Меч Поветрия

      Он был прекрасен, словно самая неземная экзотическая бабочка. А его крылья больше походили на крылья ангела. Вечно улыбчивый Цинсюань был совсем рядом, но в то же время словно в ином мире. Кажется, им никогда не было суждено встретиться.       Цинсюань слишком часто находился рядом с мрачным Хэ Сюанем. Так часто, что уже на «просто дружбу» это явно не походило. Всякий раз, когда Му Цин видел младшего Ши в компании Хэ, у него сердце неприятно щемило и хотелось стереть каждый такой момент из памяти чем-то вроде наждачки. Но юноша решил топить все свои непрошенные чувства в подработках, которым не было конца и края. Отсюда и бесконечная усталость вместе с нездоровым оттенком лица, что больше напоминало недавно выбеленную стенку, чем лик здорового человека. Даже слой тонального крема, который Му Цин наносил каждое утро, мало исправлял ситуацию.       Свою влюбленность Му Цин осознал далеко не сразу. Своих проблем и так хватало по горло, а при взгляде на улыбчивого одногруппника сердце заходилось в бешенном ритме. Но юноша старательно игнорировал эти непрошенные чувства. На них не было времени. Бесконечные кратковременные подработки, болезнь любимой матушки, почти полное отсутствие сна и придурок Фэн Синь, каждый раз норовящий задеть Му Цина за живое своим неконтролируемым противным базаром. Делал ли это бывший друг специально или же по собственной глупости — Му цина это волновало в самую последнюю очередь. Но каждая такая стычка для них заканчивалась дракой и побоями. В лучшем случае никто не заметит последствия их своеобразного «разговора», а в худшем оба парня получат по выговору. А там и до докладной и отчисления недалеко. А этого Му Цин уж точно себе позволить не мог. Через такие боли и страдания поступить на бюджет и вылететь из-за какого-то придурка? Ну уж нет.       Вот и в этот раз драка завершилась не очень удачно. Последние заслонки у юноши сорвало, когда бывший подруг болезненным лезвием прошелся по теме семьи Цина и его матери. Сдерживать он себя уже не мог. Му Цин медленно сполз спиной по стенке, языком касаясь разбитой губы и морщась от резкой неприятной боли. Картинка перед глазами так и норовила превратиться в черное пространство, но парень старался прийти в себя как можно быстрее. Около такой же побитой тушки Фэн Синя уже во всю маячил их общий друг Се Лянь, который обеспокоенно что-то бормотал и причитал в адрес своего возлюбленного, а тот сидел на полу словно пристыженный щенок, слушая причитания и опустив свой взгляд куда-то в пол.       — Ну сколько можно? Вы мне скажите. Что вы хотите этим доказать? И самое главное, кому? — Се Лянь хмурится, возмущенно скрещивает руки на груди и обводит взглядом уже не только своего горе-парня, но и Му Цина.       Фэн Синь предпочитает смотреть в любое место, только не на своего любимого. Ну, а Му Цин не привык выносить личные конфликты за рамки. И поэтому молчали оба. Постепенно Се Лянь осознает, что ответа он явно не дождется ни от одного, ни от второго. Логичнее было просто развести обоих юношей друг от друга подальше и в который раз закрыть глаза на этот и подобные инциденты.       На шум от их драки постепенно начали стекаться студенты. А это означало только одно: если эта информация дойдет до ректора или того хуже — директора, то обоим явно светит выговор. Только вот если Фэн Синю это обернется обычными нотациями о приличном поведении и ничем серьезным, ведь его семья вкладывает в учебное заведение немалые суммы, а сам он близок к семье Сяньлэ, крайне высокой по статусу, то Му Цину может прилететь что-то явно похлеще обычных нотаций. Кроме того, юношу явно недолюбливали преподаватели, часто кидая в его сторону разные нелицеприятные вещи и наговаривая на него то, чего бы он в жизни не сделал.       Се Лянь встревоженно переводит взгляд на Му Цина и собирается уже сорваться помочь ему, как из небольшой кучки студентов выныривает младший Ши и быстрым шагом направляется в сторону еле живого Му Цина.       