***
Тишину нарушает лишь приглушённый рёв мотора автомобиля. Машина двигается не быстро, находясь в пробке, что вызвана часом-пик, когда жители города массово возвращаются домой или же направляются в бар, желая снять рабочий стресс парой шотов. Крепкие ладони уверенно держат кожаную обивку руля, то и дело постукивая по её поверхности указательным пальцем. — Ты меня слушаешь? — Спрашивает Ёсан, смотря на сидящего рядом Хонджуна. Тот, кажется, совершенно не обращает внимания, направляя его на нечто занимательное за окном. Погружаться настолько глубоко в свои мысли для мужчины большая редкость, но если уж это происходит, то вытащить его из них представляется весьма трудным. Ёсану приходится убрать одну руку с руля и потрясти Хонджуна за плечо, чтобы наконец-то привлечь его внимание. — Что? — Он устало смотрит на мужчину, пока тот спокойно возвращает ладонь на место. — О чём задумался? — Спокойным тоном произносит Ёсан. — Не о чём-то важном. Что у тебя? Кан никак не реагирует на резкий перевод темы и плавно давит на педаль газа, когда машины, стоящие впереди, наконец-то начинают движение. — Просто хотел напомнить, что мы едем в ресторан, о котором говорил Доён. Шанс, что мы найдём там что-либо, небольшой, но попытаться стоит. — Ты о камерах? — Спрашивает Хонджун, разглядывая проезжающий мимо автомобиль. Кто вообще клеит наклейку с Молнией Маккуин на дорогую тачку? — Именно. Не думаю, что наша «крыса» настолько глупа, чтобы попадаться под объектив. С другой стороны, шанс есть всегда, и мы не можем не попробовать. Возможно мы сможем найти маленькую, но всё же зацепку, — говорит Ёсан, поворачивая руль влево. В салоне автомобиля вновь образуется тишина, вызванная банальным отсутствием тем для дальнейшего разговора. Хонджун находится где-то глубоко в себе, что для него совсем необычно, Ёсан же не выражает никаких эмоций, полностью концентрируясь на дороге. Машина подъезжает к небольшому зданию через двадцать пять минут. С одного только взгляда со стороны довольно легко догадаться, что ресторан далеко не из дешёвых, и каждый его гость оставляет после себя приличную сумму. Стоит только обратить внимание на дорогую вывеску, красивый интерьер и идеально белые ступени, и возникшее в голове убеждение сразу же подтвердится. — Мне пойти с тобой? — Задаёт вопрос Ёсан, всё также держа руки на руле. — Не нужно, — говорит Хонджун, протягивая ладонь к ручке двери. Схватив её, он внезапно останавливается и не спешит потянуть её на себя. — Думаешь, я действительно мог стать чьей-то целью? — Нельзя этого исключать, Хонджун. В любом случае, и не из такого дерьма вылезали, — отвечает Ёсан. Мужчина молча кивает головой, тянет ручку на себя и открывает дверь, наконец-то оказываясь на улице. Он не оглядывается, не думает о том, как скоро его спутник уедет, уверенным шагом направляясь к широким дверям ресторана. Хонджуна на входе встречает хостес — молодая девушка в ярко-красной рубашке с рюшами и такого же цвета небольшими губами. Она приветливо улыбается пришедшему гостю и уже готовится задать банальные вопросы о наличии брони и количестве гостей, но не успевает: — Проведите меня к менеджеру, — говорит Хонджун, натягивая на лицо приветливую улыбку. Та в ответ смотрит слегка удивлённо, будто бы испугавшись возможных причин такой просьбы, но в итоге кивает головой и показывает рукой в сторону зала, настороженным голосом прося следовать за собой. Хонджун идёт следом, смотря прямо вперёд и совершенно не имея никакого интереса к присутствующим гостям. Уже через минуту они оказываются у дверей кабинета менеджера ресторана.***
