Волчьи легенды

— Хоа… мой мальчик, — Тэмин поджал дрожащие губы и увидел вопрос в ясных, как звездное полотно, глазах. — Меня зовут… Чонгук. Они рассматривали друг друга практически все время, что им было отведено. Не отрывались, с любопытством и эфемерным счастьем вглядываясь в родные черты лица, отмечая каждые детали. — Родинка под губой, — тихо усмехнулся Тэмин, — прямо как у твоего отца. — Это… это правда… — Чонгук качнул головой, едва поверив в это, — не может быть… — Дай мне свою ладонь, — попросил Тэмин, с восторгом осматривая чужие фаланги пальцев и аккуратные ноготки. Он послал несколько импульсов по ладоням, постучав указательными пальцами, как могли это делать только папы со своими детьми, и Чонгук от неожиданности отдернул ладони, прижав их к груди. Они горели неизведанным огнем, ярким и приятным. Он нашел своего папу. Своего родного человека. Сморгнув влагу с глаз, Чонгук вновь неверяще покачал головой. Не мог принять такую правду. Ему казалось, что он сейчас сладко спит в телеге под темным небом, а рядом потрескивают сухие ветки в костре. — Где ты был? — поинтересовался шаман, коснувшись кончиками пальцев щеки, на которой остались шрам и уродливый синяк после Дасона. — А где был ты? — нахмурился Чонгук. — Все это время… где? Почему мы не были вместе? — Мы жили ближе к Западу, — Тэмин зажег свечи на столе, продолжая говорить, — ты, мой муж и я. Мы жили в маленькой деревушке на окраине, ближе к лесу. И я, и ты, и твой папа — все мы имеем светлые волосы, ненавистные этим ублюдкам. Чонгук с силой поджал губы, вслушиваясь в каждое слово взрослого и родного омеги. — В ту ночь… я ушел за несколько дней к ближайшему поселению, чтобы помочь принять роды у омеги. Они хорошо платили, а деньги были нужны всегда. Ты остался со своим отцом. Когда я вернулся, то сразу почувствовал странное ощущение — тяжесть и волнение. Твой отец был мертв. Его убили в доме, в общей комнате. Тебя же нигде не было. Кто-то украл мое сердце… Я не нашел их следов, а соседи не видели того, кто это сделал. Быть может, это был один человек, или их было несколько… Тэмин тяжело вздохнул. Он всю свою жизнь переживал из-за того, что в ту ночь ушел в соседнее поселение. Быть может, тогда они бы смогли отбиться и сбежать, смогли бы придумать хоть что-то, чтобы обезопасить себя, но судьба не была к ним благосклонна. Омега помнил тот момент, как сейчас, — уродливо истерзанное тело мужа со вспоротой грудной клеткой, пол с впитавшейся кровью и пустая колыбель, в которой не было Хоа. Не было его маленького и любимого сына. Тогда боль стала для омеги сопровождающим другом. Он долго рыдал на полу у деревянной кроватки, цеплялся за нее и ломал ногти, пока добирался до небольшого одеяльца, чтобы прижать его к своей груди и уткнуться в него лицом, закричав с новой силой. Он помнил, как хоронил мужа на заднем дворе, в саду. Копал ему могилу лопатой и закапывал сам. Никто из соседей не пришел помочь, посчитав их семью проклятой. Он очень долго чистил доски, чтобы смыть с них кровь. И проветривал дом, раскрыв все окна. Запах крови прицепился к его дому стойко, а когда Тэмин сбежал подальше от поселения, то тогда понял, что кровью пахло не в доме, а в его собственной голове. Тэмин словно учился жить заново: прибивался к кочевникам, ненадолго оставался в поселениях, но никогда не отвечал никакому альфе на чувства и совсем позабыл, что такое любовь. Он решил стать шаманом спустя пять лет, как потерял семью. И решение на него упало свыше. Тогда он не видел смысла в своей жизни, поэтому решил её оборвать. Забрался на высокую скалу и прыгнул с нее в реку. Река оказалась глубокой — он не разбился. А еще встретил утопающего ребенка, по ошибке уплывшего слишком далеко от знакомой речки. Ребенок цеплялся за кусты и камни и громко звал на помощь. Когда Тэмин его спас, вытащив на берег, он не запомнил, в какую сторону пошел ребенок. Упав без сознания, омега пролежал так некоторое время