Преследующие солнце

Обычным днём, таким же, как все, в Тяньцзы медленно растекается рассвет, окрашивая небо из сине-черного в нежный голубой, а ранние солнечные лучи пробиваются сквозь город, освещая пустые улочки и пробуждая спящее поселение. На реке в такое время лёгкий туман — прохладный ветерок взъерошивает луговую траву в такт спокойным волнам, бьющимся о каменистый берег и развевающимся камышам. Обычно Ли Циюй просыпается ближе к часу Лошади, выходит с метелкой наружу и подметает набежавшую за ночь пыль, открывает лавку и принимает редких покупателей. Он спит в свое удовольствие, ведь у них не проходное для клиентов место. Совсем не людное. Большинство торговцев здесь, несмотря на отсутствие толпы, пробуждаются сразу, стоит только верхушке светила показаться из-за горизонта. Они не упускают ни одной напрасной нити. Ли Циюй считает, что такие люди тешат свое самолюбие. Правда, выйдя на свежий воздух, он обнаружил, что сегодня было чересчур тихо. Даже соседний ресторан был плотно закрыт, хотя тетушка, заведующая им, всегда говорила о голодных ранних путниках, проходящих через город и дающих ей дополнительный доход. Пожав плечами, мол: ушла куда-то, с кем не бывает — Ли Циюй заметил фигуру в темной одежде, готовящуюся постучать в дверь заведения. Оголодавший странник, наверное. Все таки, они бывают тут, хоть и не так часто, как хотелось бы. Он вздохнул. – Эй! Разнесся окрик по недавно беззвучной улице. Человек, стоящий около таверны, немного обернул голову на шум. – Там закрыто. – Добавил более тихо Ли Циюй, прежде чем подойти к страннику, желая порекомендовать другие лавки подобного типа. Не может же все внезапно и по щелчку пальца закрыться! Достигнув незнакомца, он любопытно наклонил голову вперед, желая заглянуть в чужое лицо. Его глаза слегка расширились, наполнившись узнаванием и желанием потешиться над знакомым. – Дае с моря? Прозванный «дае с моря» нахмурился, сжав губы в тонкую линию. Знакомые бинты, свисающие с лица, пряди волос, похожие на сосульки. Оказывается, у него они завязаны в ленивый хвост сзади. – Что? Я не прав? На этот раз нахмурился уже Ли Циюй. Он выпрямился, скрестив руки на груди. – У меня хорошая память на лица. – Мужчина гордо улыбнулся, вздернув голову вверх. Повисла неловкая тишина. Где-то вдалеке завывал ветер, а тучи затянули небо, сделав погоду пасмурной. Другой же, на пару секунд вперив в него острый взгляд, решительно ступил от ресторана, желая обойти внезапно нарисовавшегося собеседника, явно не радостный его появлению. Хотя почему? Вот и Ли Циюй не знает. Но он все-таки не хотел, чтобы по Тяньцзы разгуливал голодный путник. Не хватало ещё плохой славы в округе. Первую попытку поймать незнакомца Ли Циюй с крахом провалил — оказавшись ловким, «дае с моря» без особых усилий уклонился. Во второй раз ухватить руку всё-таки получилось и даже попытавшись вырваться, рукав странника, за который схватился незадачливый торговец, порвался, делая нелицеприятный вид чужеземца ещё более плохим. Лицо Ли Циюя вытянулось и жар стыда прилил к ушам. Он пригладил чужой рукав с нежностью. – Я случайно! «Дае с моря» раздражённо посмотрел на собственную, итак изорванную одежду, и с видимым укором на человека, изорвавшего её ещё больше. Отдернул руку, как от огня. – Честно. Ли Циюй смущённо потупил взгляд, почесывая за затылком и смотря куда угодно, но не на путника. – Я хотел посоветовать те места, где можно поесть, – он кинул взгляд на закрытый ресторан, – кроме этого. Незнакомец фыркнул. Ли Циюй уже мог представить, какой ответ крутился на кончике чужого языка. –...