Ничего. Именно такой результат получает Хонджун, потратив на просмотр видео с камер больше часа. Нет, второй человек, разговаривающий с Доёном в тот вечер, всё же был пойман одним из объективов. Возможно, он не учёл камеру у чёрного входа, что была очень хорошо скрыта от посторонних глаз, а может наоборот был прекрасно о ней осведомлён. Мало того, что он, как и сообщал Доён, был в чёрной маске и в такого же цвета кепке, так ещё и стоял затылком к камере. Мужчина лишь подтверждает то, о чём догадывался ранее: «крыса» очень осторожна, не делает лишних движений, не даёт ни малейших зацепок. Небольшой разговор, заинтересованное лицо Доёна и быстрый уход из кадра. Хонджун ощущает ужасное чувство потраченного впустую времени и отсутствия какого-либо прогресса. Следующим шагом он мысленно определяет для себя объезд северной и южной точек производства наркотиков. Мужчина покидает комнату с совершенно спокойным выражением лица, усиленно пытаясь погасить внутри себя активно растущее раздражения от невозможности контролировать ситуацию. Хонджун ненавидит, когда что-то столь важное находится не в его руках и он никак не может на это воздействовать. Его бесит неопределённость, чувство неизвестности и неуверенность не то, что в завтрашнем дне, а в следующей минуте. Ему тяжело принять то, что он не может быть уверен в безопасности близких. Хонджун движется к выходу и тянется рукой к карману брюк, желая поскорее вызвать такси и вернуться домой, встретиться с Ёсаном и обдумать дальнейший план действий. Однако, он не находит его ни в правом заднем, ни переднем карманах, а потому останавливается посреди зала, чтобы проверить два других. — Хонджун-хён? Кажется, этот день является каким-то кармическим, иначе мужчина не может объяснить, по какой причине каждое сегодняшнее событие так сильно желает лишить его остатков былого рассудка. Хонджун поворачивает голову и встречается с блестящими глазами Сонхва, его, как и в прошлую встречу, безупречной укладкой и глуповатой, по мнению мужчины, улыбкой. В этот раз он одет в светло-коричневый и, как успевает заметить Хонджун, довольно дорогой костюм-тройку. — Давно не виделись, — саркастично произносит мужчина, в голове прокручивая наиболее удачный план побега. — Что вы здесь делаете? Ужинаете с кем-то? — Спрашивает Сонхва, быстро оглядываясь по сторонам в поисках возможного спутника Хонджуна. — По работе, — вздыхает он, — а тебя разве не заждались? Некрасиво уходить из-за стола посреди ужина. — Это так, если разделяете его с кем-то. Но сегодня я один, хён. К слову, раз уж вы ещё не ели, может присоединитесь? Хонджуну ужасно хочется отказать. Ему сейчас не до ужинов с каким-то мальчишкой и не до бесполезной траты времени. — Я настаиваю. Прошу вас, я не буду задерживать, — не унимается Сонхва, мягко улыбаясь. Мужчине кажется, что он похож на оленёнка. Глупого. — Полчаса, — говорит Хонджун, строго смотря в глаза напротив и выше его. Сдался. Радость юноши мгновенно расцветает прямо на глазах. Сонхва ведёт мужчину к своему столу, совершенно не обращая внимания на то, с каким недовольным выражением лица тот тащится следом. Главное, что согласился, а всё остальное не имеет такого же высокого значения. — Наверное, кто-то вроде вас предпочитает горький кофе? — Продолжает разговор юноша, садясь на стул напротив Хонджуна. — Разве можно по внешности человека определить его предпочтения? — Отвечает он нахмурив брови, — ненавижу эту дрянь. Особенно американо. — Какой-то вы неправильный кореец, вам не кажется? — Сонхва смеётся, аккуратно прикрывая рот ладонью, — тогда я позволю себе угостить вас по своему вкусу. Вы