на земле, а очнувшись — не смог вспомнить, спасал ли он на самом деле ребенка, или это всё привиделось ему. — Я был в поселении с другими детьми, — ответил Чонгук. — С такими же, как ты? У них были светлые волосы? — Нет. Они все были разными. У нас был главный вожак — Намсок, — Чонгук протянул пальцы к собственной щеке под внимательным взглядом омеги. — Это он с тобой сделал? — Тэмин кивнул на шрам. — Да. Потому что я сбежал, — Чонгук волнительно вздохнул — тот день все еще отзывался в нем болезненными нотками. — Он хотел меня продать. Не только меня, но и других омег. Нас растили только для этого. Мне было страшно, поэтому я убежал. Меня спас Чимин! — Конечно, как ему не спасти тебя. Ты ведь его истинный, — Тэмин наклонил голову к плечу, всматриваясь в глаза родного сына, — и глазки красивого цвета. Он был твоим первым? — Нет, не он, — смущенно вздохнул Чонгук, спрятав взгляд. — Другой альфа. — Мой милый, — тихо произнес Тэмин, — тот, кто сделал больно. Я чувствую, что ты обижен. И синяк на твоей щеке… не от Чимина? — Нет. Он меня никогда не обижал, — заступился за альфу Чонгук. — Зато обидел другой. Позволь мне… Он протянул ладонь к чужому животу, коснулся поверх одежды и прикрыл глаза. Не хотел говорить правду, но все чувствовал. Он правду эту на самом деле сказал немного ранее, когда только почувствовал запах смерти. Вслушивался ли Чонгук в его слова? Было так странно. Ощущения не обманывали Тэмина: перед ним был его сын. Но он был таким взрослым, высоким и красивым юношей, похожим на него в молодости, что от этого приятные чувства поселились в его душе. Там словно наступила весна, и в сердце начали распускаться цветы. Неужели он нашел его? Встретил спустя столько времени. — Моё дитя, — Тэмин прижал ладони к щекам омеги и вжался в его лоб своим. Чонгук ощутимо вздрогнул и позволил себя обнять. Он тоже чувствовал себя странно, но до безумия спокойно и счастливо. Ему нравились надежные ладони омеги на своих плечах, его ровное дыхание на кончике носа и полное умиротворение. — Мне о многом хочется у тебя спросить, — поделился Тэмин с улыбкой. — Мне тоже… — честно ответил Чонгук. — Как мне к тебе обращаться? Имя Хоа теперь не звучит, как твое родное. — Меня зовут Чонгук, — он улыбнулся уголком губ и буквально утонул в той нежности, которая отражалась на дне зрачков Тэмина. — Если тебе тяжело называть меня папой, то можешь звать по имени — Тэмин. — Мне не тяжело, — отмахнулся Чонгук. Он всю свою жизнь мечтал встретиться с папой и понять, какого это — быть любимым сыном. Бёлю настолько же приятно рядом с Хваёном? А Чимину с Джианом тоже было так спокойно? Неужели рядом со своим папой… действительно становится так хорошо? — Но Чимин… и другие люди. Им нужно рассказать? — задумался Чонгук. — Другим людям не нужно, а вот Чимину можешь. Ты доверяешь ему? — Да. Тэмин улыбнулся. Он надел вуаль на волосы, скрыв их, но маску волка так и оставил на полу. С Чонгуком они перебрались на кухню, чтобы приготовить еды, продолжая переговариваться и узнавать друг о друге как можно больше нового. Жизнь Чонгука была скудной и скучной, поэтому он рассказывал все как было, без приукрас. О том, как его растили в поселении, как он жил в домике Джиана и Чимин учил его читать и писать, и как ему понравилась ботаника, поэтому он прочитал много книг, чтобы заниматься с детьми в их местной школе, но до этого пока еще не дошло. Тэмин же, в свою очередь, рассказывал, как живет, как принимает гостей с разных уголков мира, оказывая помощь, делая заклинания и набивая татуировки в виде рун. Они готовились к приходу Чимина по-разному: Тэмин слушал оживленные рассказы Чонгука о всяких мелочах, произошедших в его жизни, а Чонгук все время перескакивал с темы на тему, потому что хотел сказать как можно больше слов. Тэмин смотрел на него добрым, ласковым взглядом, и в эту минуту вспомнился Джиан, который смотрел точно также. Чонгук слабо улыбнулся. Он услышал копошение с