бесконечные чаты

      Возвращаюсь в универ после своего выходного, а все какие-то притихшие. Неужели на одногруппников так повлияли слова Славика? Самого Вячеслава на занятиях не обнаруживается, хотя раньше он никогда не прогуливал. Ему папаня быстро за такие выкрутасы по пустой башке настучит, и лимит на карточку установит. После третьей пары топаю к вендинговому аппарату взять парочку батончиков, чтобы подпитать мозг. Рядом стоят две одногруппницы, и я слышу урывками странный разговор, из которого вычленяю слова «Слава» и «психушка». Да, согласен с вами, девчонки, по нему явно специалист плачет, и совсем не тот, которому он за сеанс отваливает пятнадцать кусков, чтобы пожаловаться на всех и вся. Мысли свои при себе держу, откусывая батончик, но когда в разговоре прекрасных дам проскакивает «восстановится на следующий год», не могу не влезть в их диалог.       — Это вы про кого сейчас?       — Громов, прогуливать меньше надо, а то так вообще от коллектива отобьёшься, — цыкает и закатывает глаза пиздадельная Лиза. Она-то в универ явно только за свежими новостями ходит и чтобы маникюр свой новый показать, а не за столь ценными знаниями, которыми нас тут пичкают.       — Ага-ага, с показательной поркой на пятёрку справилась. Теперь расскажешь, в чём дело?       — Славу в психушку забрали из-за того, что в понедельник тут устроил. Вот думаем, вернётся он к нам обратно или нет.       Чего, блядь? Какая психушка? Он же поорал-поорал и успокоился. Не впервой с ним такое.       — Понятно, — выкидываю батончик, отхожу в сторону и набираю Славе. Хуйня какая-то, не может такого быть.       После пятого гудка, когда я уже не надеялся услышать ответ, Славик берёт трубку.       — Здоров, ты где?       Выхожу из универа и достаю ашку, на сегодня пары для меня точно окончены.       — В больнице, — голос не такой бодрый, конечно, но и на сумасшедший не похож. Он у них вообще должен чем-то отличаться?       — Что-нибудь привезти? — не знаю, тупой вопрос, наверное. Славику там явно грузовик со всем необходимым подогнали уже. Просто растерялся, не ожидал, что это правдой окажется, а не очередными бредовыми слухами.       — Нет. У меня всё есть.       — Ты как чувствуешь себя вообще?       — Нормально, недельку полежу и вернусь. А ты что хотел? — вот в этом весь Славик. Он реально не осознаёт, что люди иногда хотят узнать о самочувствии другого человека, и могут просто помочь.       — Просто узнать, не нужно ли тебе что-нибудь, и как твоё здоровье, — то, что у него чердак подтекал немного, это всегда понятно было. Конечно — шкериться от папаши своего, который его ещё в десять лет за любую провинность пугал фразой «лишу наследства», и в вечном стрессе жить. Но чтобы прямо настолько всё плохо было, я даже не догадывался. Слава не любитель был много о личном разговаривать, и меня тоже затыкал постоянно.       — Мил, а ты всё ещё встречаешься с кем-то? — вот что значит «всё ещё»? Я в отношениях меньше недели и прекращать их точно не собираюсь.       — Да. Я позвонил просто по старой дружбе, думал, может, тебе нужно что-то привезти и хотел узнать, как твоё самочувствие, — слышу, как в трубку мне хмыкает.       — Не волнуйся, галоперидолом меня не обкалывают. Тут хорошая частная клиника. Даже фонтанчик есть.       — Окей. Рад, что у тебя всё хорошо. Давай, выздоравливай.       — Мил, ты, когда с тем парнем расстанешься, можем возобновить наши встречи, — истерики Славика в этой частной лечебнице, конечно, смогут подлечить, а вот с сучьим характером явно уже ничего не сделаешь.       — Не расстанусь. Пока.       Сбрасываю, не дождавшись ответа. Что это была за ебучая пассивная агрессия? Видимо, нормального дружеского общения у нас не выйдет. Ладно, тогда просто вообще прекратим какое-либо взаимодействие. Не сильно-то и хотелось. ***       Стас сегодня занятой какой-то. Позвонил ему, когда у него должны были все занятия закончиться, а он себе ещё дела нашёл. Возвращаюсь домой, сделал всю работу, написал Стасику — он не отвечает. Окей, тогда можно и постримить — давно на связь не выходил, мои семь подписчиков уже и забеспокоиться могли. Играю и замечаю, что на стрим залетел знакомый ник. То есть так, да? Подглядывать за мной время есть, а встретиться — нет?       — Ну ты и падлюка, — надеюсь, Стасик поймёт, что я это ему, а не арте , которая меня убила.       