***
Время: 16:30.Место: Школа.
(Pov от лица Кирилла)
Я спустился с крыльца школы и неспешно повернул направо, в место за зданием школы. Зайдя за угол, я увидел, что Рома с Бяшей были уже на условленном месте, но к моему удивлению, с ними находился и Антон. Заметив меня, Рома тут же окликнул: — «Ну наконец, Кирюха, где ты так долго ползал? Мы уже думали, Егорыч тебя решил первым выцепить.» Я подошёл к ним, ничем не выказывая эмоций. — «Я задержался, чтобы уточнить расписание на завтра,» — ровным тоном пояснил я. — «Зачем присутствие Антона?» Рома бросил добрый взгляд на Антона. — «Тоха нам нужен, но об этом позже. Сейчас поважнее тема есть.» Рома подошёл ко мне с серьёзным, решительным видом, однако его жесты всё равно выдавали некоторую скрытность. Обычно прямолинейный, на этот раз он подбирал слова осторожнее. — «Короче, Кирюх, по поводу Егора,» — начал Рома ровным тоном. — «Мы с Бяшей сегодня встретили Ивана в столовой. Он сказал, что это было просто недоразумение, и вечером попросил встретиться на этом же месте, чтобы побазарить. Так что с Егором дело почти решённое.» Я принялся анализировать сказанное. Что-то здесь не сходилось. С чего вдруг Егор, лелеявший столь воинственные намерения, вдруг решил уступить? Скорее всего, это план Ивана, чтобы окончательно разрушить хорошие отношения между Егором и Ромой, а также стравить их. Но для чего это ему? Хм, Иван делает слишком резвые ходы, и, скорее всего, уничтожив Рому, он хочет запугать меня, намекая, что после Ромы я буду следующим. Или же этим действием он хочет заставить меня сделать свой ход, посмотрев на мои возможности. Нужно не торопиться с выводами и для начала проверить, что думает сам Рома по этому поводу. — «Ты уверен, что всё пройдёт… гладко?» — медленно проговорил я, внимательно вглядываясь в лицо Ромы. Он дёрнул плечом, его взгляд стал настороженным, выдавая попытку скрыть правду. Алчные хулиганские замашки никуда не делись, просто на этот раз ему пришлось приготовиться к возможным осложнениям. — «Не совсем,» — признал Рома серьёзным тоном. — «Но нас с Бяшей будет двое, так что два на два. Думаю, вывезем.» Я перевёл взгляд на Бяшу, а затем на Рому. Бяша был мелковат и щуплый, из него боец никудышный. А Рома, хоть и крепыш, но тот неожиданный удар от Егора, который он проворонил, ясно показал — в боевых искусствах он слабоват. Егор, судя по его ученической стойке, освоил лишь азы бокса в каком-нибудь кружке. А вот Иван производил совсем другое впечатление. Крепкое, поджарое тело, ни грамма лишнего веса. Взгляд цепкий, изучающий, ловящий малейшие детали и жесты. А также слух о том, что он чуть не убил старшеклассника, лишь подтверждает, что он опасен и, скорее всего, без труда сможет в одиночку одолеть Рому с Бяшей. Я повернулся к Роме: — «Может, нам с Антоном стоит пойти на разговор вместе с вами?» Рома отрицательно покачал головой: — «Не-не, так не пойдёт. По понятиям толпой на простой разговор не ходят. Это не по-пацански.» Резко Антон решил прервать наш разговор и задал вопрос: — «А что именно происходит? Из-за чего весь этот переполох?» Мы с Ромой синхронно перевели взгляд на Антона. Рома собрался с мыслями и начал объяснять ситуацию: — «Сегодня на перемене этот придурок Егор Стрельцов из параллельного 10 «А» класса вдруг налетел на меня. Пизданул мне в солнышко, как крыса, а затем начал что-то про своего брата мне втирать. В общем, наехал на меня без причины, гад.» Рома замолчал на миг, видимо вспоминая подробности стычки. Затем продолжил: — «А затем этот урод Бяшу за то, что