Вы
«Рацио, ты в гараже?»
«У меня есть дело к тебе, пока старт не объявили»
10:47
«Эй, Веритас, имей совесть, смотри, когда тебе пишут»
10:50
Mr. Tasty «В гараже.» «Что тебе нужно?» 10:52Вы
«Неужели! Я удостоился ответа!»
«Вот и сиди там, я сейчас буду.»
10:52
Mr. Tasty «Зачем?» 10:53 Увы и ах, только идиот бы наивно предположил, что после такого сообщения Авантюрин что-то ответит, спустив на тормоза излюбленную интригу. И один только Бог знает, что он выдумал за сорок минут до старта. Рацио Богом не был, но мог сделать предположение, однако любое из них так или иначе не принесло бы хоть какой-то возможности понять, что ему, Авантюрину, взбрело в голову. Благо, долго он себя ждать не заставил, и через каких-то три минуты стальная дверь гаража, смежная с раздевалкой Веритаса, бесцеремонно открылась под натиском чужой хватки. За ней показался Авантюрин, полный такого энтузиазма и загадочности, что трудно предположить, чего он хочет на этот раз. Рацио наградил его взглядом исподлобья, закрыв дверь автомобиля. С той аварии прошло четыре месяца, и последние несколько соревнований Веритас привыкает к своей новой машине — она той же модели, задекорирована так же, но ощущения совсем не те, и ему остается только привыкать. Не сказать, что он недоволен ей или визитом Авантюрина, но ожидать чего-то конкретного он сейчас не может, а излюбленная Авантюрином недосказанность — одно из его главных табу. — Ну и? — Ожидающе спрашивает Рацио, пристально наблюдая за тем, как его, так выражаясь, коллега закрывает дверь и спешно преодолевает парочку ступенек, играющих роль своеобразного порожка. — Почему такая кислая мина, Веритас? Совсем каменная. Не рад меня видеть? — Авантюрин облокотился о лазурную, начищенную до блеска машину, — Я просто пришел пожелать удачи на старте. — Ты мог сделать это прямо на трассе, как делаешь всегда. Еще почти час до старта. — Рацио констатирует, так чеканя каждое слово, что никакого наводящего вопроса тут более и не задать: он просто ждет, пока хитрая улыбка номера 477 наконец поведает ему что-то большее, чем отговорку такого глупого характера. — Твоя правда, — Авантюрин почти льнет вплотную, но их друг от друга отделяет всего один его шаг, а мгновение спустя — его протянутая рука, пальцы которой тут же требовательно выпрямились для рукопожатия. — но прямо перед стартом мне не предложить тебе небольшую авантюру. Пари. Кто выиграет — тот сверху. — Как банально. — Веритас оценивающе вскинул бровь, поглядев на Авантюрина, на протянутую руку и обратно, и скрестил руки на груди. — Я просто соответствую твоему имиджу. — Язвит Авантюрин, спуская с острого языка безобидную колкость. Он ожидающе тряхнул протянутой рукой. — Я дважды не предлагаю. Послышался задумчивый вздох и звонкий хлопок ладоней друг о друга. — Ты меня не разочаровываешь. — Авантюрин сам же разбивает рукопожатие, довольный, что Рацио, порой такой скупой на авантюры, пошел на одну такую сейчас. — Не разочаруй уж ты меня тогда. *** Рацио ничего не оставалось, как согласиться на пари. Он и впрямь не всегда мог оценить «по достоинству» те, порой, даже безумные идеи партнера. Сейчас, придя к финишу вторым, он мог бы оглянуться назад, увидеть четыреста семьдесят седьмую машину, надменно улыбнуться и прочитать Авантюрину короткую нотацию о том, как плохо брать на себя слишком много, если бы только этот самый белоснежно-позолоченный автомобиль сейчас не стоял перед ним, горделиво хвастаясь первым местом одним только своим видом. О, а как же, поди, горд сейчас пилот этого авто. *** Их персональные раздевалки, смежные с гаражами, находятся совсем рядом, поэтому неудивительно, что Авантюрин каждый раз без проблем проникает в чужую даже без ведома Рацио. Внутри душно, как в сауне, а окон нет. Поэтому он любит навещать Веритаса перед заездом, а не после: его раздевалка начинает походить на хамам после долгого горячего душа. И если вне стадионов Авантюрин может разделить такую крепкую любовь