Да и это ты первый кинулся невесть куда, что я-то сразу виноватый... Рукав и чихнув порвать можно... – Все прилавки закрыты. Вынес свой вердикт странник, благородно проигнорировав прошептанные под нос слова Ли Циюя. – А? Все прилавки закрыты? Не врет ли? В торговом городе сказать, что все прилавки закрыты в столь поздний час — сродни байкам сумасшедшей старухи. – Все прилавки закрыты. С нажимом повторил «дае с моря», не переставая хмуриться ни на секунду. Ли Циюю уже начало надоедать это заурядное выражение напротив. – Врешь. Не может такого быть. Ли Циюй был тверд и уверен в своей правоте, поэтому не прогнулся под невозможные утверждения. – Неужто мне не стоит верить тому, что я самостоятельно увидел? Его тон звучал так, будто кто-то сказал про лошадь, умеющую культивировать. Возмущенно, недоверчиво и как бы намекая на глупость, сказанную кем-то. – Всякое в жизни случается, можно и разок не поверить. Ли Циюй тоже звучал возмущенно. И зачем он только препирался с этим болваном? – Всё, не хочешь есть — так уходи. – Он махнул рукой, – твоя вина. – И пошагал обратно к собственной лавке. Вслед никаких ругательств не раздалось. Ли Циюй взял метлу, разглядывая топорщащиеся прутья. Ага, этот путешественник такой умный — сказать, что все, до единого, торговые пункты в торговом городе закрыты! Надо же додуматься ещё, чтобы сказать абсурдную мысль с серьезностью и вопиющей самоуверенностью. Но, вслушиваясь, он не услышал привычных далёких голосов. Казалось, даже птицы в этот пасмурный день дружно замолчали. Шелест яблони у прилавка сопровождал погруженного в раздумья Ли Циюя, смотрящего на метелку с идиотским выражением лица. Его выбил из рассуждений звук разбушевавшегося шелеста листвы, похожего на то, что кто-то настойчиво дергал хрупкую ветку дерева, желая сорвать плоды. Перед глазами Ли Циюя предстала картина, как повисший на дереве «дае с моря», оторвавшись ногами от земли, хотел забраться на ветку. Он тут же подорвался к нарушителю спокойствия, замахнувшись метлой и отвесив удар по его спине. – Сломаешь же! Спускайся! Путник проигнорировал чужое негодование, благополучно забравшись на крепкую ветвь яблони и усевшись на ней. – Уши отсохли? Ли Циюй сжал метелку, смотря на чужое ледяное безразличие к замечаниям. – Спускайся, я сказал! Он принял решение действовать жёстко — схватил нахальника за лодыжку и потянул вниз. – Ай-яй, ещё и яблоки есть повадился! Да я тебе! «Дае с моря» и вправду тянулся за яблоками, аппетитно налитыми красным, однако ему было не суждено опробовать плод во второй раз, так как он зашатался из-за упорного стремления Ли Циюя во что бы то ни было вернуть его обратно на землю и потому потерял равновесие, и упал на поверхность с глухим стуком. – Вот так. Яблоки с яблони — все мои. С других бери сколько хочешь, но эта — моя. Ли Циюй вперил руки в бока, довольный тем, что все таки добился своего. Короткое молчание, сопроводимое закипающим гневом странника. – Здесь тут все такие? Проговорил он сквозь стиснутые зубы, вставая на ноги и отряхиваясь. – Какие «такие»? Ли Циюй вопросительно наклонил голову, насупившись смотря на то, как вокруг поднялась пыль. И от отряхивания, и от резкого падения. – Жадные. Ли Циюй пустил смешок. – Торговцы? Да, все. «Дае с моря» промолчал, наблюдая за самодовольной ухмылкой, расцветшей на лице собеседника. Его живот заурчал. Ли Циюй самоуверенно смерил путника взглядом. – Раз уж дае так сильно