он вступился за меня, ударил со всей силы, нос ему разбил. Так что теперь у нас с Егором сегодня вечером будут разборки.» Выслушав Рому, Антон кивнул: — «Понятно, спасибо, что объяснил.» Затем Рома перевёл взгляд на меня: — «Кирюх, я конечно ценю, что ты с Антоном хотите нам помочь. Но это наше личное дело, касается только меня, Бяши и Егора. Мы с Бяшей сами разберёмся, по-мужски разрулим ситуацию.» Я увидел в глазах Ромы горящий огонёк решимости. Было заметно, что от своих слов он не отступится. Тут в разговор вмешался Бяша, видимо опасаясь предстоящей драки: — «Слышь, Ромыч, а может нам прихватить их с собой, на всякий случай, на? А то вдруг что…» Рома метнул в Бяшу строгий, злой взгляд и звонко дал ему подзатыльник: — «Ты это о чём? Ты что, ссыкун последний, раз такое предлагаешь?» — прошипел он сквозь зубы. — «Да и что потом о нас все подумают, если прознают, что мы на простой разговор целой толпой ходили?» Бяша поморщился от боли, потёр ушибленное место и попытался возразить другу: — «Ромыч, ты ж знаешь, с кем нам предстоит тягаться, на! А если они тоже толпой нагрянут, на? Мы ж не факт, что их вывезем. Егора-то ладно, но этот психопат Иван… Он же старшеку чуть башку не снёс, на!» Рома снова скривился, сделав серьёзное, непреклонное лицо: — «Знаю я об этом ублюдке. Да и схерали ты орешь на меня, падла? Если ты уже ссышь идти на разборки, то вали отсюда сразу, ссыкун ёбаный! Я и сам со всем разберусь!» Бяша вспыхнул от такой грубой отповеди друга. Он уже начал разворачиваться, чтобы уйти, но на ходу бросил Роме: — «Ну и разбирайся один, на! Меня уже достало, что ты постоянно ставишь своё ёбаное мнение выше всех остальных!» Бяша решительным шагом направился прочь от нас, сплюнув на ходу. Рома проводил его тяжёлым, исполненным злости взглядом.***
(Выводы Кирилла.)
Внимательно наблюдая за разгорающимся конфликтом между Ромой и Бяшей, я сделал несколько выводов. Было очевидно, что напряжённая ситуация заставила давних друзей противостоять друг другу. Для Ромы важнейшую роль играли «понятия» — неписаные законы улицы, которым он безоговорочно следовал. Бяша же, уставший от диктата своего товарища и невозможности высказать собственное мнение, в конце концов сорвался. Наблюдая за их перепалкой, я заметил, что и самому Роме нелегко давалось сохранение хладнокровия. Однако из-за своего упрямого характера он отказывался прислушиваться к доводам Бяши, что и привело к окончательной вспышке гнева. Бяша, в свою очередь, казалось, лучше осознавал опасность ситуации. Он понимал, что вряд ли Егор и Иван придут одни, а даже если и придут, навряд ли посмеют противостоять последнему. Эта размолвка, несомненно, омрачила их отношения, но я сомневался, что она полностью разрушит многолетнюю дружбу. Рома всецело доверял лишь Бяше, а их примирение было лишь вопросом времени.***
Рома резко крикнул ему вслед: — «Ну и катись к чёрту, друг ещё называется!» Бяша уже скрылся за углом школы. Рома, плюнув на снег, достал пачку сигарет, прикурил одну и сделал пару глубоких затяжек. Перевёл взгляд на нас с Антоном и сказал: — «Короче, Кирюха, Антон, вообще-то я собрал вас по другому делу. Но раз это ссыкло съебалось, перенесём его на завтра. Вы как, завтра так же после уроков сможете сюда подойти?» Спокойным ровным голосом я ответил: — «Сначала объясни, что за дело?» Рома отвёл взгляд в сторону и произнёс: — «Да тему с Полиной надо было провернуть. Я ей признаться хочу, но она даже внимания на меня не обращает.» Я вспомнил, что после уроков договорился с Катей прогуляться. Однако