к ваннам, то затяжное стояние под струей воды он, пожалуй, не оценит никогда. Внутри очень пахнет какими-то приятными маслами для тела и гелями для душа. Если бы Авантюрин сделал такой комментарий вслух при Рацио, тот бы точно упомянул ему о существовании диффузии. А что ему до этой диффузии, когда видимость в помещении экстремально падает, а слизистая носа едва ли не чешется от изобилия ароматов? Прикоснуться к холодной стальной двери, ведущей в гараж, после нахождения в душном прогретом помещении было даже приятно. Прежде, чем отворить ее, Авантюрин скользнул ладонью в задний карман джинс, нащупывая там тонкий квадратик продуманно захваченного с собой презерватива. А в переднем кармане ощутимо втиснулся тюбик смазки. Маленький такой, будто бы предназначался для небольших дамских сумочек. Весьма предусмотрительно. Веритас снова подле своей машины, но стоит за ней, у пассажирского места, наводя порядок в бардачке. Если бы Авантюрин озвучил это, наверняка скаламбурил бы. — С победой меня! — Восклицает Авантюрин, захлопнув за собой дверь и победно вскинув руки в стороны. Он спускается, перешагнув ступеньки, и подходит к Веритасу. Тот, оперевшись одной рукой на сиденье, звонко, едва ли не показательно хлопает бардачком и медленно выпрямляется, чтобы не стукнуться головой, с протяжным вздохом. Авантюрину приходится сместить взгляд с ягодиц на широкую спину, поджав губы от неприкрытого разочарования. — Не, ну чего выпрямился, приз-то мой. — Я не подписывался делать это здесь. — Веритас сверкнул глазами, поглядев сначала через плечо назад, а потом повернувшись полностью. Он спешно делает пару шагов в сторону и встает перед капотом, уперев руки в бока. Его соперник закатил глаза и фыркнул, реагируя на этот ядовитый прожигающий взгляд. Авантюрин вскользь протиснулся между Рацио и машиной, оперевшись бедрами о капот. — Ну, а что такого? — Он обхватывает щеки Веритаса ладонями, чуть притянув, вынуждая сделать пару шагов к себе. — Не ломайся, больно ты стар для этого. Руки синхронно скользят вниз, но одна останавливается на шее, а вторая крепко хватается за талию. Одну ногу Веритаса он будто подсекает своей и, крепко держа, меняется с ним местами, чуть вдавив в капот. Невзначай привстав на носочках он целует Рацио и норовит подставить колено к его паху, когда тот крепко обхватывает талию Авантюрина, уверенно отодвигает его от себя и встает за ним. Перехватив его талию удобнее одной рукой, Веритас второй давит на чужую спину, заставляя упереться грудью в холодный капот. Авантюрин сопротивляется и пытается пнуть его в колено, и тогда под чужим давлением уже едва ли не лицом вжимается в леденящий металл. — Мы заключили пари! Ты должен следовать условиям. — Авантюрин, сильно изогнувшись в спине, с трудом поворачивает голову почти на девяносто градусов, чтобы увидеть Веритаса. Тот широко улыбался. — Я удивлен, что, участвуя в автогонках, ты не выучил один простой урок: не всегда всё бывает так, как тебе того хочется. — Рацио скользящим движением заползает двумя ладонями под футболку Авантюрина, широко мажет по бархатной коже вдоль поясницы. Авантюрин, понимая, что хитрец отвлекся, несильно все-таки пнул его куда-то в голень, от чего Рацио, спустившись на землю, негромко шикнул и в миг отшагнул назад. Выиграв немного свободы, Авантюрин разворачивается спиной к капоту, держась за его края ладонями. Не то что бы он был против уступить приз Веритасу, но гордость, будто бы, важнее. Хотя, есть ли до нее дело, когда педантичный соперник начал входить в кураж? Пожалуй, надо выкрасть пару мгновений, чтобы взвесить все «за» и «против». Ах, как бы сейчас пригодились эти клишированные ангел и демон на плечах, чтобы поразмышлять не самостоятельно. Рацио снова сокращает между ними расстояние. Теперь Авантюрин не сопротивляется, когда тот подхватывает его под бедра и уверенно усаживает на капот. Он только скорее поддается и обхватывает чужой торс ногами, вдавив пятки в его