Плыви как камень — история Ивы

Я был зависим, и океан был моим наркотиком. В своей первой жизни я родился в Тампе, штат Флорида, и в тот же день, когда меня выписали из больницы, меня отвезли на пляж. С тех пор каждый день меня брали с собой или добровольно возвращали, чтобы понежиться, поплавать, заняться серфингом или покататься на лодке, если только не было урагана или столь же веской причины не делать этого. Соленая вода текла по моим венам. Потом я уехал в Военно-морскую академию в Мэриленде, и хотя там не было традиционного песчаного пляжа, я все равно проводил все свое ограниченное свободное время в океане или рядом с ним. До своей реинкарнации я не был вдали от океана сколько-нибудь продолжительное время. И это постепенно сводило меня с ума. Я чувствовал себя как Губка Боб в первом эпизоде. Было бы немного странно просто прийти и попросить, чтобы меня взяли поплавать; я никогда не видел крупных водоемов, и внезапное появление такой привязанности было совершенно бессмысленным. Поэтому я попыталась придумать, как Кадзухиро сначала привезет меня к водоему, после чего я смогу лучше обосновать свою одержимость. Океанов поблизости не было - Полярный океан находился в неделе пути на север, и, по общему мнению, находиться рядом с ним было невыносимо, а тем более внутри него, - но в данный момент мне подошел бы любой водоем. Я подумал, что на Айве должно быть какое-то озеро или бассейн, но если он и был, то я понятия не имел, где он находится. Но потом меня осенило. Хождение по воде было базовым навыком для всех шиноби, и хотя ниндзя Ивагакуре не часто сражались у воды, командование никак не могло допустить, чтобы в их навыках была такая дыра. "Ни, ни-сан?" спросил я однажды. "Правда ли, что шиноби могут ходить по воде? Ивао сказал, что его Тоу-сан говорила ему, что они могут. А ты знаешь, как это делается?" "Да, Касайки-тян", - искренне ответил Кадзухиро. "Я учился в академии; я много сражался в Стране Водопадов, а в Траве, Дожде и Реках тоже много озер". Академия Ива, должно быть, была куда более основательной, чем академия Конохи. Насколько я помню, Наруто даже не изучал этот навык, пока не собрался сдавать экзамены на чуунина. Хотя, возможно, сейчас в Конохе уделяется больше внимания раннему обучению, ведь война закончилась совсем недавно. "Как ты это сделал?" с нетерпением спросила я. Кадзухиро, к его чести, понял, что ему не нужно приглушать ответы для меня из-за моего возраста. Мне было около трех лет, и мы уже достаточно много говорили о чакре. К сожалению, он, похоже, был почти таким же невеждой, как и я, в теории чакры. Он рассказал о хождении по воде, подтвердив то, что я уже знал из сериала. И, наконец, переворот. "Ты можешь мне показать?" Кадзухиро было девятнадцать, и я редко проявлял интерес к тому, что он умел делать. Он должен был уже сгорать от желания похвастаться. "Это не так уж и интересно", - скромно ответил он, словно застенчивая школьница. "Пожалуйста?" нехарактерно взмолилась я, и он вздохнул. "Я мог бы наполнить ванну", - подумал он, и я внутренне содрогнулась. Об этом я не подумала. "Нет, это будет не так круто", - заявила я. "Разве у нас в деревне нет озера или чего-то подобного, на чем можно стоять?" "Нет, не совсем", - сказал он. "Не считая озера Магатта, где я учился." Джекпот. "Тогда пойдем туда!" взволнованно сказал я. "Прости, Касайки-тян, но это невозможно", - твердо сказал он. "Озеро Магатта находится под землей, глубоко под горами. Людям туда вход воспрещен - оно используется только для тренировок шиноби. Ты сможешь увидеть его, когда доберешься до академии, но сейчас это слишком опасно для тебя. В тебя может попасть случайное оружие или дзюцу". "Неужели там так много народу?" спросил я, чувствуя, как моя улыбка гаснет. "Ну, не совсем", - хеджировал он. "Но гражданских туда все равно не пускают. Просто наберись терпения, Касайки-тян". Терпение не было моей сильной стороной. И никогда не было, и никогда не будет. Поэтому я разработала коварный план, используя Ивао в качестве пешки. Немного поворчав, я