мне не хотелось, чтобы Рома и Антон узнали об этом, поэтому я решил придумать оправдание: — «Извини, завтра не смогу, отец попросил помочь с делами после школы.» Рома посмотрел на меня серьёзным взглядом и обратился к Антону: — «Ну а ты как, Тох?» Антон с неуверенностью в голосе ответил: — «Ну, смогу, наверное, прийти.» Рома широко улыбнулся: — «Вот и отлично! Тогда жду тебя завтра здесь после последнего урока.» Докурив сигарету до фильтра, Рома бросил окурок в снег и старательно притоптал его ботинком, будто вымещая внутреннее беспокойство. Поведение его выдавало глубокое волнение — он продолжал мелкими шажками переминаться с ноги на ногу, то взгляд его рассеянно блуждал вдаль, то вновь возвращался к нам, изучающе-настороженный. — «Ну ладно, тогда на сегодня расход,» — произнёс он, безуспешно пытаясь придать голосу небрежность. — «Вы идите, а я, как и сказал, приду один на разборки.' Антон сразу встревожился: — «Рома, ты уверен, что идти одному хорошая идея? Пока мы здесь с Кириллом, мы можем пойти с тобой.» Однако Рома лишь сурово нахмурился и отрезал: — «Тоха, я сказал — это моё дело, значит и решать мне.» По его реакции стало очевидно: он отчаянно нуждается в поддержке, но собственная гордость не позволяет открыто признать это. В этот момент я принял решение. Чтобы по-настоящему оценить потенциал Ивана, следовало пойти на разборки Ромы. Там уже станет ясно, что из себя представляет этот человек и причастен ли он к инциденту в школе или это и впрямь досадное недоразумение. Но лучше подготовиться к худшему сценарию, а для этого нас должно быть трое против двоих. Рома с Антоном смогут справиться с простоватым Егором, а я тогда получу возможность разобраться с загадочным Иваном и оценить его истинные возможности. Решив вмешаться, я спокойно произнёс: — «Рома, Антон прав. Ладно, если бы вначале ты был с Бяшей. Но теперь ты собираешься пойти один против двоих, Егора и Ивана. А если дело дойдет до драки, тебя просто отделают, если не хуже. Я понимаю, ты сказал идти одному — это принцип, всё должно быть по понятиям. Но пойми сам — если речь лишь об обсуждении инцидента, в чём проблема прийти с друзьями? Так в худшем случае ты хотя бы не будешь один на один против них двоих.» Рома прислушался к моим словам, нахмурился, сводя брови к переносице, и опустил взгляд. Казалось, доводы мои его убедили, однако гордость по-прежнему не позволяла так просто отступиться. — «Я знаю, Кирюх, но…» — начал было Рома, однако я не дал ему договорить, перебив: — «Мы с Антоном будем просто наблюдателями. Ты будешь обсуждать дело с Егором, а если ситуация пойдет по плохому сценарию, мы хотя бы сможем тебе помочь.» Рома посмотрел мне прямо в глаза, и его суровый взгляд слегка смягчился. — «Ладно, будь по-твоему,» — произнёс он уже спокойнее. — «Но если мы втроём получим пиздюлей, не вините потом меня.» Антон лишь улыбнулся и тихо рассмеялся. Глянув на него, Рома невольно тоже начал растягивать губы в усмешке, а вскоре и вовсе расхохотался. Подойдя, он хлопнул нас с Антоном по плечам. — «Ну ладно, друзья, значит решено — на разборку идём вместе,» — с улыбкой произнёс он. Похоже, ощущение сплочённости придало Антону уверенности. Он даже осмелился бросить Роме с напускной бравадой: — «Пиздюлей получать мы не собираемся. Но если Роме так хочется, это его выбор!» Они снова рассмеялись, и Рома ответил: — «Пошёл ты, Тоха! Тогда план таков — дадим им пиздюлей!» Казалось, волнения как не бывало, и мы готовы были ввязаться в эту потенциально опасную авантюру.(Мысли Кирилла.)
