Капитан Леви, Вы умираете?

      В кабинете пахло лекарствами. Лёгкие заработали только сейчас, перекачивая запах спирта с различными травами. Можно даже уловить нотки мелиссы. Определенно нужно выпить чай с мелиссой, чтобы успокоить нервы. Злость не отступала, но я понимал, что Эрвин и Ханджи не виноваты. Да и Хистория тоже. Сложно кого-то сделать виноватым, когда единственная моя проблема – это я сам. Ханджи объясняла, что это от безответной любви. Всё еще звучит нелепо. А теперь я должен подкатить к Аккерман, «отбить» ее у ненавистного Йегера, и что? Яйца подкатывать к ней? Меня передернуло, представив эту картину. Вот чёрт. Не сказать, что картинка, всплывшая в голове, как Микаса лежит на его кровати, не вызывает каких-то теплых эмоций, скорее меня напугало это. Я старше её практически в два раза. Она мне в дочки сгодилась бы. Эта мысль вызвала отвращение, и я быстро откинул её. Мало мне было того, что она вероятно моя сестра. Инцесты не были чем-то редким, но по мне это было бы странно. То ли дело Йегер, сводный брат. Гнев растекся по венам, заставляя меня сжать кулаки. Он раздражал неимоверно.       – Леви, возьми с собой несколько бутылёчков с отваром. Поможет боль в горле унять, – протянула мне Ханджи небольшую коробку, в которой поблескивали блики от стекла.       Я посмотрел на нее, пытаясь понять, точно ли она не хочет меня отравить, и вспомнив о приказе, глубоко выдохнул. К сожалению, отрава от Ханджи не предусматривается. Я поблагодарил ее, забирая коробку, и молча вышел из кабинета. Нужно развеяться. А еще поговорить с Аккерман. Чёрт бы ее побрал это дьявольское отродье.       Кашель всегда приходит не вовремя. Не дойдя до своего кабинета, опрокинул в себя один пузырек такой же жидкости, что давала девушка ранее. На вкус большая смесь трав. Может в чай можно добавить? Отвар действительно чуть замедлил и притупил боль, но войдя в кабинет, я чуть было не уронил коробку, заваливаясь в него, и складываясь пополам от кашля. Он сковал железной проволокой с шипами, сжимая и не давая сделать вздох. Боль пронзала, и у меня невольно выступила влага на глазах от рефлекса организма. Я опустился на колени, положив рядом с собой коробку, и упершись руками в пол, пытался откашлять эти сраные цветы. Кровь текла по губам, а небольшие лепестки черного цвета, смешанные с красной жидкостью, вываливались на пол из меня. Точно чёртовый горшок с удобрениями.       Смотря на цветы с пеленой в глазах, я подумал, что я был точно таким же на поле битвы. Небольшой, с черными волосами и темными глазами, и так же окрашен кровью своих солдат… Но они и так же напоминают ее. С такой же внешностью, хрупкой, гордой… Сердцевина отливала жёлтым, будто солнце, прорезывающее чёрное небо. Они идеально подходили ей. Я что-то читал про них, когда изучал лекарственные растения, но не мог вспомнить, что именно. Приступ отступил и я смог подняться, чувствуя, как спазм скручивает внутренности. Станет ли хуже? Конечно, станет. Эта мысль вновь подняла волну недавно утихшего гнева. Чёртова Аккерман. Чёртова Хистория. Чёртовы Ханджи с Эрвином. Чёртов род наш. Наверное, я впервые не был рад своей живучести. Не видя смысла, я все равно мог наслаждаться жизнью. Титаны делали меня живым. Каждая наша вылазка и радость друзей при успехах – делали меня живым. А теперь гребанные цветы уничтожают меня. Я ударил кулаком в стену. А потом еще раз. И еще раз. Сбивая костяшки на руках, не в силах остановиться. Пришел в себя, когда по стене начала стекать кровь. К чёрту. Отойдя от стены, я осмотрел своё творение и взяв рядом стоящий1 стул – кинул его в другой угол комнаты. Это злило. Невероятно злило. Кровь быстрее бежала по венам, находя точку выхода и стекая с рук. Я привык быть в крови. Физическая боль, нанесенная самому себе, чуть притупила ярость. Окинув взглядом стену и пол, я закатил глаза, понимая, что опять нужно убираться. Чистота всегда была моим приоритетом, но сейчас сил уже не оставалось. Нужно развеяться. Снова. Да.       