коридора и увидел там Чимина, заходящего в дом с большим пакетом в руках. — А тебя здесь любят, — поделился альфа, снимая обувь, — как только я сказал, что хочу купить продуктов для шамана, мне тут же наложили всяких пышек, свежей рыбы, хлеб. Даже горсть леденцов дали. Ого. Ты без маски. — Чимин! Ты не поверишь! — Чонгук вскрикнул и с широкой улыбкой посмотрел на омегу, — Тэмин мой папа! — М-м-м, — недоверчиво протянул Чимин в ответ, — с чего ты взял? — Ты сомневаешься? — Тэмин прищурился, стараясь держать выражение лица спокойным. — Да нет, что ты, — альфа пожал плечами, но по взгляду было видно, что он воспринял эту новость не так радостно, как Чонгук. — Он сомневается, — подытожил Тэмин. — Да, сомневается, — вздохнул Чонгук. — Ну, вы похожи внешне, да, — согласился Чимин, — но с чего вы вдруг признали родство? — Чонгук мой сын. Не буду доказывать тебе, если не хочешь принимать это, — взмахнул пальцами Тэмин, — но, как папа своего сына, я еще подумаю над твоей кандидатурой на роль мужа Чонгука. Тем более, если ты такой недоверчивый… — Это что, шантаж? — Чимин удивленно дернул бровями. Чонгук сдавленно хихикнул, закрыв рот ладошкой, словно спрятавшись за ней. — Посмотри внимательно, — выдохнул Тэмин. Он задрал рукав свитера, показав три родинки, похожие на цветок, а потом задрал рукав свитера Чонгука, показав абсолютно одинаковые и идентичные родинки. И не забыл про волосы, сняв вуаль. Без нее они с Чонгуком становились похожи друг на друга еще сильнее. Тогда-то Чимин и кивнул удивленно — поверил, увидев все своими глазами. — Спасибо, что спас Чонгука, — хмыкнул Тэмин, но взгляд бросил благодарный. — Да… не за что… — шокировано выдохнул Чимин, повернув голову в сторону Чонгука, — может, ты не чувствуешь своего внутреннего волка, потому что тоже имеешь эти корни… шамана? Поэтому связь с омегой слаба? — Я не знаю, — честно признался Чонгук. Он поморщился вдруг, прижав ладонь к животу, а после и не заметил, как комната покачнулась и перевернулась. Сам он упал в чьи-то заботливые и крепкие руки. Сознание немного отключилось.

***

Чонгук приходит в себя медленно. Он поднял ладони к лицу, растирая его, поморщился и вдохнул приятный запах: кто-то в этом доме поджег сухие травы, чтобы приятный аромат проникал в легкие. Во рту пересохло. Щеки удивительно стянуло от слез, которые давным-давно высохли. Его слегка трясло, но больше удивляло собственное положение. На его животе оказалось что-то тяжелое и теплое. Чонгук опустил руку, чтобы пощупать и убрать, но сразу же в страхе отдернул, услышав фырчание. Он не понимал, что происходит, почему он лежит один в темной комнате, и почему неприятные ощущения не отпускают его. Словно кто-то нагло распахнул его грудную клетку и забрал сердце, выкачав из него всю кровь, а уходя — перевернул его и истерзал, задев душу. Все в груди ныло и болело, и это не было чем-то приятным. Чонгук помнил только удивленный взгляд Чимина и смех Тэмина, а дальше — пустота. Повернув голову в разные стороны, Чонгук заметил у постели несколько глубоких тазиков и кучу тряпок. Ему было плохо? Он так сильно уснул, что ничего не помнил. Вставать на ноги оказалось трудно. Голова сразу же закружилась, а тяжесть с живота пропала, спрятавшись под кровать. Оттуда же донеслись недовольное фырканье и звучное «ммрряу», от которого Чонгук вздрогнул. Он очень сильно хотел пить. И хотел найти выход из этого темного помещения. Чонгук хотел подышать свежим, морозным воздухом. В коридоре было пусто, но не тихо. С первого этажа послышались звуки возни и переговоров. Чонгук аккуратно спустился по лестнице, опираясь на стену. В большой кухне были Тэмин и Чимин. Альфа сидел за столом, устало опустив голову на сложенные руки, пока Тэмин готовил что-то в широкой кастрюле. Чонгук был тихим, но его присутствие почувствовали оба. — Очнулся, — подвел итог увиденного Тэмин. Он поджал губы и быстро дошел до сына, сжав его ладони. — Что произошло? — поинтересовался