<Так же тут я добавил интересную информацию по психологии. Если вам интересен только сюжет можете пропустить.> Удивительно, как резко их настроение изменилось. Стоило Антону рассмеяться, как Рома тут же успокоился и даже настроился дать отпор нашим обидчикам. Но, по сути, ситуация особо не изменилась. До того, как Антон рассмеялся, Рома собирался поговорить с Егором, а в худшем случае драться один против Егора и Ивана. И сейчас, возможно, будет то же самое, но с нашим присутствием на его стороне. Конечно, поняв, что он будет не один, настрой Ромы поднялся. Но почему после того, как Антон рассмеялся, он так воодушевился и решился дать отпор, если до этого уже смирился с возможной дракой в одиночку? Похоже, мне не понять до конца причину перемены его настроения. Эмоции людей — сложная и запутанная штука. С самого детства я никогда по-настоящему не понимал и не ощущал эмоции. Когда кто-то улыбался, плакал или проявлял другие эмоции, мне всегда казалось, что они просто специально это делают, так сказать, притворяются, как будто так было принято или положено. Я просто копировал их эмоциональные проявления, подстраиваясь под ситуацию, чтобы общение проходило проще, и окружающих это вполне устраивало. Но затем, изучив психологию, я понял, что эмоции — они реальны и существуют на самом деле, и это полностью перевернуло моё восприятие. Теперь я вижу людей скорее как инструмент, средство, которым можно манипулировать, поняв их слабые стороны, эмоции, на что надавить или что им сказать. Их эмоциональность — их главная слабость, вот что я осознал. И также я понял, что спокойствие — наилучшая стратегия в общении. Оно делает тебя уверенным в глазах других — это наилучший способ завладеть их расположением, а также вселить в них страх в агрессивных случаях. Они боятся тебя из-за незнания, почему ты спокоен, если тебе сейчас угрожают или что-то плохое случилось. Именно страх неизвестного, и именно он делает тебя в их глазах их страхом. В учебниках по психологии я выяснил причину моего отсутствия эмоций — у меня синдром психопата, но без признаков склонности к саморазрушению. Странно, что обычно люди причисляют этот синдром именно к маньякам и безумцам, в то время как по сути он означает просто отсутствие эмоциональных реакций. Ну да ладно, сейчас это не столь важно.***
Громкий смех Ромы и Антона постепенно сошёл на нет, оставив после себя повисшую в воздухе тишину. Рома перевёл на меня свой взгляд, на его лице играла усмешка. — «Кирюх, а ты чего такой серьёзный? Может, боишься, что сам пиздюлей от них получишь?» — поддразнил он меня, ухмыляясь. Я невозмутимо встретил его вопрошающий взгляд и ответил ровным, спокойным тоном: — «Рома, уже вечереет, солнце почти зашло. Нужно быть настороже и не терять бдительности. Они могут нагрянуть в любой момент, без предупреждения.» Услышав мои слова, Рома мгновенно посерьёзнел. Веселое выражение сошло с его лица. — «Да, ты прав,» — кивнул он, нахмурившись. — «Тогда Тоха, Кирюха, будем начеку. Ни на секунду не ослабим внимания.» Рома убрал руки с наших плеч и, подойдя к ближайшей стене, прислонился к ней спиной. Достав помятую пачку сигарет, он выудил одну и прикурил, делая первую затяжку. Я же в это время заметил рядом несколько старых кирпичей, валявшихся в снегу. Подойдя к ним, я смахнул с них налипший снег и уселся на них. Антон же так и остался стоять на прежнем месте неподвижно, разве что его взгляд нервно забегал по сторонам. Напряжённая тишина повисла между нами. Мы ждали около четверти часа, вглядываясь в серые сумерки, но ничего не происходило… Вдруг до нас донёсся насмешливый, язвительный голос Егора. Он вышел из-за угла школы вместе со своим дружком Иваном. — «Ну, поглядите-ка, сам Рома Пятифанов! Зассыковал прийти в одиночку и решил позвать своих недодрузей на подмогу. А где твоя подружка Бяша? Пхахахаха!» — заливаясь громким смехом, крикнул Егор, глядя в нашу сторону. Рома смотрел на Егора с едва сдерживаемой яростью, его взгляд метал молнии. Верхняя губа скривилась, обнажая зубы в оскале. — «Ебало завали, уродина ссыкливая!» — заревел он, брызгая слюной. — «Бяша решил домой пойти, потому