Поздно бежать

Я иду дорогой прямой (тебе кажется), Не так уж она и длинна (тебе кажется), Это дорога домой (тебе кажется), Здесь такая одна (тебе кажется). АИГЕЛ — Тебе кажется

      Машина вывернула из тумана резко, нарушила тишину, скрипнула тормозами, остановилась на подмёрзшей грязной дороге. Она здесь чужеродно как-то выглядела, неуместно, слишком из пейзажа патриархального уголка выбивалась, тускло блестя тонировкой на окнах в робких лучах красноватого солнца, едва сквозь молочный туман пробивающегося. Обычно на съёмки в микроавтобусе везли, со съёмочной группой, да и люди из сёл толпами собирались на каждом испытании, встречали, хотели поглазеть праздно на тех, кого лишь по телевизору видели, мешали работать. Легковушка эта вообще из колеи выбила, смутила даже. — Это не за нами, наверное, — Марьяна предположила неуверенно, и чувствовалось, сколько сомнений в её голове сейчас крутится. Дима пригляделся получше сквозь туман, всмотрелся в силуэт мужчины, худощавого, высокого, что из машины выбрался, понял явственно, кого видит перед собой, оспорил: — Да нет, как раз-таки за нами. Ларионов, кажется. — Он один, — либо сам Влад определил, либо Толик ему нашёптывал. — Да что за хуйня? Где съёмочная группа? Где люди? — Вот его и спросим, — Марьяна, кажется, хорошего настроения не утеряла, первая в сторону предполагаемого Ларионова и двинулась. Да, это действительно он и был, ведущий программы, менталист Илья Ларионов, всегда такой собранный, расслабленный, скептически настроенный, да вот только сейчас явно последним критериям не соответствовал. На нервах был ведущий, это сразу считывалось, сложно ведь было не заметить, как нервно он губы грызёт и сжимает костяшки пальцев, побелевшие не то от холода, не то ещё от чего. — Доброе утречко, — Марьяна инициативу на себя взяла, сложно ведь было не признать, что в навыках общения своих спутников обходила значительно. — Ты за нами приехал? Чего один? — За вами, да, — Илья быстро говорил, глаза опускал, отворачивался в сторону, и в густом воздухе висело вместо туманных облаков что-то неладное; добавил неизвестно к чему: — Я, конечно, скептик, сами знаете, но это действительно какая-то чертовщина. — Ни здрасте, ни до свидания, — Влад хмыкнул. — Сразу про чертовщину. Ну а шо, так и надо здороваться с двумя чернокнижниками и одной шаманкой… — Извини, — Ларионов на него посмотрел чуть виновато. — Просто на самом деле здесь что-то непонятное происходит. У съёмочной группы проблемы с оборудованием, а сегодня вот вообще не смогли из этих Топей выехать — с машиной что-то неладное, хотя вроде и поломок никаких нет. Просто не завелась, и всё. — Всё-таки из Топей, — бормотнул Череватый себе под нос, так, чтобы Дима слышал. У того аж руки похолодели — слишком уж было странное совпадение, на сто процентов с их снами резонировало. — А чертовщина в чём заключается? — Марьяна, что для женщины свойственно, любопытство проявила. — Самое интересное в этом всём, — Илья сам не верил будто в то, что говорит, — то, что нас сюда вызывали, рассказывали тут про вещи всякие странные, с деревней связанные вообще-то постольку-поскольку. С девушкой вроде связывались, она оставила имя, контактные данные. Мы, как обычно, пораньше приехали, чтобы материал по деревне отснять, по ситуации вообще. Приехали, значит, в эти Топи. В основном стариков видели, молодёжи мало, но это, вроде как, характерно для такой глуши. Решили узнать у местных, где эту девушку найти. Так вот, выяснилось, что такой девушки в этих Топях нет и, более того, никогда и не было. — А кто тогда заявку