хочет есть, так и быть, я покажу, где можно подкрепиться. Будто бы оказывает ему услугу. Однако Ли Циюя от продвижения дальше, вглубь города, остановил «дае с моря», грубо одернув за плечо. Настолько, что он чуть не упал, отшатнувшись назад. – Я же сказал. Все прилавки закрыты. Ли Циюй нахмурился. Внутри него разжигалось раздражение. – Брехня это. Чушь. Но вокруг и вправду была тишина, лишь только их голоса раздавались, отскакивая от стен домов. – Иди и сам посмотри, если охота терять свое время. Странник разжал пальцы, до сего момента сжимавшие его плечо. Ли Циюй посмотрел вперёд, будто пытаясь заглянуть далеко-далеко, в самый центр города. Стояла тишина. Вдруг этот мужчина говорит правду? Ли Циюй внезапно почувствовал себя странно. – Я перехотел... Было пасмурно и в воздухе витал ветерок. – Как твое имя? Ли Циюй поднял взгляд на «дае с моря». Тот вопросительно посмотрел на него в ответ, прежде чем развернуться и зашагать к выходу из Тяньцзы. –...Вопрос мой не слышал? Ли Циюй потопал следом, поспевая и стараясь заглянуть в его лицо, подавая голову вперед. – Чжу Суншу. Сухо ответил путник. Он не особо горел желанием делиться своим именем, судя по неизменному поганому настроению и раздражающе-кислому выражению на лице. Ли Циюй замедлился, но вскоре зашагал ему вслед. – Чжу Суншу, значит... – Задумчиво отвел взгляд, пробуя то, как звучит чужое имя, впервые слетающее с языка. – Ты ведь не собираешься идти до следующего города в поисках еды? Чжу Суншу сохранил напряженное молчание. Все такие же тихие улицы сменялись другими. Где-то вдалеке щебетала одинокая птичка. Ли Циюй свел брови к переносице, с укором поглядывая на него, но не теряя шагу. – Это далеко. Ли Циюй вдохнул воздух, сделал паузу и намеревался продолжить реплику. Чжу Суншу так не думал - бесцеремонно взял воротник Ли Циюя, преднамеренно сжав и потянув вперед, стягивая. – Ты и покажешь этому путнику, где можно поесть. Не зря же следовал за ним аж до сюда? Кажется, он не принял бы отказа, если такой будет. Ли Циюю пришлось ускориться, чтобы поспевать за темпом нового знакомого. – Во первых... Ли Циюя крепко встряхнули, –...Покажу я, покажу! Чжу Суншу в последний раз смерил его оценивающим взглядом, и ослабил хватку, правда продолжив тащить за собой в варварской манере. –... Ли Циюй осуждающе отвернул голову. Чжу Суншу это не волновало. *** На опушке леса, как обычно, все текло своим чередом — в траве шуршала всякая живность, в глубине основным источником шума был шелест деревьев, а далеко-далеко слева виднелась синяя гладь реки. Ли Циюй совсем не хотел показывать новоиспечённому Чжу Суншу ничего, кроме указания пальцем на водоем и благородного предложения утопиться с честью, подобной достопочтенному страннику. Однако приходилось мириться с гостем. – Иди прямо на северо-восток и вскоре покажется небольшое поселение, Юньюй, – Ли Циюй кивнул на тропинку впереди, петляющую среди сосен, – этот путь туда не единственный, но самый быстрый. Чжу Суншу молчал. – Правда, боюсь, тебя могут прогнать оттуда. Странник прищурился, в который раз оглядев собеседника. – Что? Не слышал разве, что нинлао вчера сказал? – Ли Циюй скрестил руки на груди. – Слышал. Взгляд Чжу Суншу задержался на нем дольше, чем надо. У Ли Циюя было плохое предчувствие, ещё более усугубившееся этим странным человеком. –...