Сразу сообщение в личку прилетает. Заканчиваю стрим и открываю телегу. Посмотрим, что ты скажешь в своё оправдание.       Стас: «Мы можем поговорить?»       Ох, ёпта… Что-то мне не нравится такой тон. Надеюсь, Славян не блядское ясновидящее, и Стасик не решил послать меня нахуй.       Вы: «зайду?»       Стас: «Жду».       Спуститься к Стасяну займёт у меня не больше трёх минут, но я зачем-то ещё решаю сходить помыться. Типа надо быть максимально свежим, когда тебя бросают? Пока стою под душем, чего только не надумываю. Мысли от горячего секса до холодного прости-прощай.       Решаю надеть свои лучшие трусы с «Хэллоу Китти». Выхожу и пиздую к Стасу с какой-то лёгкой тревожностью. Долблю в дверь, и когда она открывается, я вижу точно такого же невротика, как и я сам.       Захожу, дверь закрывает, и тут же меня к ней припечатывает. Окей, судя по тому, как Стасик своим языком в моём рту шарится, можно выдохнуть, бросать меня точно не собираются. Но если он продолжит в том же духе задницу мою наминать, то до разговоров дело точно не дойдёт, а хотелось бы сначала все вопросики обкашлять. Отлепляю Стаса и прошу объяснить, что у него случилось.       Стасян что-то совсем раскис, голову опускает и на кухню плетётся.       — Чай? Кофе?       — Потанцуем. Ты мне давай зубы не заговаривай, — вздыхает и достаёт две бутылки пива какого-то мажорского.       — Мама звонила сегодня, она будто чувствует, когда у меня всё хорошо, и хочет это испортить, — свою бутылку в руках крутит и не открывает даже. А я тут не собираюсь ждать, когда данный благородный напиток нагреется.       — Так, начало положено, — отпиваю прям из бутылки и жду дальнейшего рассказа.       — Сказал, что у меня всё замечательно, и я теперь в отношениях. А мама, она… — вздыхает, открывает свою бутылку и присасывается. Ага, отлично, прям на самом интересном решил прерваться. — В общем, сказала, что хочет познакомиться с тобой и родителями твоими.       Давлюсь пивом, потому что я был готов к чему угодно, но только не к этому.       — Вот-вот, у меня такая же реакция сначала была, — подходит и начинает по спине мне стучать.       — А ты что? — спрашиваю хриплым голосом и отодвигаю бутылку подальше. В неполные двадцать я что-то не готов умереть.       — Сказал, что мы не так давно вместе и я ещё даже сам не знаком с твоими родителями. Только вот ей на такие мелочи всё равно, она, если себе в голову вбила что-то, то не отцепится уже. Может, заблокировать её просто? Я в том году делал так уже, когда забыл её с Днём матери поздравить, и она мне мозг выносила месяц.       — Не надо никого блокировать. Я вообще думал, что ты с ними мало общаешься, потому что они типа не принимают твою ориентацию, — утягиваю Стаса на диван и сажаю к себе на колени. Он вроде бы перестаёт так нервничать.       — Да и это тоже, — отмахивается, как от само собой разумеющегося. — Но там и без того список длиннющий.       — Ты же понимаешь, что это будет парад кринжа? — в плечо мне утыкается и угукает безнадёжно, пока я его по спине глажу. — Но ты всё равно хочешь нас познакомить?       — Не знаю, Мил, правда. Я на девяносто девять процентов уверен, что ничего адекватного из этого не выйдет. Но вот этот один несчастный процентик. В груди теплится надежда, что пройдёт всё хорошо, они и меня примут, и ты им понравишься, и отношения у нас наладятся. Вот как ты можешь кому-то не понравится? Ты же такой замечательный, — от последних слов, выговоренных с такой теплотой, прямо в глаза, я поплыл. Сижу, улыбаюсь, как дурачок, Стаса по щеке большим пальцем глажу.       — Ну, так-то я за любой кипиш кроме мокрухи и голодухи. Ща родителям в чат напишу, — по лицу Стасяна вижу, что он удивлён и не рассчитывал на положительный ответ, тем более так легко и быстро. А мне как-то вообще не в тягость. Хочет — поедем. Не понравится — уйдём. Взрослые люди, ёпта, имеем право делать всё, что захотим. В рамках закона, конечно.       Вы: «готовь лучший папин костюм, мы едем знакомиться с родственничками».       Тут же начинают сыпаться сообщения, отвлекая меня от более приятного занятия. Отрываюсь от Стаса и читаю.       Мама: «Похоронный, что ли?»       Папа: «Его не получится. Я его Санычу ещё в том году в шахматы проиграл».       