Школьные будни

       Несмотря на то, что сегодняшняя репетиция отменилась и появилось время для всяких личных дел, Куромаку так и не смог в течение дня поймать новенького. Тот либо избегал его, либо присоединялся к компании Червовых и Клео, перехватывавших его в любое время. Они же показали ему школу, познакомили с расписанием и кабинетами, передали последние сплетни о жизни класса.        Куромаку ничего другого не оставалось, как сидеть на месте и наблюдать издали за Зонтиком и его новой компанией, изредка ловя на себе испуганные взгляды Озёрова. С чего всё так переменилось, он не знал. Но день однозначно был испорчен. По крайней мере, настроение упало до нуля.       Всё более-менее скрасило присутствие Пика и Данте — единственных адекватных персон в классе, с которыми можно было о чём-нибудь поговорить. По крайней мере, они были одними из старших (наравне с самим Куромаку), поэтому общение с ними всегда приносило удовольствие.        — Попробуй выцепить его после школы, — посоветовал Пик на одном из уроков. Куромаку, старательно записывавший лекцию преподавателя, далеко не сразу понял смысл его слов, ибо сказано это было совершенно невпопад, когда он уже и забыл о всех своих переживаниях. За это, пожалуй, Треф и ненавидел Королёва. Вечно тот не вовремя с напоминаниями лез. И не только с ними.        Они подружились в пятом классе. Именно тогда Куромаку и перешёл в эту школу. Класс к нему относился настороженно, ибо Треф был очень необщительным ребёнком, а Пик и вовсе сначала невзлюбил.       Так уж сложилось, что Королёв, привыкший быть смелым лидером-авантюристом и видеть вокруг себя таких же амбициозных ребят, сильных и храбрых, ненавидел «слабаков». Это с возрастом он, набираясь опыта и знаний, стал более мудрым и терпеливым, понимая, что у каждого есть свои плюсы и минусы, а тогда, в пятом классе, Пик стремился быть везде и всегда первым, чётко расставлял границы дозволенного, старался повысить в глазах окружающих свой авторитет. И его боялись. Не все, конечно, но лишний раз старались не трогать.        Пик тогда был почти таким же противным, как и Вару. Два сапога пара. Обоим нравилось самовыражаться за счёт унижения слабых. «Малолетний мудак», — называл себя мелкого уже повзрослевший Пик. Особое внимание он и его «банда» тогда уделяли Куромаку. Новенькому, на вид немного хилому, в очках. А очкарики, как известно, априори все слабаки и трусы. Ещё и страшные звучки и зануды.        Поэтому с самого первого дня Королёв вместе со своей компанией, состоявшей из Риккардо, Вару и парочки парней из параллели, докапывался до новенького всеми возможными способами. То компот в столовке за шиворот выльет, то рюкзак в мусорное ведро кинет. Да, сейчас, оглядываясь на своё «бандитское прошлое», Пик ощущал такой мерзкий осадок в душе. Теперь те поступки казались ему совсем не такими забавными, как в пятом классе. Скорее омерзительными. И перед Куромаку он до сих пор иногда извинялся. Хотя Треф этих извинений не ждал. Никогда. Он не привык долго хранить обиду.        Куромаку ко всем выходкам своих новых одноклассников относился совершенно спокойно, даже равнодушно. Как бы тот мелкий противный Пик ни старался, задеть новенького ему не удавалось. Максимум, что он получал, — это ледяной взгляд пары серых глаз из-под стёкол очков. И это бесило. Точно так же бесила и успеваемость Трефа. Отличник, звучка, всегда одет с иголочки, всюду с книгами таскается, на уроках стремится затмить других своими знаниями — выскочка, иными словами. С одноклассниками разговаривал неохотно, иногда даже грубо, будто его постоянно отвлекали от весьма важных дел. Например, чтения.        — Отдай, пожалуйста, — холодно попросил он однажды, когда Пик выхватил из его рук книгу про числа Фибоначчи.        — А ты отбери! — Довольно оскалился тот, наблюдая за тем, как новенький встаёт со своего места, поправляя очки.        — Отдай, — снова равнодушно сказал Треф. — Я в третий раз повторять не буду.        — Ты чё, очкозавр, ещё и глухой? — Усмехнулся Пик. Сейчас он чем-то напоминал обезьянку, нетерпеливо перепрыгивая с ноги на ногу и тряся книжкой в руке, точно маракасом. — Тебе царь-батя велел отнять учебник, а ты вместо этого как всегда тратишь время на пустые разговоры. Ну что ж ты за человек такой? Ещё не понял, какие порядки ту…        Он не успел договорить. Кулак по лицу прилетел с такой силой, что мальчик потерял равновесие и свалился на пол. Книга выпала из ослабших рук, но Куромаку поймал её в воздухе. Треф выпрямился, отряхнул своё «сокровище» и привычным жестом «типичного ботаника» поправил очки. Посмотрел на Пика, и тот вздрогнул. Такой смеси пренебрежения, презрения и злорадствования в одном взгляде он ещё никогда не видел. Смешиваясь, они давили, унижали, заставляли будто уменьшиться. Королёв почувствовал себя загнанным в угол беспомощным щенком, на которого вот-вот обрушится гнев хозяина.        — Ой, бедняга, ты упал, — протянул Куромаку, криво улыбнувшись, и по спине Пика пробежали мурашки от этого ледяного тона. Таким разговаривали старшеклассники или невосприимчивые ни к чему взрослые люди, но никак не пятиклассники. Более того, таким голосом говорил его (Пика) отец, когда злился. — А ведь, не будь у ТЕБЯ проблем со слухом, ты бы понял, что не нужно трогать чужие вещи или, как минимум, вовремя возвращать их владельцам.        — Ты… Ты… — Королёв глотал обиду. Ещё никто не смел вставать против него, тем более бить. Под удивлёнными взглядами опешивших и притихших одноклассников он чувствовал себя совершенно ничтожным и слабым. А эти ощущения ему совершенно не нравились. И ещё щёку предательски жгло. В голове жужжали беспорядочные мысли, точно рой пчёл, но толкового ответа на ум так и не приходило. — Да ты выскочка! — Вдруг вскричал он, поднявшись на ноги. — Кем ты себя возомнил?!        — А ты себя — кем? — Тон сменился на скептический. — Идиот он и есть идиот. Ничего с этим не поделаешь, увы.        — Не смей так Пика называть! — Вару, кто бы мог подумать, встал между ними двумя, закрывая своей спиной лидера (тот был польщен). Куромаку, превышая его в росте примерно на голову (когда выросли, разница стала ещё больше), внимательно оглядел зелёнку и, покачав головой, направился в сторону выхода, чтобы провести остаток перемены в коридоре. Там сейчас было куда спокойнее. Тем более, разговаривать с умственно-отсталыми, как он мысленно назвал эту свору хулиганов, было бесполезно.        — Это война! — Крикнул вслед ему Пик. — Ты понял?! — Завтра за школой! И только попробуй не прийти!        Может Куромаку и являлся типичным отличником и «ботаном», но терпилой он точно не был.        От драки увиливать не стал, хоть и понимал, что бой может оказаться неравным, что их могут заметить, однако логический ход мысли, приведший к спокойной школьной жизни после победы (или хотя бы демонстрации того, что с ним лучше не шутить), перекрыл все сомнения. Он не боялся побоев, но свою честь отстоять хотелось. К тому же, главное, что маленького братишку никто не трогал. Это было похуже сложившихся обстоятельств.        Драка за школой состоялась. Куромаку пришёл на неё. На дворе тогда стояла поздняя осень, но они с Пиком всё равно сняли куртки, откинув куда-то в сторону, ведь во время разгорячённого боя, который, к слову, оказался честным (один на один), всегда становится невыносимо жарко.        