Быстро разобравшись с ранами, я вытер кровь везде и скинул грязную тряпку в ведро. Есть ли смысл ее стирать, если она снова будет в крови? Я поморщился, поняв, что грязную тряпку второй раз трогать, всё же, не хочу. Чистота была тем немногим, что помогало мне держать свои эмоции под контролем. Я усмехнулся, поняв, что в последнюю неделю все полетело нахер. Убрав коробку на полку, я вышел из кабинета, направляясь в оружейную за УПМ. Мне нужно в лес, и все станет лучше.       Наскоро проверив оборудование, чтобы, как можно скорее, уехать из замка, я зашел в конюшню и запряг своего коня. Сегодня у меня выходной, так что никто не будет искать меня. А Ханджи с Эрвином слишком хорошо меня знают, что летать одному на УПМ помогают унять эмоции. Я всегда мастерски скрываю их за своей маской безразличия. Если переживать о каждом съеденном новобранце и привязываться к нему – так и с ума сойти можно. Я не раз терял друзей и целый отряды. На войне нельзя поддаваться эмоциям и переживать за каждую душу. Но и бесчувственным я не был. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя. А чёртова Аккерман все испортила. Разрушила мои стены в голове, выстроенные годами. И она что, мысли мои читает?.. Стоило только подумать о ней, как в конюшне появилась её голова. Да блять.       Девушка молча стояла с УПМ, и подошла к соседней лошади, запрягая ее и кидая на меня высокомерные взгляды. Она поднимала подбородок, но продолжала молчать. Я не понимал, куда она могла собраться одна средь бела дня. А потом понял. Почему я.       – Ханджи заставила тебя следовать за мной, даже если я буду посылать тебя нахер? – устало спрашиваю я, потирая переносицу носа рукой и закатывая глаза.       Я должен был отдохнуть от неё. Она и так занимала все мои мысли, моим приказом было влюбить её в себя, так какого чёрта она должна быть со мной постоянно?       – Нет, – коротко отвечает она, смотря на меня волком, и уловив мой удивленный взгляд, который будто спрашивал ее «Неужели?», добавила. – Приказ Командующего.       Я должен был это предвидеть. Должен был. Остался бы в кабинете, разнося его, а после снова убирая, чем проводить с ней время. Да блять! Оказалось, что последнее я выкрикнул, от чего Микаса поежилась, а потом вновь взяла себя в руки, вернув свой волчий злобный взгляд на меня.       Что, тоже не хочешь со мной возиться? А ты еще не представляешь, что тебя ждет, девчонка.       – Я Вас ненавижу, – тихо сказала девушка, залезая на лошадь, прожигая меня такой ненавистью, что ей мог бы позавидовать даже я. Казалось бы, у меня самый грозный взгляд в разведкорпусе, но сейчас под ее, горящими ярким пламенем, глазами стало неуютно даже мне. И вот её я должен соблазнить? Я ухмыльнулся, повеселев. Чёртова Аккерман.       – Не сказал бы, что это взаимно, но теплых чувств я к тебе тоже не питаю, – сказал я, складывая руки на груди, а после подошел к лошади, залезая в седло.       Конечно же, эта была ложь. Только кому я лгу? Ей или себе? Избавиться бы от всего этого…       – Вы настолько ненавидите Эрена, что отправили его в Марли одного?! – взорвалась она, закричав на меня, а после ударила лошадь стременем, устремляясь вперед.       Я опешил на несколько секунд, обдумывая её слова. Она злилась на это? Не на меня?       Повторив ее движение, я направил лошадь за ней, быстро догоняя развивающийся плащ разведкорпуса. Он развивался за ней, открывая соблазнительные виды сбоку на тело девушки. Окинув взглядом, я откинул эти мысли, и поравнялся с ней.       – Меня отстранили. Я не принимаю участие в военных собраниях до выздоровления, – сказал я спокойным голосом. Гнев унялся, поняв, что она злилась не на то, чтобы находиться рядом со мной по приказу Эрвина. Надеюсь, он же не может ей приказать в прямом смысле быть со мной, если у меня не получится? Блять, нет. Эта мысль напугала меня. Мы не могли ослушаться приказов. Это наша жизнь. Мы отдали сердца разведокорпусу, и каждый день рисковали своими жизнями, собираясь рано или поздно отдать и их. Так что приказ о насильственном браке и близости казался разумным решением командующего. Внутри все похолодело от этой мысли. Нужно будет переговорить с Эрвином. Ханджи что-то говорила, что любовь должна быть искренней. Таким поступком они могли бы наоборот все испортить. Нужно составить план. Никогда бы не подумал, что буду заниматься таким. Что вообще с ними делают? Цветочки дарят? Вон выблюю ей и подарю, которые она же и поселила во мне. Я никогда не ухаживал за девушками. Всегда они сами вешались на меня, а я им позволял. Не буду же я садиться к ней на колени в баре, как они ко мне? Эта мысль рассмешила. Последнее время слишком много забавных ситуаций. Казалось, что вместо всей жизни они сосредоточились на этой неделе, веселя меня. А потом мне надоело. Каждая из них напоминала мне мать, и я ловил отвращение и к себе, и к ним. В корпусе на меня тоже вешалась чуть ли не каждая первое время, пока не понимали, что здесь ловить нечего. Я никогда не был обделен их вниманием, и это скорее раздражало, чем тешило самолюбие.       – Аккерман, ты не можешь спасать его вечно, – сказал я, пока Микаса продолжала молчать. Лошади в спокойном темпе ехали дальше к лесу, – Я слышал мельком, что они хотят сделать вылазку в Марли. Но даже не представлял, что его отпустят туда одного, – продолжал я.       – С ним отправили несколько человек, – спокойно сказала девушка, не глядя на меня, – Но без меня.       Её голос сквозил горечью и сожалением. Не хотелось даже злиться, что она вновь думает о своем прекрасном Йегере. Хотелось обнять ее и поддержать. Из мыслей вырвал кашель, благо обошлось без крови и цветом. Перед ней лежать в луже крови не хотелось совершенно.       Мы быстро нагнали лес. Солнце стояло высоко в небе, и у нас было много времени, чтобы полетать. Запах деревьев обволакивал и я вдохнул полной грудью, наслаждаясь ароматом. Возможно, скоро я буду чувствовать только чертовые цветы в лёгких.       Не переговариваясь, мы направили гарпуны в деревья, взлетая наверх. Вот он. Запах свободы. То, что мне нужно было. И даже Аккерман не помешает насладиться мне и проветрить голову. Углубляясь в глубь леса, мы летали на тросах, перекидывая их все дальше и дальше. В голове было пусто, и я ценил такие моменты. Спокойствие и наслаждение. Пока неожиданно девушка не оказалась возле меня и не ударила в плечо с силой, тут же отстраняя и устремляясь вперед.       – Вы водите! – крикнула она, и ее голос эхом разошелся по деревьям.       Я несколько секунд пытался осознать, что она хочет от меня, а потом понял. Усмехнувшись, я направился вперед за ней.       Хочешь поиграть, Аккерман? Давай поиграем.       Быстро нагнав, я коснулся ее спины, вскидывая гарпун дальше и улетая вперед Микасы. Она не отставала от меня, и я ловко ушел вниз на нижние ветки, скрываясь под листвой и уходя влево. Ей понадобилось несколько минут, чтобы догнать меня и схватить за локоть, улыбнувшись. Я ухмыльнулся в ответ, понимая, что мы оба слишком хорошо управляемся с УПМ, чтобы играть в догонялки друг с другом. Это было частым развлечением после тренировок, чтобы развеяться. Иногда даже я создавал целые команды, и мы строили стратегии, как победить врага. Это развивало ребят в игровой форме. Все были довольны. Мне тоже нравилось такое раньше. Подростком, я создавал целые «банды», за которые потом Эрвин отчитывал меня перед Шадисом. Правда теперь они все мертвы, кроме меня. Теперь и я должен умереть? Не в бою, как все мои сослуживцы и друзья. Тряхнув головой, я вынырнул из воспоминаний, которые превратились в тяжелые, и окинул взглядом деревья, поняв, что потерял из вида Аккерман. Её плащ мелькнул справа и, быстро перекинув тросы, я направил гарпун в её сторону, нагоняя. Девушку явно забавляло, что я настолько замешкался.       