Грязь

Каких бы вершин не достиг, всё закончится холмиком. (с) ________________________________________ -…Вы наверняка учили основы. Синус, косинус и котангенс, тангенс, - преподаватель быстро писал на доске эти названия и Акк ускорился, копируя все в тетрадь, - Теперь мы отбросим всё, кроме них, и сосредоточимся на… - он нарисовал график с острой волной, давая время на перерисовку. – Значит, все эти значения угла являются стороной этого завитка. Вверху тангенс, внизу котангенс, и, как вы уже поняли, синус находится здесь. Поэтому мы… Шорох обертки был настолько громким, что Акк не расслышал последние слова. Сжав зубы, он повернулся к заднему ряду, сразу натыкаясь на личного врага, жующего мармелад в виде червячков. Аян. Имя нарицательное, имя, которое он хочет напомнить дьяволу, чтобы тот забрал его обратно в ад, потому что Акк был твердо уверен, что именно оттуда вышло это исчадие. Аян вздернул бровь, переводя взгляд с преподавателя на лучшего студента их курса и всосал в себя червячка. Он всегда был таким. Чертов провокатор. Акк достаточно доступно отставил средний палец и почесал им висок, делая так, чтобы Ай понял точно, кому адресовано это послание. Тихо усмехнувшись, Акк отвернулся к доске, наблюдая уже восемь графиков непонятного содержания. Какого черта?! Этот Аян вечно портит ему жизнь! Наверняка Акк расплачивается за ошибки предыдущей жизни, раз судьба прислала ему такого человека, как Ай. Не то, чтобы он его ненавидел… он просто вызывал в Акке тысячу и одну эмоцию своим неуместным флиртом, своими надменными улыбками и непробиваемой наглостью. Хотя, чего уж греха таить, Акку это иногда даже нравилось, что тоже прибавляло ненависти к этой персоне. Его друзья достаточно спокойно общались с Аяном, иногда звали на общие посиделки, пьянки и пару раз даже выезжали вместе на природу. Акк держал дистанцию по сей день. Вот уже близится окончание первого курса, которое, по словам всех студентов, само по себе являлось сложным, а с Аем у него так и не вышло наладить контакт. Нет, они могли общаться, даже переписывались по тому или иному поводу, но… …он чувствовал себя совершенно не как друг. Акк ощущал напряжение между ними, которое равнялось тысячам киловольт и мешало рационально мыслить. Эти губы, которые растягивались при виде его в дьявольскую улыбку, эти глаза, которые сразу же начинали щуриться, напоминая по форме голубя, когда Акк отвечал ему, его жесты, то, как он врывался в его личное пространство – всё это давало неоднозначную реакцию в ответ. Почему-то другие от этого не страдали, да и Ай вел себя с ними в рамках приличия. Чем так выделился для него Акк, он не знал. Но знал другое: ему нравился Аян и, в тоже время, он его ненавидел. Как бы он не старался преодолеть эти эмоции, у него не получалось. То Ай вызывал в нем достаточно неоднозначную реакцию в виде внезапного возбуждения, как, допустим, сейчас (глядя на исчезающий между пухлыми губами мармелад, Акк представлял на его месте свой палец и просящий взгляд невыносимых глаз заменить его на кое-что другое), то мысль его прибить (как допустим шуршащей упаковкой посреди пары, нет, ну какого хрена?!). Эх, жизнь Акка никогда не была легкой. Он смиренно отложил ручку, уже не решаясь переносить в тетрадь изображенное на доске, и повернулся к Вату, который шел слово в слово за преподавателем. В принципе, попросить списать позже – легкое дело, как раз будет повод посидеть вечером в компании за объяснением этой лекции. По словам учащихся, Чадок (именно так звали того, кто читал им лекцию), говорил много и понятно, поэтому у него не было тех, кто завалил курс. Похоже, из-за чертового сексуального, бесячего, раздражающего, красивого, веселого… так, Акк, сосредоточься. Он тяжело вздохнул и мысленно сказал: «сексуальная неприятность – Аян». Акк будет