же не против? — Как хочешь, всё-равно платишь ты. Хонджун позволяет Сонхва сделать за себя выбор. Странно и неожиданно, но мужчина предпочитает не заострять внимание на такой мелочи. Если, конечно, мелочью можно назвать то, что он осознанно дал, пусть даже и самую маленькую, но всё же часть контроля над собой. Первые несколько минут мужчина противится любым разговорам. Он отвечает кратко, без особого интереса, порой с раздражением, мысленно считая секунды в ожидании недавно сделанного заказа. Хонджуну хочется задуматься о том, по какой причине он остался здесь, почему не оттолкнул и не ушёл, ведь у него есть куда более важные дела. Однако, он отвлекается на нескончаемый лепет Сонхва, на десятки вопросов и совершенно забывает об остальном. Ему не хочется этого признавать, соглашаться с этой мыслью хотя бы немного, но постепенно Хонджун действительно начинает расслабляться. Нежному вкусу рафа и историям Сонхва оказывается под силу усыпить его бдительность. Это должно вызывать страх, но мужчина игнорирует и его. — В последнее время погода так переменчива, — со вздохом произносит юноша, поворачивая лицо к окну. Хонджун повторяет за ним, смотрит сквозь прозрачное стекло на тёмную улицу и не понимает поначалу, о чём говорит Сонхва. Лишь спустя пару секунд, когда количество дождевых капель, бьющихся об окно, внезапно становится больше, он кривит от недовольства губы. — Отвратительно, — говорит Хонджун, отодвигая от себя пустую чашку с оставшимися частицами сливочной пены на её дне. — Не любите дождь? — Улыбается Сонхва, после чего отвлекается на то, чтобы попросить счёт у идущего мимо официанта. — Что в нём хорошего? Мокро, холодно, ещё и грязь оставляет после себя. — А по-моему, в нём есть своя романтика, — мечтательно произносит Сонхва, — может, вы полюбите его, если попробуете посмотреть по-другому. — Эта твоя романтика пройдёт с возрастом, — перечит Хонджун, не собираясь соглашаться с юношей. — Да ладно вам, как-будто вы в жизни многое повидали. Вам-то сколько лет, хён? — Двадцать восемь, — неохотно отвечает он. — Ну вот, всего лишь на четыре года меня старше, а говорите так, будто на все десять, — и снова улыбается. Постепенно Хонджуну это перестаёт казаться нелепым, — как вы будете добираться домой, хён? Мужчина с недоверием смотрит на Сонхва, пусть и успел привыкнуть к странным, по его мнению, вопросам. — Позвоню другу, чтобы забрал меня, — отвечает Хонджун, нащупывая телефон в заднем левом кармане брюк. — Вы не своим ходом? Тогда позвольте подвезти вас! — Восклицает Сонхва, а лицо его начинает сиять в предвкушении. — Нет, — сухо говорит мужчина, набирая номер Ёсана. — Неужели вы предпочтёте долгое ожидание своего друга комфортной и быстрой поездке со мной? — Не унимается юноша. — Не доверяю твоим навыкам вождения. Спасибо за кофе, — произносит Хонджун, сразу же поднимаясь из-за стола. Сонхва смотрит ему вслед слегка обиженно, но преследовать и донимать не собирается. Всё-таки, в будущих случайных встречах он совсем не сомневается, и вновь он узнаёт о мужчине чуточку больше.***
