Было грязно и жарко, но, несмотря на все трудности, за весь день боев враг не смог продвинуться дальше, чем на шесть метров. Глинда Росато-Есситазионе была в окопах и зашивала раны своего мужа.
— Ой, больно! — Фиеро взвизгнул, как змея.
— Потерпи немного, иначе рана быстро не заживет. — успокаивающе сказала Глинда.
— Это не заживет достаточно быстро. — он зарычал на нее, пытаясь вытерпеть боль.
— Заткнись и дай мне поработать. — раздраженно сказала Глинда.
— Бомба! — воскликнул один из солдат.
Все посмотрели вверх и увидели, как что-то черное, размером около пяти метров, округлой формы, падает на землю. Глинда схватила свою волшебную палочку и уничтожила бомбу, бросив ее в цветы.
— Как вам нравятся мои цветы? — злорадно спросила Глинда.
— Ты могла бы использовать свою магию, чтобы исцелить меня. — сердито проворчал Фиеро.
— В некоторых случаях я хочу заботиться о тебе без магии и быть моддилоком. — уверенно сказала Глинда.
Фиеро не ответил Глинде и решил перетерпеть очередное покалывание. В это же время Николай сидел в паланкине и наблюдал за всем сражением в бинокль, как будто все происходящее было театральным представлением.
— Кто-то превратил мою бомбу в розовые цветы? — насмешливо спросил Николай.
— У меня есть предположение, что это сделала Глинда. — неуверенно произнес Андроник.
— Значит, она всерьез решила участвовать в боевых действиях? — высокомерно спросил Николай, пытаясь сдержать смех.
— Но она поклялась на похоронах… — начал говорить Андроник, но Николай перебил его.
— Андроник, Андроник, Андроник, я лучше тебя знаю Глинду, на что она способна, а на что нет, и объясни мне, как девушка, у которой есть коллекция плюшевых единорогов с именами самых красивых мужчин, и воительница могут быть одной и той же женщиной? — пренебрежительно спросил Николай.
— Тогда кто превратил эту бомбу в цветы?
— Да, кто угодно! Умоляю тебя, брат, неужели ты действительно веришь, что только такая, как Глинда, может заниматься подобной ерундой во время войны? — высокомерно спросил Николай.
— Может, тогда нам стоит пойти и посмотреть, кто этот любитель цветов? — настойчиво предложил Андроник.
— Да, было бы неплохо, потому что это убожество меня давно не радует. — уверенно сказал Николай и убрал бинокль.
— По крайней мере, мы узнаем, как там наши дети. — прошептал Андроник.
Они оба вышли из паланкина и, вскочив на лошадей, направились к траншеям. Когда они впервые подошли к траншеям, они поприветствовали солдат.
— Мать моя… — сказали Николай и Андроник, ожидая дальнейших слов приветствия.
— …Манчкинленд, а отец — король Николай. — с гордостью произнесли все солдаты.
— Вольно. Почему у нас нет прогресса? — сердито спросил Николай.
— Они используют магию в военных целях, и мы не можем двигаться вперед. — спокойно сказал один высокопоставленный военный.
— Ну и что? — непонимающе спросил Николай. — Мы тоже используем магию в военных целях, к тому же, не забывайте, что вы все теперь неизвестны, вы все как машины для убийства, и ничто вас не остановит.
— Мы не спорим, но вы должны понимать, что эта сила должна применяться в разумных ситуациях, потому что если она будет использована безрезультатно, это будет катастрофа.
— Я король Манчкинленда, я лучше знаю, что такое хорошо и что такое плохо, и, по-моему, вам лучше идти вперед.
— Мы пытались идти вперед, но все их силы направлены на то, чтобы задержать нас. — немного возмущенно сказал один из солдат.
— Их силы и ресурсы не безграничны, в отличие от наших, ваша главная цель сейчас — идти вперед, и если они начнут стрелять в вас, то сделайте так, чтобы, когда вы все доберетесь до их окопов, у них не было ни единого шанса оказать сопротивление. — потребовал от них всех Николай.
