Farbe des Todes

      Выстрел.       Он резанул по слуху и заставил мурашки пробежать по всей спине. Дыхание тяжёлое, тело падает на холодный мокрый асфальт, глаза слиплись от недостатка сна. Дождь шёл всю ночь и на рассвете прекратился, оставив после себя множество луж, сырость и запах плесени, тянущийся из близь находящихся подвалов некогда жилых домов. Больно в груди, словно что-то печёт и расползается по телу неприятной волной, от того и раздался сиплый стон. Попытка перевернуться на спину не увенчалась успехом — между лопатками противно заныла ссадина, полученная путём проката по бетонной колонне. Сейчас оставалось только лежать, несмотря на то, что сзади бегут солдаты, хотящие пристрелить будто заражённого.       Либит едва понимает, что находится в полной заднице и надо срочно что-то делать. Казалось бы, помри он тут и никто не заметит, но когда тебя буквально хотят отправить к черту на куличики — уже другое дело. Поудобнее опёрся руками на землю, приподнялся на четвереньки и попой к верху направился в сторону спасительного подвала. И совсем неважно, что там могут оказаться заражённые или кто похлеще — переживёт, нет — умрёт самой глупой смертью. Главная цель — доползти и спрятаться, все остальные проблемы по мере поступления.       Говоря о проблемах, начались они ещё задолго до этого трусливого побега от вооружённого отряда Параллелей.       Год не задался в буквальном смысле. Начальство часто ссылало капитана Либита в горячие точки Пусана, чтобы ликвидировать последствия прошедших эпидемий в тех зонах, где находились жизненно необходимые запасы провизии и прочего, что успели сделать жившие там люди до того как стали заражёнными. Но самый атас был в сути всех этих ссылок.       Зимой были угрозы пару раз умереть от укусов, а где-то постарались солдаты Параллелей дабы убрать одного из лучших людей Дель-Луны. Время года такое себе, особенно с плюсовой температурой, когда за ночь выпавший (редкий для этих мест) снежок таял и превращал некоторые дороги в месиво из говна, асфальта и редких ям с водой, уходящих куда-то глубоко под землю в местах метрополитена. Один раз Либиту пришлось поплавать в районе станции Кванан — мягко говоря, чуть не захлебнулся и не утонул под тяжестью оружия и рюкзака с набранными за рэйд припасами всего полезного. Оружие жалко не было, а вот всё добытое кануло в Лету, из-за чего в последующие дни и месяцы дела шли наперекосяк.       Весной на один из филиалов базы Дель-Луны напали Дистрикты, — военная организация с центрального района — которые отжали кусок территории в стороне океанариума. Опять же, несколько отрядов, включая спецотряд Альфа во главе с Либитом, направили туда для утряски дела. Словить пулю в плечо и при этом выжить в затопленной лифтовой шахте, — если это и чудо, то очень хреновое, потому что заработав себе холеру, капитан слёг надолго. Если бы не опытные врачи и какие-никакие найденные лекарства, уже бы загнулся и никто о нём не вспоминал.       И вот предпоследний месяц лета, точнее его середина. Либит полз в сторону покосившейся многоэтажки в надежде укрыться там хотя бы на пару часов. На бедре постукивала кобура с пистолетом, но магазинов для оружия всё равно не осталось. Всё отстрелял, рацию же потерял ещё в начале адской беготни от параллелевцев. Остались только заточки, которые было удобно метать в случае чего. Только бы собраться с силами и не облажаться. В глазах плыло как при попойке, отчего тихо ругнулся себе под нос, активно продолжая ползти. В ушах звенело, голова ощущалась единым куском свинца без здравой мысли или проблеска на это.       Надежда умирает последней. Только в случае капитана она сдохла тогда, когда его швырнули к стене в ходе драки за последние запасы медикаментов в больнице.       — Не сегодня… — хрипло раздалось в маску. Успел добраться до спасительной двери подъезда и сразу вниз по лестнице покатился, в сырой и жутко пахнущий плесенью подвал. Оказавшись внизу с неким удивлением обнаружил, что тут совершенно сухо. Либо трубы остались целы, либо же всё давным-давно высохло, либо просто дождь не смог пробраться в помещение даже через маленькое окошко. Развалившись на спине, чтобы пощадить слегка отбитую грудь, размывчатым взглядом упёрся в потолок.       Самое обидное было то, что потерял оружие и рацию и из-за своей же невнимательности попал в неприятности. Обычно если что-то шло не по плану, под боком всегда находился старший лейтенант Валет, умеющий вытаскивать из любой задницы, степень которой не имела значения. Но сейчас Либит один в каком-то подвале, совершенно без средств связи и отбитой грудью вкупе с саднящей спиной. Положив руки на животе, прикрыл глаза для того чтобы унять цветные пятна, мушками летающие даже под закрытыми веками.       — Я так просто не дамся. Не в этот раз. — сам себе под нос проговорил, поднося руку к маске, но остановился. Если его отрубит и кто-то из людей забредёт сюда, будет не хорошо.       «В конце тоннеля точно будет Смерть вместо света», — вяло подумалось капитану, пока мозг активно пытался бороться со сном любыми способами, подкидывая различные мерзости. Жаль, что почти ничего уже давно не помогало, став привычным настолько, что реакция на это была одна — о, опять кого-то повесили, класс.       И сколько не борись, однажды наступит сон длиною в вечность, остатки которой придётся провести в Лимбо.

