Вот только громче стала гроза

— Да-да, пани и па-польску, и па-беларуску, и па-руску, — Алиса закатила глаза, уже не слишком раздражаясь реакцией на фамилию. — Но уже почти двадцать лет преимущественно по-русски, всё-таки. Толпа перед ангаром «багажника» раздражала, да ещё и переломанная нога начинала ныть не от от усталости, не то на погоду, так что общаться не хотелось, и жрица Безымянной отошла в сторону, с сожалением замечая ещё пару человек в этом тёмном углу. Но зато на кривой лавочке было место, можно было позволить себе присесть, а не надеяться на трость, как на последнюю опору в этой жизни. К тому же от потенциальных соседей тянуло темнотой, что не могло не радовать. — Не занято? — и после синхронного кивка со вздохом опустилась. — Ирина, — первой представилась девушка, от которой слабо пахло ладаном. Не тем, удушающе-церковным, а будто сырым. Характерным для чернушной работы. В голове на мгновение будто церковный хор зазвучал, вынуждая замереть, переждать эту вспышку. Забавно. — Александр. Лес. Уж неясно, из какой глуши он вылез, но в голове отчётливо зазвучали бабкины наставления, больше похожие на бурчание. «Даже если деревенский колдун выглядит как гулечка, помни, что в случае чего тебя всё равно могут огреть лопатой». Жрица помнила. — Можно Алиса, можно Алеся. — Почему так? — Когда родители делали российские документы, поменяли на Алису, а в свидетельстве о рождении Алеся. Посчитали, что беларуское имя в русском паспорте ещё и в комплекте с польской фамилией будет перебор. — А фамилия… — Алиса Романовская! Готовимся! — выкрикнул кто-то из сотрудников площадки. — Розмановски я, — жрица закатила глаза, перекидывая за спину растрепавшуюся косу и хромая к входу. Здесь больная нога была даже на пользу, за время ходьбы она вполне успевала настроиться, выпустить на волю ту энергию, что окружала её коконом, стискивала в объятиях множеством щупалец. Наблюдатели разве что косу не прощупали, но у погружающейся всё глубже в силу своего божества жрицы это вызывало скорее умиление. И, двигаясь навстречу ведущему, она уже ощущала бьющиеся вокруг жизни. — Здравствуйте. Меня зовут Илья. — Алеся, — она попыталась улыбнуться, сдувая с лица выбившуюся светло-русую прядь, отмахиваясь от пришедшей со стороны наблюдателей смеси любопытства, умиления и недоверия. — Но если что, можете и Алисой звать, я привыкла. — Расскажите о себе. Кто вы, откуда. — С «откуда» сложно, потому что пожить я успела от Урала до Варшавы и обратно. А по роду деятельности я жрица Безымянной. — Первый раз о подобном культе слышу, — Ларионов неловко развёл руки. — Не удивительно. Это весьма… локальная история. Практически семейная. — Что ж, вам нужно время на подготовку? — Нет, я всегда готова, — состриженные почти под ноль ногти постучали по потемневшему от времени кольцу. — Личная вещь тоже не нужна. Украшение матово блестело, металл будто медленно перетекал из формы в форму, а может так только казалось, но задерживать на нём пристальный взгляд не выходило. Начинало мутить, так что ведущий принялся рассматривать участницу. Вопреки крошечному росту, звук от шагов был весьма внушительным, будто вместе с ней по земле шагало что-то ещё. Шаги сопровождались пощёлкиванием, будто кости хрустели. — Вам сразу к сути или порассказывать о владельцах? — Если можете рассказать — пожалуйста. — Ну, вот у этого, — жрица кивнула на машину, — мать так не хотела свадьбы, так ей не нравилась избранница, что она повесилась прямо в ночь перед торжеством. Представляете себе подарочек, да? Выходишь ты с хаты, а тут вот… Эмоциональный фон со стороны наблюдателей сменился. А жрица шагнула к новому автомобилю. — У неё по общепринятым меркам всё хорошо, муж, дети, только вот мечта о кругосветке и ядерной физике уже пятнадцать лет так и лежит мёртвым грузом, разлагается и травит душу. У тех, на зеленой, зачать не получается, даже по пути сюда пробовали. Она то уже все кабинеты обошла, а он в позу встал, проблем не в нём, видите ли, ёлупень… Если что, вон та машина, — она прищурилась, — номер… ноль тридцать два, это та, которую мы ищем. Я даже отсюда слышу, как у девушки сердце колотится. С клаустрофобией лезть в багажник… Жрица покачала головой. Люди порой её поражали. Сила всколыхнулась, проходя по рядам. Разговаривать о покойниках было неинтересно, но вот в самой дальней от неё машине ощущалось что-то знакомое… Впрочем, сдавать такую же как она, адептку Безымянной, Розмановски не собиралась. Только будто невзначай сложила в камеру определённый жест для своих. — Вы уверены в своём выборе? — Да. Давайте уже откроем, а то у неё сердце выпрыгнет. Она действительно была уверена. Как и в том, что пройдёт в сезон. У неё не было шанса налажать, она не имела такого права — слишком уж однозначным был звук похрустывающих костей. Один раз попыталась свернуть с выбранного для неё пути, теперь ходит только с тростью. Теперь она не оступится.