— Мы слушаемся наших отца и мать! — уверенно заявили все солдаты
— Война на истощение противника — это твоя новая тактика ведения войны? — с любопытством спросил Андроник.
— Когда ты не можешь быстро победить соперника, лучшее, что ты можешь сделать, это заставить его устать и согласиться на жесткие условия с единственным требованием — не бить его. — уверенно сказал Николай.
— Но это означает только одно. ‐ Ты не сможешь достичь своих первоначальных целей на войне. — спокойно сказал Андроник.
Андроник сразу же после этих слов получил резкий удар кулаком снизу вверх по носу от своего старшего брата Николая. Андроник упал на землю, а Николай поставил ногу ему на голову, слегка придавив.
— Не указывай мне, что я могу, а что нет! Ты слышишь меня, мразь! — закричал Николай, выплескивая весь свой гнев.
— Я слышу тебя! — крикнул Андроник.
— Тогда молчи и иди сражаться за себя и будущих детей независимой Манчкинленда. — приказал Николай и убрал ногу.
— Сейчас. — хмыкнул Андроник, поднимаясь на ноги.
Николай обернулся и увидел, а точнее вспомнил, как маленького мальчика наказывал отец, приговаривая: я уже говорил тебе, что у тебя ничего не получится/знай свое место и так далее. В то же время, когда он это говорил, мальчик превращался во взрослого и всегда молчал. Николай зажмурился, а затем открыл глаза.
— Черт бы побрал эти галлюцинации! — сердито сказал Николай.
— Коля! — позвал его брат. — С тобой все в порядке?
— Да, я в порядке. — уверенно сказал Николай.
— Тогда почему ты застыл, как памятник? — из любопытства спросил Андроник.
— Это не твое дело, и называй меня полным именем. Я не выношу уменьшительных форм. — зарычал Николай, сдерживая ненависть.
— Да, Николай Микалина Ратау-Кодеда четвертый! — решительно заявил Андроник.
— Что ж, в таком случае, полный вперед, к победе за свободу и счастье всех жевунов. — воскликнул Николай, и его крик эхом разнесся по всему Волотскому области.
Все они мчались как один поезд, потому что, как и он, были частью вершины человеческой мысли и ее творений в науке, культуре и магии. В них стреляли, в них бросали бомбы, снаряды и все, что попадалось под руку, например, камни, но они шли, и ничто не могло их покинуть, и все, что попадало в них, либо отбрасывалось в сторону, либо возвращалось к тому, кто это бросал или стрелял.
— Николай?! — удивленно спросила Глинда. В это время она держала в руках винтовку и стреляла по солдатам.
— Глинда, нам не до твоих рассуждений о том, как Николай мог такое сделать, ведь я так хорошо его знал! — громко сказал Фиеро с легким сарказмом в голосе. Глинда часто говорила такие вещи, особенно когда началась война и стало известно о зверствах армии Манчкинленда на оккупированных территориях.
— Я не об этом, просто мне показалось, что где-то вдалеке послышался голос Николая. — неуверенно сказала Глинда.
— Тот самый Николай, в которого ты была влюблена, а он оказался чудовищем, похожим на кокосового краба, и жестоким, как Кесагаке? — с интересом спросил Фиеро.
— Я бы дала ему более короткое название — «волк в овечьей шкуре», но ты правильно передали суть. Глинда похвалила его.
— Может быть, сегодня тот самый день. — неуверенно произнес Фиеро.
— Какой сегодня день? — с любопытством спросила Глинда.
— День, когда ты отомстишь Николаю за его идиотскую, как ты выразилась, политику. — напомнил ей Фиеро.
— О, да, спасибо, дорогой, что напомнил мне об этом. — с благодарностью произнесла Глинда.