Находился Цинсюань в компании Хэ Сюаня и Хуа Чэна. Пока Хэ скептически провожал одногруппника, который по его скромному мнению, шел на очередную глупость, рука Хуа настойчиво обвила чужую талию, после чего тот получил несильный шлепок, а сам Хэ Сюань шипит тихо и одаривает юношу не самым добрым взглядом.       — Убери свои клешни от меня. Здесь вообще-то общественное место, а не бордель. Хочешь получить очередной выговор за свое распутство? Вперед. Но уже без моего участия. Я теперь тебе ничего не должен. — Хэ раздраженно обводит до жути довольную физиономию взглядом и не выдерживает: — Да иди ты к черту, Хуа Чэн!       Хэ Сюань спешит покинуть это бессмысленное представление, а потому быстро скрывается за углом на пути в свою аудиторию. Хуа же только посмеивается с поведения своего парня и возвращает свой взгляд к обеспокоенному Се Ляню, находившемуся посреди коридора и весьма занимательной парочки, что сидела поодаль.       Цинсюань опустился на колени перед Му Цином, находившимся в полуобморочном состоянии, и обеспокоенно осматривал его раны, то и дело кусая собственные губы. Народу пребывало всё больше, а значит думать надо было быстрее. Иначе последствий определенно не избежать.       Недолго думая, Цинсюань берет Му Цина под руку, поднимает с холодной плитки и заставляет опереться на себя. Кивнув Се Ляню, намекая, что о Цине он позаботится сам, Цинсюань тоже спешит покинуть это сборище зевак. А Сяньлэ остается только ловить шок от происходящего и думать как заваренную кашу можно исправить.       Картинка перед глазами всё больше расплывалась, так и норовя превратиться в сплошное черное пространство. Му Цин практически ничего не осознавал с момента, когда кто-то из небольшой кучки студентов подкочил к нему и, видимо, как-то старался помочь. Сначала юноша думал, что это их добрая душенька Се Лянь. Но после с трудом вспоминает, что Сяньлэ было вовсе не до него. Он обеспокоенно осматривал Фэн Синя и думал как помочь объекту своей любви. Но не успел Му Цин всё же узнать личность своего «спасителя», как в глазах слишком быстро темнеет и тело обмякает в чужих руках. Последнее, что слышит парень это взволнованное «А-Цин!», а дальше — только темнота.       Голова раскалывалась, словно по ней били чем-то тяжелым и далеко не один раз. А шум в ушах мешал сосредоточиться на ситуации. Медленно приоткрыв глаза, юноша видит уже знакомый медкабинет их учебного заведения. Не сказать, что он частый гость здесь, но несколько раз ему побывать в этом помещении приходилось. Оглядевшись, Му Цин примечает катетер в своей руке, а после наконец отходит от шока и замечает рядом задремавшего… Ши Цинсюаня? У Цина глаза на лоб вылезти готовы от этого неожиданного зрелища. Боясь разбудить дремавшего, Му Цин переводит взгляд на окно и решает, что уйти в свои мысли будет наилучшим решением в данной неловкой ситуации.       Но так просидел он недолго. Вскоре совсем рядом послышали копошение и сонное мычание. Черт сонный Цинсюань был слишком милым. Словно маленький слепой котенок, потирал глаза и старался сфокусироваться на одногруппнике.       — А-Цин? — совсем тихо произносит Цинсюань, обводя одногруппника крайне обеспокоенным взглядом. Который навряд ли был похож на тот, которым удостаивали одногруппников. Да что уж одногруппников, даже друзей таким порой не одаривали. На дне бирюзовых омутов слишком очевидно плескались беспокойство и волнение за одногруппника. А просто ли за одногруппника? — что у вас там случилось? Зачем вы вообще это делаете? Если об этом узнает декан, то беды точно не миновать.       Но понимая, что ответов он пока не дождется, Цинсюань поднимается со стула и берет аптечку, что оставила им ушедшая по делам медсестра. Обмакнув кусочек ваты в спирте, Цинсюань крайне осторожно касается свежих ран на красивом лице.