слабым и хриплым голосом Чонгук. Чимин встал на ноги мгновенно. Он выглядел ужасно невыспавшимся, уставшим. Словно не спал несколько ночей подряд и только и делал, что смотрел в одну точку. Даже глаза покраснели. — Не помнишь? — Тэмин прищурился и вздохнул, — пойдем, я все расскажу. Тебе надо лежать. — Не хочу лежать, — слабо выдохнул Чонгук, протестуя. — Ты потерял много крови, идем, — кивнул Тэмин в сторону комнаты. Он еще раз бросил взгляд на побледневшего сына и его обескровленные губы, а потом мягко обхватил за талию и довел до дивана, уложив на него. Чимин молчаливой тенью прошел следом. Он сел в ногах омеги, укрыв их небольшим шерстяным пледом и положив их на свои бёдра. — Тело не смогло принять ребенка, — спокойно объявил Тэмин, поставив перед фактом. Чимин поморщился: ему такая формулировка совсем не нравилась. Чонгук же… не сильно понимал, что происходит. — Тэмин, — вздохнул Чимин. — Твое тело, Чонгук, — продолжил шаман еще мягче, — оно носило в себе новую жизнь, но не смогло ее принять. Ты потерял сознание. Помнишь? Упал прямо в руки Чимина. И у тебя болел живот. И было много… крови. — Я убил?.. — зашептал Чонгук, испугавшись собственного голоса. — Нет, — резко ответил Чимин, — ты никого не убивал! — Послушай, — Тэмин вновь обратил на себя взгляд. Чонгук увидел, что глаза омеги тоже были покрасневшими, а под веками залегли темные тени. — В том, что произошло, нет твоей вины. — Да, эта вина полностью лежит на этом ублюдке Дасоне, — рыкнул Чимин. — Спокойно, — осадил Тэмин, переведя взгляд на омегу, — ты потерял много крови. Тебе нужно восстановиться. — Я потерял… — Чонгук задумался, бросив взгляд на живот Тэмина. Почему-то вспомнился Джиан с его большим и крупным животом, с манящей неуклюжестью и теплой улыбкой, — ребенка? Он поджал губы, потому что голос сел от шепота. Тэмин смотрел пристально и горячо: правда. Это правда. Чонгук лег головой на подушку и перевел взгляд на потолок. Тихо выдохнув, он крепче вцепился в плед, стараясь не задумываться о том, что произошло. Но не думать было просто невозможно. Ужасные мысли одолевали Чонгука, душили и тянули ко дну. Под плед заползла теплая рука с сухой кожей. Чонгук почувствовал щекотливое прикосновение к своей ступне, а потом и то, как его ногу сжали, начав мягко массировать. Чимин не сводил с него уставшего взгляда. Он не отходил от Чонгука все эти дни, не спал, потому что держал омегу от болезненной агонии, которая одолевала его тело. Чонгук влажно хлюпнул носом, привлекая к себе внимание. Он не хотел плакать, но пара слезинок все равно сползла горячими тяжелыми бусинами к векам. Они затерялась в мягкой подушке, но Тэмин их вытер. Провел ладонью по чужим вискам, заботливо поцеловал в лоб и заглянул в глаза. — Все хорошо, Чонгук. Не волнуйся. Тебе просто нужно отдохнуть. — Всё плохо, — уныло выдал омега в ответ, — я потерял ребенка. От человека, который меня сначала любил, а потом угрожал. И мой истинный… Чимин сжал пальцы на чужой ступне, чтобы тормознуть Чонгука в его словах, но омега продолжил. — Выбирает другого омегу. Не меня. Что тут хорошего? — искренне не понимает Чонгук. — То, что ты жив. Твоя жизнь очень ценна для меня и для твоего истинного, который не отходил от тебя ни на шаг и все время был рядом, не выбирая никаких других омег, — Тэмин вновь поцеловал чужой лоб. Чонгук опускает взгляд на Чимина, что привалился спиной и щекой к спинке дивана. Он едва держит глаза открытыми: слишком устал и вымотался за прошедшие несколько дней и ночей. Ему нужен был отдых и здоровый сон. По лестнице со второго этажа сбежал небольшой черный кот, прыгнув на спинку дивана. Чимин поморщился, слабо рыкнул, но животное спокойно дошло до Чонгука и примостилось на его груди. — Мой талисман, — вздохнул Тэмин, вплетая пальцы в пушистую черную шерсть, — Хоа. Назвал его таким же именем. Лег на то место, что сейчас у тебя больше всего болит. Чонгук вздохнул. Кот лежал на его груди. — Не