Сияние Альдерамина

Изуку и Шинсо провели вместе около часа, прежде чем в палату вошёл Сотриголова. Весь его вид говорил о том, что Мидории предстоит серьёзный и откровенный разговор с учителем. Подросток мысленно вздохнул, чувствуя, как его охватывает волнение. Он, конечно, очень хотел поговорить с Шотой, но внутренний барьер, выстроенный против доверия взрослым, давал о себе знать. Мидория понимал, что, возможно, он зря переживает, ведь Айзава-сан давно знаком с ним и их отношения можно назвать чем-то средним между учитель-ученик и отец-сын. Безусловно, Шота стал для Изуку дорогим человеком, семьёй не по крови, но решение, доверять ли ему до конца, ещё не пришло. Умом подросток понимал, что Айзава не отвернется от него, но где-то на задворках прочно засевшая мысль о том, что взрослые не больше чем лжецы и обманщики, не давала покоя, заставляла сомневаться и отталкивать мужчину снова и снова. Изуку думал, что ему удалось отвлечься, но снова чувствовал себя паршиво — он был разбитым и уставшим, разговор с Хитоши никак ему не помог. Упомянутый парень положил руку на плечо Мидории, вызывая того из порочного круга вечных мыслей, и, мягко улыбнувшись, обнял его на прощание, пожелав удачи. Изуку слабо улыбнулся в ответ, прежде чем переключиться на Айзаву, беспокойно нахмурившегося в углу комнаты. Когда Шинсо вышел из лазарета, про-герой подошёл к подростку и присел на корточки перед ним. — Привет. Как ты себя чувствуешь? Мидория вздохнул, сжав в руках край футболки. Врать бессмысленно, да ему и не хочется. Он ведь устроил весь этот спектакль ради того, чтобы получить помощь. Почему же сейчас он борется с самим собой, чтобы не закрыться вновь, не оставить проблемы при себе? Айзаве можно доверять, Изуку устал повторять эту мантру, чтобы рассказывать учителю хотя бы часть правды. Почему всё настолько сложно? Спустя несколько минут Мидория почувствовал шершавую ладонь Айзавы на своей руке. Физический контакт выдернул его из мыслей, и Изуку посмотрел в глаза мужчине, отмечая на чужом лице более тёмные круги под глазами. Из-за него Айзава волновался больше, чем ему следовало, и не смог уснуть, наверняка разбираясь с последствиями экзамена. Почему Мидория всегда доставляет столько проблем? Почему кому-то вообще есть до него дело? Почему… — Изуку, всё в порядке, — неожиданно мягкий голос Сотриголовы окончательно вернул его в реальный мир. — Ты можешь не отвечать, если тебе… — Паршиво, — Мидория перебил героя, сжимая пальцы Айзавы в своих руках. — Я только что выложил всю свою биографию перед огромным количеством людей, доставил кучу неприятностей, вынес напоказ все свои страхи и теперь… В-вы все просто пытаетесь… Правда помогаете м-мне. Боже, зачем я это сделал? Всем должно быть наплевать на это! Наплевать на меня, на мои проблемы, на моё существование в-в принципе. Почему меня еще не выгнали? Я настолько… Настолько бесполезен, что даже не могу справиться со своими проблемами и заставляю других л-людей слушать… Слушать своё нытьё, просить помощи, хотя, очевидно, зачем им помогать такому, к-как я? Изуку всхлипнул, обнаруживая, что из его глаз льются слëзы, но он не помнил момент, когда начал плакать. — О-они не должны… Не должны быть такими милыми и понимающими и… Я-я просто н-не знаю, зачем вообще я сделал это, если в конечном счёте, меня, наверное, п-просто исключат или что-то в этом роде… Б-бесполезным отбросам не место в геройской школе, нужно было понять раньше, что вся эта схема с поступлением и весь этот год… Н-не нужно было… Я не должен был поверить в то, что, в-возможно, я м-могу попросить помощи… Я просто пустая трата времени, в к-конечном счёте… Его уже трясло не на шутку, Мидория