что вы ему даже не интересны, вот почему его и нету. А ты чего сразу борзо диалог на повал начал? Мы ведь спокойно сегодняшнее дело обсудить хотели, так нахера ты пыжишься и выёбываешься?» Егора явно задели грубые слова Ромы. Он стёр с лица ухмылку и посмотрел исподлобья мрачным, тяжёлым взглядом. — «Да пошёл ты, Пятифанов, говноед хренов, я тебе сейчас то за братишку и отвечу,» — процедил он сквозь стиснутые зубы, сплёвывая на землю. — «Хочешь, чтобы я тебе ебальник-то начистил, что ли? Я щас всем вам рыла разукрашу, красавчиками ништяк будете выглядеть.» Егор резко шагнул вперёд, явно намереваясь начать потасовку прямо сейчас. Я с Антоном мгновенно встали плечом к плечу с Ромой, сжимая кулаки и приготовившись дать отпор этим ублюдкам. Три на два — шансы были явно в нашу пользу. Но в последний момент, когда казалось, что драка уже неминуема, Иван резко выбросил вперёд руку и усилием схватил разъярённого Егора за плечо, удерживая того на месте. — «Тихо, Егорка, полегче, не жжош,» — негромко произнёс он, крепко сжимая плечо приятеля. — «Давай по-умному разрулим.» Егор бросил растерянный взгляд на Ивана, словно желая что-то возразить своему другу. Но под его холодным, изучающим взором он лишь опустил голову и умолк. Иван снисходительно убрал руку с его плечa и неторопливо, с невозмутимым видом зашагал в сторону Ромы. Смерив парня высокомерным, оценивающим взглядом с головы до ног, Иван обратился к нему тем же надменным, слегка насмешливым тоном: — «Рома, я понимаю, что из-за вспыльчивости Егора ты тоже разозлился. Но на самом деле мы с ним и правда пришли, чтобы поговорить.» Рома буравил Ивана серьёзным, настороженным взглядом. Было заметно, что внушительная фигура и пронзительный взгляд Воронова внушали ему опасение. Иван возвышался над ним почти на целую голову, и от его высокомерной речи так и веяло давлением. Мои предположения оказались верны — в школе Иван носил маску, но сейчас предстал настоящим, грозным противником. Похоже, его коронным оружием были именно этот оглушающий взор и безапелляционная манера общения. Рома уже тише, но с едва сдерживаемой яростью процедил в ответ: — «Значит, сначала в «крысу» бьёте, потом бочку катите, а теперь говорите, что хотели просто поговорить?» Иван посмотрел на Рому внимательным, изучающим взглядом и заговорил вкрадчивым, почти доброжелательным тоном: — «Рома, прошу, выслушай меня. Та потасовка с тобой и Егором — просто нелепая случайность, недоразумение. Поверь, Егор просто из-за переживаний за своего брата наехал на тебя, но сейчас нам нужно узнать правду по поводу его брата.» Он слегка наклонил голову набок и продолжил уже мягче: — «Давай просто поговорим, как разумные люди, и разберёмся в этой ситуации?» Рома пристально смотрел на Ивана, ничуть не смягчаясь от его дружелюбного тона. Было заметно, что массивная фигура Воронова и его пронзительный взгляд внушали парню опасение, несмотря на примирительные слова. — «Ага, разберёмся, да,» — усмехнулся Рома с вызовом. — «Но сначала, значит, этот еблан бьёт меня из-под тишка, разбивает нос Бяше и сейчас грубит мне вместо извинений? Это по-вашему так «поговорить» предлагаете?» Иван неодобрительно нахмурился, услышав грубость в адрес Егора. — «Не стоит выражаться, Рома. Я пытаюсь цивилизованно всё объяснить. Но если ты настроен так агрессивно, то давай сразу к делу: я хочу обсудить тот инцидент в школе на перемене. Уверен, мы сможем решить это миром, если…» — «Да пошёл ты!» — оборвал его Рома, теряя последние крупицы терпения. — «Мне насрать, кто ты и что из себя представляешь. Я должен обсуждать это дело с Егором, а не с тобой, но что обсуждать, если этот урод даже слушать не хочет? Пока он не признает, что он был не прав, и не извинится, говорить мне с вами не о чем.» Я осознавал, что ситуация стремительно выходит из-под контроля. Рома, движимый свойственным ему вспыльчивым нравом, словно наживку, подбрасывал Ивану всё новые и новые провокации. А тот, холодный и расчётливый, лишь ждал подходящего момента, чтобы нанести жестокий, хладнокровный удар. Проанализировав сложившуюся ситуацию, я пришёл к выводу, что необходимо вмешаться и