кабинет первого принца королевства Роан. Определенно, такой предмет не так-то просто заполучить в свои руки. Альберу хотелось бы думать, что обладать этим предметом было невозможно, если бы не тот факт, что он явно был у Кейла. Угрюмое молчание Кейла тоже не помогало. Он лишь отдавал короткие лающие приказы, связанные с лечением и утешением брата, на которые Альберу великодушно соглашался, а после просто сидел рядом с мальчиком, держа его за руку и глядя в пустоту, словно в нем было слишком много эмоций, чтобы выразить их в одной реакции. Альберу в какой-то степени можно было его понять. Он потерял мать в раннем возрасте, и если бы что-то случилось с его тетей Ташей, он был бы в плачевном состоянии. Он знал, что такое быть охваченным такими эмоциями по поводу благополучия близкого человека, что не знаешь, что делать с собой. Но если серьезно. Ему нужно было узнать, как они вообще попали в его дворец. Помимо огромного риска для безопасности, он также хотел бы знать, что не совершил огромную ошибку, помогая им. Маловероятно, чтобы враги использовали столь... изощренный способ покончить с его жизнью, но дальнейшее выживание Альберу зависело от того, насколько подозрительным ублюдком он был. Кейл наконец заговорил, его голос был тихим и спокойным. Совсем не такой, как прежде. «...он отправился в Лес Тьмы...» Альберу стало не по себе при упоминании о запретном регионе, он недоумевал, о чем могли думать такие маленькие дети, отправляясь туда. «...Я столько раз просил его не уходить от меня, но он...» Голос Кейла немного прервался, и Альберу понял, что ребенок почти не разговаривает с ним. "...Почему он не слушает? Почему он всегда, всегда, всегда пытается сделать все сам?" Было бы проще, если бы это было чудовище. Он был бы менее злобным. «...безумный маг крови Редика...» Имя было произнесено с таким отвращением, что Альберу стало не по себе. "...Какого черта он вообще там делал? Черт... Я не должен был..." Рука, державшая маленького ослабевшего человека, задрожала, когда Кейл опустил на нее голову и уперся лбом в сросшиеся костяшки пальцев. «...Почему он защитил меня...?» Было бы лучше, если бы Роксу этого не сделал. Кейл содрогнулся при воспоминании о том, как заклинания сталкивались с серебряным щитом, как Роксу раз за разом кашлял кровью, а его тело выходило за пределы своих возможностей, чтобы защитить Кейла. Как злобно смеялся ужасный маг, ожидая, когда щит сломается. Он целился в те места, которые Роксу не удалось защитить. Как он стремился разорвать ребенка на части, изнутри и снаружи. Как он гоготал над тем, что такой маленький ребенок сломает свой фундамент, если будет упорствовать. Глупость. Все это было так глупо. Какое значение имело королевство? Какое значение имел этот гребаный континент? Какое значение имело все это дерьмо, если Кейл не мог уберечь одного драгоценного человека? Альберу не хватало сил выпытывать у мальчика подробности. По крайней мере, пока. Он нахмурился: очевидно, в этой истории было нечто большее, чем просто несчастный случай с ребенком. Он уже знал, что эти ужасающие травмы не были вызваны простым событием. Они были жестокими. Они требовали какой-то безумной садистской жестокости, которая пугала Альберу. Он стоял рядом с парой, прислонившись спиной к стене, и делал вид, что не замечает, что Кейл плачет. Мальчик, похоже, не хотел, чтобы Альберу это заметил, и у него хватило такта хотя бы с этим справиться. По крайней мере, он был уверен, что братья пришли не для того, чтобы причинить ему вред. Такое горе нельзя было симулировать. Когда мальчик наконец взял себя в руки, Альберу пожалел, что решил проигнорировать его беду. Он чувствовал, что должен был хотя бы положить руку ему на плечо или сказать несколько слов утешения. Даже если ребенок, казалось, не хотел его жалости, он должен был протянуть руку помощи. Пока Альберу мучился в нерешительности, не слишком ли поздно для такого поступка, как это обычно делают неловкие подростки, которым