Я копаюсь в грязи,
Пытаясь увидеть что-то внутри.
Запертый в тюрьме своего разума,
Я тщетно пытаюсь жить.
Мой разум покинул меня, и я сломлен.
Нет возможности выбраться из тьмы, что тянет меня вниз.
Потерявшись в глубинах своей души, я ищу проблеск надежды.
Asking Alexandria — Dark Void
Пятнадцатилетний мальчишка с белоснежными кудрями сидел под величественным дубом и в нетерпении потрясывал ногой. Буквально несколько минут назад он стащил из погреба своего дома красивую бутылку дорогого вина. Наверное, родители страшно разозлились бы, узнав об этом. Однако до сих пор ему удавалось удачно заметать следы. А таскал вино у родителей он частенько. Дуб, густо окруженный ухоженными кустами, был излюбленным убежищем мальчика. Тут он прятался, когда сбегал с уроков от гувернёра или — как сейчас — когда они с его другом решали немного развеять скуку повседневности украденной выпивкой. За спиной послышался шёпот: — Астарион! Астарион резко обернулся и его лицо озарилось радостной улыбкой — наконец пришёл его друг. — Морис, давай сюда! — Я стащил пирожные с обеда, — выпалил Морис, усаживаясь под деревом рядом с Астарионом. Они вскрыли бутылку, разложили пирожные на салфетке и стали пить прямо с горла по очереди. Мальчишки делились друг с другом насущными проблемами, болтали ни о чем и периодически заливались смехом. Вскоре они начали потихоньку хмелеть. — А твои родители не замечают? Ну, запах например. Пахнет же. — поинтересовался Морис. — Неа. Мы редко разговариваем — у них нет ни шанса. Ну и я сразу бегу чистить зубы после этого. На всякий случай. Оскар или служанки могут заметить. А твои? — Пару раз ловили, — Морис пожал плечами. — Но особо не ругались, прочитали нотации разве что. Не бойся, я тебя не выдал! — подмигнул он Астариону. Астарион смотрел на него с улыбкой. Они с Морисом были лучшими друзьями с десяти лет, и он всегда был искренне рад его компании. Возможно, то было игрой его воображения, но Астариону казалось, будто последние несколько месяцев Морис стал как-то иначе на него смотреть. Как-то по-особенному. — Ты когда-нибудь целовался? — неожиданно спросил Морис. — Нет. А ты? — И я нет. Повисло неловкое молчание. Голова немного кружилась от выпитого. По телу расплывалось приятное расслабление. Астарион сделал ещё несколько глотков из полупустой бутылки. — А хочешь попробовать? — спросил он. Морис уставился на него, широко раскрыв глаза. — В качестве эксперимента, — поспешил уточнить Астарион. — Давай. Ответ немного обескуражил Астариона. Он и не рассчитывал, что Морис согласится... Они медленно приблизились друг к другу. Их губы неловко и почти невесомо соприкоснулись, и мальчишки тут же отпрянули друг от друга. На щеках образовался румянец. Астариона слегка била дрожь. Неожиданно Морис взял инициативу в свои руки — подрагивающими пальцами он осторожно приподнял лицо Астариона за подбородок и, не встретив в его глазах сопротивления, сомкнул их губы ещё раз. Плотнее. Поцелуй был невинный и смущающе неловкий. Осторожный и хрупкий, как весенний цветок. Они совершенно не знали, что делать дальше и так и застыли с соприкоснувшимися губами, зажмурив глаза. — Астарион! Уши внезапно пронзил испуганный гневный голос. Мальчишки резко отстранились друг от друга. Перед ними с выражением крайнего ошеломления на лице стояла мать Астариона. — Морис, сейчас же отправляйся домой, — не терпящим возражения тоном тихо произнесла она. Плохой знак. Когда мать говорила таким тихим и нарочито спокойным тоном, это ничего хорошего не сулило. — Миледи, это я ви... — Я повторять не буду. Морис печально и посмотрел в глаза Астариону, как будто извиняясь, а затем поднялся и