Приручить дракона

      – Шан-сюн, что с тобой произошло?! – девица в золотых одеждах, округлив глаза, смотрела на адепта секты Цанцюн. Её чёрные глаза блестели насмешкой, а губы кривились в сдерживаемом веселье. Да и как иначе? Очевидно, вид несчастного ученика Аньдин заставил бы рассмеяться и мертвеца! Перепачканный в разноцветной пыльце проклятой радужной орхидеи, в изорванном ханьфу, он и впрямь выглядел забавно.       – Сяо-мэй... ошиблась дорогой? – осторожно спросил Шан Цинхуа, хотя прекрасно знал, что это ложь. Как дочь главы Дворца Хуаньхуа могла перепутать тропу, если знала здесь каждый цунь? Очевидно, решив позабавиться, испорченная девица намеренно толкнула его в заросли радужной орхидеи! Ох, этот хищный цветок, что не может прожить без энергии ян, выжал из него все соки! Младший Шан ещё долго не сможет поднять головы после подобной встречи!       Во всём виноват ублюдочный император демонов! Если бы не совместная победа четырёх великих заклинательских школ над Тяньлан-цзюнем, породившая крепкие дружеские узы, адептам Цанцюн не пришлось бы ехать во Дворец Хуаньхуа! Шан Цинхуа глубоко уважал и восхищался Юэ Цинъюанем, гением Цанцюн и будущим главой секты, однако, простить не мог. В конце концов, именно старший ученик после битвы с демоном по странному капризу пожелал этих тренировок. Словно мало Собрания Союза Бессмертных! К слову, год назад Юэ Цинъюань впервые воспользовался своей наградой за битву с Тяньлан-цзюнем – привёл в Цанцюн мальчишку, дерзкого юнца, грубияна и ублюдка Шэнь Цинцю! Конечно же, глава секты не мог отказать своему лучшему ученику! Несмотря на то, что Шэнь Цинцю был обделён талантом, занял тёпленькое местечко под боком лорда Цинцзин.       Почему никто так не заботился о Шан Цинхуа?! Адепт внешнего круга пика Аньдин, ничтожество, которое презирали другие ученики секты, он не имел ни малейшего шанса приблизиться к вершинам Цанцюн. То, что он оказался здесь, рядом с самой дочерью главы Дворца Хуаньхуа, вовсе не знаменовало успех. Эта девица, собрав вокруг себя слабых заклинателей, использовала их, словно пушечное мясо! Её собственный младший соученик пал жертвой пламени огненного холма, а этот Шан испытал на себе постыдную страсть радужной орхидеи, лишь чудом сохранив непорочной свою драгоценную хризантему!       – Шан-сюн, тебе нужна новая одежда! – непререкаемым тоном заявила девица, доставая из пространственного мешочка ворох шёлка. – Здесь не найдётся мужской, но и моя сойдёт! Всё лучше, чем бродить по горам Байлу, сверкая обнажённым телом.       В голосе девицы слышался явный смех. Она уже не скрывала своих дурных намерений. Очевидно, что дочь главы Дворца Хуаньхуа явилась на тренировку повеселиться! Шан Цинхуа был юн. Обладатель невысокого роста, он отличался особой, трогательной красотой. Его так часто путали с девицей, что несчастный адепт Аньдин принялся стягивать волосы в пучок, а пышущее свежестью и очаровательным румянцем лицо скрывал за маской мрачного недоверия. К несчастью, узкие плечи, тонкая талия и округлые упругие ягодицы не скрыть. Где бы ни оказался молодой человек, разжигал пожар желания в груди мужчин. Но хуже всего было то, что ему и впрямь стоило родиться девчонкой, ведь Шан Цинхуа испытывал непреодолимое влечение к собственному полу, хотя пресекал любые попытки приблизиться. В мире праведных заклинателей подобное беспощадно осуждалось. Прояви этот Шан благосклонность, и был бы подвергнут суровому порицанию!       И это при том, что, несмотря на гневную маску праведности, каждая из четырёх великих школ была полна постыдной литературы с непристойным содержанием! Из этих книжонок Шан почерпнул немало нового на пути парного совершенствования!       Сейчас, глядя на ворох шёлка, Шан Цинхуа испытывал гнев, однако, в силу трусливой, осторожной натуры, не осмеливался проявить его. В конце концов, презренный адепт внешнего круга жалкого пика Аньдин не чета молодой госпоже Дворца Хуаньхуа. И пусть ей всего десять или двенадцать, девчонка испорчена всеобщем повиновением! Ведь одежды десятилетнего ребёнка никак не могли подойти взрослому мужчине, что почти достиг совершеннолетия! Значит, она заранее подготовилась к этому развлечению!       Лицо Шан Цинхуа вспыхнуло от смущения и стыда. Он не двигался, брезгливо глядя на золотистый, драгоценный шёлк женских одежд. Этот Шан никогда раньше не носил столь изысканных тканей. В Цанцюн подобным сокровищем обладали только старшие ученики, старейшины и лорды. Желание прикоснуться к роскоши боролось с унижением в груди юнца.       – Сяо-мэй заботится о тебе, – злорадно произнёс спутник девицы. – Или ты осмелишься оскорблять её взор своим непристойным видом?!       Это и впрямь никуда не годилось. Шан был незначительным пушечным мясом, его пространственный мешочек был так мал, что юноша не сумел взять с собой на тренировку запаса одежды и многих других полезных вещей. Но ходить в таком виде, когда обрывки халата не прикрывают грудь, ужасно смущает! Цокнув, Шан Цинхуа сгрёб желтый шёлк, расшитый золотом и духовными камнями, а затем отправился в лесную чащу.       – Шан-сюн, постой! – услышал он странный, взволнованный голос своего старшего соученика. – Ты не справишься в одиночку!       Застыв, Шан Цинхуа медленно обернулся. Спина занемела, взмокла от ноток в голосе этого ублюдка, а взгляд пронзал, словно клинок. Так и есть! Пока Шан боролся с проклятой радужной орхидеей, боясь лишиться чести, остальные прислушивались к его тихим стонам и всхлипам! Бледный, дрожащий юноша перевёл взгляд ниже, ужаснувшись увиденному. В группе из двадцати мужчин ни один не остался равнодушным!       