кажется, что время должно быть идеальным, иначе действия не имеют смысла, Кейл наконец поднял на него глаза. Молчаливая решимость карих глаз заставила Альберу замолчать. Покрасневшие от слез и все еще залитые кровью младшего брата. Он представлял собой жалкое зрелище. Но Альберу почему-то не было его жалко. Это казалось неправильным. Как будто это было бы неуважительно по отношению к нему. Альберу последовал своему инстинкту, отточенному за годы работы на политической арене, и сдержал чувство жалости или раскаяния. Мальчик медленно встал, по-прежнему крепко держась одной рукой за своего брата, но, казалось, в какой-то мере преобразился. Разбитый рыдающий ребенок исчез, и вместо него появился на удивление элегантный человек, пусть и в таком потрепанном виде. Альберу сразу же понял причину этого. Его осанка, атмосфера и выражение лица, несомненно, говорили о благородном воспитании. «Ваше высочество». Его голос тоже изменился. На смену грубому лаю и ломаным словам пришел красноречивый голос, в котором не было страха. «Меня зовут Кейл Хенитьюз. Я и мой младший брат в долгу перед вами». Он поклонился с таким безупречным этикетом, что Альберу стало не по себе. Хотя он все еще не отпускал руку Роксу. «Я прекрасно понимаю, что у вашего высочества наверняка накопилось много вопросов к нам обоим из-за нашего грубого и непрошеного визита в вашу обитель. Я могу лишь принести свои глубочайшие извинения за неуважительный характер нашего прибытия» Если бы Альберу не было известно что-либо другое, он мог бы поклясться, что за этой речью скрывается явное желание проявить неуважение к нему. В этом не было никакого смысла, Альберу никогда не встречал Кейла до этого момента и, как он сказал, оказал ему услугу. Просто у него возникло зудящее чувство, что он не нравится Кейлу, несмотря на искреннюю благодарность в его выражении лица. «Боюсь, что сейчас я не могу дать вам много ответов». Голос Кейла был безукоризненно вежливым, но Альберу показалось, что в нем прозвучало презрение к нему. «И почему же?» Альберу спросил так любезно, как только мог. Несмотря на то что этот ребенок в его ментальной картотеке теперь относился к категории «грубиянов», он все равно должен был признать эмоции, которые, вероятно, довели его до такого состояния. И конечно, Альберу сразу же узнал фамилию Хенитьюз. Не имея отношения ко всему этому фиаско, нейтральная семья Хенитьюз могла бы стать ценным союзником во многих отношениях, если бы ему удалось добиться такого партнерства. Альберу был хорошим человеком, но до глубины души амбициозным и политическим. Кейл улыбнулся ему кривой улыбкой, которая не соответствовала тому благородству, которое он демонстрировал до сих пор. Он даже не был похож на ребенка, которым, как знал Альберу, должен был быть. «Потому что ваше высочество точно не поверит мне, даже если я вам расскажу» Те маги, которых ты смог забрать из Королевства Виппера? Они были подарком от ребенка, которого ты только что спас. На самом деле многие политические движения в королевстве, которые принесли пользу Альберу за последние два года, были непосредственно организованы хитрыми махинациями Роксу. Однако это не очень-то расположило Альберу к Кейлу. Он и так недолюбливал этого парня, так что видеть, как Роксу прилагает все усилия, чтобы облегчить его неизбежное восхождение к власти, было, мягко говоря, неприятно. Роксу просто объяснил, что Альберу - хороший лидер, который хочет лучшего для своих граждан, а значит, будет способствовать достижению конечной цели Роксу - жить мирной жизнью. Кейл знал, что он прав. Человек, которого Кейл знал до регрессии, был хорошим человеком. Политический ублюдок, но он всегда стремился защитить королевство Роан и его граждан. Кейл не просто так выбрал Альберу в качестве экстренного целителя на случай подобной ситуации. Дело было не только в том, что у Альберу была Звезда Исцеления и Кейл помнил координаты его кабинета еще со времен войны. Альберу был хорошим