Только здесь и сейчас

      После Кьявы Гамма остается только проложить путь на Даргонус, столицу протектората. Удивительно, но несмотря на продолжительность, перелет оказывается намного спокойнее. Корабль ощутимо потрепан после стычек с хаосопоклонниками у Кьявы Гамма, но до верфей Даргонуса они должны дотянуть без проблем.       Правда, когитаторы все еще периодически сбоят. Сказываются и повреждения в боях, и атака мусорного кода у самого мануфакторума. Паскаль мужественно продолжает сражаться с ними. Хотя, как подозревает Эльрина, большую часть времени он проводит за расшифровкой информации с нейроаугмента Деменца Ханейманна. Она не горит желанием вдаваться в подробности исследований техножреца, так как практически ничего в этом понимает. Что несказанно удивляет, так это попытка Паскаля скрыть этот факт. И весьма неумело. В итоге Эльрина не придает этому большого значения. Из всех соратников Паскаль кажется меньше всего склонным к интригам.       Очень радует, что Ирлиэт больше не дергает ее каждые пять минут. После весьма недвусмысленного предложения Абеляра не пугать команду попусту она проводит время либо в своей каюте, либо в самом дальнем углу мостика.       Дел, как и прежде, хватает, но теперь можно передохнуть.  А заодно воспользоваться предложением дознавателя научиться играть в регицид. Не то чтобы Эльрина была азартным человеком или вообще любительницей игр, но было приятно ради разнообразия посоревноваться, не проливая кровь.       Хейнрикс уже некоторое время объясняет правила игры. Это, действительно, не сложнее шахмат. Рядом с доской стоит лично заваренный Эльриной рекаф. Хейнрикс делает глоток и поднимает на нее глаза.       — На этот раз он другого вкуса.       — Постоянно экспериментирую, — отвечает Эльрина. — Нравится разнообразить его.       Сегодня вкус более терпкий. Интересно, какой бы ему больше всего понравился. Как он любит его пить? И в какое время? И в каком количестве? Ей хочется спросить все сразу, но вместо этого у нее выходит совсем другое.       — Как дела у Идиры?       — Они с Джай продолжают регулярно посещать тот самый кабак на средних палубах, — отвечает Хейнрикс, не отрываясь от доски.       — Тот самый?       — Да, где в последний раз по их вине вспыхнула стрельба.       Эльрина вздыхает. Он по-прежнему знает о происходящем на корабле большее нее. И откуда только время берет. Вероятно, отчеты об этих инцидентах валяются в груде бумаг и инфопластин где-то на столе, но Эльрина, как всегда, не успевает изучить абсолютно все.       — Надо будет наведаться туда, — говорит она.       Хейнрикс прищуривается.       — Желаете присоединиться к честной компании, Лорд-капитан?       — Я не совсем это имела в виду… — начинает Эльрина и замечает морщинки в уголках его глаз.       Она улыбается в ответ — похоже, он старается не забывать о своем обещании, данном на Янусе.       — Как дела у ксеноса? — в свою очередь спрашивает дознаватель.       — Тише воды, ниже травы. Особенно после настойчивой просьбы Абеляра. Надеюсь, мы сможем найти ее сородичей.       — Надеешься?       — Я обещала, — Эльрина пожимает плечами и переводит взгляд на доску. — Объясни мне еще раз начало партии.       Все же следует следить за словами. Возможно, ему тоже нравится обычное легкое человеческое общение. Но профессиональные привычки вряд ли в этот момент куда-то деваются. Она сосредоточивается на игре, пытаясь запомнить все, о чем он говорит. Играет, конечно, в основном Хейнрикс — показывает ей ходы, исправляет, когда она путается в фигурах.       — О чем еще говорил тот космодесантник Хаоса?       Рука Эльрины замирает над фигурой, она непонимающе смотрит на дознавателя.       — Меня очень беспокоит появление Несущих Слово на Кьяве Гамма, — поясняет он. — И в особенности та легкость, с которой Фабрикатор-Цензор поддался на их уговоры.       — Он сказал, что мой ручной колдун отмечен печатью скверны, — медленно говорит Эльрина, внимательно глядя на него.       — Ручной, вот как… — он хмыкает. — Всем известно, что контакт с артефактами хаоса всегда оставляет след. Но я к этому привычен. А вот тебе особенно надо их опасаться. Учитывая твою нечувствительность к некоторым проявлениям потусторонних сил.       Эльрина вспоминает и другие слова — о том, что кровь фон Валанциус приведет ее к Хаосу. У нее чуть не вырывается нервный смешок. Она пытается скрыть его следующим вопросом.       — Привычен? Идира говорила, что с той миссии на Кьяве Гамма ее шепотки начинают вести себя странно при твоем приближении, — Эльрина испытующе смотрит на него. — Она не может понять, что изменилось, но говорит, что это необычно.       — Я уже говорил и тебе и ей, что не стоит слишком полагаться на шепотки ее «друзей», — Хейнрикс хмурится. — Может, она и привыкла к их постоянному присутствию, но они точно не ее друзья. Я поговорю с ней.       Кажется, она опять добавила проблем Идире. И кто ее тянул за язык.       Оставшуюся партию они стараются не касаться острых тем, посвятив все внимание передвижению фигур на доске. Эльрина все крутит в голове мысли о возможностях — упущенных, или наоборот приобретенных. Насколько Уралон Жестокий блефовал или пытался запугать Вольного Торговца. Интересно, был ли там рядом Кунрад. И каков будет его следующий ход.       Закончив игру полным разгромом самого себя, Хейнрикс поднимается.       — Теперь, когда мы разобрались с расстановкой и основами игры, можно будет переходить к изучению дебютов… но уже в следующий раз. Благодарю за твое время и внимание, Эльрина.       