первым студентом, который не сдаст этот курс. Снова раздался шорох упаковки и Акк постарался незаметно зарыться лицом в тетрадь. Долбанный мармелад. Это ему напомнило, что сегодня еще будет тренировка по дзюдо. В университете их никто не заставлял участвовать в дополнительных секциях, но Акк, Туа, Ват и Кан решили не терять заработанный в школе опыт, выбрав именно это направление. Спортивная нагрузка вместе с умственной давала неплохой результат и, если честно, Акк наслаждался этими минутами, когда он мог вволю поронять людей после учебного дня, ощутив силу и усталость. До тех пор, пока за ними не увязался Аян. Вот кто был там лишним. Да, Акк был лучшим, быстро обучал других, но тренер-то этого еще не знал! И в результате его поставили в пару с Аяном и Ай был тем самым человеком, которого Акк швырял на маты с регулярным постоянством. Он бы соврал, что ему не нравилось это. Но была так же и обратная сторона монеты – он потрогал Аяна везде, где только можно, нанюхался его одеколона и запаха пота и это то, что помогало ему в моменты одиночества и самоудовлетворения, ведь он точно знал, как будет выглядеть лежащий под ним Ай. Акк сглотнул, вспоминая, как на прошлой неделе Аян застонал во время падения спиной на маты и как он удобно расположился между его ног, прижимаясь бедрами к бедрам. Черт. Ему надо пережить еще одну тренировку со стояком. Не то, чтобы Ай бы на него вспылил, он и сам из тех, кто «вышел из шкафа», но шутить бы не перестал до скончания века. - …спасибо всем за лекцию, - сказал Чадок, опуская фломастер, - Заданий нет, только повторите материал, который услышали сегодня. Это основы, на которых строится курс. Акк разочарованно вздохнул и сделал пометку прямо в тетради, что надо будет обратиться за помощью к друзьям. Шуршание и тут вывело его на нервное подёргивание брови. Есть ли где-то место, где нет Аяна?! - …ты смотри… - послышался шепот Кана. - Студент Аян, подойдите пожалуйста, - громко раздалось на всю аудиторию. Акк облегченно вздохнул, шорох упаковки наконец-то прекратился и он может продолжить мысленно себя жалеть и горевать о судьбе, которая наградила его неопределенными чувствами. - Думаю, это точно он. – согласился Ват, - Но … - Акк, ты гей? – внезапно спросил Кан, заставляя лучшего ученика курса напрячься и с трудом удержаться от того, чтобы не сломать пополам зажатую между пальцев ручку. Он повернулся к нему, выпучив от удивления глаза. Не то, чтобы у Акка были проблемы. Не так давно он признался родителям в своей ориентации, вот только до друзей он еще не дошел и всему виной Аян, который таскался на их посиделки. Поэтому он очень удивился, когда Кан задал этот вопрос, ведь Акк никогда не давал повода думать о нём так. Его внешний вид, поддерживаемый в идеальном порядке, его поведение, его взгляды на других парней, - всё это было под контролем и стояло после учебы на первом месте. - …Что? – прошептал он. - Я тебе говорю, - Ват громко хлопнул в ладони от радости, - Вылитое описание «смотрит, как олень в свете фар»! - Ну, часы, рост, взгляд, - Кан повертел в руке мобильник, а после посмотрел на своего друга. – Точно, это про него. - О чем вы? – Акк нахмурился. Он ненавидел, когда его друзья так поступали. Они будто были двухглавым драконом, который пребывал на своей волне, находясь в своей странной и непонятной атмосфере. - Ват, скинь ему, - серьезно сказал Кан, помахивая мобильником. – Он, как главный герой, должен знать, что происходит. - В смысле, главный герой? – Акк сложил руки на груди, подозрительно смотря на своих друзей. - Кажется, про тебя кто-то пишет рассказы на странице фейсбук, - сочувственно произнес Ват и похлопал его по плечу, - Крепись брат, быть героем порно-истории совсем нелегко. Акк непонимающе скинул его руку, иронично ловя их похотливо-издевательские взгляды