Тебя ведь знают в том поселении? Кажется, он догадывался, каковы были намерения путника. – Знают. От чего ж не знать. Неловкая тишина наполнялась звуками леса. – Значит, не теряй времени — быстрее меня им представишь, быстрее я от тебя отстану. Чжу Суншу пошел вперёд, по тропе. Ли Циюй абсолютно точно был бы готов ответить какой-нибудь колкостью, но эта раздражающая натура в дрянных одеждах права. Похоже, у него нет выбора, кроме как провести Чжу Суншу до следующей деревни и наконец разойтись своими дорогами. Благодаря затянувшемуся молчанию взгляд Ли Циюя скользил по окружающей их природе, медленно густеющей по мере того, как они заходили в глубь чащи. Он не особо часто ходил в соседнее селение. Что ему там делать, кроме как походить в скуке и пойти обратно, насмотревшись вдоволь чужих лиц? Ли Циюю в своей жизни разных лиц хватило на век вперед, если не больше. Сейчас большинство жителей Тяньцзы готовятся к переезду в тот маленький город, ведь над собственным преддверие чего-то темного и неизведанного. Пока что таинственный вор, потакая прозвищу, только ворует, но никто не знает его дальнейших действий. Вдруг, один раз случайно пустив кровь, он наполнится голодом по ней? В Поднебесной есть такие люди, которые, убив один раз, больше не смогут остановиться. С некоторыми Ли Циюй был знаком лично. Видеть, как их поглощает голод, дело не слишком приятное. – Эй... –Ли Циюю не нравятся свои мысли, заходящие в иное от нужного русло, – куда ты путь-то держишь? Или Шупин и есть твоя цель? – поэтому он прерывает тишину вопросом, догоняя Чжу Суншу, оторвавшегося на пару шагов вперед от него. Странник игнорирует, с каменным выражением лица глядя только вперёд. Ли Циюй, начавший думать, что Чжу Суншу меняется в лучшую сторону всего-то за время их короткого знакомства, равного горению одной или двух палочек благовоний, меняет свое мнение с невообразимой скоростью. И зачем же он должен преклоняться пред просьбами — нет, приказами, ибо «просьбы» этого путника просьбами назвать не получится — пред его приказами, когда получает в ответ полное неуважение? Решив отстоять свою честь, Ли Циюй хмурится и резко поворачивается, без единого слова идя обратно в Тяньцзы. Однако, Чжу Суншу тоже поворачивается и хватает Ли Циюя за воротник, настолько сильно, что грозится порвать ткань. –...Всевышний... – пробормотал он себе под нос, с возмущением поднимая взгляд на Чжу Суншу, – чем я тебе так приглянулся, что отпускать не хочешь? Отпусти. Уверен, схвати ты также кого-то там, жители сразу падут к твоей ноге и, с тем получается, моя помощь тебе больше не нужна. – Изрёк Ли Циюй на одном дыхании, стараясь звучать спокойным и самую малость сочась негодованием, но получалось лишь звучать отрывисто и донельзя рассерженно. –...Я не поддерживаю варварских методов. Мир во всем мире — вот моя цель. Чжу Суншу не понимал, насколько абсурдно то, что он сказал. Особенно исходящее из уст человека, коего, Ли Циюй уверен, привлекают драки да и только. – Многие люди преследуют мир, и я один из них. Кажется, странник заметил, как лицо Ли Циюя вытянулось в недоверии. – Не веришь? Ожидаемо. Хватка Чжу Суншу ослабилась, позволяя торговцу отпрянуть назад. Собравшись сказать что-то ещё, он был остановлен хихиканьем, вскоре переросшим в гулкий смех. Ли Циюю показалось сказанное им сущим бредом! Как до такого вообще можно додуматься, зная, что каждое его действие это опровергает?! И все эмоции, накопленные за незаурядную встречу, вылились в веселье, сопровождаемое недоумением, в моменте возникшем на прежде непоколебимом лице Чжу Суншу. Кому-то это покажется неуважением, но Ли Циюй считает, что так ему и надо. Высокомерному и