Глинда выронила свое оружие и подпрыгнула вверх, отчего взлетела и воспарила над землей, как пушинка, которая приземлилась рядом с Николаем в коленопреклоненном положении, упершись руками в землю. Из земли, на которой лежали руки Глинды, немедленно потек электрический ток цвета Туманной розы, после чего образовался купол из сверхпрозрачного стекла цвета пораженной Звезды. В куполе было всего два человека, Глинда Росато-Есситазионе и Николай Микалина Ратау-Кодеда четвертый, и как бы солдаты Манчкинленда ни пытались разбить стекло, это было бесполезно, потому что оно было волшебным.
— Глинда, это ты? — спросил Николай с некоторым удивлением, он говорил так, словно они были старыми друзьями.
— Да, я Глинда Риккардо Росато-Есситазионе. И что же вас в этом так удивляет?
— Честно говоря, ты меня удивила, я думал, ты никогда не пойдешь на войну из-за боязни испортить свой маникюр. — насмешливо сказал Николай.
— Если ты не знаешь, в последнее время самый популярный цвет в стране Кводлингов — зеленый со всеми возможными оттенками, сейчас я ношу мятный. — с гордостью сказала Глинда и показала на свой костюм.
— Конечно, все это здорово, но зачем ты прилетела ко мне и создала этот купол? — с любопытством спросил Николай.
— Я сделала это ради личной мести и справедливости по отношению ко всем тем, кто погиб в войне, которую ты развязал. — уверенно сказала Глинда и начала снимать верхнюю одежду.
— Ты хочешь подраться со мной? — удивленно спросил Николай. Это его удивило, потому что Глинда всегда славилась своим небоевым характером.
— Да, я вызываю тебя на поединок, победитель решает судьбу побежденного. — спокойно сказала Глинда.
— Я не собираюсь с тобой драться. — гордо сказал Николай.
— Ты боишься проиграть мне, да? — спросила Глинда сердитым и высокомерным голосом.
— Я не боюсь проиграть тебе, но у нас просто разная физическая подготовка, поэтому будет как-то несправедливо, если ты проиграешь мне, к тому же ты девушка. — спокойно сказал Николай.
— Мне плевать на эти условности, я хочу бороться с тобой до победного конца. — сказала Глинда, как будто залаяла по-собачьи. Она полностью сняла верхнюю одежду.
— Ты серьезно? Ты действительно этого хочешь? Подумай, последствия для тебя будут катастрофическими. — он предупредил ее.
— Тогда давайте посмотрим, для кого это будет иметь катастрофические последствия, а для кого нет, вместо того чтобы разбрасываться громкими словами. — настойчиво сказала Глинда.
— Ну, давай. — уверенно сказал Николай и снял верхнюю одежду.
— Что ж, давайте начнем. — решительно сказала Глинда.
Глинда достала из карманов на рукавах своей военной формы два огромных серпа и подбежала к Николаю. Он даже не дернулся, когда она побежала, а когда она подошла ближе, он схватил один из ее серпов и повернул его в другую сторону, отчего она упала.
— Ты не говорила мне, что в этой драке тебе нужно использовать оружие. — сердито сказал Николай.
— А в этом нет необходимости, у нас с тобой бой без правил, так что ты можешь драться чем угодно. — сказала Глинда, поднимаясь на ноги.
— Бой без правил, говоришь. — задумчиво произнес Николай, почесывая подбородок. — Ну, ладно.
Николай достал пистолет и выстрелил в Глинду, но она отбила пулю серпами. Это его смутило, потому что у Глинды, безусловно, была хорошая реакция и скорость, но он даже подумать не мог, что она способна на такое, из-за чего у Николая отвисла нижняя челюсть.
— Что тебя так удивило в этом? — непонимающе спросила Глинда.
— Конечно, прости, Глинда, за то, что я собираюсь тебе сейчас сказать, но женщина, которая рисует котят, и женщина, которая спаслась от пули с помощью серпов, — это один и тот же человек, просто не укладывается у меня в голове. — объяснил ей Николай.