***

      — Начальник сектора А, капитан Либит. Прибыл по вашему распоряжению, — устало проговорил Либит, садясь напротив генерала после того, как тот махнул рукой в жесте «вольно». — Вы что-то хотели, Ынчоль-ним?       Генерал Чхве Ынчоль был мужчиной за пятьдесят, однако хорошо сохранился для своего возраста. Мешая чай в излюбленной кружке, он едва взглянул на подчинённого, тяжко вздыхая.       — Лино, — имя цепануло что-то внутри, вызвав горечь на языке, — мы наконец-то нашли иммунного.       — Где? — капитан спрашивал лениво, потому что подняли его буквально после двух часов сна от законченной смены ночного дозора. Не уснуть бы, пока ему тут всё будут разъяснять.       — Неподалёку от Пусана в городишке, в лесной глуши. Недавно пятый отряд Гончих оттуда вернулся с информацией о нём. Держи, в папке всё написано.       Придвинув к Либиту папку, Чхве отпил из кружки и встал со своего места. В личном деле по иммунному информации было с гулькин нос, но главное фамилия и имя написаны — Ян Чонин. Пробегая глазами по тексту, капитан не спешил пока задавать вопросы относительно того, что увидел. Надо было обдумать план миссии, также прописанной на листах, а также в целом расставить все точки над «i» по интересующим проблемам в ближайшее время.       Пролежав в госпитале почти всю позапрошлую неделю до этого визита к начальнику, Либит не особо был рад тому, что его хотят отправить забрать иммунного. Ещё и дали просто смешные полтора года на выполнение миссии. Тут как минимум надо было обозначить пять лет, чтобы уж наверняка втереться в доверие к цели и её окружению. Конечно, потом было бы сложно расставаться с новобретёнными друзьями и все дела, только вот самому капитану на это было фиолетово. Раз сказали миссия, значит миссия и никаких привязанностей быть не должно, это вредно для нервов. Закрыв папку, Либит отодвинул её к Чхве.       — Ынчоль-ним, это конечно замечательно, что вы доверили мне данную операцию. Но у меня есть одно сомнение по этому поводу. — капитан сложил руки на груди, покачиваясь на стуле.       — Какое же?       — Полтора года для такого слишком мало, нужно больше времени.       — У нас нет столько лет в запасе, — Чхве покачал головой, допивая чай. — На носу пятая война с Параллелями, они сейчас сделают всё, чтобы найти иммунного раньше нас. Посуди сам, Лино, я тебя отправлял в горячие точки Пусана не один десяток раз за все годы. Ты выходил из них сухим, даже сумел из Дарк-Лоу сбежать. Всё ради подготовки именно к этой операции, а потому полтора года для тебя будут дедлайном. Срочным.       Либит знал, что будет, если не выполнить миссию вовремя. Казнь через расстрел. Он видел это не раз, на эшафоте и сам когда-то стрелял в виновного шпиона. И до сих помнил лицо молодого парня: искренне улыбающееся, глаза полумесяцы и горят озорным блеском, а смех… Надломленный, хриплый, показывающий самую настоящую изнанку. От такого воспоминания иногда кровь в жилах стынет, когда дело доходит до самого расстрела и…       — Я понял вас, генерал. Разрешите идти?       — Иди, — поднявшись со стула, Либит отдал честь и вышел из своеобразного кабинета.       Родной стадион гудел, залитый лучами июльского солнца. Прищурившись, капитан поправил маску на лице, спускаясь вниз по лестнице к заранее подготовленной лошади. Мимо него пронеслись дети, чуть не сбивая курицу, идущую своей дорогой; на открытых лавках с продуктами каждый торговец оригинально зазывал к себе; на месте бывшего футбольного поля расположились огороды, конюшни и хлева с прочим скотом. Не самые лучшие ароматы дошли до носа благодаря лёгкому порыву ветра, но это сейчас неважно.