чувствовал, как к горлу подступает знакомый комок, а глаза застилает мутной пеленой. Руки по привычке тянутся к волосам, чтобы с силой дернуть за зелёные пряди, привести себя в чувство. Но на этот раз его руки перехватывает учитель, сидящий прямо перед ним. — Тише, Изуку, всё в порядке, всё будет в порядке, — подросток не сопротивлялся, когда чужие уверенные руки опустили его собственные обратно на ноги, а потом учитель начал выводить успокаивающие круги на его спине. — Ты и твои проблемы не пустая трата времени. Мы здесь, чтобы помочь тебе, я здесь, чтобы спасти тебя, малыш. Ты никогда не будешь обузой. Всё будет хорошо, мы все поможем тебе. Ты не один. Мидория медленно успокоился, концентрируясь на словах Айзавы и регулируя своё дыхание. Верно. Он больше не в Альдере. У него есть причуда. Учителям не плевать на него, и у него есть человек, практически заменивший ему отца и всю семью. Изуку должен взять себя в руки. Успокоить бешено стучащее сердце и утихомирить разум. — Д-да. Я-я в порядке… Айзава выдохнул, не осознавая, что задерживал дыхание, пока подросток окончательно не успокоился. Мидория сводит с ума его родительские инстинкты и его самого. Он слишком сильно переживает за этого ребёнка. Привет, дорогая седина, скоро ему придется тратить деньги на краску для волос, если он хочет позаботиться о своей репутации мрачного и жестокого эмо-учителя. Если от неё ещё что-то осталось, конечно. — Ты готов к разговору? — мягко спросил Шота, взъерошив волосы ученика. — Если нет, я не настаиваю. — Я-я не готов, но думаю, что нужно покончить с этим, — вздохнул Мидория, вытирая дорожки от слёз на щеках. — Ни к чему оттягивать неизбежное. Изуку смотрел на свои руки, сжимающие ткань на коленях. Конечно, он не был готов к тому, чтобы, наверное, ещё подробнее раскрыть всю подноготную своей жизни отцу учителю, сидящему перед ним. Ну, он ведь сам этого хотел, разве нет? — Эй, малыш. Посмотри на меня, — подросток поднял глаза и поймал на лице Айзавы мягкую, почти нежную улыбку. — Ты очень сильный и храбрый. Самому попросить о помощи удаётся не каждому, даже если он жаждет быть услышанным. То, что ты признал свои проблемы и готов работать с ними, уже делает тебя самым сильным человеком, которого я когда-либо встречал. Никто не будет на тебя давить и пытаться выяснить что-то, о чём ты говорить не готов. Мидория неосознанно стал повторять дыхание Айзавы, чтобы успокоить разум и сосредоточиться на реальности. Его воспринимают всерьёз. Никто не собирается отворачиваться от него. Учителям не всё равно на его состояние. Его друзьям не плевать на него. Изуку вытер слёзы рукавом, прежде чем робко улыбнуться в ответ. — Х-хорошо. Шота взъерошил запутанные кудри парня и поднялся, чувствуя, как хрустят колени. Реакция его тела на подъем из неудобного положения вызвала тихий смех Изуку, и Айзава слегка прищурился, щëлкая того по носу. — Вот будешь в том же возрасте, что и я, посмотрим, кто над кем смеяться будет. Мидория уловил искру веселья в глазах героя, поэтому осмелился показать язык. — Тебе всего двадцать девять. И кто над кем будет смеяться, ха? Ты будешь старым ворчливым дедом с кучей проблем, а я — в полном расцвете сил! — Рад, что ты уже можешь шутить. Значит, готов поговорить со мной? — Айзава пересел на лавку, стоящую у стены напротив кровати Изуку, и дождался кивка подростка. — Как классный руководитель, я бы хотел узнать о ситуации в твоей семье. Сейчас Мидория-сан общается с директором Недзу, но мне нужно поговорить с тобой. Ты готов к тому разговору? Мидория неуверенно кивнул. Его мама общается с директором, пока он говорит с учителем. Он не уверен в том, что должен чувствовать по этому