оставил? — Марьяна, видимо, уже тоже сомневаться начинала. — Видимо, вам и это придётся узнавать, — Илья улыбнулся виновато, снова глаза отвёл, словно смущён был собственной шуткой. — Я ведь даже не знаю, что делать. — Что-нибудь придумаем, — пообещала Марьяна, в своих словах всё ещё не слишком уверенная. — Что сейчас делать будем? — Дима скорее ради интереса спросил, хотя и догадывался. — В Топи поедем, — Илья предложил больше, чем настаивал. — Вы обустроитесь, отдохнёте, а потом уже с испытанием разберёмся. Надеюсь, у съёмочной группы больше не будет проблем с аппаратурой. — А что за проблемы-то? — Влад с кислой миной стоял, явно жизнью недовольный. — Да по мелочи, — заверил Ларионов. — То одна камера отключается, то другая, то микрофон, то ещё что. — Если что-то не так пойдёт, — Череватый снова недовольство высказал, — выходит, что мы зря за три пизды ехали. И ради чего, главное… — Тут монастырь есть, — не должен был, конечно, Илья об этом испытуемым рассказывать, но, видимо, не мог всё-таки промолчать, не знал, как действовать. — На вид почти заброшенный. Называется Спас-Прогнание. Местные говорят, что место чудотворное, но… Да, впрочем, сами всё узнаете. — Монастырь, говоришь? — Дима почувствовал, как у Влада даже голос дрогнул. Снова всё волей-неволей вокруг снов этих проклятых крутилось. — Монастырь, — Илья насторожился даже слегка. — А что такое? — Та забей, — Влад отмахнулся лишь. — Снилось кое-что. — Если захочешь — расскажешь, — Ларионов, видимо, внутреннего психолога в себе включил, не стал на Влада давить, тянуть из него. — Обязательно, — тот заверил. — Но для начала поехали в эти ваши… Топи. В машину молча усаживались, вещи положили с собой в салон, не сговариваясь даже. Влад вперёд сел, рядом с Ильёй, а Марьяна с Димой и не противились, расположились на задних сидениях. Ларионов за руль сел, ведь точно знал единственный из всех, где эти самые Топи находятся. Диму страх охватил снова, когда он в машину садился, и дверь за собой он дрожащими руками едва закрыл, потому что пальцы друг с другом путались, подёргивались тонко и нервно. Он не мог никак причину понять, ведь привыкнуть должен был бы за годы практики к совпадениям и знакам, а не трястись над каждым почти что в припадке истерическом. Илья машину уже завести пытался, и Диме оставалось лишь с тихой паникой снова справляться, снова отвлечься на образ Шепса в голове пытаясь, судорожно царапая тонкими пальцами коленку. Чёрная арендованная Гранта, наверное, завестись сейчас должна была, но такого отчего-то не случилось. Машина фыркала, стартер крутила, и, как Илья ни бился с ключом зажигания, как ни старался, ничего не выходило. Как стояли на месте, так и продолжили там же стоять. — Что за… — Ларионов едва не выругался, но сдержался вовремя — наверное, за время работы ведущим в детской передаче научился, не иначе. — Нормально же всё было. — А что случилось? — Дима вообще не сразу понял, что произошло, слишком мандраж его бил, и реальный мир оттого казался смазанным и нечётким. — Рукав об жопу засучилось, — не то подколол его Влад, не то огрызнулся — непонятно было, есть ли ирония в словах или же он с полуоборота завёлся. — Всё, приехали, блять! Конечная! Станция Мудьюга! — Не кипятись, пожалуйста, — Илья сразу урезонить его попытался. — Глянем сначала, что с машиной. — Та я и не кипятился, — бросил Влад примирительно. — Давай я аккум посмотрю, сел походу. — Вряд ли, — Ларионов отозвался с сомнением довольно явным. Вышли все вчетвером, не сговариваясь даже, и Влад сразу под капот полез, для начала намереваясь