узнала от Кадзухиро, что студенты академии учатся ходить по воде на пятом курсе (всего их было шесть), а именно в четвертой четверти. Поскольку сейчас был сентябрь, они как раз подходили к этому времени. Поэтому в течение нескольких месяцев, в том числе и в свой собственный день рождения, я под видом игры преследовал студентов академии с маленьким Ивао рядом. Удобно, что рядом с академией был парк. Он был не совсем общественным, так как использовался студентами, но если мы оставались на окраине и не мешали всем, то никто нас не заставлял уходить. Ивао, конечно, не был посвящен в мои истинные цели, но он привык к тому, что я случайно отмазывался, если видел, что большие группы студентов пятого курса (я запомнил почти весь состав) уходят вместе в часы работы академии. Ваша способность к скрытности повысилась на единицу. Психология. Но хотя какая-то часть меня все еще не теряла надежды, ничто не указывало на то, что у меня есть какие-то скрытые способности геймера. Вместо этого мне пришлось выслеживать их по старинке - прячась за зданиями и делая вид, что хожу по магазинам, ищу потерянное украшение или что-то еще. Наконец мои усилия принесли плоды. Я проследил за целым классом по улицам и добрался до пещеры, вырытой в горе, расположенной в двух шагах слева от той, в которой был высечен Памятник павшим. Она была явно рукотворной, и в подземелье вела идеально пропорциональная лестница. Разумеется, я не стал заходить внутрь: в таком тесном пространстве я не мог спрятаться ни от студентов академии, ни от сенсея, даже если не принимать во внимание эхо моих шагов. Но через пару дней я все-таки вернулся, улизнув от Ивао в самом начале нашего игрового свидания. Я решил, что у меня есть пара часов, прежде чем Аканэ-обасан забеспокоится и обнаружит мое отсутствие. Я надеялся, что туннель не слишком извилист, ведь у меня не было возможности сориентироваться или составить карту. Однако удача была на моей стороне, потому что в туннеле действительно были указатели. Нужно было только обеспечить свет, с чем я справился, используя факел, сделанный из большой палки, несколько детских вещей, которые мне уже не подходили, и растительное масло. В свободной руке я держал еще один, незажженный, а в кармане на всякий случай лежали кремень и сталь. Кроме того, я отмечал повороты на листе бумаги, втыкая острие карандаша в страницу достаточно глубоко, чтобы чувствовать написанные буквы "л" или "р", на случай, если факелов окажется недостаточно. Я не собирался рисковать. Хотя туннели были широкими и не представляли угрозы, за исключением темноты, подземелье все равно пугало меня до смерти. С тех пор как я услышал о тех шахтерах в Чили, я избегал пещер и туннелей как чумы. То, что я готов был отважиться на такое, говорило о том, что я не умею плавать. Потом меня осенило, и я чуть не ударился головой о скалу. Я должен был стать куноичи или должен был стать им очень скоро. Куноичи Ива. Какой уважающий себя ниндзя Рока будет бояться проклятого туннеля? Ради всего святого! Сделав глубокий вдох, я решил рассматривать это как терапию воздействия. Я нашел утешение в том, что однажды пещера будет представлять для меня такую же угрозу, как волны, на которых я когда-то катался. То есть немного угрожающими, но не настолько, чтобы их следовало избегать. Я лучше других знал, что стихия, в которой я чувствовал себя наиболее комфортно, все равно может стать причиной моей гибели, если я не буду осторожен. Примерно через двадцать минут поисков я нашел свою добычу. Вернее, чуть не упал в карьер. Здесь была твердая скала, а затем сразу же вода на том же уровне поверхности. Боже, никаких перил или чего-нибудь еще? И все же я не смог сдержать широкую ухмылку, растянувшуюся по моему лицу. Вдоль стены, рядом с туннелем, из которого я вошел, стоял мангал. Он был заправлен и готов, рядом стоял чан с смолой, и я зажег его факелом, сделав рефлекторный шаг назад, когда жар ошпарил меня с большей силой, чем я ожидал. Свет от костра осветил большую часть озера, которое оказалось гораздо