Элемент льда, коим обладал адепт Аньдин, был слаб. Однако этого хватило, чтобы небесная лазурь его глаз заледенела, а земля на чи вокруг с треском и звоном покрылась инеем.       Скабрезные улыбки на лицах остальных поблекли. Только девчонка продолжала громко смеяться.       – Кто, кроме Сяо-мэй может ему помочь? – заявила она надменно. А затем, сжав руку Шан Цинхуа, поспешила увести его прочь.       Переодевание заняло немало времени. Словно куклу, наряжала адепта Цанцюн молодая госпожа Дворца Хуаньхуа. Одеяния сверкали как золотая безделушка. Но будто этого было мало, девица перевязала роскошные, длинные волосы юноши, ниспадающие сияющим водопадом, расшитой камнями лентой. Струящиеся пряди отливали бронзой. Жёлтый цвет шёл Шан Цинхуа, приятно оттенял цвет лица и лёгкий румянец округлых щёк, а голубые глаза будто наполнились солнечным светом.       Адепт Аньдин, смущённый, робкий, стыдливо скрывающий лицо за широким рукавом халата, казался восхитительной красавицей, небожительницей, что спустилась на землю от скуки. Восхищённо ахнув, спутники застыли в изумлении, а Сяо-мэй чуть нахмурились, тайком взглянув в небеса. Но, очевидно, не увидев там то, что искала, велела продолжать путь, затерявшись в толпе других учеников. Так Шан Цинхуа обнаружил себя во главе группы.       Впереди простиралась лестница на вершину горы. Там возвышалась дозорная башня, одна из сотен таких же. Подобное строение, что использовалось для защиты простых горожан от нечисти, здесь, неподалёку от Дворца Хуаньхуа казалось насмешкой. Однако ученики должны были достичь её вершины, и Шан Цинхуа изрядно опережал спутников. Ясное небо над головой ярко сияло полуденным солнцем. Его лучи рассыпались ослепительными бликами на вышивке одежд, привлекая взоры. Казалось, даже ветер никак не мог оставить шёлковых рукавов, запутался, затерялся в мягком цветочном благоухании.       Сгорая со стыда, Шан Цинхуа был рад отделаться от спутников. Взбежав на смотровую площадку, он оглядел прекрасный зелёный пейзаж. Горы и реки этого благословенного края предстали перед юношей, наполнив грудь надеждой и тоской. Ах, здесь, на вершине мира, заклинатель чувствовал себя божеством, могущественным и бессмертным! О, если бы только он мог стать немного сильней! Но талант Шан Цинхуа посредственен. С таким не достичь успехов в совершенствовании, не получить драгоценного оружия, не заключить уз с духовным зверем!       Это болело, навевало грусть и уныние.       Взгляд Шан Цинхуа, рассеянный и тоскливый, прикипел к маленькой точке вдали. Задумавшись, он не услышал странного шума, напоминавшего далёкий звериный рёв. Мир вокруг застыл, затих, а воздух стал стремительно остывать, словно вдруг подул ветер с заснеженных горных вершин. Юноша поёжился. Он обладал элементом льда, но холод становился всё пронзительней. Настолько, что хотелось укрыться от него тёплым меховым плащом. Таким же, как он видел у Шэнь Цинцю, что обладал хрупкой и зябкой натурой.       Решив спуститься, адепт Аньдин сделал шаг к лестнице и тут же в ужасе застыл – башню окутал плотный морозный туман. Не видно ни зги! Лишь вдалеке слышался шум огромных крыльев, да виднелся далёкий, странный силуэт зверя.       – Эт-то что? Дра-дракон?! – ахнул Шан Цинхуа, стиснув руки и прижав их к груди. – Так это... Ловушка? Всё... Всё, что тут случилось, подстроено Лао Гунчжу?!       Шан Цинхуа обладал невысоким ростом, был хрупок и нежен. Издали его вполне можно было принять за молодую госпожу. Тем более, что их цвет волос схож, а лица отличались особой мягкостью. А ведь в Цанцюн и впрямь ходили слухи о том, что Дворец Хуаньхуа не раз атаковал ледяной дракон! Говорили, что зверь жаждал вернуть некое сокровище, что отнял у него старый глава в далёком прошлом! Так неужели он решил похитить молодую госпожу Дворца Хуаньхуа и этот старый ублюдок откупился подделкой, отдал на растерзание чудовищу Шан Цинхуа?!       Отступив на шаг, юноша упёрся в ледяную стену, острые камни впились в нежную кожу спины, но не укрыли от монстра. Зажмурившись, заклинатель приготовился к смерти, задержал дыхание, ожидая горячего фонтана крови из разодранной плоти. Тонкую талию обхватила сильная лапа, стиснула, дёрнула, поднимаясь к небесам. Оглушительный, жуткий победный крик расколол небосвод, а затем послышалось хлопанье кожистых крыльев.       Шан Цинхуа не смел открыть глаз, умело притворяясь мёртвым. Плотный туман развеялся. Холод отступил, но талия молодого человека онемела. Казалось, спина готова сломаться в крепком, удушающем захвате. Шан Цинхуа не считал времени. Ему казалось, что прошли часы, прежде чем зверь разжал лапу и швырнул свою добычу в пушистый мягкий снег. Человек дрожал от холода и страха, но упрямо не открывал глаз.       Дракон чуть склонил косматую голову на бок, рассматривая добычу, приблизился и шумно втянул аромат одежд и тела человека, чем до смерти напугал несчастного. Не в силах совладать с ужасом, Шан Цинхуа отпрянул, отскочил прочь, закрывая руками голову.       – Не ешь! Этот Шан ядовит, как вороний фрукт! Если съешь меня, сразу покроешься сотней язв, начнёшь гнить, словно мертвец в гробу!       – Хм? – ответил дракон с мрачным любопытством. – С чего ты решила, что я ем подобную мерзость? Отвратительно!       Вздрогнув, Шан Цинхуа выглянул из укрытия рук и отступил ещё на шаг. Дракон был огромен. Белый, восхитительный, величественный, словно статуя из снега и льда, он отличался гривой густых волос и двумя длинными усами над сморщенными, вздёрнутыми ноздрями, что исходили струйками морозного пара. Голубоватая чешуя сверкала серебром и замысловатыми узорами. Заклинателю пришлось задрать голову к сводам огромной пещеры, прежде чем удалось охватить взглядом всего зверя. Сам он был чуть больше острого серебряного когтя своего похитителя.       – Гос-господин дракон... Вы... Вы ошиблись и...       – Ха! – ответил зверь, опустив голову так, чтобы рассмотреть человечешку. Густое облако морозного пара тут же заволокло пещеру.       Шан Цинхуа застыл, содрогнувшись всем телом. Близость алой пасти, огромного влажного языка и острых, словно пики гор Цзюэди, зубов, лишили бы самообладания кого угодно. А заклинатель был юн и труслив.       – Не того? Кто ещё посмеет надеть на себя одежду морского шёлка бейхай, украденного из моего дворца? Кто осмелится расшить её духовными камнями и золотом, похищенными из моей сокровищницы?! Глава Дворца Хуаньхуа – подлый вор, мерзавец и трус, способный сражаться только с никчёмными ничтожествами и детьми! – прогрохотал зверь в гневе.       – Но я... Шан не ученик Дворца Хуаньхуа! – выпалил юноша, задохнувшись от собственной смелости.       – Нет, – согласился дракон, сверкая синими, словно морской лёд, глазами. Искристые зрачки раскрылись, словно драгоценный цветок, разливая мерцающий призрачный свет в сумраке пещеры. Казалось, вокруг вмиг стало холодней. Поёжившись, Шан Цинхуа прикрыл ладонью кончик носа.       – Ты не ученица Дворца Хуаньхуа, ты его молодая госпожа! И в обмен на твою жизнь Лао Гунчжу отдаст всё, что угодно! Я сумею получить назад нефритовую подвеску наследного принца Северной Пустоши, что этот ублюдок украл, когда я был ребёнком!       Онемев, Шан Цинхуа не сумел ответить. Нефритовая подвеска? Неужто зверь и Лао Гунчжу знакомы так давно? Но ведь ледяной дракон – один из самых опасных демонов. Так почему глава Дворца Хуаньхуа, что сумел совладать с Тяньлан-цзюнем, не осмелился поднять бессмертных против этого чудовища?       Молчание затянулось. И в воцарившейся тишине раздалось голодное урчание, что издавал пустой желудок Шан Цинхуа. Юный заклинатель ещё не достиг уровня, когда мог обойтись без еды и боялся, что никогда не продвинется так далеко. А теперь, после того, как он побывал в лапах демона, все будут считать его грязным и осквернённым! Сумеет ли Шан вернуться в Цанцюн? Сумеет ли пройти проверку в источнике Чжэньцао? Ведь иначе глава Аньдин велит прогнать его прочь или казнить! Губы юноши дрогнули в горькой гримасе, а глаза вмиг наполнились слезами.       – Господин дракон ошибается, – прошептал он упрямо, принимаясь стягивать с себя одежду. – Этот Шан никак не может быть дочерью Лао Гунчжу! Я – мужчина!       Дракон молчал. Не возражал и не препятствовал, с толикой любопытства наблюдая за действиями ничтожного человечишки. Странно, он пах так сладко, знакомо и приятно. Дракон словно вернулся в ранее детство, где его окружали цветущие ледяные персики. Их прозрачные, сверкающие бутоны издавали такой же свежий, холодный аромат, что будил в груди трепетную нежность.       Шан Цинхуа уже избавился от верхних халатов и тончайшей прозрачной мантии. Теперь его тело покрывали три слоя шёлка. Юнец поспешно распустил узел пояса, скидывая и их. Скользнув к локтям, одежды обнажили ослепительную белизну нагого тела: тугую грудь с розовыми отвердевшими от холода сосками, впалый живот с мягкой, пленительной ямкой пупка, изгибы талии и бёдер, меж которых виднелся небольшой, аккуратный член.       Кустистые брови дракона сошлись, собрав чешуйчатую кожу глубокими складками. Он приблизился, рассматривая экзотический бутон меж стройных ног заклинателя. Грива зверя, прохладная и мягкая, накрыла замёрзшее тело человека. Шан Цинхуа дрожал, жалея о своём необдуманном поступке. Он хотел было отступить, завернуться в свои тонкие, неподобающие одежды, однако, замер, словно пронзённый молнией – алый, влажный кончик языка зверя осторожно коснулся съежившегося естества, словно пробуя на вкус неизведанное лакомство.       Вздрогнув, Шан Цинхуа отскочил, но язык зверя уже обхватил его тело, облизывая каждый цунь белой кожи.       – Нет! Нет, пожалуйста, господин дракон! Этот Шан несъедобен! У меня жёсткое мясо и горькая кровь! – завопил заклинатель, испугавшись россыпи синих искр в огромных ледяных глазах.       Тот и впрямь остановился, словно пришёл в себя. Язык, пройдясь вдоль расселины ягодиц, трепеща, щёлкнул в алой пасти зверя. Напряжённые мышцы дрогнули и он, не сказав ни слова, покинул пещеру.       Шан Цинхуа поспешил одеться. Он ругал себя, укоряя за безрассудство. Вот же болван! Как он мог забыть, что драконы и демоны любят человеческую плоть! Теперь это чудовище жаждет сожрать его!       Нужно бежать!       Чувство голода поутихло под гнётом страха, поубавилось. Натягивая халат, Шан Цинхуа в который раз оглядел пещеру и вдруг застыл, заметив мужские одежды. И пусть они были ему велики, это всё же лучше женских тряпок! Не снимая нижние халаты, Шан Цинхуа затянул узел верхнего одеяния и с восхищением ахнул – шёлк защищал от стужи и усиливал энергию. Тёмный, словно вечернее небо, полное звёзд, халат, что заклинатель приладил кое-как на своё худое, невысокое тело, был шелковистым и плотным, а бархатный плащ венчала пушистая белая опушка. К тому же в него можно было завернуться не один раз!       Жаль, что еды в пещере не было. Зато тут и там виднелись духовные камни и золото. Боясь прослыть вором, Шан Цинхуа взял совсем немного, а затем выскользнул из пещеры. Зверя не видать, должно быть отправился поохотиться, оставив человека на сладкое! Судорожно вздохнув, Шан Цинхуа поспешил прочь, применив свои скудные навыки. Казалось, он ушёл весьма далеко, когда услышал хлопанье крыльев за спиной, а затем оказался схвачен!       – И куда это ты собрался? – с гневом спросил дракон, швырнув несчастного пленника в пушистый снег. К счастью, тот больше не боялся замёрзнуть. Вскочив, он стряхнул пушистые хлопья с роскошных мехов и взглянул на дракона. Однако слова застряли в груди. Он никак не осмеливался сказать правду!       – Этот Шан... Шан проголодался. Я хотел отправится в город и купить немного еды, – пробормотал заклинатель, неожиданно покраснев.       – Хм-м-м? – недоверчиво протянул зверь. – Надел мою одежду, взял моё золото, а теперь осмеливаешься лгать?       Распахнув глаза, Шан Цинхуа вскинул взгляд на чудовище. Его одежду? Как бы ни был наряд велик адепту Аньдин, на дракона он бы точно не налез! А золото... Как он узнал?!       – Но разве... Почему... Почему Шан не может уйти? Ведь господин дракон знает, что от меня пользы нет! И Шан... Шан невкусен! – добавил он быстро.       – А дерзости тебе не занимать! – процедил зверь с нескрываемой яростью. – Мошенник и лжец! Ты ничем не лучше этого ублюдка Лао Гунчжу с его прихвостнями!       Испугавшись гнева величественного зверя, Шан Цинхуа бросился в глубь пещеры. Отыскав укромный уголок позади горы золота и камней, он притаился, не смея вдохнуть.       – Вернись! – рявкнул дракон. Пещера дрогнула под его тяжёлыми шагами.       – Ш-шан не виноват! – пискнул Шан Цинхуа, закрыв голову руками. – Шан готов служить господину дракону, стать преданным слугой! Я отдам за вас жизнь, но... Этот Шан слаб! Никто не придёт спасти меня! Господин дракон не сможет вернуть свою нефритовую подвеску!       Серебряные когти огромной лапы осторожно ухватили заклинателя за плащ, вытаскивая человека из укрытия.       – Раз проголодался, изжарь свинью, что я принёс, – произнёс зверь неожиданно спокойным тоном.       Осторожно подняв голову, Шан Цинхуа несколько мгновений рассматривал ледяные глаза зверя, а затем, удостоверившись в безопасности, перевёл взгляд на тушу свиньи.       – Господин дракон... Не съест меня? – прошептал несчастный едва слышно.       – Съем, – грохнул тот, сворачиваясь в клубок. – Но сейчас ты едва ли способен это выдержать.       Зевнув, зверь закрыл глаза и заснул, оставив заклинателя в недоумении. О чём это он говорит? Не всё ли равно, сумеет ли Шан выдержать или нет? Ведь даже проглоти этот демон его целиком, в конце всё равно ждёт смерть! В голове невольно всплыла картина алого языка зверя, жадно облизывающего тело юноши. Содрогнувшись, он поспешил выскочить вон из пещеры, собираясь отправиться за дровами, однако, наткнулся на целое дерево.       Приготовление мяса заняло немало времени. С трудом удалось разжечь огонь, а затем разделать тушу. Хорошо, что среди золотых безделушек Шан Цинхуа отыскал шкатулку с настоящими специями и солью. Аромат мяса быстро достиг ноздрей зверя. Фыркнув, тот открыл глаза и уставился на человека. Никчёмный, маленький, суетливый, он тонул в огромном плаще, путался в полах синего халата, казался глупым, но милым зверьком. Поднявшись, дракон на мгновение вспомнил аромат и вкус тела этого жалкого создания. Съесть его? Он хотел бы сделать это! Внезапная тень накрыла зверя, а палочку благовоний спустя из пещеры вышел ослепительно красивый мужчина. Его надменное, благородное лицо могло бы покорять города и завоёвывать страны, а яркая метка знатного демона на лбу лишала самообладания. Одетый в халат, подобный тому, что окутывал Шан Цинхуа, он небрежно носил на широких плечах роскошный меховой плащ, что неспособен был скрыть тугих, обнажённых мышц груди.       – Неплохо, – холодно похвалил он заклинателя. – Ты сумел пробудить моё любопытство.       Вздрогнув, юноша уставился на незнакомца. Откуда он взялся? Разве в пещере был кто-то, кроме дракона? Но ведь Шан... обыскал каждый уголок! Тогда... Неужто пространственная техника?! И кто это? Хозяин зверя?       – Гос-подин... вы... слишком добры, – ответил Шан Цинхуа с натянутой улыбкой, осторожно пробираясь к пещере. Боги, что же он натворил! Так вот кому принадлежат эти роскошные одежды! Этот незнакомец наверняка зол! Вон как желваки ходят! Задохнувшись, заклинатель вбежал в пещеру, оглядываясь в поисках зверя, однако, та была пуста.       – Гос-подин дракон? – тихо позвал Шан Цинхуа, стискивая руки в нервном умоляющем жесте. Сейчас он готов был искать защиты даже у чудовища. Незнакомец пугал его!       – Хм? – раздался за спиной недовольный голос мужчины. Заклинатель вздрогнул, отпрянул прочь, фальшиво рассмеялся в ответ.       – Шан... Шан не хотел вас оскорбить или... Задеть! Гос-подин дракон... Это не его вина! Шан... Замёрз, потому и взял вашу одежду! Моя... испортилась! Но этот недостойный немедленно всё вернёт!       Взгляд синих глаз стал тяжелей и пронзительней. В один шаг незнакомец преодолел расстояние до Шан Цинхуа и, стиснув его плечо, склонился к лицу заклинателя.       – Что ты там бормочешь? – процедил он с гневом. – Я голоден, а ты говоришь о каких-то мелочах?       – Так вы... не злитесь? – шёпотом удивился заклинатель. Незнакомец не ответил, потянув юношу за собой.       – Твои женские тряпки издавали отвратительную вонь Дворца Хуаньхуа, – надменно произнёс мужчина. – Я сжёг их.       – А? – вздрогнул Шан Цинхуа, представив чудовищное огненное заклинание. Когда он успел? Как давно пришёл? Неужели прятался за чарами сокрытия? – Вот как... А господин дра-дракон... Он вернётся? Шан... не видел... Когда он ушёл?       Незнакомец резко остановился. Повернувшись он долго, с жалостью смотрел на заклинателя, словно тот был смертельно, неизлечимо болен.       – Ч-что? – прошептал Шан Цинхуа, боясь нарушить внезапную тишину.       – Болван, – процедил незнакомец беззлобно, подталкивая юнца к костру. – Мне стоило съесть тебя сразу!       – О-о-ох, – вздохнул тот, осознав произошедшее. – Так это... Человеческая форма господина дракона?!       Незнакомец в который раз мрачно взглянул на ученика Аньдин. Должно быть, в тот миг он вычеркнул хребет Тяньгун из списка врагов, ведь нельзя сражаться с такими тупицами!       – Поспеши! – велел зверь, присаживаясь на толстое бревно подальше от огня.       Шан Цинхуа быстро закивал, а затем снял с огня увесистый кусок мяса. Хорошо, что он отыскал в пещере посуду! Уложив угощение на поднос, заклинатель опустил его на огромный камень, что временно мог заменить стол.       – Оно же горячее! – возмутился дракон. – Покорми меня!       Столь капризный нрав удивлял заклинателя. Неужто все драконы таковы? Шан Цинхуа был большим любителем монстров. Библиотека внешнего круга Аньдин велика и обширна. Юноша много читал и знал немало видов различных чудовищ. Однако ледяных демонических драконов никто не описывал. Должно быть, они слишком редки. Драконы вообще встречались нечасто. И лишь те из них, кто достиг невиданного могущества, могли принимать человеческую форму! И вот этот зверь, равный священному демону или небожителю, упрямится и капризничает, жалуясь на горячее мясо?       Использовав свой элемент льда, Шан Цинхуа остудил угощение. Но глубокая морщинка меж бровей мужчины не исчезла. Заклинатель растерянно взглянул на прекрасное лицо, а затем, применив печать омовения рук, осторожно оторвал полоску ароматного мяса и поднёс её к гладким розовым губам зверя, прощаясь с жизнью. Но тот с готовностью принял угощение, скользнув юрким языком по кончикам пальцев.       – Неплохо, – повторил дракон, взглядом приказывая Шан Цинхуа повторить. Тот медленно выдохнул, а затем принялся кормить ужасающего монстра с рук.       Насытившись, дракон отправился в пещеру.       – Не смей бежать, – велел он, зевая. – Я найду и верну тебя где бы ты ни был, а затем спалю дотла тех, кто осмелился тебе помочь!       – Но... Вы ведь... Ледяной дракон, – шёпотом размышлял вслух Шан Цинхуа. – Разве можно спалить кого-то с помощью льда?       – Да ты совсем от жизни устал?! – взревел тот, швырнув под ноги юнца маленький шар синего пламени. – Хочешь проверить?!       Судорожно вздохнув, адепт Аньдин отпрыгнул прочь, с ужасом глядя на холодные язычки пламени. Огонь небесного лотоса... Это же огонь небесного лотоса! Третий среди семи священных огней, разрушительный и смертельный!       – Этот Шан был неправ! Гос-господин дракон, не гневайтесь! – принялся торопливо извиняться заклинатель, без конца кланяясь могучему зверю.       Хмыкнув, тот растаял в сумраке пещеры. Юношу ещё долго била дрожь. Прошёл не один час, прежде чем он сумел утолить голод. Возвращаться в холодную пещеру не хотелось. В венах Шан Цинхуа текла горячая кровь, он любил тепло и уют. Странно, что именно ему достался элемент льда, пусть и слабый...       А в Цанцюн нечего делать слабакам. Юноша часто становился жертвой насмешек. За годы, что он обучался в секте, Шан Цинхуа не сумел достичь значительных успехов. Всё, что он мог – с завистью следить за возвышением других. Может быть, оказаться съеденным не так уж и плохо? Медленно ступив в холодный сумрак, заклинатель взглянул на спящего дракона. Сбросив маску прекрасного мужчины, он вновь вернулся к образу зверя. Огромные бока вздымались в такт дыханию, косматая грива покрывала заледеневшие камни, словно слой снега. Шан Цинхуа поёжился, вспомнив её шелковистую мягкость. Подкравшись, он зарылся в россыпь белых волос, устроившись, словно на мягкой постели, а затем, завернувшись в тёплый плащ, заснул.       Шан Цинхуа снился прекрасный сон о том, что он живёт в роскошном ледяном дворце, полном сокровищ и золота. Демоны и бессмертные кланялись ему, поднося дары, а синие глаза дракона беспрестанно, с тревогой и нежностью наблюдали за каждым шагом. И этот сон казался таким живым, настоящим, что Шан Цинхуа рассмеялся, кружась по огромному белому залу, а затем, раскинув руки, рухнул на мягкую постель под шёлковым балдахином. Святые небеса, он так счастлив! Зачем ему возвращаться в Цанцюн, где никто никогда не оценит его способностей, если можно следовать за зверем?..       Разбудил незадачливого адепта Аньдин чудовищный грохот и многоголосый рёв толпы. Вскочив, он бросился прочь из пещеры. Неужто Лао Гунчжу воспользовался своей властью и сумел поднять бессмертных четырёх великих школ на битву с драконом?! Необъяснимая тревога за зверя пронизывали заклинателя. Мысль о том, что он может вернуться в родную школу, лишь на мгновение посетила его голову и тут же сменилась страхом – кто пощадит несчастного адепта внешнего круга одного из самых презренных пиков секты? Осквернённый близостью к демону, Шан Цинхуа будет безжалостно убит! Он ведь слаб, не сумел бы поставить даже барьер, чтобы защититься! Но за годы обучения он научился одному полезному умению. Взобравшись на спину дракона, Шан Цинхуа принялся теребить тонкие кожистые уши зверя.       – Просыпайтесь, господин дракон! У горы собралась толпа бессмертных, чтобы убить вас! Нам нужно бежать! Очнитесь и сейчас же примите человеческую форму!       – Иди прочь! – пробубнил тот, пытаясь смахнуть надоедливое насекомое.       – Проснись! – рявкнул тот, вцепившись зубами в ухо.       – Тц! – цокнул зверь, открыв глаза. – Чего ты орёшь? Явились, чтобы помереть? Значит, я не останусь без обеда!       – Да вы... Вы что, собираетесь есть подобную гадость?! – вспылил Шан Цинхуа, спрыгнув перед самым носом дракона. – Клянусь небесами, я больше не стану жарить для вас свиней!       – Хм, – ответил тот, на мгновение растаяв в густом морозном тумане, а затем представ в человеческом обличье.       – Смеешь мне угрожать? – гневно спросил демон, склонившись к лицу заклинателя и стиснув острый подбородок холодными пальцами. – Может, мне съесть тебя сейчас?       Выдохнув в лицо Шан Цинхуа, дракон прикусил губы юноши, прошёлся по ним языком, а затем юркнул в обжигающую влажность рта, приникнув жадным поцелуем, будто лакомился сладким персиком. Заклинатель задохнулся, ослабел в руках зверя. В голове опустело. Мысли, спутавшись в змеиный клубок, затихли. Он не сразу пришёл в себя после того, как нежданная ласка прервалась.       – Ну и что ты предлагаешь? – спросил демон.       Шан Цинхуа судорожно вздохнул в ответ, а затем применил странное заклинание, превратившее его в неприметного деревенского жителя, а дракона – в малое дитя лет трёх. Подхватив малыша на руки, юноша бросился на горный склон, у которого царила тишина.       Дракон не возражал. Обхватив шею адепта Аньдин тонкими детскими ручонками, он уткнулся в плечо спутника. Сбежал? Но ведь он ледяной дракон, демон, достигший высшего уровня, наследник престола северных земель Мобэй в Царстве Демонов! Чего ему бояться? Так странно... Дракон всегда чувствовал себя одиноким. Всё боялись, избегали его. И лишь этот ничтожный заклинатель вызывал в нём любопытство своей дерзостью. Надо же, неужели и вправду попытается его спасти? Зверь не верил в подобное. Очевидно, человечишко решил отдать его бессмертным, и этим заслужить славу и почёт. Он слышал, что-то подобное произошло и с императором демонов Тяньлан-цзюнем.       Что же, дракон был не прочь взглянуть на это. В том, что сумеет победить врагов, он не сомневался и на миг. Руки Шан Цинхуа были на удивление сильными и нежными. Ледяной дракон не терпел тепла, но объятия заклинателя принимал со странной, затаённой радостью. Это пугало зверя, ведь проклятьем драконьей крови была привязанность. Он боялся поверить, боялся довериться человеку, но ничего не мог с собой поделать – неловкий, смешной, неуклюжий заклинатель по-настоящему нравился ему. Дракон не хотел признаваться, но в тот миг, когда Шан Цинхуа сбросил одежды, представ обнажённым, зверь испытал любовный трепет острого желания. Маленький член человека пах снегом и мускусом, так вкусно и сладко, что отзывалось в груди. И от этого впервые за долгие годы напряглись мышцы, раздвигая чешую, обнажая отвердевшую плоть.       Но человек слаб. Ему не выдержать и одного поединка, а страсть дракона сильна и слепа...       Подобные мысли, чувства и желания, что испытывал зверь, злили его. Поэтому и доверился он рукам человека – спешил доказать, что тот всего лишь ничтожество, предатель, такой же, как и все людишки. Их нужно использовать, а не привязываться! Эти жалкие твари не достойны внимания и благосклонности могущественного, величественного демона!       Тем временем Шан Цинхуа, бережно сжимая в объятиях изрядно измельчавшего дракона, мчался прочь. И только услышав шум за спиной, отпустил дитя на землю и принялся быстро собирать хворост. За несколько вздохов рядом накопилась целая связка. Присев рядом, Шан Цинхуа прошептал:       – Господин дракон, есть ли неподалёку деревня? Как она называется? Вы что-то знаете о людях, что живут там?       – Деревня? У подножия горы была деревня Сунвэй. Но люди покинули её, не выдержав холода.       – Холода? – удивился заклинатель. Ведь даже на вершине зеленела трава и деревья, а тёплый ветер овевал лицо.       – Как же ты глуп! – процедил ребёнок, сжав кулачки и отчего-то покраснев. – Во время прорыва я не могу контролировать стихию льда! Люди сбежали, когда деревню замело снегом!       – О?! – закивал заклинатель, словно что-то придумал. – Так даже лучше! Где она находится? Нам нужно немедленно попасть туда!       В ответ малыш указал вдаль тонким, белым пальчиком. Умилившись, Шан Цинхуа сжал маленькие белые руки ребёнка в ладонях, а затем ослепительно улыбнулся.       – Когда придём в деревню, этот старик разыщет для тебя еды.       В ответ дракон открыл рот, собираясь сказать какую-то колкость, но внезапно услышал шаги позади.       – Эй, старик! – раздался звонкий, дерзкий юношеский голос. Шан Цинхуа вздрогнул, услышав знакомое высокомерие. Это что, Шэнь Цинцю?! Медленно поднявшись, он поклонился.       – Молодой господин что-то хотел, кхе-кхе? – спросил он, покашливая. – Этот старик болен и беден, но знает немало. Если господин даст ничтожному пару медных монет, я расскажу всё, что угодно.       – Отвратительно! – буркнул Шэнь Цинцю. Его верхняя губа презрительно дёрнулась. Он не смел подойти ближе, чем на чжан. – Ты разве не знаешь, что на горе живёт чудовище? Настоящий ледяной дракон! Сегодня он сожрал моего шиди!       Шан Цинхуа удивился. Довольно неожиданно оказаться съеденным драконом вот так вдруг!       – Я стар. Кто станет давиться моими костями? – произнёс он скрипучим голосом.       – Но рядом с тобой ребёнок! – вскипел от гнева Шэнь Цинцю. – Дракон с удовольствием пообедает этим мальчишкой!       Покраснев от злости, зверь юркнул за спину Шан Цинхуа, стискивая тонкими пальчиками одежду заклинателя.       – Вы напугали его, – мягко укорил тот. – Этот старик ничего не знает о чудовище. Я всего лишь несчастный странник. Родители этого дитя умерли. Схоронив их, мы отправились в путешествие, думая отыскать здесь лучшую долю. Говорят, неподалёку есть деревня. Может, там найдётся работа.       – Работа? – нахмурился Шэнь Цинцю с презрением. – Старик, да ты не в своём уме! Деревня пуста! Всех до одного пожрал дракон!       – Врёшь! – возмутился ребёнок из-за спины Шан Цинхуа. – Кто стал бы есть этих вонючих грязных деревенщин?!       – Ледяной дракон – высокоуровневый демон! – снизошёл до объяснения Шэнь Цинцю. – Они любят лакомиться человеческой плотью. Вам лучше убраться отсюда и не испытывать судьбу.       Не скрывая презрения, старший ученик пика Цинцзин развернулся и поспешил прочь. Шан Цинхуа застыл, глядя ему с спину. Тело адепта Аньдин сотрясала крупная дрожь, а на лице читалось беспокойство и горечь.       – Оказывается, для собственной школы Шан уже мёртв. Никто не стал бы меня спасать...       – Это ложь, – процедил дракон, обхватив ногу заклинателя и глядя в лицо снизу вверх. – Я не ел этих людей!       Моргнув, Шан Цинхуа ничего не ответил. Он был занят собственными мыслями и вовсе не собирался успокаивать чужие тревоги.       – Ты слышишь? Я не ел их! – возмутился зверь.       С тихим вздохом заклинатель подхватил ребёнка на руки.       – Не все демоны едят людей, – тихо добавил зверь. – Я зол на бессмертных. У меня с ними давние счёты. Они должны быть благодарны тебе за то, что до сих пор живы!       – М-мне? – ахнул Шан Цинхуа, округлив глаза. – Раз-ве господин дракон мог совладать с таким сильным врагом?       – Пф! – презрительно фыркнул ребёнок, скрестив руки на груди. – Я думал, ты приведёшь меня к ним.       – Ч-что?! – поразился тот. – Как... Как бы я посмел так поступить?!       – Демоны и бессмертные – давние враги! – напомнил дракон. – Ты готов предать ради меня человеческий род?       Вернувшись в нежный детский возраст, зверь чувствовал себя несчастным и уязвимым. Давным-давно, именно в эту пору, с ним приключилась большая беда. Его любимый дядя, не стерпев помехи на пути к трону, попытался избавиться от маленького наследника – вытолкнул его за границу Царства Демонов, прямиком в лапы заклинателей. Тогда ребёнок целых три дня скрывался от озверевший орды заклинателей. Эти воспоминания изранили дракона, разожгли в его сердце лютую ненависть к собственному дяде и ко всему миру бессмертных. Он никогда не щадил заклинателей, будь те прославленными мастерами или юными учениками! Адепты Дворца Хуаньхуа не раз испытывали на себе его гнев!       Дракон давно вырос, превратился в надменного, холодного демона Мобэй-цзюня, наследника Северной Пустоши, ледяных земель Царства Демонов, что не доверял никому, обладал свирепым, грозным нравом. Слуги боялись его, дядя, что сумел избежать наказания – презирал, подданные посмеивались над никчёмным принцем, ведь тот ничем не доказал своё право на трон. Правитель демонов должен обладать непревзойдённой силой! Но Мобэй-цзюнь не проявлял таланта.       Ничтожный заклинатель, жалкий человечишко, что посмел превратить его в дитя, а теперь прижимал к груди, словно сокровище... Мобэй-цзюнь должен был возненавидеть его! Но тот проходил все испытания, которым подверг его дракон! Он упрямо доказывал свою правоту, дерзил и даже пытался сбежать! Но всё же остался рядом. Человек изжарил вкусное мясо и был полезен. Он даже осмелился надеть одежду Мобэй-цзюня, не побоявшись умереть! Ведь ледяной дракон – демон. Его халат мог быть пропитан ядом, мог нести в себе чудовищное проклятье, мог оставить на венах заклинателя печать рабства! Но человек упрямо не желал отдать одежды, кутаясь в плащ Мобэй-цзюня с искренним удовольствием! Запах и вкус ничтожества был приятным, восхитительно холодным и свежим, аромат манил, словно спелый плод. Дракон не знал, хотел ли съесть заклинателя или... желал толкнуть его на шёлковые простыни и сражаться ночи напролёт?       Мобэй-цзюнь не понимал, почему Шан Цинхуа пытался спасти его, уберечь от бессмертных. Он всё ещё искал подвох, предательство в действиях человека. Думал, что достаточно подождать, чтобы истинная натура ублюдка проявила себя.       Но тот упрямо преследовал собственную цель. Опустив голову, юный заклинатель думал, что делать дальше. Очевидно, вернуться в Цанцюн он не мог. Его загодя объявили мертвецом, что помешает навесить предательство? Пусть этот зверь и демон, но он честен в своих словах и поступках. К тому же... богат и красив! Шан Цинхуа впервые, с трепетом и страхом признался себе в том, что ему до потери рассудка нравится человеческая форма дракона! Он не хотел уходить! Заклинатель мечтал лишь о том, как остаться. После внезапного поцелуя, который открыл юнцу глаза на собственное я, он больше не мог притворяться праведником. Жизнь в заклинательской секте полна трудностей. Бессмертный должен есть цветы и пить росу, спать на ветру и укрываться небесами, забыть о собственной плоти и желаниях! Но в несчастной жизни Шан Цинхуа этого было достаточно! С самого детства он был обделён счастьем спокойной, сытой жизни, но до сих пор не достиг значительных успехов.       Этот дракон – путь к мечте. Нужно приручить его! И Шан готов позаботиться о звере! Он станет самым преданным, самым заботливым слугой, другом или братом!       – Нам нужно идти, – прошептал юноша, нежно поглаживая ребёнка по спине. – Господин дракон должен потерпеть. Нельзя сбрасывать маску, пока мы не покинем эти опасные места. Обещаю, как только мы придём в город, Шан накормит вас самыми вкусными блюдами Царства Людей!       – Ограбил мою сокровищницу? – беззлобно буркнул тот. – Ты ничем не лучше этих ублюдков.       Однако тонкие руки крепко обвили шею юного заклинателя, а нос уткнулся в изгиб плеча.       – Что, если я заставлю тебя всё вернуть? К примеру, потребую заплатить собственной жизнью, заключить узы крови, стать моим рабом?       Шан Цинхуа вздрогнул. Умерив шаг, он с трудом сдержал сбившееся дыхание. Узы крови? Он слышал об этом. Подобный договор навек связывал человека и зверя, однако, дракон – демон. Шан Цинхуа и впрямь станет жалким рабом.       – Шан слаб и никчёмен, – ответил юноша. – За столько лет я ничего не добился, а ведь Шан ученик одной из прославленных заклинательских школ. Мой элемент льда способен лишь на то, чтобы навеять прохладу в жаркий день. Я боюсь холода. Зачем господину дракону такой бесполезный раб?       – Дерзкий и глупый, – ответил тот с гневом, крепче обнимая шею юноши. Тот вздрогнул, почувствовал острую боль. Очевидно, зверь изрядно проголодался, раз вцепился в его шею своими мелкими острыми зубками. Напившись крови, он облизал алые губы.       – Поставь меня на землю, – приказал ребёнок. Дрожа, Шан Цинхуа, словно во сне, подчинился. Его ноги ослабли. До этого мгновения он не верил, что демон способен съесть его, считал это пустой угрозой. Может быть, всё же надеялся на то, что сумеет сбежать, если дракон разгневается. Но теперь, когда опасность была близка, Шан Цинхуа онемел, застыл от ужаса.       – Элемент льда в твоём теле, – тем временем согласился зверь, – не слаб. Подобному таланту требуется пробуждение. Моя кровь поможет тебе прорваться.       Опустив голову, бледный, испуганный заклинатель смотрел на дитя. Такие слова могли бы рассмешить, не знай он истинную форму зверя. Узкая, изящная ладонь юноши, захолодев, зажимала рану на шее, отчего брови ребёнка сошлись в недовольстве.       – Не хочешь? – спросил он с угрозой.       Содрогнувшись, Шан Цинхуа натянуто улыбнулся. Не так он себе это представлял! Ведь после заключения кровных уз все его поступки потеряют смысл! Демон всегда может убить его, как бы тот посмел предать это чудовище? Да и испытание в источнике Чжэньцао не пройти с кровью демона в венах.       – Господин дракон... – прошептал заклинатель, опускаясь на землю. Колени дрожали так, что стоять было невмоготу. Он не знал, что ещё сказать. Не смел принять щедрый дар, но и отказаться не мог. – Зачем же господину дракону тратить свою драгоценную кровь, свою силу и время на такое ничтожество, как этот Шан?       – Я хочу съесть тебя, – честно ответил тот. Сделав шаг, он остановился рядом с Шан Цинхуа, пристально глядя в лицо человека. Слабые чары заклинателя не изменили цвет ледяных глаз. Юноша не мог забыть, кто перед ним, обманувшись милой детской маской. – Но твоё тело не выдержит.       В который раз Шан Цинхуа слышал одно и то же. И вновь смутился от собственной глупости. В самом деле, какая разница, выдержит он это или нет?! Может быть, дракон не выносит криков жертвы? Но ведь не обязательно есть его... живьём. Можно оглушить, словно рыбу.       – Гос-подин дракон... собирается съесть Шана... по частям? – прошептал заклинатель одно из пришедших в голову объяснений.       – По частям? – нахмурился тот, пытаясь понять странные слова человека. – Думаешь, моё терпение безгранично?       В мгновение стряхнув чары, Мобэй-цзюнь рассёк длинным серебристым ногтём ладонь.       – Пей, – приказал он, сжав подбородок Шан Цинхуа. – Кровь дракона полезна.       Не смея противиться несмотря на то, что в уголках глаз выступили капельки слёз, заклинатель послушно проглотил ледяной, пахнущий железом и снегом эликсир. Рана на ладони демона затянулась, не оставив и следа, однако, спутников окружил вспыхнувший купол барьера. Алую пелену усеивали странные знаки, похожие на руны. Но Шан Цинхуа не сумел разобрать ни одного.       – Повелеваю тебе оставаться рядом, хранить верность, быть преданным и послушным воле моей, – величественно произнёс демон, опустив ладонь на макушку Шан Цинхуа. Тот всхлипнул, не в силах выдержать огромного давления ужасающей ауры могущественного демона.       – Ва-ше ве-личество, – прошептал он, дрожа. – Этот Шан ни-когда не предаст и не по-кинет вас...       Казалось, слова клятвы разъедают его изнутри. В груди образовалась пустота, болезненная и страшная. Чувство безысходности легло на плечи, звякнуло багровой цепью, свитой из чужой крови, сковало волю и тело.       Это нечестно! Он же хотел приручить, покорить этого зверя, так почему продал себя в рабство? За что? Неужто жизнь человека не стоит и медного цяня? Вскинув голову, он смотрел на надменный, ледяной лик прекрасного демона, понимая, что совершил чудовищную ошибку. Но исправить ничего нельзя. Кровные узы способна разорвать только смерть. Но вот же незадача – демон бессмертен. Очевидно, он уже миновал границу совершенствования, что отделяла его от обычных представителей земель тьмы, а значит, Шан умрёт раньше.       – Моё имя – Мобэй-цзюнь, – произнёс дракон. – Наследник престола Северной Пустоши. Пришло время навестить собственный дворец.       Заклинатель чувствовал усталость. Она навалилась тяжестью так, что юноша не мог подняться, падал в темноту. Он не задумывался, когда Мобэй-цзюнь подхватил его на руки. Опустив голову на плечо демона, Шан Цинхуа закрыл глаза. Нет смысла горевать о былом. Теперь у него лишь один путь – следовать за драконом. Плащ дарил тепло, сильные руки – чувство безопасности. А раз так, к чему тревожиться? Шан Цинхуа верил, что всё обойдется. Его жизнь не назовёшь счастливой, отнюдь, вырвавшись из нищеты, став адептом Аньдин, он словно продал свою свободу. Поэтому, даже если демон и впрямь съест этого несчастного... хуже не станет. Он ведь и впрямь никчёмен и жалок... так к чему тревоги?       Всё это так бессмысленно...