Свет приглушен и периодически мерцает из-за неисправности старых лампочек. В просторной серой комнате с бетонными грязными стенами неподвижно стоят четыре человека. Они молчат, смотрят чётко вперёд, не смеют сделать даже лишнего вдоха или малейшего движения головой. Строгий и холодный взгляд Ёсана, что направлен на них, ощущается как заряженное дуло пистолета и его взведенный курок. Железная дверь по правую сторону от толпы открывается быстро и с неприятным громким скрипом, заставляя нескольких человек зажмурить глаза и сомкнуть губы. Отчётливый звук ударов невысоких каблуков кожаных туфель о пол эхом разносится по помещению, заставляет напрячься и с силой сдерживать себя в желании опустить глаза в пол. — Всего четыре? — Спрашивает Хонджун, останавливаясь возле Ёсана. — Они единственные не имели алиби, Хонджун-щи. Все остальные были на этой точке в то время, когда Доён разговаривал с «крысой». Я успел допросить их к вашему приходу и считаю их показания убедительными, — говорит Ёсан, не сводя взгляда с работников. — Значит, здесь ничего? — В ответ он получает согласное мычание, — но ведь в минус ушла именно эта точка. Ты уверен в том, что они все говорят правду? — Я всё проверил, Хонджун-щи, а потому предлагаю вам отправиться в северную лабораторию и проверить всё там, — говорит Ёсан, — пусть вероятность мала, и там в последнее время ничего не происходило, я не думаю, что это действие будет бесполезным. В конце концов… — Да-да, «предусмотрительность и осторожность никогда не бывают лишними», помню. Поехали, — вздыхает Хонджун и разворачивается, тут же направляясь к открытой ранее двери. Стоит мужчине сесть в машину на переднее пассажирское сидение, первым делом его рука тянется к бардачку. Он быстро нащупывает внутри него нужную вещь, тихо шуршащую в его ладони. — Не переживай слишком сильно, — говорит Ёсан, заводя машину. — Я не переживаю, — слегка раздраженно отвечает Хонджун. — Если бы я не знал, что ты запихиваешь в себя эти вишнёвые леденцы каждый раз, когда переживаешь, то с лёгкостью поверил бы. Разве есть хоть что-то, чего я о тебе не знаю? Мужчина предпочитает не отвечать и вместо этого, нахмурив брови, закидывает в рот конфеты. Их кисловатый вкус мгновенно расходится по языку, смешивается со слюной и остаётся на внутренних сторонах щёк. Как правило, это помогает Хонджуну немного привести себя в чувства, и хорошо, что знает об этом только Ёсан. Небо в этот день далеко не ясное: снова тучи, несущие за собой будущие дождь и грозу. Мужчине вновь хочется недовольно нахмурить тёмные брови и томно вздохнуть, но, по какой-то причине, самое тёмное грозовое облако привлекает его внимание далеко не в негативном плане, невольно заставляя всплыть воспоминания о вчерашнем вечере. — Как ты думаешь, хён, в дожде правда есть своя романтика? — Внезапно для самого себя спрашивает Хонджун. Ёсан, сохраняющий спокойное выражение лица, кажется, всю свою жизнь, удивленно приподнимает брови и, повернув голову, смотрит на мужчину. — Не ожидал услышать от тебя такое, — говорит он, возвращая своё внимание к дороге. — Не думаю. Этой «романтики» не существует нигде, тем более в явлениях и предметах. — Сан бы не согласился. — Такие люди как он часть своей жизни проводят в собственных фантазиях. Бессмысленная трата времени, которое можно было использовать. — Главное ему не говори об этом, — с усмешкой произносит Хонджун, вытягивая из бардачка ещё одну конфету. — Ни в коем случае.***
Дорога к северной точке занимает немногим больше часа. В воздухе стоит насыщенный запах приближающегося дождя, полная тишина редко прерывается звуками работающих моторов из-за удаленности этого места от самой мобильной части города. Хонджун покидает салон машины и тут же наступает на неровную, размокшую из-за вчерашнего ливня землю. Он цокает языком из-за неприятного ощущения под ногами и тихо ругается, когда случайно спотыкается о спрятанный под слоями грязи камень. Впереди них находится небольшое белое здание, со стороны напоминающее обычный продуктовый магазин. Хонджун идёт вслед за обогнавшим его Ёсаном и заходит внутрь, проходит по пустому коридору, на полу которого