визуально клеммы проверить, не отходят ли. Смотрел он долго, под выжидательные взгляды, Дима с ноги на ногу мялся, потому что мандраж не отпускал, а нервы шалить продолжали. Влад долго копался, не мог, видимо, понять ничего, а потом высунулся слегка и бросил: — Мне тестер нужен. Нихрена не понимаю. Марьяна первой на просьбу отреагировала, полезла в машину, в бардачке мультиметр достаточно быстро разыскала. Влад даже не поблагодарил, принялся к клеммам подключать. В воздухе напряжение висело выше, чем в любом аккумуляторе. Дима ещё больше нервничать начинал, чуть ли не психовать даже, и терпение его уже было если не на исходе, то близко к тому. Он чувствовал как будто, что дело вовсе не в поломке, и это другое что-то, причём такое, о чём знать ему не хотелось абсолютно. Тишина висела мёртвая, и Диме своё же тяжёлое дыхание по ушам било, и казалось, будто никаких больше нет звуков. Наконец Влад из-под капота выбрался, распрямился, снова в перекрестье выжидательных взглядов попал: — Заряжен, — провозгласил мрачно и завернул, как обычно, тираду: — Реально чертовщина какая-то. Ёбаный, сука, пиздец! — Точнее не скажешь, — Илья хмыкнул лишь. — Ну, мальчишки, что делать будем? — спросила Марьяна, но волнения, как и прежде, не было в её голосе. Дима не знал, поэтому и отвечать не стал вообще, Влад что-то про хуй и муравья пробормотал себе под нос в своей обычной манере, Ларионов и тот смолчал, впав в глубокую задумчивость. Снова тишина нависла, угнетающая до тремора в пальцах. — А давайте пешком пойдём, — Марьяна поняла, видать, что инициативы ни от кого не дождётся, решила сама предложение вынести. — С машиной так можно долго провозиться. Непонятно даже, что стряслось. — А тачку тут бросим? — Илья засомневался сразу. — Арендованная же. — Да кому тут нахрен нужно это ведро дырявое? — тут же Влад высказался, явно в мыслях проклятия на весь российский автопром насылая. — Это ж, блять, станция Мудьюга, шоб её, прости Господи! Сюда едут-то либо экстрасенсы, либо ёбнутые. — Либо и то, и другое, — Дима отшутиться попытался, чтобы как-то от своего внутреннего состояния отвлечься и хотя бы ненадолго тревожный ледяной ком, поперёк горла стоящий, перебить. — Мало ли, что случится, — Илья снова убедить попытался. — И что потом с ней делать? Так тут и оставим? Может, ещё раз завести попробуем? — Мы реально так до ночи провозимся, — и Дима решил свои пять копеек вставить, хотел ведь поскорее уже в этих самых Топях оказаться, избавиться от предчувствий, своими глазами эту деревню проклятущую увидеть. — С машиной, если что, потом решим, по ходу дела. — Полностью согласна, — Марьяна оживела даже, чуть улыбнулась. — Не на себе же мы её потащим. — Вы экстрасенсы, — заметил Илья с оттенком сарказма, который скрывать невозможно было, — вам лучше знать. Хотя, может, вы знаете заклинания левитации или телепортации. — Илья, ты вот ещё скажи, что Марьянка по ночам на метле летает, — Влад фыркнул смешливо, огоньками бесовскими в глазах сверкнул. — Кто знает, — Ларионов хмыкнул чуть обиженно, от Влада отвернулся. — Но с машиной что-то делать надо. Эвакуаторов в такой глуши нет. Я бы ещё попробовал. Дима глаза к туманному небу закатил, думая про этом, что, знай он какие заклинания, не пришлось бы ему вообще несколько часов в вагоне трястись. Илья ему с самого начала уже не слишком нравился, временами душнил, не в своё дело нос совал. — Та не заведётся она нихуя, — Влад снова голос подал, и интонация у него была уверенная; поймал на себе взгляд чужой непонимающий, Ларионову принадлежавший, и добавил: — Шо