на себе и вытащил свой мобильный из сумки, открывая присланную ссылку. Но не успел ничего толком рассмотреть, как раздался голос преподавателя в очередной раз: - Ват, Кан, Туа, подойдите ко мне, - Чадок помахал работами, которые они сдали на прошлой неделе и, поймав обеспокоенный взгляд Акка, показал ему большой палец. – Акк, ты набрал нужный балл. Все повернулись в его сторону, чтобы посмотреть тем самым взглядом «везунчик», прежде чем продолжить заниматься своими делами. Кан и Ват встали со своих мест, сказав напоследок почти в один голос: - Просвящайся, друг. - У тебя проблемы похлеще наших, - хохотнул Кан и, отмахнувшись от него, направился к преподавателю на поклон. – И запомни, что было в интернете, то остается там навсегда! Это звучало так странно и, в тоже время, угрожающе. Акк дернул плечом, чувствуя, что сейчас он наткнется не просто на порно-рассказ на фейсбуке, тут явно было что-то похуже. Он перевел сосредоточенный взгляд на экран телефона и внимательно изучил страничку. На аватарке было изображено затмение, что не удивительно, потому что ник звучал так же. «Затмение». В графе город красовалась надпись Бангкок, а дальше ничего. Ни почты, ни страницы, никакого либо упоминания о социальных сетях. Что немного напрягло – комментарии были отключены и люди могли только оставлять реакции под записями, которые скрывались под грифом «читать дальше». Не став тянуть, Акк сосредоточился на последнем посте, что датировался вчерашним вечером. 21:30 публикация Затмения. На титуле черный фон и на нем: «Разве ты не можешь смотреть только на меня?» Будь у Акка поменьше иронии и сарказма, он бы точно изобразил отвращение от слишком сладких слов и закрыл бы к чертям собачим эту страницу. Но любопытство пересилило, отправляя изучать дальше то, что уже было обычным текстом. «Разве ты не можешь смотреть только на меня? Ты слишком красивый. Я вижу, как ты улыбаешься, я слышу твой тихий смех и мне очень хочется, чтобы это всё принадлежало мне. Твои ресницы то взлетают вверх, то резко опускаются, честно, я сравниваю их с крыльями бабочки – такие же легкие и воздушные, но прикрывают темные и большие глаза. Я впечатлен, что ты сейчас смотришь на меня, не понимая, почему я проник в твоё личное пространство. Ты выше, сильнее, умнее, но не можешь устоять перед моей улыбкой. Ты отводишь взгляд, стоит мне растянуть свои губы. - Что тебе нужно, друг? - Ха, много чего, особенно, чтобы ты обращался ко мне не только, как к другу. - Фу, твои подкаты становятся все хуже. Конечно, мои подкаты становятся только хуже, потому что твои губы раз за разом произносят моё полное имя и мне напрочь срывает весь мыслительный процесс. Я же знаю, что ты хочешь от меня, мой снежный человек. Я тоже тебя хочу. Разве мы не можем объединить наши желания и наконец поцеловаться? Но ты молчишь и всё так же потрясенно смотришь на меня. И я понимаю, что говорю всё это себе под нос, но из-за того, что я подошел слишком близко, ты четко это слышишь. Ха. Я думаю, что вижу в твоих глазах растерянность, страх, непонимание и… недоверие. Единственное, чего мне не хочется видеть в твоих глазах - это недоверие, потому что я не давал ни единого повода, чтобы оно появилось между нами. - Ты головой ударился? Может, еще раз? – медленно произносят твои губы и то, как краснеют твои щеки, дает больше ответов, чем я бы хотел знать. – А то, кажется, дурь сотряслась и её надо как-то уложить обратно. - Я предлагаю немного другое, - ты задерживаешь дыхание, отчаянно переводя взгляд на мои губы. – Допустим, сделать то, что я предложил. - Придурок, - твой голос прерывается вздохом и, будь я дважды идиотом, если это не значит «да», - Иди на пару и прекращай уже постоянно флиртовать. - Ага, - я киваю, откровенно ухмыляясь, потому что знаю, как всё будет развиваться дальше. – Пошли