— Знаешь, что у меня никак не укладывается в голове? — спросила Глинда и тут же ответила на свой собственный вопрос. — Человек, который был моим парнем, который прославился своей добротой, остроумием и юмором, и Человек, который развязал войну, носящую характер геноцида, — это все ты, ты Николай.
— Что ж, жизнь часто непредсказуема. — уверенно сказал Николай.
— Почему ты стал таким? — непонимающе спросила Глинда, пытаясь сдержать ненависть и слезы.
— Ты хочешь знать? Тогда сначала победи меня и реши мою судьбу! — сначала Николай говорил спокойно, но потом начал кричать, как дикий зверь.
Николай резко вскочил и начал стрелять в Глинду, которая своими серпами защищала ее от пуль, и приблизился к Николаю, ударив его серпом по левой пятке. Николай упал на колени, а Глинда, не колеблясь, ударила его несколько раз подряд серпами по спине и отбросила от него ружье.
— Знаешь ли ты, в чем недостаток оружия, которое нужно чем-то заряжать, например, пулями и гильзами, в отличие от оружия, которым нужно пользоваться, если у тебя руки из нужного места растут? Оружие, которое нужно заряжать пулями и гильзами, прослужит вам недолго. — говорила Глинда сквозь смех.
— Мне все равно, что ты сказал. — равнодушно сказал Николай.
— И мне все равно, что ты только что сказал, поэтому я прошу тебя сказать мне, почему ты такой, и я, возможно, пощажу тебя под предлогом, что мне тебя жаль. — уверенно сказала Глинда.
— Жалость — редкое чувство для моего отца. — с ненавистью пробормотал Николай.
— Что ты там бормотал себе под нос? — непонимающе спросила Глинда. — Ты что-то говорил о своем отце, не так ли?
— Я сказал, что мой отец никогда не жалел меня, он всегда ненавидел меня. — уверенно сказал Николай.
— Николай, так думают многие люди, но обычно это происходит из-за недопонимания в семье. — спокойно ответила Глинда.
— Тебе легко говорить, ты выросла в семье, где все тебя любят, а я нет, поэтому я ненавидел все, что происходит за пределами моей страны. — решительно сказал Николай.
— Подожди, так получается, что ты устроил все это из ненависти к другим людям, которые живут счастливо, и для того, чтобы таким образом добиться любви своего отца? — спросила Глинда, осознав весь ужас происходящего.
— Для тебя, конечно, это звучит как безумие, но да, и еще, по правде говоря, я решил отдохнуть душой от этой войны и выместить на ней всю накопившуюся ненависть и зло. — сказал он так, словно это было в порядке вещей.
— Ты хочешь отдохнуть и очистить свою душу от ненависти? — спросила Глинда и подумала: Что за чушь он несет?
— Глинда, я буду честен с тобой, я легко мог бы договориться на создание независимого Манчкинленда, и ничего бы не произошло из того, что мы имеем сейчас, но я понял, что война за независимость Манчкинленда — это лучший способ освободить свою душу и разум от ненависти, которая накопилась в тебя. — уверенно сказал Николай.
Глинда была шокирована этими словами. Она не могла поверить, что это правда, поэтому решила спросить его грубым и жестоким голосом, как будто в его голосе звучал металл. — Значит, вся эта война — для того, чтобы избавиться от детских комплексов?
— Можно и так сказать. — смиренно сказал Николай.
— Теперь ты счастлив? — с интересом спросила Глинда. — Десятки миллионов людей страдают из-за тебя, и все из-за тебя!
Голос Глинды звучал так, как у Бориса Ратау-Кодеды, когда он ругал своего старшего сына Николая, когда тот делал что-то не так, пытаясь поставить его в неловкое положение. Николай не ответил ей, а только склонился над ней и положил голову на ее серпы.
— Николай, что ты делаешь? — непонимающе спросила Глинда, сдерживая слезы.
— Убей меня и прекратите мои страдания, но я прошу тебя оставить моего брата и солдат в покое, они ни в чем не виноваты! — взмолился Николай.