любой ценой не допустить открытого насилия. Используя свои способности убеждения, я предпринял попытку образумить Рому: — «Успокойся, Рома. Разве ты не видишь, что Иван предлагает разрешить конфликт мирным путём, через диалог?» — спокойным, рассудительным тоном произнёс я, стараясь снизить градус напряжения. Однако мой друг, ослеплённый эмоциями, лишь отмахнулся: — «Не лезь куда не следует, Кирилл! Они первые начали, так что пока Егор не извинится передо мной, я не собираюсь играть роль ёбаной терпилы, который пропускает всё мимо ушей!» Егор, услышав это, рявкнул: «На хуй пошёл! Это ты сто проц моего братишку тро…» Он не успел договорить, как Иван медленно повернул к нему голову, переводя свой тяжелый, пронизывающий взгляд на Егора. Тот замолчал на полуслове, осознав какую опасную черту только что перешёл. Воцарилась звенящая тишина. Я оценил ситуацию — Рома упрямо не желал идти на попятную, подстрекая своим поведением и без того непредсказуемого Ивана. В любой момент могла вспыхнуть кровавая потасовка. Взвесив все «за» и «против», я принял решение вновь попытаться образумить Рому: — «Послушай, давай не будем делать поспешные выводы. Возможно, произошло недоразумение, и Егор не имел в виду ничего дурного. Лучше сначала выслушать все стороны конфликта, а уже потом решать, кто прав, а кто виноват. А если сразу начнём размахивать кулаками, то ничего хорошего из этого не выйдет, поверь.» Рома посмотрел на меня исподлобья с явным недоверием. — «Ты что, на их стороне, Кирюха? Они нас оскорбили первыми, ты что, забыл?» — «Нет, Ром, я вовсе не на чьей-то стороне,» — как можно более убедительно возразил я. — «Я просто считаю, что драка здесь ничего не решит, а лишь всё усугубит. Давай попробуем разобраться цивилизованным, мирным путём — выслушаем друг друга. Если Егор действительно был неправ, он обязательно извинится. Но если мы сразу начнем махать кулаками, то ничего хорошего из этого не выйдет, поверь мне.» Рома помолчал, обдумывая мои слова. Я видел, что постепенно горячность его угасает, уступая место здравомыслию. — «Ладно,» наконец буркнул он. «На этот раз попробуем разрулить всё мирным путём. Но если эти уроды начнут выёживаться и дальше, я за себя не отвечаю, Кирюх!» Я кивнул, осознавая, что конфликт временно исчерпан. Тем не менее моя бдительность не ослабевала — ситуация по-прежнему была крайне нестабильной, а Иван продолжал источать опасную ауру хладнокровного безразличия, скрывавшую звериную, инстинктивную жестокость. Малейшая искра — и всё вновь вспыхнет ослепительным пламенем насилия. Я перевёл взгляд на Ивана и увидел на его лице не улыбку, а оскал безумца. Он резким ударом ноги откинул Рому на метр, а затем с размаху ударил кулаком в челюсть Антона. Тот мгновенно потерял сознание, даже не успев увидеть приближающийся удар. Не успел я сообразить, как Иван уже был передо мной. Его кулак со свистом рассёк воздух, нацеленный прямо в мою челюсть. Лишь в последний миг я успел увернуться, но следующий удар уже летел в меня — прямой удар правой в корпус. Я заблокировал его предплечьем, досадуя на себя за упущенную возможность контратаки. Иван был поистине грозным бойцом. Каждый его удар был чётким, мощным, нацеленным в уязвимые точки. Малейшая оплошность могла стоить мне сознания, если не жизни. Используя весь свой феноменальный интеллект, я анализировал его стиль, предугадывая следующие атаки и блокируя их в последний миг. Но долго так продолжаться не могло. Защищаться вечно было невозможно, требовалось перехватить инициативу. Распознав брешь в его стрёме ударов, я нанёс молниеносный контрудар — апперкот в челюсть, а следом удар ребром ладони по трахее. Иван шатнулся, задыхаясь, и я воспользовался моментом, чтобы нанести серию ударов по жизненно важным точкам. Мы кружили в смертельном танце, обмениваясь молниеносными ударами и блоками. Я был быстрее и техничнее, но Иван превосходил меня в физической силе. Моё преимущество было в том, чтобы точно рассчитывать атаки, истощая его запасы выносливости. У него была ударная техника, но мой интеллект позволял читать его движения на шаг вперёд. Я уклонялся от его мощных ударов в