Из военного городка

      Переезд не стал неожиданностью: работа обязывала папу жить пару лет в одном месте, потом в другом, чуть позже — в третьем, и так на постоянной основе. Минхо к такому темпу привык и если до подросткового возраста расстраивался из-за расставаний с друзьями, то последние несколько лет, последние два переезда, видел только плюсы. Однако, этот раз должен стать последним или предпоследним. Папа вот-вот выйдет на пенсию, и в переездах какая-либо нужда отпадёт. Правда, он выбрал место, которое мама забраковала сильно заранее, ещё до приезда туда, и она потребует переехать при первой же возможности.       Между работой в новой лётной академии (городом) и работой лётчика-испытателя (военным городком) папа выбрал второе. Минхо ни капли не удивился. Он знал ответ с самого начала, просто молчал, пока папа подбирал наиболее правильные слова для мамы. Она не хотела в военный городок. Она всю жизнь прожила в городе, и для неё подобное сродни испытанию: там нет привычного ей уровня жизни, нет подруг её уровня и подходящих для времяпрепровождения мест. Мама любит обеспеченность: выходы в театр, рестораны, хорошую одежду, свежие продукты, более чем приличную обувь… В городке же, в центре страны, вдали от обычной жизни этого будет крайне мало. И оно вряд ли порадует её своим качеством. Значит, её плохого настроения не избежать.       Зато у Минхо настроение самое хорошее для переезда в новое место. Мама, как и нужно каждые полгода, повела его к чуть ли не единственному достаточно квалифицированному омегологу-андрологу в стране. Папа настоял на этом и задерживался на последнем месте работы изо всех сил, потому что боялся в случае чего не найти Минхо такого же хорошего врача. (И удивительно, к слову, что такой всё же оказался в военном городке, где они будут жить.) Поначалу это было крайне неловко. Однако позже Минхо выдохнул. Ему нужно следить за этой частью своего здоровья не меньше, чем за другими. Одной из мотиваций стали таблетки, которые обычно прописывают омегам, у которых нормализуется цикл и не возникает слишком частых проблем со здоровьем. Также, тем, у кого ещё нет партнёра. Эти таблетки глушат запах, по которому можно отличить омегу, и параллельно благоприятно действуют на гормоны. С альфой рядом, правда, такие принимать бесполезно. В силу своей природы они, находясь в непосредственной близости к омеге, испускают гораздо больше запаха и стараются хоть как-то прикоснуться с целью «пометить». Только, вот шутка, если альфа не знает, что рядом с ним омега, то и не сделает ничего, даже интуитивно. А понять можно или по запаху, или просто зная об этом.       Ну, Минхо никому говорить о своём поле не собирается. Таблетки ему прописали, и папа, будучи альфой, сказал, что запах только остаточный: есть на одежде, книгах, в комнате, немного на посуде, но от самого Минхо уже ничего не исходит.       Неловко, что папа тоже чувствует изменения в его теле. Он понял, что у Минхо первая течка, по запаху, судя по всему. И какое-то время после этого Минхо мялся под его взглядами. Папа смотрел напряжённо и, казалось, недовольно. Это потом Минхо уже понял, что он не совсем понимал, как правильно себя вести. Возможно, как альфе, ему хотелось «пометить», но это было бы странно. А может, он и «помечал», просто Минхо не чувствовал и никто ничего не говорил. Мама и высказалась бы, наверное, если бы не была бетой. А беты, как говорили, особенностей в запахах альф и омег не замечали, были довольно далеки от этого.        — Не замёрзли?       Минхо оборачивается, улыбается отцу, возвращающемуся к грузовику из леса вместе с водителем. Они остановились немного размяться и сходить в туалет. До городка остаётся чуть меньше получаса езды, но уже мало кто выдерживает: водитель зевает, сопровождающий их лейтенант осматривается по сторонам и всё глядит на часы на запястье, Минхо ёрзает, мнётся, не зная, как размять затёкшую поясницу и шею, мама, надувшись, нахохлившись, недовольно смотрит на папу и переживает за свою керамическую вазу и фарфор, а сам папа старается не унывать, хотя, скорее всего, внутри готовится к взрыву по приезде.        — Нет. — Минхо подходит к краю кузова, где сложено всё нажитое имущество, и протягивает руку, помогая отцу забраться обратно.        — Замёрзли, конечно. — Мама поправляет вязаный платок на плечах. — Нет бы машину нормальную найти…        — Оп, — оказывается в кузове папа и тут же подходит к супруге, беря её руку в свою.        — Мам, давай свою кофту дам. — Минхо тянется к застёжке, тоже подходя.        — Отставить. — Папа снимает с себя ветровку и накидывает на плечи мамы, поправляет, чтобы не упала, и садится рядом, приобнимая за плечи. — На машине обычной не увезли бы это всё. Да и сам грузовик еле дали…        — Поехали дальше, — слышно лейтенанта, залезающего в кабину.       Минхо садится напротив родителей, смотрит вперёд.       Как там будет? В этом городке. У него появится хотя бы один хороший друг? Придётся врать, конечно — точнее, не договаривать. Но в какой-то момент, когда Минхо будет уверен или когда скрывать уже не будет смысла, он расскажет. А там уж как пойдёт. Нужно быть очень осторожным: чтобы ни соседи, ни одноклассники не узнали. Папа сказал, что в курсе будет только школьная медсестра. Он ездил сюда месяц назад всё окончательно утрясти и, заглянув в школу, поговорил с ней. Медсестра отнеслась с пониманием, к счастью, и заверила, что учтёт это. И добавила, что в их школе со всеми омегами (девочками, если быть точнее, потому что таких мальчиков у них давно не было) такая ситуация — все скрываются. Это для безопасности. В городке много служащих мужчин, почти половина из которых альфы. В школе обучаются их дети — там больше альф, чем в обычной городской школе. Во избежание проблем и скандалов омег и правда прячут, по крайней мере до совершеннолетия. А дальше как судьба сложится. От этого, по правде, несколько страшно. Но Минхо привыкнет со временем и даже забудет об этой особенности городка.        — Лучше бы в Сеул поехали, — говорит мама, поворачивая голову на дорогу, оставшуюся позади.        — Ну ты чего? — Папа несильно встряхивает её. — Там зато свежий воздух, хорошая школа…        — Альфы на каждом шагу, — фыркает мама.        — Мам, всё нормально. — Минхо поджимает губы, стушевавшись.        — «Нормально»?.. — переспрашивает она. — Чтобы из дому лишний раз ни ногой и сомнительных знакомств не заводил, понял?        — Мисук, — зовёт папа, уже поглаживая её по плечу, — наш сын далеко не глупый — он сможет позаботиться о себе.        — Конечно, — недовольно выплёвывает мама.       Не скажет же ей Минхо, что и сам боится? Вдруг таблетки не работают так, как надо? Вдруг кто-то, с особо чувствительным нюхом, всё же почувствует запах? Вдруг он сам проговорится? Однако же, бояться того, чего ещё не случилось, как-то странно. Но быть готовым надо, да?..        — Смотри-ка, летают. — Папа задирает голову, и Минхо — за ним. Визг двигателя сменяется гудением воздуха. Над ними проносится два самолёта, один прокручивается вокруг оси. Они заворачивают, улетая в сторону.       До этого Минхо доводилось только видеть, как папа взлетает и приземляется. Его не пускали дальше, разрешали наблюдать со стороны и садиться в кабину. Но это ни в какое сравнение не идёт, когда самолёт пролетает прямо над твоей головой — низко, не так, как пассажирский. Уши закладывает, и мурашки скачут по рукам и спине. Кажется, даже ветер, образовавшийся от рассекающего воздух самолёта, доходит до тебя — волосы на затылке встают дыбом. Минхо остаётся только догадываться, как ощущают себя пилоты внутри и каким маленьким для них выглядит всё, что находится на земле.       Почти что птицы.        — Подъезжаем! — кричит лейтенант.       Ворота впереди появились не пойми откуда. Окружённые забором и с вышкой с одной стороны, они вызывали странные эмоции. Вроде как, двери в новую жизнь, где может стать лучше, а вроде и кованые высокие ворота, которые захлопнутся за спиной раз и навсегда — если что плохое случится, то вырваться возможности не будет.       