уставился, как коза в афишу? Мне прям щас Толик сказал. — Ладно, как скажете, — Илья без боя сдался, передёрнулся слегка, видимо, не в силах будучи принять присутствие рядом неведомой силы в виде череватовского ручного демона. — Раз уж все не против… — Ну вот и чудесно, — Марьяна совсем просияла, зажмурилась даже. — Давно пешком не ходила, а тут вообще тишь, благодать, природа. Одно удовольствие. — Давай хоть вещи твои понесу, — Ларионов сразу джентльменство проявил, даже руку протянул, на отказ никак не рассчитывая, но Марьяна, похоже, другие взгляды на этот счёт имела, поэтому лишь головой помотала с усмешкой: — Спасибо, не нужно. Я разве могу такой ценный груз кому-то доверить? — Зато я могу, — Влад снова внезапно в диалог вклинился и бесцеремонно свой рюкзак в руку Илье вложил. — Если тебе так хочется чужие манатки потаскать. Илья противиться не стал, лишь руками развёл и рюкзак Череватого на плечо взвалил. Дима усмехнулся чуть, на довольную хитрую физиономию глядя, хотя волнение ещё между рёбрами билось, окинул взглядом спутников, убедить себя попытался ещё раз, что не так уж всё и плохо в целом. — Ну что, — с улыбкой Марьяна напутствовала, — удачной нам дороги!       В густом тумане грязную и смёрзшуюся дорогу плохо было видно, и шли они как будто ощупью, наугад, лишь на интуицию свою и память Ильи полагаясь. Марьяна жмурилась счастливо, и одной ей, видимо, исключительно приятно это путешествие было, радовалась она и тишине, и густому прохладному воздуху, что обволакивал лёгкой влагой. Она даже комаров назойливых, что на лицо ей то и дело садились, убивала с радостью, ладонью себя по щекам хлопая. Дима по левую руку от неё шёл, настроения лёгкого не разделял и думал всё, что же ждёт в скором времени. — Ну и туман, — Илья, чуть впереди с Владом на пару идущий, плечами передёрнул. — Ни зги не видно. — Ага, и мёртвые с косами стоят, — поддел Череватый. — Но ты не бойся, они не кусаются, — и клацнул зубами. Никаких, конечно, мёртвых с косами не было, но Дима про себя заметил, что Влад словно мысли его считал. Ощущение такое было, острое, колкое, холодно-жгучее, будто вдоль пустынной дороги и впрямь стоял кто-то, смотрел в спину, наблюдал отовсюду из каких-то иных, за пеленой тумана находящихся миров. Присутствие везде чувствовалось, висело в воздухе звенящей прохладной коркой, разбивалось о рассудок. Диму то в жар, то в холод швыряло, он руки прятал в карманах толстовки, и ладони у него снова холодным потом покрывались, а лицо горело, как тогда, в поезде. Отвлечься уже даже на мысли об Олеге практически не получалось. И хотел бы Дима абстрагироваться, представить, что идёт он сейчас по этой же дороге вдвоём с другом своим лучшим, и тот крепко тонкие его пальцы, вязью татуировок испещрённые, сжимает, но не шли в голову никакие хорошие мысли. Оставалось одно лишь, чем он мог бы легче себе сделать, и Дима понимал это прекрасно, поэтому, в молчание спутников вслушиваясь, из кармана джинс телефон достал, чтобы номер Олегов набрать и хотя бы голос его услышать. Время достаточно раннее было, но Дима знал, что не спит Олег, ждёт от него весточки, что всё с ним хорошо и добрался он благополучно. Рука сама знакомый номер выискала, и Дима с замиранием сердца на вызов нажал. Гудки пошли в трубке короткие, а потом и вовсе звонок сбросился — и Дима только сейчас заметил, что связи нет практически. Одна тонкая полосочка то высвечивалась, то исчезала. Дима выругался себе под нос тихонько, надеясь, что никто его не услышит, однако ведь услышали. Влад к нему обернулся, взглядом пристальным окинул: — Шо случилось? — Да Олегу хотел позвонить, что добрался, — Дима отпираться даже не стал. — Связи нет нихуя. — Вот тебе и Мудьюга, — с философским видом выдал Череватый и в мёрзлую грязь сплюнул раздражённо. — Ещё и связи нет. Ну вообще, блять, по кайфу обстановочка. — Может, хоть в Топях связь поймаем, — предположил Дима скорее порядка ради, сомневаясь сам же в своих словах. Влад лишь хмыкнул: — Хотелось бы. — Да ладно вам, — Марьяна наконец из своего шаманского счастья вышла на время, в улыбке расплылась вся. — Это же отличный шанс провести время без телефонов, интернета, раздражителей всяких. Природа, ритуалы, всё такое… Хотите, научу вас одной шаманской практике? — Посмотрим, — Дима улыбки не сдержал, думая о том, как некоторые люди могут своими идеями гореть. — Сначала нужно до Топей этих добраться. — А сколько до них, кстати? — полюбопытствовал Влад, на ходу сигарету прикуривая. — Честно скажу, я точно и не знаю, — Илья стушевался явно. — На машине вроде минут за двадцать или полчаса доехали… В прошлый раз, во всяком случае. Влад что-то невнятное и нецензурное пробормотал, и снова молчание повисло, лишь комариным звоном перебиваемое изредка. Дима в туман вглядывался и первым, видимо, заметил, очертания непонятные на обочине, скособоченные, перекрещенные, будто человек там стоял, руки по сторонам раскинув. Только вот не человек это был, так и тянуло со стороны чем-то тёмным и мёртвым, сырым, могильным, недобрым. Дима плечами повёл, кулаки в кармане толстовки сжал, в тонкую кожу на ладони ногтями вонзаясь, зашагал быстрее. Поравнявшись почти с тем, что силуэтом среди тумана вырисовывалось, он увидел то, что меньше всего видеть здесь хотел бы. У обочины, над побитой инеем жухлой травой, крест высился, деревянный, серый, насквозь промокший, потемневший и ветрами изъеденный, покосившийся весь. Дрожь по всему телу пробежала, охладила спину мурашками, заставила сердце в припадке зайтись. Дима затормозил невольно, крепче кулаки сжал, до боли уже, спутников взглядом окинул — тоже остановились, как вкопанные. Марьяна на крест с недоумением смотрела, Илья, к всяким таким вещам ещё не слишком привычный, несмотря на постоянный контакт с экстрасенсами, замер, побледнел, как полотно. Только Влад на вид спокойнее всех оставался, смотрел будто даже с нотками презрительными, хмыкнул: — Креста напугхались, — особенно «г» своё фрикативное выделил. — Вот был бы он перевёрнут, — и коротко рассмеялся над шуткой своей, видимо, совершенно искромётной ему показавшейся. — Не смешно нихрена, — одёрнул его Илья, на этот раз, видимо, сдержаться не сумев. — Да чего вы, правда? — подала голос Марьяна. — Тут же дорога. Часто такое бывает, сами же знаете. Тут, может, авария была, вот и стоит крест, а вы панику разводите. Дима закатил глаза, вздохнул глубоко, попытался и сам себя убедить, что он действительно сейчас сам себя в тревожное это состояние вгоняет без особых на то причин, однако что-то не выходило у него себя успокоить. Он понимал всё же, видимо, на подсознательном каком-то уровне, что не разводит он панику, и все тревоги его совершенно обоснованы. Чувствовалось ещё, что и авария здесь неспроста была, слишком уж густой мрак витал в этом месте. Дима, хотя и практиковал не так давно, умел всё же отличать между собой обычные места, где какие-либо смерти были, и вот такие вот, мрачные, окружённые сгустками гнетущей энергетики, где зло будто в воздухе витает. Странно ему было, что ни Марьяна, ни Влад как будто и не чувствуют ничего здесь. Непонятным и то было, что на этом месте ноги будто свинцом