Как они пинали и били друг друга, Куромаку помнил плохо. В воспоминаниях вплывали разве что неприятная боль, разбитые очки, поддерживающие крики Риккардо и Вару (неизменных спутников Пика) и крик заметившей их учительницы.        Они знатно тогда поколотили друг друга, синяки и шишки потом ещё долго заживали — это Треф ясно помнил, хоть и без подробностей. А дальше воспоминания сразу переносили его на лавку у кабинета директора, куда их отвела дежурившая учительница (Вару и Рику удалось скрыться). Так они и сидели в ожидании приговора и родителей.        — Хорошо дерёшься, — признался Пик, шмыгнув носом, из которого текла кровь.        — Ты тоже не плох, — спокойно произнёс Куромаку, рассматривая треснутые очки.        — Хе-хе, спасибо, — Королёв уселся поудобнее, беспечно болтая ногами. — Слушай, извини, что я задирал тебя. Мне теперь неловко как-то.        — Конечно. После заслуженного удара в глаз каждому неловко станет, — хмыкнул Треф.        — Да ладно тебе… Ух, представляю, что будет, когда батька сюда заявится…        — А кто он у тебя?       — Полицейский, — Пик широко улыбнулся.        — Как я и думал.        — Чего? — Королёв удивлённо уставился на него. Куромаку тяжело вздохнул.        — Отца перевели в новое отделение. Следовательно, у него там новый напарник, Королёв Виталий. Я сразу о тебе подумал.        — Вау… Так твой батя тоже мент?        — Типо того.        — Да ты… Такой же, как и я! — Вдруг просиял Пик.        — Ну, это спорно, — скривился Куромаку. Но в итоге, надев обратно очки и сев ровнее, протянул Королёву руку. — Дружба? — Спросил он, не до конца понимая, что именно сподвигло его на это предложение. Пик немного подумал, тупо смотря на ладонь, и вдруг утвердительно кивнул.        — Дружба.        Мальчики пожали друг другу руки.

***

       Куромаку стоял на школьном крыльце, смотря куда-то вдаль. Зонтик ещё давно ушёл в компании Феликса, успевшего навязаться к нему в лучшие друзья. Нужно было идти домой, но не хотелось. Так Треф и оставался на месте под козырьком, слушая шум капель начинавшегося дождя, падавших на землю.        — Чего стоим? Кого ждём? — Из здания вышел Пик. — Как новичок? Удалось поймать? — Куромаку отрицательно покачал головой, мысленно благодаря его за то напоминание. Теперь он не мог перестать думать о Зонтике и об упущенной возможности поговорить. — Понятно. А чего домой не идёшь?        — Не знаю.        — Давай тогда как обычно: вместе до автобуса, — предложил Королёв.        — Погнали, — вздохнул Треф, раскрыв зонтик.        Они спустились с крыльца, прошли по дороге к калитке и покинули территорию школы, направившись по пустынной улице к автобусной остановке, находившейся за двумя поворотами.        — Не понимаю… — подал голос Куромаку, когда они отошли достаточно далеко от выхода, будто всё это время боялся, что их подслушают. А ведь могли. Вездесущий Вару, по крайней мере, точно. — Почему он меня избегать начал?        — Кто? — До Пика не сразу дошло.        — Зонтик.        — Ну, даже не знаю, — он усмехнулся и передёрнул плечами. — Может, потому что ты весь день пялился на него, точно сталкер какой-то?        — Да иди ты, — Куромаку пихнул друга локтем в бок. — Кстати. Куда идёшь? Вечно после уроков где-то пропадаешь.        — Почему сразу где-то? — Не понял Пик. И улыбнулся. — Сегодня к Ватрушке иду в приставку играть. А ты какими занятиями вечер коротать планируешь? Неужто сплошные уроки? — Он хихикнул.        — Мультики смотреть буду, — фыркнул Треф. — Кстати, я братишке ещё железную дорогу обещал помочь достроить.        — М, железная дорога… — мечтательно протянул Королёв. — Я тоже хочу.        — Подарить тебе на день рождения?        — Я не против.        Парни засмеялись, но смех этот, тихий и хрипловатый, вскоре стих, и Куромаку вновь задумчиво посмотрел вперёд. Пальцы сильнее сжали ручку зонтика.        — Как думаешь, — подал голос он, и Пик, тоже о чём-то задумавшийся, обратил своё внимание на него. — Неужели парням, чтобы хотя бы начать дружить, нужно сначала подраться? — Парень поджал губы. Зонтик явно был не из тех, кто любил драться. Более того, он явно никогда этого не делал и вряд ли собирался. К тому же, ударить его было сравнимо с преступлением века.        — Не. Это не у всех так, — покачал головой Королёв и вдруг засмеялся. — Это только мы с тобой такие придурки.        — Не придурки. Я тебя просто на место поставил, — подобие довольной улыбки возникло на губах Трефа. — А то ты бы и по сей день других задирал.        — Я сам исправился!        — Ну да, конечно. Это же не я потом тебе, когда ты подсаживался ко мне за парту, нотации читал, и не ты к ним прислушивался.        — Я просто узнал, что ты старше. И что твой батя тоже мент. Зауважал. А сейчас сам исправился, — он вдруг встал, уперев руки в бока, расправив грудь и состроив очень важный вид. — Достиг того уровня пофигизма, к которому стремился.        — У всех так. Люди с возрастом меняются.        — Факт. Один только Вару на месте стоит. Перевоспитываться не хочет. Точно, — он щёлкнул пальцами. — Может, вам тоже лучшими друзьями стать?        — Что? Нет уж, спасибо. Мне мои нервы дороги. Как ты с ним вообще общий язык находишь?        — Не знаю. Само получается. С детства ведь дружим.        — Получается, чтобы хорошо общаться, нужно дружить ещё с раннего возраста… — Куромаку задумался. На деле, он совершенно ничего не смыслил в дружбе. Всё получалось как-то само собой, и парень не знал, как именно заводить этих самых друзей и как лучше начинать разговор с новыми людьми.        — Маку, вот скажи мне на милость, почему ты так загоняешься? Просто подойди, протяни руку и скажи: «Давай дружить».        — Нет-нет, с ним такое может не прокатить… Ты бы видел, как он смотрел на меня… А его глаза… Это же вообще отдельное явление… Такие голубые, большие, испуганные. Мистика какая-то.        — Чё это ты про глаза заговорил? — Удивился Пик. — Что за романтизм? Не ожидал от тебя.        — А это ожидал? — Улыбнулся Куромаку, закрыл мокрый зонт и несильно стукнул им Королёва по голове.        — Э! Афигел?! — Пик ударил его в ответ своим.        Между ними завязалась шуточная борьба. Парни фехтовали зонтиками, точно настоящими шпагами, не обращая внимания на усилившийся дождь и промокшие насквозь ботинки, которыми они наступали в лужи. Зачем дрались, не знали, но было весело.        — Только попробуй заболеть после этого, — оскалился Пик, когда Куромаку откинул со лба мокрые серые пряди. — Кто нам на контрольных помогать будет?        — Не знаю, — пожал плечами Треф, ловко отбив его атаку. — Вообще хочу от вас в маткласс уйти.        — Не позволю! — Зонтик Пика прилетел ему прямо по плечу, причём довольно сильно, поэтому серый поморщился. — Ой. Извини.        — Ничего, — Куромаку потёр неприятно ноющее место и раскрыл зонт. Королёв последовал его примеру. Мокрые, но вполне удовлетворенные и даже счастливые, они продолжили свой путь до остановки. На сей раз молча.        Мысли Куромаку опять занял новенький, а Пик уже вовсю представлял свою игру с Вару и то, как он побеждает в очередной раз под возмущённые крики Красного.