Мама: «Всё-таки придётся продавать твою почку. Надеюсь, с вырученных денег хватит хотя бы на рубашку и галстук из Сударя».       Мама: «Галстуком я тебя и придушу».       Папа: «Ин, ну не при ребёнке же. Подожди, приеду я уже скоро».       Господи, какой ужас. Кажется, я не хотел всего этого читать.       Вы: «я ещё тут».       Вы: «и снимите себе уже отель».       Папа: «Фу, отель, какая пошлость. Сын, я тебя этому не учил».       Блокирую телефон. Это может длиться бесконечность.       Укладываю Стаса на диван, сверху нависаю и целую.       — Они согласны, можешь своим писать, — перехожу на шею, оттягиваю ворот футболки и присасываюсь к ключице. Стас бока мои сжимает и выдыхает громко.       — Уверен? Если не хочешь, я не заставляю.       — Ты сейчас про что вообще? — Задираю футболку, прохожусь языком по соску. Кайфую, когда Стасик так выгибается.       — Про встречу, а ты про что? — спрашивает хриплым голосом. А, он про это. У меня мысли что-то совсем уже в другое русло перетекли.       — Ага, про неё же. Слушай, пойдём на кровать, тут как-то место маловато, — предлагаю, отлепляясь от Стаса.       Он хмыкает, заставляет меня сесть, а сам на бёдра мои усаживается, утверждая, что я просто не умею правильно использовать имеющееся пространство. Поцелуи в шею чередует с лёгкими укусами. Снимаю со Стаса футболку, он зеркалит мои действия, и сразу же спортивки с меня тянет. Неудобно ему — фыркает, встаёт, за бёдра подтягивает чуть ближе к краю дивана. Приподнимаюсь, помогая снять с себя сразу всё. Улыбается удовлетворённо и комментирует.       — Крутые трусы и член, — свои шорты с бельём тоже скидывает и обратно на бёдра ко мне усаживается.       — Нехорошо, — целую в губы коротко. — Воровать чужие комплименты.       Тянется под подушку, достаёт лубрикант и вкладывает тюбик мне в руку.       — Поможешь?       Стас, стоящий надо мной на коленях, уперевшись руками в спинку дивана, жмурящийся и закусывающий губу, пока я его растягиваю, — прекраснее я ещё точно ничего не видел. Когда собираюсь добавить четвёртый палец, он начинает хныкать и утверждать, что уже достаточно. Сам на пальцы насаживается, плечо моё сжимает, и это уже больше походит на то, что этими самыми пальцами я его не растягиваю, а откровенно трахаю. Мне просто необходимо узнать, где тот тумблер, который переключает Стаса — чопорного пацана с надменным лицом в горячего, сексуального боя с расфокусированным взглядом.       Тянется уже под другую подушку, лежащую с противоположной стороны, и достаёт презервативы. Рвет квадратик зубами, и я могу поклясться, что теперь буду долго дрочить на это воспоминание. Раскатывает резинку по моему члену и начинает сам медленно насаживаться. Втягиваю в себя воздух, придерживаю Стаса за бока и стараюсь, кажется, даже не моргать. Не готов пропустить и секунды такой прекрасной картины. Волосы его слегка растрёпались, взгляд поплывший, губы красные и припухшие от поцелуев. Садится полностью и сразу же делает несколько пробных движений. Притягиваю Стаса к себе, целую, а указательным пальцем провожу по соску. Стон, который с его губ срывается, полностью плавит мои мозги. Вскидываю слегка бёдра и вырываю ещё парочку таких же приятных звуков. Начинает двигаться сам всё быстрее и быстрее, плечи мои сдавливает, дышит тяжело, голову запрокидывает. Шарю глазами по дивану, пытаюсь найти лубрикант. Вот уверен, что он где-то здесь, но в упор его не вижу. Беру Стаса за волосы на затылке, подношу вторую раскрытую ладонь ко рту и прошу: — Плюй.       Распределяю слюну по члену Стаса и пытаюсь как-то в один темп попасть, но, кажется, вообще полный рассинхрон получается. А он вдруг кончает, забрызгивая мою грудь и живот. Темп сбавляет, а я делаю пару жёстких движений и заканчиваю вслед за Стасом.       Слезает с меня, рассматривает, улыбку сдержать пытается и к шкафчику кухонному подходит.       — Что? — интересуюсь, стягивая с себя презерватив.       Стас мне салфетки подаёт, а я ему резинку. Охуенный обмен.       — Когда-нибудь я перестану тебя пачкать. Это хорошо, что ты без толстовки сегодня.       Смотрю на него, на себя, опять на него. Да, опять Стасик чист и свеж, а я весь уляпанный. ***       В душ сходили вдвоём. Так куда интереснее, чем одному, оказывается.       А засыпать со Стасом — это вообще отдельный вид кайфа.