Пропустили через них быстро, без особых церемоний, узнав лейтенанта и водителя и проверив документы. Пожелали удачи и сообщили, что к дому уже отправили рядовых на помощь с разгрузкой. Мама в этот момент сморщила нос, громко выдохнула и глянула на Минхо. Минхо почему-то почувствовал себя виноватым, так что поспешил отвернуться, сделать вид, что он разглядывает всё, что попадается на пути.       А в глаза бросается футбольное поле. На нём стоит гомон, свист, слышно маты вперемешку с топотом ног и ударами мяча. Минхо предпочитает не обращать внимания на тихое ворчание мамы по поводу нелицеприятного поведения подростков, играющих в футбол. Ну да, в городе, когда дворовые собирались, они и близко себя так не вели. Были драки пару раз, конечно, но местные мужики быстро их прекращали. Со всех сторон там глаза и уши — только попробуй что не то пикнуть. А тут-то… Тут вряд ли кто-то шею намылит. Мальчикам явно дают побольше воли.       Если так, то Минхо с ними может и не поладить вовсе. Как ни крути, а он мало того, что игры с мячом не любит, так ещё и мамой воспитан довольно-таки строго. Ему просто для самого себя непозволительно сказать что-то нецензурное или проявить какое-либо агрессивное поведение. Хотя, нужно просто не влезать в ссоры, верно?        — Да что же это такое?! — недоумевает мама чересчур громко. Папа придерживает её. Минхо и сам еле успевает схватиться за подлокотник кресла рядом, чтобы не улететь вперёд. Грузовик резко остановился, прогремел чем-то и заглох. Послышалось ругательство от водителя.        — Сукин ты сын! — Лейтенант выпрыгивает из кабины, обходит грузовик спереди, стуча по асфальту тяжёлыми ботинками, так что Минхо наблюдает за ним, заинтересовавшись. — Хан, твою-то мать! Куда лезешь?!        — За мячом лезу, дядя Кван. — Из-под грузовика, как из-под стола, выползает подросток. Футболка на нём висит ободранным местами, мокрым от пота мешком, а штаны и вовсе перепачканы палью и травой. Он подкидывает мяч невысоко, прижимает к боку, выдыхая.        — Так а какого хера мяч вне поля делает?!        — А зачем ваш солдатик из-за мяча останавливается — не человек же под колёса кинулся, — весело усмехается подросток, поднимая голову.       Минхо моргает. Пялится в ответ. Зачем-то в горле сохнет, и нос щекочет от желания чихнуть. Тело как-то странно немеет, и руки тянет из-за тяжести.        — Хан, мяч должен быть на поле — не дерзи! Ещё выделываться станешь, и собственный зад целовать будешь!        — Много на себя берёте, дядя Кван. — Он разворачивается, подкинув мяч в руках ещё раз, и возвращается на поле, окончательно разрывая установившийся зрительный контакт. Минхо резко втягивает в себя порцию воздуха, поджимая губы. Почему от этого так обидно?       Грузовик, потарахтев, покапризничав меньше минуты, трогается дальше. Будто бы этот подросток стал всего лишь остановкой на пути общественного транспорта. Этот мальчишка, кажется, одного с Минхо возраста. Они точно в одной школе. Только в каких классах? Если в разных, то хотя бы пообщаться с ним может не выйти.        — Нахал, — звучит от мамы.        — А? — Минхо поворачивает к ней голову, и только тогда понимает, как немного тянет шею от того, что он не мог перестать выглядывать на поле того… мальчишку…        — Нахал, говорю, — повторяет Мисук. — Не смей общаться с ним.        — Угу. — Голова Минхо как-то сама собой поворачивается снова и отклоняется назад, лишь бы снова хоть чуть-чуть увидеть поле.        — И не пялься на него.       От тона по плечам проскакивают мурашки. Ещё и стыдно становится. Минхо опускает глаза вниз, сжавшись. Как бы он ни противился маме в некоторых её взглядах, но в одном она права: с альфами нужно быть настороже. Неизвестно, конечно, альфа ли тот мальчишка, но это вполне возможно.        — Мисук-а, тише, — просит папа. — Один раз увидели его, и уже клеймо ставишь — пацан-то хороший может быть.        — Он оборванец.       Она так всех забраковать может, если подумать.       