последнюю долю секунды, моментально контратакуя точечными выпадами по критическим зонам. Каждая такая атака неумолимо подтачивала его силы. Увернувшись от разворотного удара в корпус, я отпрыгнул назад, создавая между нами дистанцию. Мышцы гудели от напряжения, грудь тяжело вздымалась в попытке восстановить дыхание. Хоть я и блокировал большинство атак Ивана, но их мощь всё равно пробивалась сквозь мою защиту, заставляя тело постепенно замедляться. Иван тоже остановился, жадно хватая ртом воздух. Но, несмотря на яростную схватку, он выглядел так, словно всего лишь пробежал неспешную трусцу. Этот человек обладал поистине нечеловеческой выносливостью. За время нашего боя я успел нанести ему как минимум 5 точных ударов в область трахеи, 3 в печень, 2 в челюсть и 13 в корпус. Плюс множество других выпадов по жизненно важным точкам, каждый из которых у обычного человека вызвал бы внутренние кровотечения и разрывы. Но Иван лишь ухмыльнулся, стряхивая капли пота. В его стиле я распознал хорошо поставленные приемы бокса, кикбоксинга, борьбы, тэквондо и, самое опасное, идеально отточенный индонезийский силат. Он виртуозно сочетал эти смертоносные техники воедино. Малейшая ошибка с моей стороны могла стоить жизни. Иван вдруг расплылся в зловещей усмешке: — «Ты и правда необычный парень, Кирилл Фролов. Должен признать, ты превзошёл все мои ожидания. Но на сегодня с меня довольно, я узнал о тебе всё, что требовалось.» Он повернулся к своему подручному Егору: — «Пошли отсюда, здесь мы закончили.» Иван потянулся и с хрустом размял шею, готовясь уходить. Но я остановил его: — «Иван, так это ты всё подстроил? Затеял эту потасовку, чтобы проверить мои возможности?» Он резко остановился и чуть повернул голову, бросив на меня косой взгляд: — «Нет, Кирилл. Представь себе, я собирался сделать кое-что куда более… существенное. Но не будем о грустном, теперь я займусь тобой по-настоящему.» Его глаза сверкнули безумием, язык облизнул пересохшие губы. Иван развернулся ко мне, ухмыляясь: — «Кирилл, я вижу, что ты начал расставлять свои сети в этой школе. Но ты просчитался. Ты даже не подозревал, что здесь может появиться такой человек, как я! Ты посмел влезть на мою территорию!» Его лицо исказилось безумной гримасой. Иван впился в меня горящим взглядом: — «Но я не настолько жесток, чтобы просто уничтожить тебя. Более того, я даже обещаю не трогать тебя! Не буду вмешиваться в твои дела, если ты сумеешь выиграть у меня в одной игре…»(Мысли Кирилла)
Я внимательно изучал Ивана, пытаясь прочесть хоть какие-то намёки в его поведении. Похоже, я недооценил исходящую от него опасность. Он был прав — я и представить не мог, что в этом глухом посёлке может обитать подобный человек. Судя по имеющейся информации, Иван вряд ли был приезжим, скорее местным уроженцем. Но где он мог обучиться таким смертоносным боевым искусствам? Его характер определённо непредсказуем и крайне нестабилен. Кажется, разрядив напряжённую ситуацию, я невольно изменил первоначальные планы Ивана в отношении меня. И это лишь сильнее разожгло его безумный интерес. Он без колебаний избавился от «препятствий» в лице Ромы и Антона, чтобы сфокусироваться на детальном изучении моих возможностей. Поведение Егора также говорило о многом. Он явно был безропотной шестёркой Ивана, слепо ему подчиняющейся. Но мне так и не удалось понять, почему Иван первоначально хотел устранить Рому. Возможно, тот как-то перешёл ему дорогу или привлек нежелательное внимание. Рома ведь признавался, что собирал дань с младшеклассников. Вероятно, дети просто устали терпеть его вымогательство и пожаловались Ивану. А если школа и правда его «территория», то он наверняка хотел навести здесь свои порядки. Хотя вряд ли из одних добрых побуждений он решил убрать Рому с дороги. Слишком мало информации, чтобы построить точную теорию.***
Отбросив эти размышления, я перевёл взгляд на Ивана: — «Хорошо, в чём же заключается твоя игра?» Иван расплылся в зловещей усмешке: — «О, игра предельно проста для такого гения, как ты. Вот её правила…» Иван начал излагать правила известной детской игры «Камень, ножницы, бумага»:(Правила игры.)