***

      Жарко. А ещё сухо во рту. Или холодно?       В глазах расплывается синее небо, сегодня хотя бы чистое, без единого облака. Тело ощущается тяжким мешком костей и мяса, язык готов отпасть от жажды, конечности совсем не слушаются. Прикрыть глаза ладонью никак не удаётся, даже сквозь закрытые веки осеннее солнце нещадно слепит. Кровь из бедра течёт толчками, двигаться ни в коем случае нельзя, чтобы совсем не сдохнуть тут.       Послали в такую глушь ещё месяц назад. Добраться до маленького города от Пусана было слишком муторно, но самое гадское было то, что лошадь Либит просрал ещё три дня назад, отчего пришлось до пункта назначения идти пешком. Почти без остановок. На своих двоих.       Выдали капитану гражданскую одежду, чтобы максимально быть приближённым к остаткам выживших, из оружия самое примитивное: арбалет и лук со стрелами, множество самодельных заточек, топор, биту. Последнее кануло в Лету ещё сутки назад, заточек осталось и вовсе три штуки, стрел ещё меньше. Всё это произошло потому, что пришлось отбиваться от заражённых, кои и сгубили лошадь, подрав несчастную скотину на куски.       Под спиной лежал рюкзак, в котором еды на три раза осталось, может меньше. Либит уже не считал, сколько раз в день он употреблял пищу в течении месяца, да и не тем голова была занята. В куртке то ли жарко, то ли холодно, толстовка где-то даже продырявлена, джинсы на коленях стёрты, ботинки утратили свои шнурки и готовы были в случае чего с ног слететь.       — Я не хочу… Именно так помереть…       Прошептал себе под нос, моля бога о том, чтобы на него не напали заражённые. Это будет самая тупая смерть. И кошка останется одна в комнате, что не есть хорошо.       В каком году всё пошло не так, многие уже позабыли. От привычной цивилизации почти не осталось и следа. Все будто разом вернулись в те века, когда вместо лампочек в домах горели свечи. Возможно, в других странах, все было по-другому, и может уровень жизни куда лучше. Но именно тут, в Богом забытом городе, которой уже можно было бы обозвать деревней, все куда плачевнее. Зато люди здесь приятные, храбрые и весёлые. Этого хватает, чтобы жить и не задумываться о том, как побыстрее вздёрнуться.       — Бинни, хватит украдкой поедать запасы, скоро уже обед будет.       Взрослый парень, на вид ему должно быть около тридцати, бодро шагал по давно выученной тропинке.       Сегодня обход территории занял больше чем обычно. Все же заражённые порой пробираются через капканы и прочие ловушки, из-за чего приходится отбиваться тем, что есть под рукой. А там не густо. Обычный лесной топорик, перочинный ножик и самодельные гранаты.       — Ну и когда этот обход закончится, я уже не могу. — Дожевав крекер, Чанбин тяжко вздохнул и тряхнул головой. Поправил рюкзак, чтобы тот не съезжал и проверил наличие охотничьего ножа на бедре. Какая никакая, а защита быть должна.       — Мы уже идём в сторону дома. Ты каждый раз, как в первый.       Поправив чёрную тканевую маску на лице, парень издал нервный вздох. Всё же чувствительное обоняние это не то, чтобы он хотел получить от родителей. Но почему-то получил. Поэтому приходилось постоянно что-то носить на лице, чтобы не очищать желудок на каждом повороте. Особенно это было во время обхода.       «Господи, какой кошмар… как плохо.» — Либит сипло рассмеялся, думая, как же быстро его жизнь пролетела. Настолько коварна оказалась стрела, загнанная в бедро, что разум плыл куда-то далеко и надолго. Растворялся в клубах странного дыма, напоминающее табачный. Только дело в том, что Либит не курит ещё со времён, когда Джокера забрали в Гончие. То есть, уже много лет. А потому такое сравнение было нелогичным, но вариант получше где-то потерялся.       — Чан, там кто-то лежит, — как будто сквозь толщу воды услышал капитан, повернув голову в сторону. Размыто видел два каких-то силуэта, а потом уже донеслось до него. — Эй, не отключайся!       Правда было уже поздно.