Минхо дружил с альфами до того, как по нему ударило половое созревание, и он не скажет, что они были плохими. Такие друзья в принципе на дороге не валяются. Жаль, что их дорожки разошлись. Почувствовав, что Минхо изменился, они отстранились. Сказали, что не хотят проблем позже и что ему лучше не таскаться за ними. Обидно было ужасно. До сих пор обидно — чего уж. Они не хотели, чтобы и в них тыкали пальцами и всяко разно обзывали. Среди них нашёлся один с дырявым ртом: он всем в школе, кто ещё не успел понять, растрезвонил о том, что Минхо омега. После этого проблемы дышали в затылок не прекращая. Однако того бывшего «друга» быстро выперли из компании. По крайне мере, Минхо его больше с другими не замечал. Только видел, как недавние друзья с каким-то беспокойством поглядывали на него. Возможно, благодаря им к Минхо и не приставали так сильно, как могли бы: со старшеклассниками, конечно, ничего сделать нельзя было, но среди одногодок стало как-то поспокойнее. Для них, похоже, всё же не было проблемы в том, что Минхо не такой. Или им было просто неловко от того, что они так с ним поступили. Неважно — дело старое.       В этом же городке неизвестно как обстоят дела. Альф больше — атмосфера напряжённее. Что с бетами? С ними можно подружиться. Они не так сильно расстроятся, если узнают. Да и мама не будет давить. Она всегда была больше за общение с бетами. Её подруги такие, её семья такая, её немногочисленные бывшие коллеги — все беты. Она ещё терпелива к альфам. Считает, что те, будучи мужчинами, являются хорошим выбором для создания семьи: гены, сила, преданность и всё такое… Мама по мнению многих сорвала куш в своё время. Не каждый альфа соглашается на брак с бетой: им гораздо легче с омегами, которые, по сути, подстроены под них, как и наоборот. Природная взаимосвязь зачастую сильно важна. У альф и омег с бетами и близко не случится того же, что может быть друг с другом.       Минхо не в курсе, что такого произошло, что его родители вот так вот сошлись, но они были хорошей парой когда-то. Он не наблюдал между ними сильной любви, о которой обычно пишут в книгах, зато видел взаимоуважение и сотрудничество. Они оба прекрасно исполняют свои роли до сих пор (?), как бы странно ни звучало. В детстве было, конечно, сильно проще и лучше, сейчас потяжелее… Минхо их не винит ни в коем случае: они женаты далеко не первый год, между ними многое изменилось, время и обстоятельства дали свои плоды — и тем не менее, мама и папа всё ещё хотят для него только лучшего. По-разному, конечно. Мама хочет спрятать его и в том числе позаботиться о себе. Ей стыдно за сына, который точно посмотрит только в сторону мужчины. Она не хочет выделяться — хочет быть нормальной. И чтобы Минхо был нормальным — тоже. Папе же важно, чтобы всё было хорошо. Он хочет счастья для Минхо. Хочет, чтобы он просто нашёл своё место и был окружён хорошими людьми.       Как ни крути, общаться с кем-то Минхо придётся. Мама от этого его удержать не сможет. И наверняка смягчится, когда узнает будущих друзей Минхо ближе. Вообще, хватит и одного — просто чтобы был хотя бы.       А может, Минхо и влюбится в кого-то. Хотя какая дурость. Ему бы просто поболтать с кем-нибудь из сверстников.        — Подполковник Ли, — здороваются рядовые у подъезда. — Рядовые по приказу командира Пака прибыли. Разрешите приступить к исполнению.        — Здравия желаю. — Минхо вытягивает голову, наблюдая, чувствуя, как неловкость и гордость за папу одновременно щекочут в груди. — Разрешаю приступить к исполнению.       Вообще, папа, если Минхо не ошибается, тут второй по значимости человек. Его позвали сюда не просто лётчиком-испытателем — заместителем командира гарнизона, полковника Пака. Минхо придётся быть очень осторожным: создавать проблем совсем не хочется.        — Вы пока прогуляйтесь, ладно? — Папа улыбается и передаёт немного денег. — Просто разомнитесь. Может, продуктов немного купите.        — Через час вернёмся, — не сопротивляется мама.        — Я лучше тут помогу. — Минхо облизывает губы, каплю занервничав. Наедине с мамой оставаться не хочется, обижать её — тоже.        — Тут?.. — Она бросает красноречивый взгляд на снующих у грузовика солдат.        — Я пригляжу за ним — что ты. — Папа несильно сжимает её плечо.       И она уходит, к счастью. Не сразу, только после долгого мучительного прищуренного взгляда. Минхо сейчас чуть от пары минут не задохнулся, а от целого часа и вовсе бы тронулся.       В его детстве она была сильно ласковее и добрее. Ну, и Минхо был более послушным. Ему же не надо было стараться отстоять себя самого и по чуть-чуть отделяться. Он, в конце концов, вот-вот закончит школу и поедет учиться в Сеул. Не будет же мама с ним вечно, чтобы контролировать.        — Иди погуляй. — Папа проводит ладонью по спине, подталкивая, и Минхо идёт, кивнув.       Он не будет уходить далеко от дома — мало ли потеряется. Пройдётся здесь немного во дворе, вернётся, всё равно поможет с чем-нибудь по мелочи и засядет в своей новой комнате, лишь бы поскорее навести там порядок и обжиться. Жить в пыли и мешках как-то не по себе.        — Лиен, не трогай ты эту псину!       Минхо поворачивает голову в сторону детской площадки. Женщина, крупноватая и хамоватая на вид, недовольная, почти что лает, когда кричит на своего сына. Она сама, если уж говорить, больше похожа на «псину», чем бродяжка, к которой потянулся её ребёнок. Собака вздрагивает от криков, смотрит на женщину, отклонившись, и спешит отойти, поглядывая большими глазами в её сторону. Кажется, Минхо с мамой ещё повезло. Если в их дворе такое будет каждый день, то и с ума сойти можно будет через месяц или около того.       По правде, городок большим и чужим не особо кажется. В подобном жили дедушка и бабушка: в маленьком, тихом, мирном… Минхо там знал всех детей и к каждому успел зайти в гости если не поиграть, то просто за компанию. В детстве всё сильно проще. Было бы классно вернуться туда, к бабушке с дедушкой. Они бы сыграли в карты, сходили бы до магазина, повозились бы в гараже и слушали бы радио за ужином… У них всегда было спокойно.       Интересно, они знали о том, что Минхо омега? Их взгляды на подобное наверняка были даже резче, чем у мамы, которая вряд ли что-то рассказала им, раз до сих пор не приняла эту часть своей жизни. Из-за этого выскакивать во взрослую жизнь совсем не хочется. Вдруг Минхо как снег на голову свалится альфа, который будет его? Что тогда делать? Он один-то сам с собой управиться не в силах, а там так много всего решать придётся и остерегаться других…        — Пацан, — шикают со стороны. Минхо вздрагивает, поднимая голову, видит высунувшегося из окна худющего мальчишку примерно своего возраста. — Да, ты, иди сюда! — Поджав губы, Минхо осторожно подходит, обходя клумбу. — Да не ссы! — Мальчишка исчезает на пару секунд и высовывается снова с коробкой в руках. — Возьми.       Минхо и берёт, даже не подумав о плохом.       Странная ситуация, в общем-то: незнакомый человек даёт ему коробку через окно и всё оглядывается по сторонам. Почему Минхо взял её? Да вроде в военном городке не должно быть сильно опасно, да? С чего бы тут вообще опасности быть. Да и мальчишка не похож на того, кто хочет создать проблемы.       И в коробке… оказываются котята. Мелкие совсем, слеповатые ещё. Пищат, тычутся не пойми куда и дрожат. Минхо прижимает коробку ближе, распереживавшись.        — Их спрятать надо. — Незнакомец проводит пальцем под носом. — Мамка животных не любит, а я их, вот, на время себе взял. От мёртвой кошки еле отодрал.        — Бедные… — Минхо одной рукой тянется в коробку и осторожно гладит каждого пальцем по макушке. Котята задирают головы, пищат громче. Совсем ведь беззащитные.        — Можешь спрятать где?        — У себя, — кивает Минхо, подняв голову.       Ну а что? Животное в новом доме точно лишним не будет. Поможет отвлечься от переживаний, связанных с переездом. А Минхо в целом будет чем заняться остаток лета. Чуть позже, когда котята подрастут и окрепнут, он их раздаст. Одного себе оставит, правда. Вот этого, у которого рыжее пятнышко аж на розовый нос уходит.