Два игрока одновременно выставляют один из трех жестов: «камень» (сжатый кулак), «ножницы» (два выставленных пальца) или «бумага» (расправленная ладонь). «Камень» выигрывает у «ножниц», но проигрывает «бумаге». «Ножницы» выигрывают у «бумаги», но проигрывают «камню». «Бумага» выигрывает у «камня», но проигрывает «ножницам». Если жесты совпадают, это ничья и игроки показывают снова. Победитель раунда забирает приз или получает право требовать от проигравшего выполнения условия.***
Иван пристально посмотрел на меня: — «Ну что, Кирилл, сыграем? Игра очень простая, просто выбери один из трёх жестов, и всё.» Он улыбался. Очевидно, он хотел заставить меня волноваться и угадать мой выбор. Эта игра требует внимательности и понимания поведения человека. Иван будет следить за моей реакцией, чтобы понять, какой жест я выберу. Возможно, он даже заранее назовёт один из жестов, чтобы запутать меня. Но я переиграю его, используя его же методику. Я ответил: — «Хорошо, я согласен сыграть.» Иван с хитрой улыбкой вытянул кулак, и я последовал его примеру. — «Ну хорошо, но перед началом обещаю, что бумагу я кидать не буду,» — резко произнёс он. Я внимательно обдумал его слова. Как и ожидалось, он пытался посеять во мне сомнения, чтобы я выбрал камень. Камень побеждает ножницы, а если мы оба выберем камень, то будет ничья. Однако такой исход меня не устраивал. Глядя Ивану прямо в глаза, я ответил: — «Хорошо, тогда я не буду кидать камень.» Он удивлённо посмотрел на меня, но тут же снова надел маску безумца. Отлично, мне удалось запутать его. Если я верно рассчитал его поведение и характер, то с семидесятипроцентной вероятностью он выберет ножницы. Теперь мой выбор очевиден — я кину камень. Мы начали трясти кулаками. — «Камень, ножницы, бумага, раз, два, три!» — произнесли мы в унисон. У меня оказался камень, у Ивана тоже. Он с неудивлённой интонацией произнес: — «Кирилл, какой же ты врун. Но молодец, ты выбрал правильную стратегию. Тогда продолжим.» Мы снова начали игру. Спустя некоторое время счёт был уже 5 ничьих. Мы вновь затрясли кулаками. Внезапно, когда Иван начал отсчёт, я резко вставил: — «Я кину камень!» Он продолжил: — «…два, три!» И вот результат — у меня камень, у Ивана ножницы. Он удивился и похлопал в ладоши. В первый раз он запомнил, что я солгал, и подсознательно, не успев полностью проанализировать информацию, подумал, что я снова вру. Вот тут ты и промахнулся. Иван расплылся в широкой улыбке: — «Молодец, ты и правда удивителен, Кирилл Фролов. Как и обещал, от тебя я отстану и не буду лезть в твои дела. Но помни, бездействовать я не намереваюсь. И так же добавлю, если ты влезешь в мои дела, моё обещание будет нарушено.» Убрав с лица улыбку, он развернулся и направился прочь. За ним послушно потрусил Егор. Я же проводил Ивана безэмоциональным взглядом. Отлично, похоже, он человек слова, судя по нашей игре. Но расслабляться рано. Мне нужно избавиться от него в первую очередь. Иван Воронов, ты действительно удивительный человек…***
«Ум часто бессилен против безумия, он просто не может постичь его.» — Неизвестный.