Глинда была шокирована его словами, но, собравшись с мыслями, сказала ему. — Твое желание будет исполнено!
Глинда воткнула мох обоими серпами в одно место на шее Николая, рядом с его спиной, и начала рисовать серпами по кругу, тем самым отсекая его голову от туловища. Голова Николая упала на землю, и ее удар прозвучал так, словно на землю упала кочан капусты с прилавка магазина. Глинда Росато-Есситазионе, сделав это и посмотрев на мертвое тело Николая, зашлась в истерическом смехе:
— Я убила его! — крикнул он сам себе и поднял голову вверх. — Ты слышишь меня, брат, он мертв, я убила восточного маньяка!
Солдаты Манчкинленда и Андроник, увидев, что национальный лидер освободительной войны Манчкинов от унижения и рабства в Конфедерации Оз мертв, немедленно начали бежать с поля боя, потому что боялись, что их убьют так же жестоко, и они поняли, что зелье, которое создал Нонсенс, не сработало. После того, как солдаты из Манчкинленда сбежали, а купол вокруг Глинды Росато-Есситазионе и мертвое тело Николая Ратау-Кодеду исчезли, к ней подошел ее муж Фиеро.
— Глинда, что случилось? — встревоженно спросил Фиеро.
— Я убил его и сделал первый шаг к полному уничтожению его тирании, следующий шаг для меня или кого-то другого — убить Нессораза, а третий шаг — оккупировать весь Манчкинленд и освободить — от имперского мышления. — сказала Глинда, ее голос звучал так, словно она была неживой.
— Но как такое возможно? — непонимающе спросил один из высокопоставленных военных. — Мы обстреливаем его пулями, бомбами, а он просто умирает от серпа.
— Я не знаю, как такое возможно, но знаешь, мне даже стало жаль его в конце его жизни. — спокойно сказала Глинда.
— Тебе? Его жаль? — непонимающе спросил Фиеро. Он и подумать не мог, что она способна проявить сочувствие к кому-то вроде него.
— Он вырос в такой токсичной среде, а я даже не заметила этого и не помогла ему вылечиться. — сказала Глинда и заплакала.
— Лучше не оплакивать ничего страшного, пойдем поищем этих убийц и потребуем от них выяснить, что они принимали за неуязвимость. — решительно заявил один из генералов.
После этого приказа от генератора все бросились искать и ловить этих солдат, но не смогли. Тело Николая осталось в стране Кводлингов, но никто не осмелился его похоронить и решили отдать тело. Двадцативосьмилетнего Николая решили похоронить после войны в соборе Святого Бориса.
~
В это же время Эльфаба пролетела на своей метле через страну Оз и оказалась в северной ее части — стране Гилликинов. Она летела над землей, словно птица или чудо технической мысли — самолет, приближающийся к месту, где шли ожесточенные сражения.
— Congelo omnia sicut saxa! — приказала Эльфаба.
Перевод со старого магического языка:
Заморозьте все, как камни!
Все солдаты вдруг засветились цветами влюбленной жабы с точками сигнального черного цвета и застыли, как каменные изваяния. Эльфаба встала на землю и достала свиток, из которого она начала свистеть, и появилась стая крылатых обезьян.
— Ваше превосходительство Эльфаба, что нам делать? — спросила одна из крылатых обезьян.
— Заберите у них все оружие, дайте им лекарства, чтобы они не оправлялись от ран, а затем отправьте их подальше, чтобы они не могли даже прикоснуться друг к другу пальцем. — потребовала от них Эльфаба через свисток.
— Будет исполнено, ваше превосходительство Эльфаба. — сказала летучая обезьяна.
Все крылатые обезьяны принялись за работу, которую им приказала Эльфаба. Она сама принялась расхаживать по окрестностям, восстанавливая растения и жилые здания, владельцы которых спаслись от боевых действий с помощью магии.
— Какая ты замечательная воровка, Эльфаба. — насмешливо произнес знакомый женский голос.