напыщенному, «дае с моря» нужен противовес, утихомиривающий юношеские амбиции. Они ещё даже не прошли и полпути, а уже возникло множество казусов и недопониманий. Если и есть тот, кто общается с Чжу Суншу постоянно, то Ли Циюй готов отвесить невообразимому «кому-то» поклон, достойный самого императора, за бесконечное терпение! Когда волна смеха спала, оставив за собою красные щеки и слезы, скопившиеся в кромках глаз, Ли Циюй делает глубокий вдох, успокаиваясь. Давно его так не смешили. Замечая, что в порыве веселья он сошел с тропинки, попятившись в кусты, Ли Циюй ступает вперед, обратно к тропе, и что-то под его ногой хрустит. Резкий и быстрый звук. Стало быть, ветка. Смотрит вниз, а там - настоящая человеческая рука, скрытая от пытливых глаз проходимцев густым кустом и опавшими листями вкупе с ветками. Немного разлагающаяся, правда. Ладно, Ли Циюй соврал. Не немного, очень даже много, судя по резко ударившему в нос неприятно-сладковатому запаху. Он пятится назад, желая больше не тревожить итак почившую душу, но подскальзывается на чем-то мокром, хлюпающем, и неуклюже падает, поднимая пыль и припавшие к земле листья. Взгляду открылся труп в полной своей красе. В разорванной одежде, одна оторванная рука, валявшаяся в кустах, на которую Ли Циюй и наступил, лицо — месиво, ставшее прибежищем насекомых, а в животе, почему-то ещё свежем, копошились жирные личинки. Вокруг сапога Ли Циюя обернулась подозрительно свежая кишка, кою он, похоже, зацепил в падении. Чжу Суншу подрывается к нему, хватая Ли Циюя за ещё не успевшую вытянуться за помощью руку и одним сильным рывком поднимает. Из-за силы действа Ли Циюй чуть спотыкается сзади неожиданно доброго путника, но быстро возвращает равновесие, стряхивая с ноги прицепившееся к ней недоразумение и отряхиваясь от грунта. Чжу Суншу сначала с расстояния осматривает мертвеца, затем присаживается на корточки для более щепетильного осмотра, не беспокоясь о запахе. Ли Циюй наконец таки избавляется от назойливой кишки. – Проходил ли кто-то по этой тропе в последнее время? Не отрываясь от изучения трупа задаёт вопрос Чжу Суншу, будто Ли Циюй знает о всем, что происходит в округе. – Не знаю. Ли Циюй пожимает плечами. Он подходит ближе к мертвецу, рассматривая его одежды. Порванные и грязные, из какой ткани они состоят возможности узнать не представляется. –...Но живот у него точно новый. – Добавляет Ли Циюй. – Кишки, то бишь. Слишком уж свежие. Чжу Суншу, не отвечает, продолжая скользить взглядом по тому, что осталось от тела. Сам Ли Циюй не узнает в мертвечине ни одного из людей, которых когда-либо видел здесь. Конечно, увидев труп, большинство бы подумали, что это дело рук небезызвестного вора и непременно обвинили бы именно его, но, опять таки, Ли Циюй ещё не готов возложить все мирские беды на того, кто пока что был замечен только за кражами. Заблудшего, например, могли разодрать волки. Ли Циюю эта мысль не в сласть — сразу же оглядывается по сторонам, на всякий случай сзади, и лишь потом возвращает взгляд к трупу, часто поглядывая то влево, то вправо. Небось, выскочит откуда-то волк.. Вокруг лес, деревья которого устремляются вверх, раскидистыми ветками оставляя совсем мало солнечного света достигать поверхности. Впрочем, разодрать мог и медведь, но новое содержимое живота притащить не сумел бы. – В Тяньцзы, вроде как, никто не пропадал за последние дни... Ли Циюй выпрямляется, задумчиво склонил голову вправо. – Возможно, в Юньюй кто-то и пропал. Выдвинув предположение, Ли Циюй ожидает ответа. Чжу Суншу встает с корточек, задерживая взор на трупе ещё немного, прежде чем повернуться к попутчику. – По этой тропе часто ходят? Он осматривается. Видно, хочет убедиться, точно ли рядом нету таких же страдальцев, как померший, коего обнаружил Ли Циюй. – Не часто. Как получится. Ли Циюй разводит руками. Чжу Суншу молчит, возвращаясь на тропинку. –...