наливались, и Дима чувствовал, будто бы шагу сейчас ступить не сможет. Виски кололо неимоверно, в глазах темнело, изнутри сдавливало холодом, к горлу ком подкатывал, ладони всё сильнее влагой ледяной покрывались. Кажется, он пошатнулся в один момент, зрение размылось совсем, и лишь благодаря Владу Дима с грязью стылой дорожной не поцеловался. Тот вовремя как-то сориентировался, за плечо поддержал, обдавая табачно-одеколоновой аурой. — Дим, да шо с тобой такое сегодня? — голос с акцентом украинским словно сквозь муть какую-то доносился. — Совсем хуёво? — Пройдёт, — только и хватило Диме сил, чтобы это невнятное и бессвязное почти прошелестеть. — Отпусти. Я в порядке. — Я и рад бы, — Влад фыркнул с лёгким раздражением. — Но я всё-таки не такая свинья, шоб тебя полумёртвым тут кинуть. — Димочка, может, воды дать? — тут и Марьяна начала суетиться. В любом другом состоянии Дима о её мотивах бы сто раз подумал, но сейчас не до того было. — Не поможет, — выдавил он из себя. — Давайте просто отсюда уйдём поскорее. Не нравится мне тут. — Ты как, идти сможешь? — кажется, Илья спросил, потому что голоса у Димы в голове поплыли совсем, начали среди шума невнятного теряться. — Да, смогу, — и после этого ответа ему же ясно и стало, что вряд ли сможет. — Наверное… Где-то сбоку резко вдруг серебристая тень мелькнула, и звук резкий послышался, будто бы машина остановилась — так тормоза скрипели, больше и сравнивать не с чем было. Потом голос чужой мужской со стороны дороги послышался: — Куда путь держите, молодые люди? Голос этот Диме незнаком совершенно точно был, он явно его не слышал раньше никогда и крайне неприятным счёл, сальным таким, скользким будто, мерзким. Марьяна заговорила сумбурно: — Мужчина, вы постойте! До Топей не подкинете? Мы заплатим. Сами видите, тут молодому человеку нехорошо… — До Топей? — голос как будто чуть насмешливую интонацию обрёл. — Да мне самому как раз в ту сторону. Вы присаживайтесь. — Ну и рожа, — выдохнул Влад у Димы над ухом. Тот эту рожу и не видел, но от одного этого голоса чужого по телу что-то липкое прошлось, как будто паук огромный прополз по коже, касаясь своими мерзкими лапами. — А у нас другой выход есть? — едко спросил Илья сбоку — решил, видимо, отыграться за эти череватовские штучки. — Нет, — признал Влад и Диму осторожно по плечу похлопал. — Пошли, нас вот до Топей этих добрый человек подбросит. Дима почти всем весом на его плечо опёрся, чувствуя на эвфемерном уровне, как Череватый морщится недовольно от тактильного контакта, почувствовал наконец под собой мягкие тканевые сиденья, оказался между кем-то и дверцей зажат. Машина тронулась быстро, скорее даже с места рванула быстрой серебристой ласточкой, и Дима постепенно начал в себя приходить, хотя бы уже способность обретал что-то видеть не так размыто и слышать нормально. Вокруг сквозь туман стволы высокие мелькали, деревья друг друга сменяли по очереди, и солнце уже явственнее через туман пробивалось, чуть лес озаряя. — Очухался наконец, — Влад, оказывается, слева от него сидел, взглядом следил. — Ты больше так не пугай. Да и, знаешь ли, ты не пушинка всё-таки, шоб тебя на себе таскать. — Сам не знаю, что со мной стряслось, — Дима с трудом улыбку выдавил. Приятно всё-таки то было, что переживают за него так. — Слабые мужики нынче пошли, — раздался тот самый голос чужой. — Даром, что этот… Экстрасенс. Дима наконец обладателя этого голоса увидеть смог. «Ну и рожа» — это ещё мягко Владом сказано было. Мужик лысоватый был, противный до ужаса, обросший сизой щетиной, жиром весь заплывший, наполовину