— Кто здесь? — испуганно спросила Эльфаба и начала озираться по сторонам в поисках того, кому принадлежал этот голос.
— Это я, Катерина Краст-Ульф, принцесса и будущая королева страны Гилликинов. — гордо произнесла она, выходя из укрытия в виде стены.
— Катерина? Это ты? — потрясенно спросила Эльфаба.
— Да, я Катерина, а ты моя соперница или нет? — с любопытством спросила она.
— Я твой друг, хотя ввиду войну против всех стран-участниц в Конфедерации страны Оз, но я не собираюсь воевать с тобой, и даже не проси меня об этом.
— Жаль нарушать твои моральные принципы, но тебе придется сразиться со мной. — решительно заявила Катерина и направила на нее свою волшебную палочку.
— Катерина, ты с ума сошла? — спросила Эльфаба, отказываясь верить в происходящее. — Я не собираюсь с тобой ссориться, ты моя подруга.
— И что же вас так возмущает? — непонимающе спросила Катерина Краст-Ульф. — Когда ты объявила войну всей Конфедерации Оз, ты должна были понимать, что война против всех заставит тебя сражаться против меня или Глинды.
— Но ты моя подруга. — пыталась возрозить ей Эльфаба.
— Нессораза тоже была моей подругой, но мы с ней тихо боремся друг с другом. — уверенно сказала Катерина.
— Но я — не она! — гордо заявила Эльфаба.
— Я согласна, что ты не она, но именно из-за тебя нам приходится сражаться не с одним противником, а с двумя, и именно из-за тебя мы не можем победить. — решительно заявила Катерина Краст-Ульф.
— Я сражаюсь не только против вашей страны, но и против других стран, поэтому мне тоже трудно одержать победу. — спокойно сказала Эльфаба.
— Мне все равно, что ты мне говоришь, давай бороться! — Катерина завизжала как зверь.
Из руки Катерины появился призрачный ультрамариново-синий хлыст, который обвился вокруг Эльфабы, лишив ее возможности пошевелить верхней частью тела. Это было чрезвычайно странно и необычно для Эльфабы, потому что она никогда не чувствовала боли от этого, но почему она чувствует это сейчас?
— Этот хлыст сделан из солнечного света, отражающегося в воде. — сказал Фотий с некоторым страхом в голосе.
— И что с того? — непонимающе спросила Эльфаба, пытаясь высвободиться при приближении Катерины.
— А то, разорвать его очень трудно, поэтому тебе нужно найти другой способ освободиться. — объяснил он ей.
— Эльфаба, с кем ты разговариваешь? — непонимающе спросила Катерина.
— Да так, с одним из Богов говорящих животных. — безмятежно ответила Эльфаба и превратилась в огонь.
Огонь был цвета арлекина, очень темного оттенка зеленого, оранжево-тыквенного и флуоресцентно-красного. Он становился все больше и больше, пока не поднялся выше дома, и на нем не появилось лицо Эльфабы.
— Эльфаба, это ты? — в ужасе спросила Катерина.
— Да, это я, и только попробуй использовать что-нибудь против меня, и ты превратишься в жареного цыпленка. — пригрозила ей Эльфаба.
— Даже воду, огонечек? — высокомерно спросила она.
— Даже не начинай, иначе такой мешок, как у тебя, обрекнет на смерть не только меня, но и сотни божественных существ, и больше половины того, что мы используем в качестве заклинаний, никогда не сможем использовать! — кричала Эльфаба, становясь все громче и громче, что заставило Катерину отступить назад, чтобы не пытаться убежать от нее.
— Хорошо, хорошо, Эльфаба, я понимаю тебя, просто успокойся и стань меньше. — настойчиво и с легкой паникой сказала Катерина.
— Ты признаешь свое поражение? — озлоблено спросила Эльфаба.
— Да, я признаю это, только стань меньше! — крикнула Катерина дрожащим голосом.