Знала бы ты, что я позволяю тебе касаться меня.       Я всегда был победителем. Не было ни одной игры, где я не оставался бы последним осаленным игроком. Я был быстрее и ловчее других, и шутки про рост отпали сразу же, когда солдаты поняли, что это мое преимущество в бою. Наверное, поэтому я все еще жив? Но конечно, со временем стало неинтересно, и со своим отрядом я часто поддавался. Каждый, кто смог коснуться меня, после был в почёте у остальных, даже не подозревая, что они никогда бы не смогли это сделать. Аккерман была одной из них. Видимо, пора проучить?       Направившись к ней, я коснулся её левого бедра, от чего девушка вздрогнула, не ожидая меня увидеть. Я бесшумно пролетел мимо неё, устремляясь наверх, и теперь петлял, запутывая ее. Прошло пять минут. Десять. Двадцать. Она носилась за мной по лесу, и я видел в её лице нарастающую злость.       Что, думала сможешь так легко поймать меня?       Я усмехнулся, а она разозлилась еще больше, осознав, что я никогда не играл с ними в полную силу.       Теперь не будешь считать себя на ровне со мной.       Я подумал, что возможно стоит потренировать её. Аккерман готовили на «моё» место. Разведкорпус хотел сделать из нее идеального солдата, такого же непобедимого, как я. И у неё были все шансы. Перед смертью не надышишься, да? Будет ли мне спокойнее, если я натренирую ее, и у Эрвина будет моя замена? Такая нелепость.       Обдумывая теперь план тренировок вместо плана по захвату сердечка юной Аккерман, считая, что это более важно, я почувствовал чертовые лепестки внутри, пробивающие себе путь наверх. Казалось бы нежные цветки царапали своими прикосновениями горло, заставляя задыхаться. Посмотрев назад, я понял, что та далеко от меня, и резко спустился вниз, приваливаясь к корням дерева, судорожно кашляя. Кровь вырвалась из горла, окрашивая траву подо мной в красный цвет. Да блять. Почему сейчас? Мы же находимся рядом. Ханджи говорила, что я должен находиться как можно ближе и дольше к ней, чтобы болезнь не прогрессировала. Двадцати минут вдалеке привели к новому приступу? Мысль напугала меня, но новая порция лепестков заставила забыть о ней, склоняясь над землей и выхаркивая чёрные объемные лепестки. Кровь лилась по губе, и в порыве остановить приступ, понимая, что та появится в ближайшее время, прикусил губу до крови. Серьезно? Определенно сделал лучше. Я отполз к другому дереву, чтобы не было видно цветы, вылезшие из моих лёгких. Вряд ли Аккерман знает о такой болезни конечно, но я не хочу, чтобы она думала, что сошла с ума. А вот и она.       – Капитал Леви, Вы в порядке? – подлетела она, опускаясь на колени и испуганно смотря на меня. – Вам нельзя было летать? Ханджи не говорила, что Вас нужно останавливать от чего-либо… – затараторила она, а я наконец-то смог вздохнуть. Легкие будто очистились вмиг от ее прикосновениям к рукам, а ноги соприкасались с её, чего явно не замечала девушка. Зато это замечали цветы. Я стянул шейный платок, вытирая губу от крови, а после и руки.       – Мне всё можно, Аккерман. Просто устал и прикусил губу, – с небольшим раздражением сказал я, пытаясь оттереть пальцы от крови. Мне не нравилась реакция на неё, – Ты же знаешь, мы, старые, быстро устаем, – продолжил я, кинув на неё многозначительный взгляд, вспомнив, как она шутила, что я уже старый.       Микасе явно не понравился ответ, и, отняв у меня платок, она сама принялась вытирать мою кровь, не поднимая глаз на меня, и тихо спросила.       – Капитан Леви, Вы умираете?