вместе?» Акк поднял глаза от экрана, смотря в одну точку. Этот разговор действительно был вчера и, совершенно точно, на последнюю фразу Аян получил оплеуху. Но фраза про поцелуи звучала не так и Акк на это может поставить двести бат. Единственное, что его в жизни не подводило, так это была память, которая пусть и не дословно, но сохраняла в его переполненной учебой мозгах суть. «Может ты хочешь слышать от меня что-то о поцелуях, а не простой флирт?» Так примерно звучали слова Аяна, за что он и получил оплеуху. Но остальное… черт, либо кто-то наблюдал за ними, либо автор сам Аян. Ещё, что бросилось в глаза Акка, так это «снежный человек». Ай называл его так только наедине, когда рядом с ними никого не было и постоянно ухмылялся так противно, что у него едва хватало сил противостоять себе и не стереть эту уродскую полосу (совсем напротив, красивую улыбку, но он никогда не признался бы себе в этом. Даже мысленно. Даже в пьяном бреду шепотом в поле. Даже, если бы от этого зависела судьба человечества. Нет.) поцелуем. Ему всегда казалось, что если он поцелует эти губы, то перевернется весь мир. И он этого хотел. Хотел перевернуть свой мир, мир Аяна. Но позиция Ая была такой размытой, что сложно было сделать шаг первым. Будто игра в кошки-мышки, только вот правды она не показывала. Так что Акк держался из всех сил, уговаривая себя не спасовать. И это получалось, пусть не слишком хорошо. Красные щеки, слезы от усилий и головная боль, а потом еще и нижняя «головная» боль, которую приходилось терпеть до прихода в комнату общежития. В общем, Аян не делал его жизнь ни на йоту легче. Осмотревшись вокруг, Акк не заметил никого, кто мог бы подойти к нему. Кан, Туа, Ват и Аян получали под диктовку наставления учителя Чадока, на третьем ряду копошилась парочка девушек, с усердием штудируя учебники. Задние ряды были абсолютно пусты, только сумки друзей оставлены на стульях. Он вздохнул, стараясь не вспылить преждевременно, и уткнулся в телефон, чтобы понять о каком «порно» говорили парни. На этом этапе он лишь понял, что писал человек, явно приближенный к ним, либо сам Аян, который хоть на голову и больной, но вряд ли же он мог тратить время на ведение абсолютно никому неизвестной страницы в интернете. Для чего? Хотя, может Акк слишком часто его ронял на маты и отвешивал оплеухи? Махнув головой, Акк принялся вчитываться дальше. «…Ты смиренно идешь за мной, делая вид, что не понимаешь, что я направляюсь в противоположную сторону от нужного кабинета. Удивительный. Твоя игра прекрасна, эта напускная ненависть вызывает у меня острое чувство возбуждения. Тебе же тоже нравиться, да? Наконец я вижу тот самый склад, где храниться старая утварь. Благо, ключи у меня не забрали после того, как мы закончили помогать очищать кабинет перед ремонтом. Ты так красиво изображаешь удивление, когда я открываю дверь и оборачиваюсь к тебе. - Ты куда меня привел? Ох, эта игра между невинностью и жаждой узнать, что будет дальше. Я молча хватаю твою кисть и завожу внутрь, чтобы отгородить нас от любого вмешательства внешнего мира. Замок так громко щелкает закрываясь, что ты вздрагиваешь. - Зачем ты нас запер? – Твой голос дрожит, а щеки окрашиваются в бледно-розовые яблочки, губа подрагивает, но ты спокоен. Вот зараза. В твоих глазах лишь ожидание продолжения, руки не дрожат, ноги не подкашиваются. Я подхожу ближе, чтобы убедиться в настрое и том, что актерская игра исчезает, стоит мне прижать ладонь к твоему плечу, оставляя истину. Почему ты всегда на меня смотришь, как олень в свете фар? Мне сразу хочется видеть больше, откровеннее. - Ты согласен? – хрип, а не голос. Ты понимаешь, что ты делаешь со мной, снежный человек? – Если скажешь нет, всё закончится. Я знаю, ты не скажешь мне остановиться. Никогда не говорил. Ты можешь только