Эльфаба уменьшилась до человеческого роста и снова стала обычной зеленокожей девушкой. Первое, что удивило Катерину, это то, что от пожара не осталось никаких последствий, как это обычно бывает при больших пожарах. Эльфаба села на свою метлу и сказала, прежде чем улететь.
— Я надеюсь, у тебя нет реваншистских настроений по отношению ко мне. — решительно сказала Эльфаба и улетела.
Эльфаба и десятки тысяч крылатых обезьян улетели из этого места в западную часть Страны Оз — страну мигунов. Катерина Краст-Ульф долго смотрела на это с выражением полного потрясения и ужаса на лице.
— Да, я поступила с ней не лучшим образом за все эти годы. — сказала Катерина и глубоко вздохнула. Это было единственное, что она смогла тогда сказать.
Но Катерина простояла там недолго, после этого она отправилась лечить солдат страны Гилликинов от ран, полученных в результате боевых действий. Жертв было много, но спасти удалось всех.
~
Ополченцы Федеративной Республики Ждунгулитон, разделенные на две части, начали воевать против армии страны кводлингов и страны Гилликинов, которые вторглись в страну мигунов. Подразделение под руководством Ленара Шажатана сопротивлялось черыте дня, а группа под руководством Абдулазиза Торо — два дня. Достижение целей было неопределенным, и трудно сказать, кто победил, а кто нет, но обо всем по порядку:
День первый:
Появление Ленара Шажатана и его отряда на границах страны Мигунов и страны кводлингов вызвало немало удивления и ужаса со стороны обеих сторон конфликта между страной мигунов и страной кводлингов, но солдаты с обеих сторон поставили себя в известность об этом. цель состояла в том, чтобы уничтожить их, но они не сработались, из-за чего большая часть успехов была на стороне ополчения Федеративной Республики Ждунгулитон. За один день в плен попало около пяти тысяч солдат с обеих сторон, примерно вдвое больше погибло из-за того, что большинство солдат сражались друг против друга, и только трое ополченцев погибли и пятеро были ранены.
Часть ополчения Федеративной Республики Ждунгулитон, возглавляемая Абдулазизом Торо, поначалу могла похвастаться только такими успехами, но вскоре все армии гилликинов и мигунов объединились для борьбы с ними. Они оказались в окружении и не могли выбраться из него, и только ожившие игрушки спасли их, а именно они начали уничтожать оружие противника.
День второй:
Это был трудный день для всех. Ленар Шажатан захватил небольшое поселение под названием Шкихот (земля мигунов), и Абдулазиз Торо, осознав серьезные потери среди личного состава, решил капитулировать и сбежал с оставшимися в живых при помощи телепортации.
День третий:
Этот день был очень тяжелым для ополчения Федеративной Республики Ждунгулитон с моральной точки зрения, потому что первый президент Федеративной Республики Ждунгулитон Ленар Шажатан скончался из-за пулевого ранения в голову. Это было очень трудно для всех, но никто не собирался сдаваться.
День четвертый:
В этот день все ополченцы поняли, что им не выиграть эту битву, поэтому они начали создавать портал для телепортации. Но чтобы вражеские солдаты не попросили их пройти через портал, мужчины, в основном молодые, отказались идти и держали оборону всего района города, чтобы все могли безопасно пройти через портал.
Это была не самая продолжительная битва для каждого ополченца Федеративной Республики Ждунгулитон, но она стала очень кровавой и жестокой, изменив сознание ополченцев. У многих из них пропало желание сражаться с врагом до победного конца, но ненависть осталась.
~
Шел уже пятнадцатый день боев с Кводлингами и Гилликинами. В то время король Валентин Бовесте-Берхан-младший и его сын принц Маттиас Бовесте-Берхан сражались с солдатами страны кводлингов. Король Валентин Бовесте-Берхан-младший сражался генератором, а его сын — солдатом.
Битва была головокружительным приключением, после которого начинаешь по-настоящему ценить жизнь. После подписания перемирия, в котором страны кводлингов и гилликинов признали, что это были их солдаты и что они вторглись. Маттиас шел по коридору в сторону палаты, где лежал его отец, получивший серьезные травмы.