ягодицы. Рацио чуть шикнул, когда пятки чужой массивной подошвы сильно уперлись в костяшки. Теперь Авантюрин поспешил стянуть с себя кроссовки, помогая себе носками ног, когда Веритас снова припал к его губам. Он оперся одной рукой сбоку от Авантюрина, который моментально вплел руки в кудрявые волосы, а другой, всё так же напористо целуя, вцепился в край ремня на его брюках, спешно и неразборчиво стараясь нащупать и расстегнуть бляшку ремня. В какой-то момент Авантюрин одной рукой помогает ему на ура справиться со своим ремнем, и, пока Веритас заканчивает с его брюками, он проделывает всё то же самое с черными джинсами партнера. Тут все было чуть проще — Рацио стоял, поэтому, стоило расстегнуть ширинку и чуть приспустить джинсы с его бедер с помощью стоп, они сами спали вниз под тяжестью увесистой бляшки. Авантюрин со вздохом отрывается от чужих губ и, не сдерживая усмешки, стремительно снимает с Веритаса футболку. Сам он ее не всегда снимал, однако партнера всегда стремился раздеть настолько, насколько это только возможно. Нельзя было не хотеть лишний раз понаблюдать за тем, как при каждом, даже малейшем движении межреберные или грудные мышцы очерчивают крепкую фигуру. Однако, спустив с уст смешок, ничего более Авантюрин не говорит, а только ставит обе руки по бокам от себя и, держась ногами за Веритаса, приподнимает таз, позволяя стянуть с себя брюки вместе с бельем. Чтобы Рацио избавил его от тканевых оков ниже пояса окончательно, он снова садится на капот, не сдержавшись, чтобы не дрогнуть от соприкосновения нежной разгоряченной кожи ягодиц с холодным металлическим корпусом автомобиля. Оперевшись теперь о капот одним локтем, Авантюрин, второй рукой державшийся за чужую шею сзади, вдруг отпускает ее, легонько пнув партнера в ребро. — В переднем и заднем карманах. — Намекает он, но тон его звучит едва ли не уступающе. Как будто он, прогибаясь под харизмой Рацио, делает ему одолжение, записывая на подкорке, что тот ему теперь должен. Рацио спешно выудил из скомканных под ногами джинс те, что принадлежали Авантюрину, и оставил презерватив на капоте. Тюбик звонко щелкнул, и, снова схватившись за шею Веритаса той же рукой, Авантюрин наклоняет его к себе для удобства. Он не может не поёжиться, бесконтрольно напрягая мышцы, когда первая фаланга входит. Туго так, неприятно, болезненно, что аж в глазах темнеет. Ей богу, если бы Авантюрин не привык, не знал, что это чувство быстро пройдет, ни за что бы не подставился лишний раз. — Тут-то ты и проиграл. — Блаженно вздохнул Рацио и усмехнулся в унисон со звучным стоном Авантюрина. — Я тебе втащу. — Он то ли шипит, то ли мычит, пока Веритас услужливо соблюдает положенный темп. Он плавно, едва ли считая разы, вскоре входит полностью средним пальцем, чуть погодя добавляет безымянный, и отсчет начинается с начала: одна фаланга, две, третья, насколько это возможно. Он лишь иногда сумбурен, но всегда осторожен, совершая волнообразные движения, от которых, чувствуя, как пальцы упираются в твердую точку слизистой внутри, Авантюрин, если бы не держался за его шею, уже бы точно упал на лобовое стекло авто, не думая, что может переборщить и потрескать его. Хотя, тут еще можно поспорить. Не так он и крупен, чтоб лопатками потрескать стекло. Вот если б всем весом навалился, может, и смог бы. Мучительно дразня, Рацио позволяет себе напоследок развести пальцы в стороны и тут же их вытащить, срывая с губ Авантюрина какое-то неопределенное мычание, прерванное глубоким вдохом. Зашелестела фольгированная упаковка презерватива, и Авантюрин отпускает чужую шею. Он исподлобья смотрит, как контрацептив раскатывают по члену. — А говорил, что не фанат траха в машине. — Хмыкнул он буднично, саркастично опустив уголки губ. Локти начинали болеть от опоры на холодный капот. — Мы и не в машине. — Согласно кивает Веритас, поудобнее подхватывая Авантюрина за бедра, пристраиваясь. — Ты на капоте. — О да, это же кардинально все меняет! — Если