злиться, нервничать, но не скажешь «нет». И от этого мое возбуждение только растет. Твой взгляд меняется и слабый кивок, едва заметный, срывает мне остатки здравомыслия. Я понимаю, что не смогу контролировать себя, что мне надо услышать ответ, а не увидеть. Мне нужно твое согласие. Делаю шаг вперед, чтобы вторгнуться в твое личное пространство и прижать за два простых шага к стене. Ты шумно выдыхаешь, когда я не отказываю себе в своей слабости, ведомый чувством похоти, чуть подтягиваюсь вперед и хватаю этот выдох своими губами. Еще миллиметр и теперь его разделяешь ты. Как будто жаждал этот поцелуй, будто всё, что тебе в жизни было нужно – это интимное прикосновения языка к языку. Я не удерживаюсь от стона и с радостью отвечаю на неумелые движения языка. Ох, черт. Это твой первый раз? Я такой негодник. Правильно, что ты мне всегда отвешиваешь оплеухи. Я слишком большой дурак, чтобы не заметить такого. Мое сердце делает кульбит, иначе я не знаю, как назвать этот взрыв в груди. Горло перехватывает от спазма, а от солнечного сплетения простреливает сразу в низ живота. Если от этого поцелуя я умру, я это хотя бы буду счастливым. Неуклюжий поцелуй заводит сильнее, чем мои жалкие мечты о нем ранее. Это глубже. Это личное. Ты аккуратно прикасаешься к моей щеке и я слышу в своей голове гул, который разрастается, мешая мыслить вовсе. Но я должен спросить еще раз. Я должен услышать ответ. - Прошу, - шепчу прямо в губы, - Ответь мне словами. Прошу. Твой кончик носа так мило покраснел, губы окрасились в нежно-бордовый, но не сильно. Кажется, первый поцелуй удался, верно? - Да, я согласен. - Ты будешь грязным. - Да. Я согласен. - Но мы не пойдем до конца. - Да, - твое дыхание срывается и голос наполнен любопытством, ожиданием и возбуждением. – А как? Голос дрожит уже у меня, потому что кажется, я не могу дышать. Пульс ускоряется и я опускаю свои ладони на твою промежность, чтобы расстегнуть брюки. Звякает пряжка ремня, а ширинка раскрывается так громко, что мне приходится сглатывать набежавшую слюну. Ва-ах. Ты возбужден, мой снежный человек? Я тоже. Хочу видеть тебя кончающего от моего члена во рту, испачканного в собственной сперме. Ты слишком идеально выглядишь, даже с расстёгнутыми штанами. Как такое возможно? Ты смотришь на меня, как на кусок вкуснейшего стейка и, кажется, это я становлюсь тут жертвой. Но я не против. Я никогда не буду против того, чтобы ты взял инициативу. Я потакаю своим желаниям и обхватываю тебя через тонкую ткань боксеров. Влажно. Ты же знаешь, что я сейчас чувствую, насколько ты намок. Демонстративно сжимаю твою головку, собирая липкую смазку, и поднимаю ладонь к твоим глазам. Видишь, снежный человек? Это свидетельство, что тебя эта ситуация заводит так же, как и меня. Я разделяю два пальца, показывая, как тянется предсеменная жидкость и слизываю её языком. Кажется, ты забыл, как дышать, да? А ведь всё это время ты делал вид, что я тебя раздражаю. Так ли это? Сейчас я тебя тоже раздражаю вместе с возбуждением? Ты облизываешься и я попадаю в ту же ситуацию, что и ты. Мне горячо и влажно в трусах и единственное, что мне приходит в голову, когда я обсасываю свои пальцы в твоем секрете, это: - Отсоси мне, снежный человек. Ты беспрекословно садишься на колени, немного морщась от того, как упирается в резинку боксеров твое возбуждение. Мне хочется сказать тебе, чтобы ты вытащил свой член и подрочил. Но именно тебе этого не хочется, я вижу это по твоим глазам. Любишь подчинение? Твой рост почти сто восемьдесят пять сантиметров, ты долговяз и хорош в спорте, но тебе нравится быть под моей властью. Ты жадный. Твои губы созданы для моего члена и я тебе об этом говорю. Я хочу сделать тебя грязным, чтобы ты потерял свой идеальный вид хотя бы сейчас. - Давай же, - хрип срывается с моих губ и я отчаянно