немедленно удалился. — Встань, — последовал приказ. Астарион подчинился. Как только он поднялся, мать со всей силы влепила ему пощёчину так, что голова его отвернулась в сторону. Щёку обдало жгучей болью, глаза мгновенно наполнились слезами. Астарион не смел посмотреть на мать. — Я надеюсь, ты понимаешь, что ты натворил? Было страшно сказать хоть слово. — Пошли, — снова приказала она и Астарион послушно зашагал за ней. Мать привела его в кабинет отца. Тот сидел за столом, склонившись над бумагами. — Твой сын хочет тебе кое-что рассказать, — бесцеремонно произнесла мать. Отец поднял взгляд от бумаг и посмотрел сначала на неё, а потом на сына. Он поднялся и вышел из-за стола. Сунув руки в карманы он проговорил: — Ну-с, я внимательно слушаю. Астарион неуверенно поднял на него глаза. Он понятия не имел, как подступиться к отцу и какая последует потом реакция. Обычно отец был довольно безучастен к его проказам. Но сейчас случай был особенный. — Отец, я..., — подал было голос Астарион, но тут же запнулся и снова замолчал. — Говори, — давила мать. — Я поцеловал Мориса, — быстро выпалил он. Ненадолго кабинет наполнило напряжённое молчание. — Кто такой Морис? — как-то вяло наконец поинтересовался отец. — Мой друг, отец. Отец кивнул и снова воцарилось молчание. — Своим опрометчивым поступком, ты мог поставить под удар не только самого себя, но и всю нашу семью. Ты знаешь, как в обществе относятся к таким, как ты? — Как я? — Да. К содомитам. Их презирают, Астарион. Более того, сажают за решётку. Как это по-твоему будет выглядеть, сын городского судьи за решёткой? Позор всей нашей семье. Если ты когда-нибудь нас опозоришь, я лишу тебя наследства и отрекусь от тебя как от сына, ты меня понял? — Да, отец, — дрожащим голосом ответил Астарион. — Иди, — закончил разговор отец и вернулся за стол. Астарион выбежал из кабинета и помчался в свои покои. Ворвавшись внутрь, он захлопнул дверь и бросился на кровать, разразившись рыданиями. Слёзы гнева и обиды текли по его щекам. Он внезапно осознал, что ему совершенно не к кому пойти со своей болью. В груди все сжалось, а слёзы текли и текли, пока не истощили остатки его сил, и он не провалился в беспокойный сон. *** Астарион лежал в постели, наблюдая через окно безрадостное октябрьское утро: небо заволокли серые тучи, а деревья постепенно теряли свой окрас. Сегодня он не хотел вылезать из кровати. Сегодня он ничего не хотел. Опять. Оно пришло к нему снова. Чудовище, пожирающее минуты, часы, дни, недели, месяцы его жизни. Оно являлось без предупреждения, когда ему вздумается. Просто приходило и усаживалось тяжелым грузом на плечи. С ним нельзя было договориться, нельзя было прогнать. Уходило оно тоже по своему собственному расписанию. В дверь постучали. Астарион вяло проговорил «Войдите» и в комнате очутился Лори. — Милорд, вы ещё в постели? Пора вставать, — тихонько произнёс он, приближаясь к кровати. Астарион не ответил. Он лежал спиной к Лори и безучастно пялился в серое окно. — Милорд? — Лори обошёл кровать и присел на корточки перед хозяином. Он хмуро осмотрел его и приложил ко лбу ладонь. — Милорд, вам нездоровится? Температуры, кажется, нету. — Слушай, Лори..., — едва шевеля губами проговорил хозяин, — Я не в настроении. Я сегодня никого не хочу видеть. Никуда не хочу идти. Гони всех прочь, если я кому понадоблюсь. — Да, милорд, — ответил Лори, беспокойно разглядывая его уставшее лицо. — Но что с вами такое? — Ничего. Я просто сильно устал. Хочу отдохнуть. Лори замялся, силясь понять, что происходит с его хозяином. — Иди, я позову тебя, если ты мне понадобишься. — Да, милорд, — Лори поднялся и в недоумении направился на