поводу. Если Недзу-сан уловит тревожные звоночки, то обязательно начнёт копать глубже… Но ведь это то, чего хочет Изуку, да? Даже если это означает, что маму лишат родительских прав… Или посадят… Но не должны же! Она ведь не пренебрегала им, правда? Ничего такого… Еда и вода были, вещи тоже, всё было прекрасно. Конечно, мама уделяла ему не очень много внимания — не так, как Айзава-сенсей! — но… Она всё ещё его мать. «Она не твоя мама!» Голос, похожий на его собственный, прозвучал в голове набатом. Изуку тряхнул головой, внезапно разозлившись на него. Но он живёт со своей мамой, со своей! Как может он думать о том, что… Как может этот голос говорить ему, что Инко — не его мать! Видимо, его эмоции отразились на лице, потому что Айзава беспокойно заерзал на сидении. — Проблемный ребёнок, всё в порядке? Ты выглядишь… злым. Изуку вздохнул. Почему он вообще реагирует на этот голос?.. …Стоил ли ему прислушаться к нему? — Всё… Всё в порядке, — парень сглотнул, оглядываясь в поисках воды. В горле немного пересохло. — Ч-что именно вы хотите услышать? Шота вздохнул и поднялся со своего места, наливая из графина воду и передавая стакан ребёнку. — С-спасибо, — Мидория благодарно принял стакан и сделал пару глотков. Прохладная жидкость приятно растеклась внутри, остужая эмоции. — Просто расскажи мне о том, как проходит обычный день у тебя дома, для начала, — Шота не хотел слишком сильно напрягать подростка. Конечно, у него была лицензия психолога, как и у всех профессиональных героев, но он вряд ли смог бы взять Изуку как пациента. Он мог общаться с ним и делиться проблемами, безусловно, но… Айзава признается хотя бы самому себе в том, что слишком сильно привязался к мальчику, и его дело будет восприниматься им чересчур болезненно. Изуку будут назначены сеансы с Гончим Псом, на которых он будет анализировать проблемы и искать пути их решений, чего ребенок не мог бы сделать, общаясь с Шотой. Также Мидории найдут психотерапевта. Скорее всего, Гончий подключит кого-то из своих знакомых. Изуку заерзал на своём месте, подтягивая затëкшие ноги, и Шота вынырнул из своих мыслей, мгновенно сосредотачиваясь на ребёнке. — Ух… Окей. Да. Я думаю, это должно быть не так трудно… Ну, мама обычно рано уходит на работу, ещё до того, как я проснусь. Она работает по сменам, так что я остаюсь один на ночь и утром тоже ухожу сам. Потом… Ну, дома меня почти нет. Когда мама работает днём, то оставляет ужин в холодильнике, ну или нет, и тогда я сам готовлю и себе, и ей. В принципе, всё хорошо. Мы просто очень мало видимся. И… Обычно-она-предпочитает-уходить-на-выходныексвоимдрузьямияостаюсьодинпоэтомупростонуянежалуюськонечно-н-но… — Воу, ребенок, тише, — Айзава положил мозолистую руку ему на плечо, заземляя. — Ты тараторишь. Изуку смял ткань больничной рубашки, виновато прикусывая губу. — П-простите… Просто… Я не знаю, — он вздохнул. — Мама, она… Она была очень милой и хорошей, наверное, до десяти лет. Потом… Наверное, ей просто надоело… В конце концов, это был вопрос времени, когда он-на, эм, отвернется. Ну, бросит. М-меня. Мидория почувствовал вновь поступающие слёзы и сердито потер глаза внутренней стороной ладоней. В груди чувствовалось неприятное, но привычное жжение. Такое всегда бывает, когда он начинает плакать. Как будто изнутри рвутся не только слёзы. Вся боль хочет выйти вместе с ними, но слёз никогда не достаточно. Он, наверное, хотел кричать. Кричать, пока не охрипнет или не потеряет голос. Но ему… Ему нельзя кричать, нельзя шуметь. Нельзя? — П-простите… Я… Был б-беспричудным до, эм, до четырнадцати. Я-я получил причуду в день вступительного экзамена… Ну, вы знаете, хах, зачем я вообще это