больше, чем я себе представлял. Я с трудом понимал, как гора не рухнула на него. Без всякого ветра поверхность озера была ровной, гладкой и нетронутой. Неестественной. Без всяких усилий я смог увидеть свое отражение, чего обычно избегал, главным образом потому, что очень четко представлял себе, как выгляжу, и лицо, которое смотрело на меня сзади, точно не было таковым. Мое лицо должно было быть в форме сердца, а не широким и громоздким. Мои волосы должны были быть светлыми, выбеленными постоянным солнцем, а не красного дерева. В отражении, которое смотрело на меня, не было ни ямочек, ни веснушек, ни малейших шрамов и слишком заметных пор. Раньше я не назвала бы себя тщеславной, и, по правде говоря, я обнаружила, что обычная женская привлекательность часто мешает женщинам, стремящимся занять офицерскую должность в армии. В иерархии Айвы она, несомненно, тоже будет мешать, если только я не стану заниматься соблазнением (чего я точно делать не буду). Но это тело вырисовывалось каким-то... уродливым. Но кто знает. Я все еще ребенок, а не педофил, так что, возможно, это и хорошо, что я не считаю себя привлекательной. И даже если большинство мужчин никогда не сочтут меня привлекательной... что ж. Я и сама не считала их привлекательными, так что это меня вполне устраивало. Сила имеет свою прелесть, и, поскольку я собиралась стать самой плохой сукой на свете, я чувствовала, что не буду испытывать недостатка в спутниках в свои последние годы, если доживу до них. Если только я сама этого не захочу. Хотя отсюда не было видно, что дневной свет разгорается, поэтому я быстро сняла с себя верхний слой одежды. Под обычную одежду я надела самое близкое к купальнику - свободную бело-красную тунику с подтяжками на руках и ногах. Она была достаточно тонкой - почти как сырная ткань, - чтобы не перетягивать и не утяжелять меня, но и не впитывать и не удерживать много воды. По крайней мере, не настолько, чтобы она просочилась сквозь мой внешний слой, который был специально сделан достаточно темным, чтобы скрыть любые мокрые пятна. Потрогав воду пальцами ног, я обнаружил, что она, на удивление, не ледяная. Конечно, было довольно бодро, но я ожидал гораздо худшего в этой обстановке. Вздохнув от удовольствия, я полностью погрузилась в воду, и мое тело быстро привыкло к прохладе. Не в силах сдержаться, я начала безудержно хихикать, что вскоре переросло в смех чистого и немного безумного удовольствия. Я нырнула в глубину, подталкивая свое тело так быстро, как только оно могло выдержать. В воде я чувствовал себя неудержимым. Я проплывал круги, сначала в бешеном темпе, а затем медленно, лениво. Я плавал на спине в течение, наверное, получаса. Мое новое тело не было таким же сильным, как прежнее. Во многом это можно было списать на возраст, но кое-что было и от недостатка общения с водой. Плавание было аэробным упражнением, превосходящим и более комплексным, чем любое другое, и, хотя я старался изо всех сил на суше, большинство упражнений задействовали только отдельные части тела, полностью игнорируя другие. В результате менее задействованные группы мышц оставались слабыми и лишали силы многие движения. Теперь, когда у меня был водный источник для тренировок, надеюсь, этот недостаток исправится. И тут лучший день моей новой жизни был прерван. Из туннеля позади меня послышались голоса, и я застыл, как олень в свете фар, напрягая слух, чтобы разобрать, о чем они говорят. После того как неразборчивое бормотание сменилось чем-то более внятным, я услышал более молодой женский голос. "Сэнсэй, здесь есть кто-то еще?" "Может, кто-то просто оставил свет гореть", - предположил другой... мальчик? предположил. "Нет, здесь точно кто-то есть", - раздался голос более зрелой женщины. Черт. Я вроде как думал, что никто не будет пользоваться этим бассейном - война закончилась, и я полагал, что теперь не так много внимания будет уделяться обучению сражаться на местности, которая чаще всего встречается в других странах. Что мне делать? Спрятаться? Скорее всего, нет. Шансы на то, что