прошу тебя сделать хоть что-то, чтобы облегчить мое состояние. – Снежный человек, пожалуйста. - Почему ты меня так называешь, скажи? – как ты можешь говорить так спокойно? Разве между нами сейчас не происходит разврат? – Пожалуйста. Твои пальцы так быстро справляются с моим штанами, что мне тяжело дышать. Но я знаю, что тебе интересно, почему ты получил такое прозвище. Я тебе уже говорил, но ты не помнишь. - Нет. Ты в этот момент спускаешь мои боксеры до колен и смотришь на мой член. Да, это явно то еще зрелище. Твои длинные пальцы осторожно касаются моей тату, словно ты боишься стереть её. Не переживай, снежный человек, она под кожей, так глубоко, как и ты. Она не испарится. Ты изучаешь, с чем тебе придется работать и шумно сглатываешь. Уже хочешь попробовать на вкус? Хорошо. Я разрешаю. Жар от твоих прикосновений к моему выбритому лобку заставляет мое дыхание участиться. Стоит посмотреть вниз, как я едва сдерживаю стон. Твои губы, черт. Зачем ты их прикусываешь? Хочешь моей смерти до оргазма? - Давай, не тяни. – я не могу сдержать свой голос так же идеально, как ты. Похоже, игра «сделай меня грязным» будет проиграна мной. Я хочу тебя целовать до посинения, но это потом. Когда ты сможешь поделиться со мной моим же вкусом. Сейчас мне надо пометить твои девственные губы своим членом, чтобы навсегда заклеймить свое участие. Да, я собственник. Еще и ревнивый до ужаса, потому что ты не сказал мне, что будешь рядом. И теперь я подозреваю любого, кто приближается к тебе. Эти мысли делают меня жестоким. Я звучу плохо, но и ты в этом виноват. Мне еще ни от кого не рвало крышу так сильно, чтобы я хотел завладеть. Интересно, если я поставлю тебя в коленно-локтевую, а после буду трахать до изнеможения, ты признаешься мне? Я же вижу, ты так же потерян в чувствах ко мне, как и я. Ты обхватываешь мой член и мои ноги начинают дрожать. Твои движения такие аккуратные, нежные и, в другой ситуации, я бы дал тебе время изучить свой член, но не сейчас. Сейчас меня разрывает от возбуждения и я шепчу тебе: - Возьми его в свой блядский рот. Ты усмехаешься. Весело? Я убираю твою ладонь и перехватываю свое возбуждение у основания, приближая его к твоему рту. В твоих глазах веселье, то самое, что граничит с игривостью поверх возбуждения. Я не знал, что ты прекрасный актер. На головке моего члена капля смазки и я размазываю её с огромным удовольствием по твоей нижней губе. Она блестит, твои глаза темнеют, становятся чернее ночи, глубже бездны. Кажется, ты хочешь, чтобы я трахнул тебя в рот? Ты такой испорченный, снежный человек. Я провожу головкой по верхней губе, чувствуя твое горячее дыхание. Хорошо. Даже лучше. Великолепно. Ты приоткрываешь свой рот и касаешься меня кончиком языка. Кажется, ты получаешь удовольствие больше чем я, потому что громкий выдох раздается в тишине комнаты. - Действуй. - Я не знаю, как, - твои губы касаются меня на каждом слове. – Научи. - Начинай, я тебя направлю. Ты слышал, что я сказал, потому что мой голос резко сел. Ты несмело облизываешь мой член, знакомясь. Тебе он понравился, по глазам вижу. Мое терпение подходит к концу, я прекрасно понимаю, что меня не хватит дольше одной минуты, если я погружусь между твоих губ. Мысленно оттягиваю оргазм, представляя Чадока в стрингах, и всё равно на этой картинке ты. Ты в стрингах. Ох черт. Кажется, я сейчас… - Так? Ты точно дьявол. Ты погрузил мой член себе в рот после этих слов и с интересом смотришь на меня. Я не выдерживаю и толкаюсь глубоко в глотку, зная, что ты поперхнешься. Но… ты этого не делаешь. Ты зажмуриваешься и вцепляешься в мои бедра, невесомо поглаживая второе тату, которое на бедре, большим пальцем. Сука. Ты у кого сосал? Мне хочется тебя наказать, но я знаю, что сейчас не стоит срываться. - И что? Мне всё самому делать? – твой голос наконец