Он склоняется над ее рукой. Она улыбается и слегка проводит пальцами по его ладони, когда он отпускает ее. Похоже, он решил превратить это в традицию.       Но зачем? С того самого разговора на Янусе Эльрина пытается понять, что это со стороны дознавателя — интерес лично к ней, или к ее прошлому? Если первое, то его поведение весьма странно. Она не сделала ничего такого, чтобы вызвать его. Если второе, то не слишком ли он усердствует? Не слишком ли выходит за профессиональные рамки. Эти мысли давно не дают ей покоя, но последнее время они все чаще занимают ее. И чем больше она приглядывается к нему, пытаясь разгадать, тем интереснее ей наблюдать за ним.       Эльрина безмерно завидует дознавателю — его силе и уверенности. Тому, чего так не хватает ей самой. Твердости в принятии решений. Убежденности в своей правоте. Отсутствию сомнений. Вот бы научиться так же. А не дрожащими руками откупоривать новую бутылку амасека после столкновения с очередными ужасами этого мира. Кстати, надо напомнить слугам пополнить запасы.       Она смотрит на время.       — Как раз успели до обеда. Я догоню тебя, Хейнрикс.       Когда Эльрина вслед за ним спускается в офицерскую столовую, там, как обычно, оживленно.       Идира и Джай со смешками пытаются доказать Абеляру, что ни одна из них не виновна в стрельбе на средних палубах.       — Старик, посмотри на меня, я даже пистолет с собой не ношу. Те же знаешь, что он мне не нужен.       Идира подмигивает Джай.       Абеляр хмурится и качает головой. Он смотрит на Эльрину, ища поддержки, но та не собирается вмешиваться и погружается в изучение инфопластин. Абеляр много раз пенял ей, что привычка отвлекаться во время еды не очень здоровая. Но Эльрина постоянно отговаривается тем, что в своем кабинете она начинает засыпать над этими скучнейшими донесениями и отчетами. Лучше уж так с ними знакомиться.       — Лорд-капитан, я понимаю, что ваши обязанности, занятия и наши довольно частые рейды практически не оставляют вам свободного времени, — говорит сенешаль, — но существует еще одна немаловажная вещь, которая требует вашего самого пристального внимания.       Эльрина не отрывает взгляд от инфопластины:       — Одной вещью больше, одной меньше… Что там, Абеляр?       — Как вы помните, скоро вам предстоит церемония Магнаэ Ацессио. Это официальный прием со множеством знатных гостей, а также другими Вольными Торговцами.       Эльрина морщится при упоминании о Чорде и Винтерскейле. Неизвестно, как они отреагируют на ее покровительство Футфолу. Еще на Янусе все сошлись на мнении, что ничего хорошего ждать не стоит.       — Ага, я помню. Нужно будет с важным видом произносить речи, пожимать руки и всецело вести себя, как важная шишка.       Идира посмеивается, Кассия возмущенно фыркает. Абеляр вздыхает.       — Не только. Немаловажной частью церемонии являются танцы. Они…       — Танцы? — перебивает Эльрина. — Только этого еще не хватало.       — Так я и думал, — говорит Абеляр. — Вам придется научиться к церемонии.       Эльрина, наконец, поднимает глаза на сенешаля.       — Нет.       — Простите, Лорд-капитан?       — Я не танцую, Абеляр, — твердо говорит Эльрина.       — Вы не можете просто так плевать на благородные традиции, Лорд-капитан!       Он начинает лекцию о том, как важно соблюсти этикет, следовать правилам, показать себя, но Эльрина опять его обрывает.       — Абеляр, стоп. Я все понимаю про традиции. Но я чертов Вольный Торговец. И если я захочу, я изменю любую традицию.       Эльрина достает палочку лхо и начинает вертеть ее в пальцах. Она всегда ненавидела танцы. Какое глупое занятие. Тебя трогают, крутят, все это под нудную музыку. Ни смотреть, ни участвовать в этом она никогда не любила.       Но Абеляр и не думает сдаваться. К Абеляру присоединяется Хейнрикс.       — Лорд-капитан, в данном конкретном случае ваши желания не имеют никакого значения, — говорит он. — Как церемония Магнаэ Ацессио должна быть проведена для официального присвоения вам статуса Вольного Торговца, так и соблюдение всего протокола церемонии нужно для успешного завершения этого предприятия. Будьте благоразумны.       Абеляр, недолюбливающий дознавателя, благодарно кивает ему.       — Простые солдаты не танцуют, — усмехается Эльрина.       Джай открывает рот, чтобы что-то сказать, но передумывает.       — Вы уже давно не простой солдат, что за ребячество, — говорит Абеляр.       Кассия тоже не отстает:       — В самом деле, Лорд-капитан, ваше положение обязывает ко многим вещам, и это не самая сложная и неприятная. Я не понимаю, почему вы так противитесь.       Эльрина хочет сказать им, что в ней ни капли аристократической крови, что ее тошнит от этих расшаркиваний при встречах с губернаторами и официальными лицами. Что все их «благородное» сословие может катиться куда подальше со своими вычурными привычками. Но на самом деле она просто боится признаться даже себе, что она… боится?       Она действительно понятия не имеет, как будет себя вести среди толпы аристократов. Солдаты — люди непритязательные. А вот о чем разговаривать с их благородствами? Да еще и танцевать в такой обстановке. Ей представляется огромная зала, набитая пышно разодетыми людьми. Она стоит в центре, а все пялятся на нее и чего-то ждут. Упаси Император!       Эльрина нервно передергивает плечами, встает и с зажатой в зубах лхо произносит:       — Мое решение окончательное. И я не хочу больше об этом слышать.