человеком. Он ни разу не усомнился в том, что Альберу спасет Роксу, совершенно незнакомого человека, если тот попадет в беду. Он также был уверен, что сможет заставить Альберу сделать это, если тот хоть немного засомневается. У Кейла было достаточно компромата на будущего короля, чтобы заставить этого дерьмового королевского ублюдка сделать практически все, что угодно. Но, кроме того, Альберу был не из тех, кто будет смотреть, как умирает ребенок. И Альберу был человеком, которому Кейл с неохотой и сквозь стиснутые зубы мог доверить свою жизнь. Уголок рта Альберу раздраженно дернулся при этих словах Кейла, но он сохранил самообладание. «Я уважаю ваше внимание к моим мыслям по этому вопросу, но уверяю вас, что способен самостоятельно оценить их правдоподобность» Кейл проигнорировал его, вместо этого окинув комнату коротким взглядом. «Ну и ну, это место - дерьмо» Возможно, дело было в том, что он снова оказался рядом с Альберу, но Кейлу было трудно не вернуться к своей «мусорной» персоне. Особенно когда он заметил, насколько неухоженной была комната подростка. Даже детская в поместье Хенитьюз была более ухоженной. Здесь же все было изношено. Кейл понимал, что в жизни Альберу было время, когда его игнорировали и сторонились во дворце. Это была одна из тех вещей, о которых можно было узнать по виноградной лозе. Первый принц потерял расположение короля, ля-ля-ля, третий принц выглядит многообещающей заменой, бла-бла-бла. Однако совсем другое дело - услышать об этом вскользь, а потом увидеть собственными глазами. Альберу выглядел тощим, каким Кейл его никогда не видел. Отчасти это объяснялось его возрастом, но, безусловно, присутствовал и аспект запустения. Его одежда была изношенной и старой, по крайней мере, старше, чем должна выглядеть одежда королевской семьи. Кейл никогда раньше не задумывался о том, что это бурное время в жизни Альберу, возможно, было действительно тяжелым для него. «Они действительно обращаются с тобой как с дерьмом, ха» Терпеливое выражение лица Альберу треснуло от комментария Кейла. Это было грубо, по-блазненному, и от этого его передернуло. Он решил, что именно сейчас, в этот момент, ему не нравится Кейл Хенитьюз и, вероятно, так будет всегда. Кейл щелкнул языком и задумчиво посмотрел на брата. Неужели Роксу удалось разглядеть в нем ту человечность, которой так не хватало Кейлу? Была ли это истинная причина, по которой он настаивал на молчаливой поддержке Альберу? Какой же у него был невозможный донсэн. «Я был очень терпелив с тобой». Альберу едва сдерживал свой гнев. Он даже отослал тетю из комнаты, когда она заглянула к ним, посчитав, что братья наверняка захотят побыть наедине. «Мне нужно объяснение» Это была раздражающая черта Альберу, о которой Кейл успел забыть. Этот парень был таким властным. Да, он наследный принц и все такое, но Кейла это всегда раздражало. Он вежливо улыбнулся принцу, пока с его языка слетал мусор. «Что ж, чертовски жаль». Роксу, слабый пациент, проснувшийся примерно за минуту до этого, прикидывал, насколько выгодно притворяться спящим. С одной стороны, он был уверен, что при таком раскладе Кейл станет врагом королевской семьи, что было... менее чем идеально. С другой стороны, ему очень не хотелось просыпаться и навлекать на себя гнев Кейла. Разве будет так плохо, если он принесет будущего кронпринца в жертву вспыльчивому нраву Кейла? К тому же вся эта ситуация выглядела как большая головная боль, которую нужно распутать, а у Роксу и без того было достаточно головной боли с надоедливой жрицей в голове. К его несчастью, враждующие мальчики каким-то образом почувствовали, что он не спит, и направили на него свои горячие взгляды, которые обжигали так сильно, что Роксу чувствовал их даже с закрытыми глазами. «Донсэн...» Голос Кейла мог бы разрезать стекло своей резкостью. «Ты проснулся» Роксу слабо приоткрыл один глаз, вздрогнув от злобного взгляда брата. Вот это да. Кейл и впрямь собирался его прикончить, не так ли?