мне удастся скрыться от джонина - я полагаю, это сенсей и ее команда, - были ничтожны. Лучше просто встретиться с ними лицом к лицу и надеяться, что они не бросят меня в тюрьму. "Привет!" радостно прощебетала я, когда они завернули за угол. Генины, на которых не было коричневых боевых жилетов, выглядели ошеломленными моим присутствием. Хотя я не обделила их вниманием. Мамочка? Простите. Мамочка? Прости. Их джонин сенсей был горяч. Не в прямом смысле: у нее были короткие волосы, гигантские бицепсы и охренительные бедра. Ее наряд, стандартная форма Ивагакуре, даже не льстил, и я едва мог оторвать взгляд. Кроме того, она казалась невероятно недовольной моим присутствием. Она сильно нахмурилась, и я сразу понял, что мой первоначальный план - вести себя по-детски и глупо - скорее всего, будет воспринят не лучшим образом. "Что ты здесь делаешь, малыш?" спросила она без обиняков. "И не говори всякую чушь о том, что ты заблудился". "Сэнсэй," - вмешался один из ее учеников, нахмурившись. "Она всего лишь ребенок". "Нет, вы правы", - сказал я, к всеобщему удивлению. "Я не потерялась. Я именно там, где хотела быть". "О? И зачем тебе понадобилось находиться в закрытой тренировочной зоне, которую я забронировал для своей команды?" спросил горячий сенсей. "Тренировки", - сразу же ответил я. "Силовые упражнения, в частности, и повышение выносливости. Я собираюсь стать шиноби", - запоздало сказал я, надеясь воззвать к ее профессионализму. "Почему?" спросила она, и я удивленно моргнул. "Почему я хочу стать шиноби?" уточнил я, но она покачала головой. "Мне плевать на это. Почему ты решил пробраться сюда, чтобы потренироваться?" Черт. Я надеялся, что она примет это за чистую монету. "Ну", - подстраховался я. "На самом деле я не пробирался - никто меня не остановил. Но я выбрал это место, потому что я... много бегаю. Но это в основном тренирует нижнюю половину тела. Плавание - это как бы версия бега для верхней части тела. Знаешь, потому что ты двигаешь себя руками". Это был детский образ мышления, но, надеюсь, раз уж я был ребенком, то это подействует. "Это тоже работает", - нервно добавил я, пока ее глаза продолжали пронзать мою душу. Они были электрического синего цвета и холодные как лед. "Я могу сказать, потому что это изматывает мое тело так, как я никогда не испытывала раньше". Она бесстрастно смотрела на меня еще несколько мгновений, а затем наклонила голову. "Твоя тренировка окончена. У нас есть свои дела". Я кивнул, собираясь уходить. Но тут я вспомнил об ощущении воды и остановился. "Я хочу вернуться и снова тренироваться", - смело сказал я, и она снова перевела взгляд на меня. "Не стесняйся, записывайся, когда получишь свою собственную повязку", - сказала она, но я уже качала головой. "Когда-нибудь я стану лучшим шиноби Ива", - сказал я со всей серьезностью. "Но я не смогу им стать, если не начну сейчас". Один из маленьких засранцев позади нее хихикнул, но секси-сенсей никак не дала понять, что думает о моем заявлении. "Сильнейший шиноби?" уточнила она. "А не сильнейшая куноичи?" Ах. Другая феминистка. Не в профиль, но кого это шокирует? Я усмехнулся, хотя юмора было мало. "Коза. Величайшая из всех времен". Или я умру, пытаясь, и не по своей воле. Таков был мир, в котором я теперь жил. "Если хочешь получить мое благословение на использование этой тренировочной площадки, тебе придется доказать мне, что ты этого достоин", - угрожающе произнесла она. Джонин подняла руки и выполнила то, что, как я понял, было печатью руки. Я их еще не знал, но, тем не менее, запомнил ее вид. Затем она переключилась на вторую и подняла ладонь вверх. Она начала светиться. "Нинпо: Чисана Хикари но Дзютсу", - объявила она. "Это дзюцу F-ранга, для его применения не требуется особых навыков манипулирования чакрой. Выучи его". О, Моисей. Меня учили дзюцу. Мне было плевать, что оно F-ранга - я вообще не знал, что такое бывает, я думал, что E-ранг, как у Каварими и Хенге, находится на самом низком уровне классификации - все, что меня волновало, это то, что я смогу делать