лежат куски отпавшей со стен штукатурки, и доходит вместе с ним до железной лестницы. Они спускаются вниз, с каждым шагом становится всё холоднее, а запах — отвратительнее. Хонджун ненавидит быть здесь. Перед ними вновь оказывается потрёпанная железная дверь. Ëсан прикладывает белую ключ-карту к сенсорному замку и тянет её на себя после звукового сигнала, заходит первым, сразу же обращая внимания на ходящих по залам людей в респираторах и перчатках. Хонджун редко появляется в этом месте, но даже так каждого из присутствующих знает в лицо. Часть из них — потому, что принимал сам, а других — дядя в его же присутствии. Вместе с Ëсаном он идёт дальше и заворачивает в большой зал, где находятся двери к четырём специальным комнатам, куда нельзя заходить без доступа и защиты. Стоит Хонджуну переступить порог этого помещения, как его внимание моментально фокусируется на человеке, что сильно выделяется на фоне остальных. В отличие от работников, одетых в форму или обычную грязную одежду, он стоит спиной к пришедшим в дорогом чёрном костюме. Хонджуну не требуется много времени для того, чтобы узнать этого человека, а потому и с лица его в эту же секунду можно считать острое чувство неприязни и отвращения. Старшего брата своего покойного дяди — Ким Джувона — он знает слишком хорошо и столь же сильную нелюбовь к нему испытывает. — Что вы здесь делаете, Джувон-щи? — Говорит Ëсан, привлекая внимание мужчины к себе. Он разворачивается, засунув руки в карманы широких брюк. Вновь Хонджун видит эту высокомерную улыбку и не чувствует ничего, кроме желания избавиться от этого человека навсегда. — Давно не видел вас двоих, соскучились? — Джувон делает медленные шаги им навстречу, — я нахожусь на своей территории, что вас так удивляет? — Она не твоя уже несколько лет, — строго произносит Хонджун. — Знаешь, Джун-и, — мужчина растягивает последний слог, превращая чужое имя в приторную сладость, — у ребёнка могут отобрать хоть все его игрушки, но если воришка пропадает, то они возвращаются обратно своему хозяину. Не смотрите на меня так, это же просто метафора. — Если бы вы хотели вернуть эту точку себе, то давно бы уже сделали это. У вас другой мотив нахождения здесь, — подмечает Ëсан. — Вы скучные, — вздыхает Джувон и поворачивает голову, рассматривая зал. Выглядит надменно. — Но ты прав, у меня есть свои причины. Будь внимательнее, племянничек, хорошо? Кто знает, какими будут последствия твоего следующего шага, когда тебя шатает из стороны в сторону. Хонджун молчит, провожает взглядом проходящего мимо Джувона и прикусывает изнутри щёку, пытаясь сохранить хотя бы каплю внутреннего спокойствия. В голову лезут навязчивые мысли, глушат внутренний голос, тянут нервы мужчины во все стороны и совершенно бессовестно разрывают их на части. Он пытается понять смысл сказанных слов, считать чужие мотивы, распознать дальнейшие действия Джувона, но ничего не выходит. Шум в голове сменяется полной тишиной и ощущением темноты вокруг. В голове Хонджуна выстраиваются догадки и даже самые невозможные цепочки событий, которые могут произойти в дальнейшем. Слова дяди заставляют его мозг кипеть и думать обо всём от материальной выгоды до банальной мести. Тревожно, неприятно до ощущения песка в горле. — Я узнаю всё к завтрашнему вечеру, — говорит Ëсан, — не стройте догадок раньше времени. — Действовать, отталкиваясь от обстоятельств, — вспоминает чужие слова Хонджун, — поедем вместе. Ëсан согласно кивает и ждёт, пока мужчина пойдёт к выходу первым. Напоследок он окидывает взглядом лабораторию и лишь после того, как его торопят, направляется следом.