нужно сокрушаться, почему все произошло так, — тихо продолжил Тэмин, — нужно подумать, для чего это испытание было в твоей жизни. Высшие духи оценивают твои силы, посылая такие испытания. Ты очень силен, раз способен держаться после всего произошедшего. Он замолчал, услышав сопение. Чимин не смог держаться еще дольше и так и уснул, прижавшись к дивану, держа в теплой ладони чужую гладкую ступню. Чонгук бросил взгляд на Чимина и смягчился. Его истинный был рядом. И отправился в другое поселение вместе с ним, а это значит, что ему не все равно на его жизнь. — Уснул, — Тэмин стал говорить тише, — волновался за тебя. Порывался отправиться обратно в свое поселение, чтобы придушить Дасона. Дасон — это тот самый альфа, да? Твой самый первый? Чонгук угукнул, удобнее сдвинув ноги. Он положил их на чужие колени и удивился, как уставший Чимин даже не дернулся и не проснулся от такого. — Отдыхай. Я сделаю тебе отвар, — Тэмин еще раз почесал мурчащего кота и посмотрел на Чонгука, — верь моим словам. Все будет хорошо. Чонгук кивнул. Он закрыл глаза, чтобы поспать, но сон все не шел. Он слышал, как Тэмин готовил на кухне, как после сидел за своим столом, раскладывая карты и раскидывая камешки. Чимин крепко спал, не двигаясь, а кот Тэмина не сползал с чужой груди, приятно мурча около шеи. Усыпляя. Когда Тэмин ушел на второй этаж, чтобы готовиться ко сну, Чонгук аккуратно выбрался из-под пледа, набросив его на Чимина, оделся потеплее и тихо вышел на большое крыльцо. Ему нравилась эта веранда со скамейкой у окна, с шелестящими из-за ветра ленточками. В ночи было спокойно и тихо. На подоконник кухонного окна запрыгнул черный кот. Чонгук увидел его, повернув голову в сторону окна. Он не знал, сколько просидел на улице, но пытался думать о том, что происходит в его жизни и для чего он проходит через эти испытания. Он даже вспомнил Джиана: умного, красивого и заботливого. Теплого. Чонгук тянулся к его теплу и его рукам, он это прекрасно помнил. И даже сейчас, встретив своего родного папу, омега вспомнил о том, кто спас его от смерти. Благодаря кому он выжил. От некоторых воспоминаний на его глаза набегали слезы. Жгучие и неприятные, с колючим комом в горле. Он сдерживал себя от этой истерики и клал руки на живот. Внутри него жила маленькая жизнь, которая умерла. Входная дверь скрипнула, широко открывшись. Потом закрылась. Чонгук услышал шаги, повернув голову, и заметил, как сонно растирал лицо руками Чимин. Он сел к нему на небольшую лавочку и вздохнул, поёжившись от ветра. — Хваён будет рад, — сказал Чонгук, — он хотел, чтобы у него были внуки, но не от меня. Чимин повернул голову в сторону омеги, прищурился болезненно и протянул ладонь к чужой щеке. Кожа была холодной. Чонгук очень давно тут сидит. Кажется, будто целую вечность. — Ты выглядишь разбитым, Чонгук, — заметил Чимин, — хочешь, я что-нибудь для тебя сделаю, м? Что ты хочешь? Чонгук не знал ответа. Еще совсем недавно у него было столько планов и желаний: сначала он хотел научиться полноценно и правильно писать и читать, потом — быть хорошим, хозяйственным омегой, потом — быть достойным омегой, умным и разбирающимся в ботанике. Чонгук хотел всегда быть любимым. Всегда. Он не хотел, чтобы его били вновь. Чтобы издевались над ним и мучили угрозами появления Намсока, от которого он сбежал. Что хотел Чонгук сейчас? Он не знал. В его душе была пустота размером со всю вселенную — и капелька слез. — Не знаю, — честно ответил Чонгук. — Не знаю, что хочу. — Хочешь, я буду рядом? — спросил вновь Чимин. Один такой альфа уже обещал быть рядом. Обещал заботиться и любить. Глупо усмехнувшись, Чонгук едва не захлебнулся своими же слезами. — Только букеты мне не дари. — Глупенький, — мягко вздохнул Чимин, обняв Чонгука за плечи. Он чувствовал дрожь в чужом теле и жадное дыхание на своей шее, — мой огонек. — Почему огонек? — сразу же поинтересовался Чонгук. — Потому что глаза твои горят. Улыбка тоже. И душа.