бы не первый толчок, выбивающий из легких немногочисленный воздух после возгласа, Авантюрин бы продолжил дискуссию. Начал он ее совсем некстати: теперь, когда на первых порах размеренное дыхание — самое главное в это положении, а он как раз его нарушил, было сложно снова правильно координироваться в пространстве. — Ну, вообще-то да. — Пожал плечами Веритас, делая паузу, чтобы Авантюрин вдохнул как следует и устроился удобнее. Тот как раз сдался и упал на капот всей спиной, вытягивая руки, и, наблюдая это, Рацио снова делает толчок. — Вот было бы удобнее тебе зажаться где-то в угол задних сидений и мне согнуться в три погибели? — Он выходит, входит снова, но уже чуть глубже, и всего раз, где-то на середине фразы, сбивается от глубокого вздоха. — Да, давай это обсудим!.. Прям щас! — Авантюрин не прекращает возмущаться, вскидывая руки к лицу и зажимая низом ладоней глаза, согнув руки в локтях. Его голос почти не дрожал, но где-то на последних ударениях фраз читался молебный тон. Что угодно, лишь бы без дискуссий во время секса! Только не когда он снизу. Веритас пожал плечами и, будто подтверждая, что замолк, начинает двигаться быстрее, иногда входя до конца. Редко, но метко, как говорится. Внутри было не так узко — тело Авантюрина всегда податливо отзывалось на подготовку. Но будничное выражение лица Веритаса все равно то и дело бесконтрольно сменялось раскрытым в немом стоне ртом или прикрытыми веками, под которыми тот блаженно закатывал глаза. Пожалуй, это одна из причин, почему Авантюрину все-таки нравилось уступать Веритасу. Поэтому он довольно скоро убрал руки от лица, в момент медленных толчков быстро привстал и ухватился за чужую шею одной рукой, требовательно наклоняя ближе к себе. Одновременно с этим он чуть слышно охнул, когда Рацио перехватился с его бедер за ягодицы, приподнимая чужой таз выше и меняя угол на более глубокий. Один настойчиво вглядывается в янтарные глаза напротив, второй, будто принимая вызов, льнет ближе, не намереваясь прерывать зрительный контакт. Такие гляделки тоже были своеобразным соревнованием: кого быстрее задушит смущение? И Рацио намеренно учащает глубокие толчки. Авантюрин стонет ему в губы, прогибается в пояснице, насколько позволяла поза, сжимал в руке чужую шею, но уступать намерен не был. Хотя бы сейчас. И Веритас спускает ему это с рук, прикрывая глаза и целуя. Только в губы, без языка, но долго и напористо, а Авантюрин отвечает, наконец победно закрывая глаза. Они надолго прижимаются к губам друг друга, иногда норовя прикусить чужую нижнюю, отрываются с широкими улыбками, и делают это снова под приглушенные стоны и тяжелое дыхание. В какой-то момент Авантюрин перестает опираться локтем на капот, а руку с шеи двигает на мускулистое плечо. Свободной теперь рукой он едва ощутимо мастурбирует, лишь приближая собственный оргазм. Самый громкий за сегодня стон вырывается с его губ именно тогда, когда он кончает себе на живот, оголенный из-за задравшейся почти до груди футболки. Он, едва приоткрыв рот, стонет, а потом запрокидывает голову назад, раскрыв губы и наконец дыша почти полной грудью. Веритас целует открывшуюся шею, не упуская и место, покрытое чернилами татуировки, делает последние, теперь бестактные толчки и кончает, шумно и горячо выдыхая на ухо. Еще с пару секунд он находится внутри, и лишь потом выходит, когда Авантюрин отпускает его плечо, оставив на нем покрасневший след от ладони, который сойдет уже к утру. — Ну и кто выиграл? — Риторически спрашивает Рацио, стягивая презерватив и наскоро его завязывая. Авантюрин лишь требовательно протянул ему руку, чтобы тот подал ему его белье и джинсы. — Спорно. Но! За сегодняшний заезд ты мне еще будешь должен. — Предусмотрительно отмечает он, вспоминая промелькнувшую в начале мысль. — Посмотрим. Авантюрин выигрывал всегда, вне зависимости от положения, в котором оказывался в итоге. Он тактично уступает Рацио эту мнимую победу, хотя так и так остался в плюсе.