гнилыми и железными зубами сверкал в гаденькой улыбке. Диму слова его особо и не задели — подумалось лишь, что маргинал очевидный. Тот ещё бутылку воды из бардачка взял, присосался до ужаса мерзко. — Давайте я вам доплачу, — зато Марьяне, видимо, почему-то совсем неприятно было такое выслушивать, — и мы без таких комментариев доедем. Она на переднем сидении сидела, рядом с ним, и Дима её лица не видел, но по интонации и так всё предельно ясно было. — Так ты, красавица, деньги можешь не тратить, — водила осклабился противно. — Доедем, мальчишек выгоним, вдвоём останемся, а? Я авансом, так сказать, довезу без комментариев. Тут как раз машину на ухабе тряхнуло, и Дима подумал с сожалением, что уж если не от тряски его наизнанку вывернет, то от таких комментариев уж точно. — Вы извините, конечно, — Марьяна вежливо говорила, но голос её всё же отражал злость нарастающую, — но мне кажется, что вы берега путаете. — Почему это? — тон у мужика ещё более сальным сделался. — Ты особенная, что ли, какая? — Вы не на трассе находитесь, — ещё сильнее яда в голос она прибавила. — И я вам не какая-нибудь мадам с низкой соцответственностью. Ещё раз повторю — берега не путайте. — А почему это я путаю? — тот либо дурака включил, либо издевался просто. — Любой женщине внимание приятно. Марьяна бы наверняка ещё что-то ответила, если бы Влад в разговор их не вмешался: — Слушай, мужик, — в голосе Череватого скрытая угроза слышалась, — если не хочешь порчи на десять поколений, то лучше завались. — Насмешил, парень, — водила рассмеялся мерзко и надтреснуто. — Ты своими этими порчами дураков пугай. — Вы с такими вещами не шутите, — не хотелось Диме вмешиваться, но его будто подтолкнуло что-то такое, сила неведомая, и он будто со стороны слышал голос свой спокойный и размеренный и глаза свои видел с пляшущими огнями бесовскими. — Это совет вам на будущее. Нельзя с огнём играть и из магии фарс делать. — Ты вообще не думаешь, что нос у тебя не дорос, чтоб меня учить? — снова он эту улыбку мерзкую выдал. — Если это ваша крошка, я, конечно, не претендую. — Тебе вообще дела быть не должно, — Влад распаляться начинал. — Если женщине твои доёбы неприятны, хоть из своей же гордости прекратил бы. А то прилип к ней, блять, как банный лист к жопе, прости Господи… — А ты что, этот феминист новомодный, что ли? — мужику этому шутка показалась смешной необыкновенно, и смех его напоминал какой-то треск пулемётный. — Прекращайте, — тут и Илья голос подал, поняв, видимо, что никто останавливаться не собирается. — Лучше за дорогой следите… Словно в подтверждение его слов, машину снова на ухабе тряхнуло. Дима про себя всем возможным бесам молился, чтобы живыми и целыми им доехать на высокой скорости по таким ухабам. — Ты мне рот не затыкай, — мужик тоже начинал обороты набирать, развернулся вполоборота. — Молчал до сих пор — вот и дальше молчал бы. Спасибо бы сказали за… — ЗА ДОРОГОЙ, БЛЯТЬ, СЛЕДИ! — заорал Влад и первым же, видимо, понял, что было уже поздно. Дима тоже быстро понял, взгляд быстрый и непонимающий переводил с Влада на дорогу, с гибельной ясностью происходящее осознавая. Сквозь расступающийся туман машина на огромной скорости летела, свернув с ухабистой дороги куда-то влево, прямо в толстое вековое дерево.       