чертову магию ниндзя. "Я бы с удовольствием", - сказал я совершенно искренне. "Но мне всего три года, и мне сказали, что я порву себе все, если попытаюсь лепить чакру". "В три года твои пути должны быть достаточно прочными, чтобы справиться с этим", - сказал джонин. "Если только ты не будешь идиотом и не попытаешься направить слишком много и слишком быстро. Будь осторожна и целеустремленна со своей чакрой, и у тебя не будет никаких травм". Она выпрямилась. "Вернись сюда ровно через неделю. Если сможешь выполнять дзюцу целых пять минут, разумеется, подряд, я разрешу тебе заниматься здесь, пока я тренирую свою команду. Если не справишься, я буду считать, что у тебя нет таланта, и лично прослежу, чтобы ты ни разу не ступил на эту тренировочную площадку, пока не придет время учиться водной ходьбе вместе с твоим классом в академии. Я понятно объясняю?" Это была не Коноха, это точно. Но я процветал в армии и был более чем привычен к суровым начальникам. Более того, в моей крови запела кровь от такого вызова. "Кристалл. Увидимся через неделю", - сказал я с совершенной уверенностью и поспешил обратно. Солнце было уже слишком далеко на небе, и мне нужно было вернуться домой, чтобы получить свою порцию брани. Когда его маленькая крестная сестра попросила у него свиток с ручными печатями, Кадзухиро не придал этому значения. Изучение искусства было жизненно важно для шиноби, хотя многие довольствовались простым заучиванием последовательностей изучаемых дзюцу. Впрочем, Касаки не нужно было спрашивать, чтобы понять, что она и не подумает воспользоваться этим способом, поэтому он легко согласился и купил ей учебник. Было довольно забавно наблюдать за тем, как она пытается придать пальцам неестественное положение, но она часто расстраивалась. Но пугающая сосредоточенность, которой она иногда обладала, преодолевала трудности, и после целого дня, проведенного без всяких занятий, ей удалось пошатнуться и освоить все двенадцать основных печатей. "Я ведь не смогу случайно сделать дзюцу?" - спросила девочка, неловко держа в руках знак дракона. "Нет", - ответил Кадзухиро. "Положение руки - это только половина того, что составляет печать руки. Вторая половина - это импульс чакры, исходящий из тенкецу обеих рук. Кроме того, большинство дзюцу требуют сознательного направления чакры, которое может быть прервано. Например..." Кадзухиро, немного покрасовавшись, изобразил пять ручных печатей - барана, кабана, быка, собаки, змеи - и потянулся своей чакрой к стулу в столовой. Через мгновение он и стул поменялись местами. "Это было Каварими-но дзюцу", - объявил он. "Когда я сплел знаки, они создали метательный импульс чакры, который я должен был сознательно направить на стул, выбранный мной объект. При соприкосновении со стулом он менял наши позиции. Прицеливание и стрельба таким импульсом чакры требует практики, и в разгар боя это может быть трудно сделать". Касайки наблюдала за демонстрацией с должной долей благоговения, но затем ее лицо озарилось пониманием. "Спасибо, Ни-сан", - щебетала она. "Теперь я знаю, почему это не сработало". Она сосредоточенно нахмурила брови и по памяти сформировала на руках крысиную печать. Затем она перевела ее в драконью и разжала руки, подняв ладонь вверх. Она начала светиться мягким светом. "Йа-тта!" - воскликнула она, но не настолько, чтобы прервать дзюцу, и Кадзухиро остолбенел. "Это...", - пролепетал он, не закончив вопрос, так как ответ был очевиден. "Я пришла в больницу, чтобы узнать, когда смогу безопасно использовать чакру", - весело сказала она. "Одна из не-санов, медсестра, сказала, что я могу делать это уже сейчас, если буду осторожна. Она показала мне знаки руками". "Она сказала тебе, что значит "безопасное использование чакры"?" - с тревогой спросил он, так как фраза была невероятно расплывчатой. "Да!" - ответила она. "Она сказала, что если я чувствую боль, то нужно использовать меньше чакры, а если начинаю чувствовать головокружение, то нужно прекратить использование до тех пор, пока не наступит день, когда мне станет