Вот только громче стала гроза

— И мне очень интересно, уж простите, скажу как есть, что за хуйня произошла в Калиниграде? Розмановски, стоящая чуть позади, всего на полшага, чтобы тени более высоких коллег закрывали от софитов, понимающе кивнула. Она сама оставляла за окружающими право быть несогласными с методами чужой работы, но не право в неё лезть. Тем более так, внаглую. Но сама в разборке не полезла, настроения не было, пусть мужчины развлекаются. Тем более, что её саму мучал отходняк после перелёта, и, перекинувшись взглядами с ведущим, жрица опустила на стул, отходя ещё глубже в тень. Ногу будто выламывали, то ли непривычный ритм жизни давал о себе знать, то ли магические нагрузки имели такую побочку, но, откровенно говоря, хотелось выть. Проверка на прочность, мать вашу… — Алесь, всё хорошо? — Да, прелести старых травм, — она кривовато улыбнулась. — Так что там с этими прекрасными конвертами? — А есть предчувствия? — Башаров не отставал. — Меня нет ни в одном. В целом, такой вариант меня тоже устраивает, — она тяжело поднялась, прихрамывая, вернулась на прежнее место. Очень хотелось от кого-нибудь подпитаться, подожрать сил, но делать это вот так, на виду, в открытую… Нет, спасибо. Она справится. «О та, из чрева которой я вышла множество жизней назад», начала про себя начитывать девушка, практически полностью отключаясь от происходящего вокруг, только самым краем сознания отслеживая слова и действия, чтобы выдавать правильные реакции. Ничего, ещё совсем чуть-чуть и она поедет домой. Выспится. Сначала наестся обезбола, а потом выспится. Дома как раз ждёт прекрасная удобная подушка, длинная, на которую можно закинуть ногу, которую можно обнять. «Не переживай, моя хорошая, скоро найдём тебе живую грелку. Присмотрись к окружающим». Казалось, что это её внутренний голос, но тембр в такие моменты неуловимо менялся. Жриц Безымянной было не так уж много, на самом деле, так что Мать могла себе позволить весьма пристально следить за жизнями своих детей и общаться с ними куда более близко и более лично, чем делали прочие ей подобные. «Стоп, снято!» Ей показалось, что после этих слов удерживающий её штырь исчез, аж ноги подкосились, но на пол она не осела, крепче вцепившись в трость. Как же её раздражает собственная слабость. — Тебе помочь? — Всё в норме. Сама справлюсь. — Ты уверена? — присоединилась к вопросу Ирина. — Просто у тебя вид как у той панночки… — Ну, так я в каком-то смысле панночка и есть, разве что живая и не померла, — она усмехнулась. — Просто не очень люблю перелёты. Отосплюсь, попью лекарства, поем вкусного, и снова буду в норме. Нужно просто отдохнуть, пока не это есть время. Так что кто куда, а меня такси ждёт. Ничего личного, но я хочу побыть одна.