выход. *** Вечерело. Лори весь день провел в своих покоях за книгой. Он время от времени заглядывал к Астариону, но тот продолжал просто лежать в постели и все время гнал его прочь. Что-то было не так. Лори беспокоился. Он снова постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел в покои хозяина. — Милорд, я приготовил ванну. Вам нужно помыться. Тишина. Лори снова присел перед ним на корточки. — Милорд, скажите что-нибудь. Вам очень плохо? Вы совсем ничего не съели за день. — Уходи... — Может, вызвать врача? Молчание. Астарион просто лежал, закрыв глаза. — Я иду за врачом. Лори поднялся и собирался было развернуться, что бы уйти, как Астарион осёк его: — Не надо. Я не болен. Просто мне от всего тошно, понимаешь? Я совершенно ничего не хочу. Лори присел обратно. — Но почему? — Если бы я знал. От его обыкновенно витиеватой речи не осталось и следа. Он говорил безучастно и тихо. — И часто вас одолевает такая усталость? — Время от времени. Лори присел на край кровати. — Могу я чем-нибудь помочь? — Не думаю. Хотя... почитай мне что-нибудь. Лори обрадовался хоть какому-то продвижению и спустился за книгой в библиотеку. Вернувшись, он устроился в кресле рядом с кроватью и начал читать вслух какой-то случайный рассказ из сборника. Минут через пятнадцать Астарион остановил его: — Хватит. Меня тошнит от этой идиотской писанины. Оставь меня. Лори недоумённо уставился на него. — Я останусь здесь, милорд, на случай если вам что-то пона... — Отвали, — выдавил Астарион из себя так, как будто этот ответ соил ему всех оставшихся сил. — Да вы...! — На секунду в Лори поднялось раздражение, но он сумел его присечь, понимая, что хозяин, вероятно, просто не в себе. — Что ж ладно. И он удалился. Следующие два дня Астарион пребывал в том же скверном настроении. Большую часть дня он валялся в постели, изредка вылезая из неё, что бы бесцельно пошататься по комнате, безуспешно поперебирать книги в библиотеке или справить нужду. Ел он мало и неохотно. Лори исправно приносил ему в покои еду три раза в день и уносил её оттуда почти нетронутой. Он пытался убедить Астариона поесть, но тот лишь надкусывал немного и велел уносить поднос прочь, дабы «не смердило». На третий вечер Лори вошел в покои хозяина с твёрдым намерением отправить его в ванну. Астарион полулежал на смятой постели, безразлично бегая глазами по страницам какой-то книги. Он медленно поднял взгляд и молча уставился на слугу, впрочем, без всякого интереса. Волосы его были сальными, разве что не спутавшимися — Лори каждое утро их расчесывал против воли хозяина — лицо осунулось, на лице выступила небольшая щетина. Он как будто даже похудел. — Милорд, вам нужно принять ванну, хотите вы этого или нет. Идёмте, я всё подготовил. Я вам помогу. — Лори приблизился к нему и протянул руку. — Вы позволите? Астарион позволил поднять себя с постели и отвести в ванную. Там он сам стянул с себя ночную одежду и залез в горячую воду. Лори, засучив рукава рубашки, аккуратно мыл его волосы. — Вам нужно обратиться к врачу, милорд. — И что я ему скажу? Что хотел бы удавиться от тоски? — Наверняка, с этим можно что-то сделать. — Я никогда о таком не слышал, мальчик мой. Но попахивает это домом для сумасшедших. А мне бы не хотелось провести в нём остаток жизни. — И что же с этим делать? — Я не знаю. Лори закончить намыливать волосы, смыл пену и взял в руки мочалку. Намылив её, он стал натирать хозяину спину, шею и грудь. Неожиданно Астарион остановил его руку и сказал: — Дальше я сам. Спасибо. Выйди пожалуйста. Лори послушно покинул ванную комнату и ждал снаружи за дверью. Через несколько минут Астарион вышел и Лори проводил его в покои.