лучше". Это подтвердилось, подумал он. "Хорошо. Хорошо." Кадзухиро мягко улыбнулся и положил руку ей на голову. "Ты такая классная, имоуто. Когда-нибудь ты станешь потрясающей куноичи". Она усмехнулась, став очень похожей на свою мать в этот момент. Кадзухиро не был уверен, что когда-либо видел Ману без такого выражения лица. "Думаю, ты заслуживаешь угощения за то, что выучила свое первое дзюцу", - объявил он. "Что бы ты хотела?" "Чего-нибудь новенького!" - обрадовалась она, и Кадзухиро рассмеялся. Какой странный ребенок. Какой ребенок вообще хочет попробовать что-то новое? Через день после того, как я наконец выучил Чисана Хикари но Дзютсу, я обнаружил, что просто выполнить технику было легкой частью задачи Секси-сенсея. А вот удерживать ее в течение пяти минут подряд было сложнее. Сосредоточиться и удерживать поток чакры в руке было все равно что выдыхать в течение длительного времени, сохраняя постоянную интенсивность воздушного потока. Поначалу это было легко, но со временем становилось все труднее. У меня получалось все лучше, но я начинаю подозревать, что это была неразумная цель для обычного трехлетнего ребенка. Ну, я же сказал, что собираюсь стать лучшим. Если бы я хотел чего-то легкого, мне не следовало бы так много говорить. Я работал и работал, пренебрегая всеми другими проектами перед лицом своего дедлайна. Я даже не общался с Ивао, хотя хотел научить его своему новому дзюцу в благодарность за его вклад в события, благодаря которым я смог его выучить. На всякий случай я мог бы отвести его в больницу, чтобы узнать мнение медика по этому поводу, ведь он наверняка не обладал тем уровнем осознания своей чакры, которым обладал я. Когда я дошел до отметки в три с половиной минуты, у меня начались другие трудности. Речь шла о моих резервах чакры. Я переоценил их размер, вероятно, из-за собственного эго и предположения из фанфиков, что чакра реинкарнированного человека больше, потому что он обладает избытком духовной энергии. Наверное, я также полагал, что все мои внутренние манипуляции с чакрами почему-то работают на увеличение моих резервов. Очевидно, я ошибался по всем пунктам. Забудьте о том, что я говорил ранее. Эта задача была не просто неразумной для трехлетнего ребенка, она была невыполнимой. Эта сучка просто не хотела делить со мной пространство. Тогда ее ждал шок. Я собирался пройти ее испытание, и для этого я собирался прибегнуть к радикальным мерам. Мои планы начались с погружения в мой Кеймон, мои Врата Взгляда, которые отвечали за подачу сигналов телу для создания большего количества чакры. Я не собирался делать глупости вроде открытия Врат (даже если бы я был таким идиотом, я полагаю, что дуэт в спандекс-платье был единственным в аниме, кто способен это сделать, не просто так), но я собирался попытаться обмануть его, надеясь заставить орган выпустить ложный сигнал, который заставит тело вырабатывать больше чакры, даже если я уже был на полной мощности. Как я это сделаю? Понятия не имею. Я планировал просто возиться там, пока не найду ответ. Согласно учебнику по медицине, врата работали по системе переполнения. Прежде чем распределить избыток чакры по остальным частям тела, они сначала позаботятся о себе. Поэтому, чтобы убедиться, что она пополняется, я ел. Очень много. Так много, что у меня несколько дней постоянно болел живот. Я не занимался спортом, так как это расходовало бы физическую энергию, необходимую для производства чакры. Вместо этого я медитировал, лепя чакру внутри себя, как гончар лепит глину, не позволяя ни одной из них вырваться наружу. Теперь, когда я знал, что мои каналы - пути были правильным термином, но я предпочитаю водные метафоры - обладают некоторой устойчивостью, я попытался расширить их, манипулируя своей внутренней чакрой, чтобы надуть их почти как воздушный шар. Но осторожно. Как только я чувствовал малейший след боли, я переходил к другому сегменту, сосредоточенному вокруг Врат Видения. Я думал, что если увеличу размер каналов вокруг Врат, то смогу обмануть орган, заставив его