Пошли. – он говорит приказным тоном, опять двигаясь в путь, – если скажу об этой находке я, то посчитают за убийцу. Ли Циюй во второй раз, сейчас с самодовольством, мысленно признает, что странник прав. Без него Чжу Суншу бы и половины пути не прошел! ...Нет. Но, правда, путь бы он прошел, а дальше б не пустили, отправив восвояси. А с Ли Циюем его везде пропустят! *** Соседнее поселение, называвшееся Юньюй, в основном торговало тканями, а не как в Тяньцзы - кто на что горазд, тот то и продаёт. Достаточно большой доход им приносила и кузня, благодаря тому, что в Тяньцзы все кузнецы странным образом извелись. В Шупине все населенные пункты нарекаются величественными именами, и неважно, затхлая это деревенька или столица. Когда завиднелся Юньюй и они вышли из леса, Ли Циюй, обычно плетующийся сзади, догнал Чжу Суншу. Уже была середина часа Козы и солнце, как ни странно, все ещё было затянуто облаками, лишь изредка являя свои лучи на поверхность. – Юньюй, запомнил ведь название? Второй иероглиф — точь-в-точь последний моего имени! Ли Циюй гордо задрал голову, поглядывая на Чжу Суншу и ожидая его реакции, гадая, какой же она будет. Чжу Суншу сначала смерил торговца холодным взглядом. Его брови сместились к переносице. – Ли Циюй.. Ци-юй.. Рыба? Счастье рыбы? Ли Циюй остановился как вкопанный, услышав такую трактовку, казалось бы, всеми известного иероглифа, но затем опять пошагал за Чжу Суншу, скривив лицо. – Изобилие! Где ты тут рыбу нашел? Разве ты видел на картах хоть одно селение, названное "счастьем рыбы"? Счастье рыбы! Чжу Суншу названный так город, особенно город в Шупине, представлял как плавающих парами золотых карпов? Значение имени здесь имеет гораздо большее значение, чем в остальных регионах Поднебесья, хоть и там оно не менее важно. Чжу Суншу нахмурился ещё пуще, вместо ответа вперив взгляд в небольшой город впереди. Быстро дойдя до входа они без проблем прошли внутрь — никто ни не остановил, ни спросил, кто они. Стражи нет. Странно. В отличие от сегодняшнего подозрительно тихого Тяньцзы, в Юньюй было более живо. Ли Циюй указал Чжу Суншу на рестораны, однако, получил сухое: – Сначала разберемся с трупом. И через некоторое время они выцепили молодого мужчину, ведущего лошадь с пустой повозкой по широкой улице города. – Шаое! – Ли Циюй сравнялся с молодым мужчиной, – шаое случаем не уроженец Юньюй? Чжу Суншу шел чуть позади. Молодый мужчина, смерив их обоих взглядом, кивнул. – Так и есть. М... Обоих дагэчто-то беспокоит? – В шаое — вовсе нет! Просто интересуюсь, не пропадали ли люди в Юньюй недавно. Сам я из Тяньцзы... Ли Циюй с улыбкой продолжил бы тараторить, если его не прервал названный шаое. – Нет. Никто не пропадал. А что? Ли Циюй сделал серьезное лицо. – Рядом с тропинкой в лесу, по которой часто ходят люди, желающие быстро попасть из Тяньцзы в Юньюй и наоборот, обнаружился труп, – лицо молодого человека сделалось жёстким. – Поэтому, шаое, будь добр, предупреди остальных жителей. Ли Циюй уже собирался попрощаться, впрочем, у него не получилось. – Ясно... У дагэ, случаем, не найдется лишних двух серебряных лян? Ли Циюй моргнул несколько