охрип, когда ты выпускаешь из своего рта мой член. - Хочешь, чтобы я тебя трахнул в рот? - А ты? – Твой смешок доходит до самых яиц и я чувствую вседозволенность. – Не хочешь? Я снова вхожу в этот рот, смотрю, как ты жадно обхватываешь его губами и аккуратно, чтобы не испортить твою идеальную прическу, касаюсь твоей головы. Раз хочешь, значит получишь. Правильно, нам незачем церемонии разводить, если оргазм выходит на первое место. Я толкаюсь вперед, насаживая твой рот на свой член, и слышу гортанный стон. Вибрация проходит по всему возбуждению и я постанываю твое имя в ответ. Так лучше. Так я больше хочу тебя. И трахаю. Сильнее, быстрее. Твои вскрики, приглушенные моим членом, звучат сладко и пронзительно. Кажется, у тебя не хватает дыхания и крылья носа то и дело расширяются. Где научился такому? Мне не хватает сил сдерживать себя. Я срываюсь на ритм, который считаю безжалостным по отношению к тебе. Но ты, наоборот, притягиваешь меня ближе, не стараясь остановить. Мои бедра уже сковывает приближающим оргазмом и я хватаю твои волосы, оттягивая их со всей силы. Кажется, я выдрал немного. Но сейчас то, что успевает заметить мой взгляд – пятно на твоих боксерах разливается сильнее и я понимаю – ты кончил. Черт. Я отпускаю себя, успевая покинуть твой рот, чтобы испачкать тебя своей спермой. Белесые капли касаются твоего очаровательного носа, твоих припухших и покрасневших губ и, самое главное – падают на язык, который ты вытащил специально. Мои ноги не выдерживают и я приземляюсь на колени, чтобы сцеловать с носа всю эту грязь. Ты тихо дышишь и шепчешь мне: - Почему ты называешь меня снежным человеком? - Я тебе уже говорил. Наш поцелуй с горьким вкусом, но, кажется, ты доволен. Еще больше ты становишься счастливым, когда я касаюсь твоего пятна и собираю остатки на ткани. Жадный, ты очень жадный до ощущений, снежный человек.» Акк поднял взгляд. Акк опустил взгляд. Это было… горячо. Стоило признать, что его рот на время прочтения то и дело пересыхал и некоторое свидетельство эмоций от прочитанного сейчас делало «палатку» в штанах. Он старался контролировать свое дыхание, чтобы не выдать весь перечень эмоций. В чем Акк уверен, так это то, что писал всё это дело Аян. Был один неловкий момент, который точно убеждал его в этом. Тату. Как-то Акк вернулся в раздевалку, когда эта сексуальная неприятность натягивал боксеры после душа. То, что он увидел, действительно шокировало его и не давало спать две-три ночи, а если сон и приходил, то был такого пошлого содержания, что, еще не открыв глаза, ему приходилось заниматься рукоблудием. Две тату на золотой коже, аккуратные яички и красивый, утолщенный член на бритом лобке. Тогда же Акк возгордился, что у него размер всё же побольше, только вот жизнь от этого не стала проще. Он видел Аяна голым, полуголым, трогал его почти за все приличные места и прижимался ко всем неприличным. Но ему никогда не приходила в голову мысль, что он будет снизу в этом их гипотетическом союзе. Сейчас, прочитав грязные мечты Ая, он немного офигел и растерялся. Это давало надежду попробовать впервые сделать шаг вперед и, наконец, раскрутить их отношения до нужного статуса. Но… Акк усмехнулся пришедшей на секунду мысли. Но не всё так просто. Раз Аян не может быть смелым, значит надо сделать так, чтобы он был смелым и выбросил все мысли, что Акк может быть снизу. Возможно, на первую годовщину, Акк рассмотрит этот вариант, но не сейчас. Тот, кто будет заставлять Аяна стонать и подмахивать бедрами навстречу члену, будет Акк и никак иначе. Так что же ему нужно сделать? Акк задумался. А если… если доказать сексуальной неприятности, что его место только под Акком? Дьявольская улыбка, именно так назвал её Кан, когда подошел забирать свои вещи, невольно поселилась на его лице. Ну что же, готовься Аян.