думать, что у меня недостаточно чакры, и это простимулирует ее выработку. План был глупым, и, оглядываясь назад, было очевидно, что он не сработает. Попытки обмануть систему закончились неудачей, и я попытался работать внутри нее. Я пролистал медицинские тексты, которыми одарил меня Казухиро, пытаясь найти, какие факторы заставляют Врата сигнализировать об усиленной выработке чакры. Нашел я удручающе мало, но в тексте, который в остальном был суше Суны, была спрятана пара жемчужин. Ворота Вида имели каналы, ведущие прямо к девяти тенкецу, помимо других ворот. Это было здорово, потому что, в отличие от ворот, я мог управлять ими. Утверждалось, что между этими тенкецу и вратами существует определенная связь, что было замечено в исследовании, которое, я уверен, проводилось в Конохе и было украдено шпионом. Хотя само исследование было запутанным, оно предполагало, что врата в какой-то степени используют эти тенкецу как своего рода антенны для измерения общего уровня чакры в организме. Теоретически, если я смогу вывести из них чакру, Врата могут решить, что я близок к истощению чакры, и увеличить ее производство. Но это было гораздо проще сказать, чем сделать. Сомневаюсь, что опустошения одного тенкецу будет достаточно; мне придется сделать несколько, возможно, даже все девять. К тому же все они были равномерно распределены по моему торсу, который с таким же успехом мог быть целым океаном, как и моя маленькая подводная лодка. Остаток дня я посвятил тому, чтобы придумать, как сделать только одну. Я сжал тенкецу, расположенное прямо под ребрами (оно называлось Тенкецу шестьдесят пять), и попытался направить свою чакру. Странно, но она не хотела углубляться в сеть моей чакры, а стремилась пробиться сквозь барьер кожи. Думаю, это было связано с ориентацией органа. Он был похож на клапан, который принимает вещество из двух источников, а выпускает его в одном, другом направлении. Но я не хотел выпускать чакру за пределы своего тела. Это было бы расточительством и непродуктивно, если бы я хотел накопить чакру. Но мои подводные лодки служили доказательством того, что я потенциально могу вводить чакру обратно в свое тело и через каналы. Только вот была большая разница между простой рябью в бассейне и выжиманием всей воды в совершенно другое место. Это было неестественно и напряженно. Чакра не желала сотрудничать, и если бы моя концентрация ослабла, я бы тут же потерял контроль над ней. И, конечно, удержать чакру в тенкецу было почти так же сложно, как и вытащить ее оттуда. Тем не менее я упорствовал, но как раз перед тем, как мне это удалось, меня вывел из транса Аканэ-обасан, объявивший, что пора ужинать. Раздосадованный на себя не меньше, чем на нее, я нехотя заставил себя съесть большое количество жаркого, которое она подала. Обычно техника осознанного поедания использовалась для борьбы с перееданием, но сейчас я использовал ее, чтобы съесть больше, сосредоточившись на вкусе, а не на дискомфорте в животе. На освоение этой техники - которая, возможно, даже не приведет к желаемому результату - у меня уйдет все оставшееся время. Я бы фактически положил все свои яйца в корзину. Что ж, когда ты в сёнэне, поступай так, как поступают сёнэны. Я отмахнулся от беспокойства Аканэ-обасана (я не успел произнести и трех предложений, как понял, насколько несправедливым был вызов секси-сенсея) и отправился спать. Год назад я переехала в собственную комнату, которую до сих пор не успела украсить. Кровать была намного больше, чем нужно для моего роста, но я ничуть не жаловалась, а плотные шторы заглушали все лучи утреннего солнца. На самом деле я не заснул. Вместо этого, как и каждую ночь, я медитировал до рассвета, наконец заставив и удерживая большую часть своей чакры подальше от тенкецу. Ощущение было некомфортным, почти как потеря кровообращения. И тут я понял, что моя чакра в сегменте канала, соединяющего Тенкецу шестьдесят пять с Вратами обзора, стала задерживаться. Поспешив, я отбросил технику, пока не взорвалось что-то важное. Что ж, это было бы проблемой.