Крокусы

Тридцать девять процентов. Всю дорогу до кладбища лишь эта цифра крутилась в голове у Роджера. И что же теперь будет? Пятьдесят? Восемьдесят?.. То и дело он поглядывал в зеркало на сидящего на заднем сидении ребенка. Было так непривычно видеть его во всем черном. Белоснежные волосы ярким пятном выделялись на фоне серого ноябрьского дня. Семь лет — не слишком ли ранний возраст для подобных поездок? И всё-таки выбора не было. Роджер готов был рискнуть, лишь бы весь этот дурдом уже прекратился. — Иди за мной, — мрачно приказал он мальчику, закрыв дверь автомобиля. Они шли по узкой тропинке вдоль могильных плит. Один поворот, другой. Тридцать девять. Да хватит уже думать об этом, черт возьми! — Здесь. «Эллен Ривер, 2.03.1970 — 29.04.1998». Скромный крест, могила заброшена. Сюда явно мало кто приходит. Если приходит вообще. Роджер перевел взгляд на мальчика. Тот стоял, не шелохнувшись, словно фарфоровая статуэтка, до побелевших костяшек вцепившийся в принесенные с собой цветы. Бледная кожа его выглядела еще бледнее, чем обычно. В какой-то момент Роджеру показалось, что малец вот-вот рухнет. Положив руку тому на плечо, мужчина промолвил: — Ты можешь положить цветы на могилу, Ниа. Мальчик не пошевелился, все еще находясь в оцепенении. — Цветы, — вкрадчиво повторил Роджер. Ниа рвано вздохнул и сделал несколько нерешительных шагов вперед, опустив лилии на ледяной гранит. — Знаешь, — продолжал мужчина, — тебе лучше впредь не появляться здесь. Я решил, что тебе всё же следует посетить могилу матери, но учти, что это в первый и последний раз. Никто не должен знать, кто вы и кто ваши родственники. Это может быть небезопасно. Кроме того, прошлое должно оставаться в прошлом. Ты не продвинешься вперед, если будешь тащить эту плиту за собой всю жизнь. Понимаешь, о чем я говорю? Ниа кивнул, не отводя взгляда от могилы. — Прекрасно. В таком случае, оставлю тебя здесь ненадолго. Ты наверняка хочешь пообщаться с матерью. Я буду ждать тебя у… — Нет, — прервал его Ниа. — Я увидел всё, что мне было необходимо. Можем возвращаться. — Но… Разве тебе не нужно время попрощаться? — Она умерла, мистер Рувье. Я сделал всё, что мог. — Вот как… — Роджер удивленно вскинул брови. — Может, хотя бы прочтешь молитву? Ты ведь постоянно что-то читал, когда рисовал те… — Мистер Рувье. Ниа поднял на мужчину темный, как сама смерть, взгляд, заставивший того отшатнуться. И процедил нехарактерным для ребенка тоном: — Мы уходим.