раз, прежде чем достать из рукава как раз два серебряных ляна. – От чего ж нету? Есть! Держи, шаое, – он отдал их ему прямо в руку, – наслаждайся богатством и до скорого! Молодой человек в благодарность чуть наклонил голову и Ли Циюй сбавил шаг, поравнявшись с Чжу Суншу. – Я все слышал. Чжу Суншу отрезает последующий рассказ о произошедшем своими словами, погружаясь в раздумья. Ли Циюй благосклонно решил не докучать ему. *** После того, как Ли Циюй расспросил шаое, они скудно отобедали в небольшом трактире, ведь Чжу Суншу, как оказалось, не богат. Ах, сколько сил Ли Циюю стоило упросить этого упертого барана потратить хоть один лян не на себя родного! За мир во всем мире он, конечно.. Они ели, не переговариваясь, и вскоре стукнул час Обезьяны. Отправившись назад, на пути опять встретился знакомый мертвец, недавно потревоженный ими. – Видно, путник какой-то всё таки. Сказал Ли Циюй, почесав затылок, и перевел взгляд на своего попутчика. Они не разминулись путями — значит обратно в Тяньцзы? Оба? – А ты-то после Тяньцзы куда направляешься? Он обратился к Чжу Суншу, не обронившему ни звука за все это время, минувшее с разговора шаое и Ли Циюя. –...В столицу Шупина. В Тяньцзы пережду ночь. Чжу Суншу, похоже, сжалился и решил перестать нещадно игнорировать попытки Ли Циюя завести разговор. –...Понятно. Остаток тропинки прошел без разговоров и когда они дошли до Тяньцзы, уже наступил час Петуха. Обычно в это время солнце ещё было в небе и светило, но сейчас, из-за туч, смеркалось намного раньше. Весь день Ли Циюй чувствовал себя странно. «Дае с моря», его напористое поведение, труп и, первее всех беспокойств, всепоглощающая тишина, накрывшая раннее весёлый город. Когда Ли Циюй впервые заявился в Тяньцзы, он увидел край без проблем — то место, где детский смех наполняет улицы, а объединившиеся в одну большую семью люди совместно переносят все невзгоды. Нинлао, принявший его с распростёртыми объятиями, несмотря на чужеземное происхождение, заставил Ли Циюя относиться по-доброму к Тяньцзы. Успев застенчиво подумать, что он, Ли Циюй, стал частью этой большой семьи, его будто наотмашь ударили по щеке, стоило зайти в город и, пройдя несколько улиц, увидеть у своей лавки толпу шушукающихся жителей. Непреднамеренно Чжу Суншу и Ли Циюй обменялись взглядами, удачно одновременно посмотрев на друг друга. Ли Циюй ускорил шаг и почти остановился, заметив, как толпа поутихла, как только он приблизился, смотря на них обоих с враждебными, а то и испуганными глазами. – Вот, явился же! Совести хватило! – Подала голос женщина, выходя вперёд. Ли Циюй растерялся. – В смысле? Он прищурился. – «В смысле»? Ты еще и не понимаешь? Толпа опять начала шептаться между собой. – Так и знала, что впускать в город чужеземца — равно беде... Послышалось из кучи людей: – Приняли как сына, а он... Мужской голос вторил: – Бесстыдник... От всех этих осуждающих голосов Ли Циюй попятился назад, столкнувшись с Чжу Суншу, все это время тихо стоявшем сзади. Ему, почему-то, было стыдно. И гадко. Он даже понятия не имел, что сделал не так и за что его готовы чуть ли не забить палками прямо тут. – Он весь день был со мной. Голос Чжу Суншу заткнул остальные, но не успел продолжить. – В том-то и дело, что с тобой! Донеслось из массы людей. Эти слова заставили Ли Циюя отпрянуть от Чжу Суншу, получив и его осуждающий взгляд. – Шляться с вором — конечно, дело благородное! А из-за следующих Ли Циюй и вовсе поперхнулся воздухом. Толпа, кажись, хотела устроить самосуд.