рассказываю? — Всё, что ты говоришь, важно, даже если я уже знаю это. Я здесь, чтобы ты выговорился, — мягко подтолкнул к дальнейшему разговору учитель. Жгучая масса в груди становилась всё больше. Айзава… Почему, почему он всегда такой хороший, такой… Понимающий? Он должен кричать на него! Он должен говорить, что никого не интересуют проблемы подростка, что они не важны, что Изуку — ничто, просто песчинка, до которой нет никакого дела. Но… Айзава так не делает. Он ждёт, когда Мидория откроется ему, ждёт, чтобы помочь. Мидория громко всхлипнул, прежде чем попытаться подавить рвущиеся наружу слёзы и крик. Он не мог, не мог, не мог. Нельзя кричать, нельзя плакать, нельзя молчать, говори, говориговориговори… Говорить что? Обжигающее пламя коснулось его волос и лица. Он выставляет руки, чтобы уберечь глаза, и руки тоже обжигает пламенем. - Почему ты молчишь, неблагодарное отродье? Довольствуйся тем, что тебя ещё не выгнали из дома! Ты испортил жизнь всем — и мне, и своей драгоценной матери, которая бросила меня ради тебя! Изуку задыхается, хрипит, сжимает волосы, жмёт руки к груди, пытаясь избавиться от боли. Он чувствует широкую руку у себя на спине и не может не подумать на миг, что это Хисаши. Но рука слишком мягкая… Мягкая, но грубая одновременно. Она выводит успокаивающие круги на его спине, и Мидория постепенно успокаивается. Дрожь в руках всё ещё не хочет униматься, и, если уж на то пошло, его всего трясёт. Парень чувствует, как вторая рука берёт его собственную и прислоняет ладонью к груди. Он может чувствовать под пальцами пульсации учащëнного ритма сердца, но сейчас пытается сосредоточиться на другом — глубокий вдох, точно как под его рукой, и медленный выдох. -…вот так, молодец. Всё в порядке, ты в безопасности, в академии, и за тобой просматривают учителя. Мы не позволим… Я не позволю причинить тебе вред. Глубокий, спокойный голос Айзавы успокаивал, как и всегда. Медленно Изуку возвращал контроль над сознанием. Когда он полностью восстановил дыхание, то почувствовал себя истощенным. Он… Он почти ничего не сказал. И всё равно чувствовал себя выжатым, как тряпка. Ну почему, почему это должно быть таким сложным? Но он не жалуется. Он вытерпит всё. Как и сказал Айзава — Изуку в безопасности… — П-прости… — выдохнул Мидория, когда почувствовал, что контроль над телом и разумом вернулся окончательно. Айзава лишь покачал головой, показывая, что Изуку не виноват. — Ты устал. Это был не вопрос, но подросток кивнул, обхватывая себя руками. Он прикусил губу, неуверенно глядя на учителя. Айзава только тихо вздохнул, раскрывая объятия. Глаза Изуку на мгновение вспыхнули прежним светом, он боязливо обнял учителя и, не видя сопротивления, прижался к нему, крепко схватив ткань геройского костюма. — С-спасибо… — Ребёнок, — Шота вновь вздохнул. — Я задам тебе последний вопрос, хорошо? Потом ты сможешь отдохнуть. — И ты будешь рядом? -…И я буду рядом, — тихо ответил герой, получая в ответ кивок. — Женщина… Эм, твоя мама, с которой ты живешь. Как её зовут? Мидория удивленно посмотрел на учителя, сразу снова зарываясь головой в его плечо. — Инко Мидория, конечно! Ты забыл? Айзава на мгновение замер, но заставил себя повременить с нервным срывом. Ребёнок… Может, стоит спросить потом? После панической атаки… Может, он просто перепутал. — Да, точно. Забыл. Спасибо, — проворчал герой, укладывая Изуку на кровать и укрывая пледом вымученного ребёнка. — Ты молодец. Хорошо держался. Отдыхай. Мидория послушно закрыл глаза, ощущая приятную тёплую тяжесть руки Айзавы на своей макушке. Совсем скоро он позволил себе соскользнуть в мир снов. Рядом Сотриголова, всё будет хорошо. Никаких кошмаров… Ну, он надеется.