Как в замедленной съёмке, видел Дима брызгами разлетающиеся в стороны осколки, едва зажмуриться успел и уже сквозь полумрак прикрытых век почувствовал, как крепко в переднее сидение впечатывается, невольно руку к носу приложил, чувствуя на пальцах жаркую влагу. Он чуть назад почти безвольно откинулся, всё ещё не открывая глаз и пытаясь, по крайней мере, кровью не перепачкать одежду, но прямо физически чувствовал, как тонкие струйки уже по губам вниз стекают. По крайней мере, Дима чувствовал хотя бы, что нос не сломал, и это не могло хоть немного не радовать. Наконец он глаза разлепил, голову налево повернул с трудом. Влад тоже, видимо, очухался только-только, взгляд у него совершенно расфокусированный был, чуточку даже безумный, он еле Диму уловил, спросил только: — Шо, целый? — Нос расхуярил, — отозвался Дима, продолжая руку к ноздрям прижимать. — Но жить буду. — Мальчики, что это было? — на переднем сидении Марьяна тоже в себя приходить начинала, как и Дима с Владом, лёгким испугом и парой неглубоких царапин от битого стекла отделавшись. — В дерево уебались, — проворчал Череватый. — Вот же мудак косорылый, прости Господи… Лучше бы пешком шли, чесслово. И с трудом налево, к Ларионову повернулся. Тому больше всех досталось, видимо — кровь на лбу поблёскивала в лучах солнечных, а сам он, видимо, в глубоком обмороке находился. Как раз на водительское место и пришёлся удар, а Илья сзади сидел. — Блять, — выругался Влад тихонько, протянул подрагивающую руку, пытаясь смятую боковую дверь открыть. Получалось у него так себе, он даже за ручку толком не мог ухватиться, злые взгляды кидал. Потом лишь, после нескольких минут этой пытки, Череватый, наверное, понял, что помощи ему от шокированной Марьяны и Димы, у которого кровь носом безостановочно текла, не ждать, начал Илью за плечо трясти, надеясь, видимо, в чувство привести его. Ларионов, однако, не реагировал от слова «совсем», в сознание не приходил пока, и Влад злился бессильно. — Да блять, — снова выругался. И рванул бесчувственного Илью на себя, фактически себе на плечо укладывая, изловчился и по двери ногой двинул с такой силой, что она поддалась наконец, распахнулась наружу. Влад Ларионова на руки почти подхватил, вытянул из машины покорёженной и, морщась, наверное, от тактильного контакта вынужденного, на земле в итоге устроился, его голову себе на колени укладывая. — Марьян, — Дима протянул руку, кровью перемазанную, тронул женщину за плечо. — Давай-ка тоже выбираться. Меня тут уже мутит чёт. Марьяна его предложение молчаливым согласием приняла, и Дима, первым выбравшись, помог ей выйти, руку подал. Они прямо на землю смёрзшуюся уселись, неподалёку от Череватого, который Илью в себя приводил, параллельно, похоже, с Толиком своим перешёптываясь. Дима свои колени обнял, тревожась в мыслях ещё кое о чём и не имея пока возможности эти мысли как следует в порядок привести. Какой-то вопрос его мучил, но, видимо, об кресло он неплохо приложился, и думать тяжело было, пока перед глазами мухи свинцовые летели. Дошло до него резко, когда Илья уже в себя приходить начал, и Влад, чуть уже расслабленный, спросил вдруг: — А хер-то этот куда делся? Никто его не видел? Именно это, Дима тут понял, и его мучило. Он с Марьяной переглянулся, растерянность в его взгляде увидел и понял тут же, что снова неладное стряслось. Удар как раз на водительское место приходился, и совершенно точно видел Дима размытым ещё после внезапной аварии взглядом, что сидение пусто было, как будто и не было там никого вовсе. — Пиздец, — он это одними губами прошептал, уткнулся лицом в ладони и всё пытался мысли свои в кучу собрать, из стороны в сторону покачиваясь.       А в небольшой московской квартире Олег метался по комнате, в который раз пытаясь номер Димы набрать и выслушивая снова механический голос: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».