— Могу я войти? — спросил Маттиас, постучав в дверь.
— Входи, сын мой. — прохрипел Валентин. — Сестры, пожалуйста, оставьте нас вдвоем.
Медсестры вышли из палаты, оставив их наедине. Маттиас подошел к отцу и сел на стул.
— Ты вырос прекрасным воином и патриотом своей страны. — Валентин Бовесте-Берхан-младший похвалил его гордо.
— Хм, я не удивлюсь, если твои следующие слова будут такими: «в чем я всегда сомневался». — саркастически пошутил Маттиас Бовесте-Берхан.
— …В чем я лично сомневался, потому что думал, что ты станешь таким же, как твой старший брат, но, как оказалось, я вырастил только одного коллаборациониста, и слава Богу, что ты не свой брат, и я прошу тебя быть таким же, как в бою, храбрым, решительным, душой компании. компания будет умной, когда я уйду. — настойчиво спросил Валентин Бовест-Берхан-младший.
— Настоящий лидер — это тот, кто разделяет трудности своих подданных — ты всегда говорил это, когда ругал нас обоих, помнишь? Обещаю, отец, когда я стану королем, я буду таким же, каким был тогда в бою, и даже лучше. — уверенно заявил Матиас Бовесте-Берхан.
— Что ж, старый король должен уйти, а новый должен прийти. — спокойно сказал Валентин. Это была цитата из старой книги о правительстве.
— Что? — непонимающе спросил Матиас Бовесте-Берхан, его слова были непонятны.
— Прощай, сын мой, и да здравствует новый король! — сказал он умирающим голосом и закрыл глаза.
Приборы, которые показывали данные о состоянии короля страны мигунов Валентина Бовесте-Берхана-младшего, начали странно себя вести и издавать звуки. Валентин Бовесте-Берхан-младший стал холодным, как айсберг, а его сын вспотел, как бегущая лошадь.
— Отец! — крикнул Маттиас и схватил его за плечи. — Открой глаза, отец! Не умирай, отец, я не хочу, чтобы ты покидал нас!
Крики, слезы и истерики — это все, через что пришлось пройти Матиасу Бовесте-Берхану, когда умер его отец и король
Мигунов Валентин Бовесте-Берхан-младший от артериального кровотечения. Конечно, у него были очень напряженные отношения с отцом, но он любил его так же, как своего брата-коллаборациониста Флореса Бовесте-Берхана и мать Сильвану. Он далеко не единственный, кто погиб в мясорубке, устроенной странами Гилликина и Кводлинга.
После этого, а именно спустя пару недель, состоялись пышные похороны короля винки Валентина Бовесте-Берхана-младшего, на которых присутствовало много людей из страны винки и из стран, напавших на них, но это были не военные. До того, как Валентин Бовесте-Берхан-младший начал кремацию (процесс сжигания тел умерших людей), когда все бросали в сторону Валентина Бовесте-Берхана-младшего вещи, которые ассоциировались с ним, а также забрали у Валентина Бовесте-Берхана-младшего одну вещь, которая пригодилась бы им в жизни, и сказали несколько слов. пару добрых слов о Валентине Бовесте-Берхане-младшем и о том, как эта вещь может пригодиться им в жизни, и какую роль в этом сыграл Валентин Бовесте-Берхан-младший, его сын, а ныне новый король мигунов Матиас Бовесте-Берхан, взял меч и выступил с речью на публике:
— Мой отец, безусловно, был великим человеком, даже с его недостатками, я беру его меч, которым он защищал свой дом от вторжения страны Кводлингов и страны Гилликинов, он защищал свой дом, и я тоже буду это делать, и в случае даже малейшей угрозы я воспользуюсь этим мечом потому что я король мигунов, и мой долг — защищать свой дом, и, в конце концов, именно этому учил меня мой отец.
После всех религиозных ритуалов, среди которых самым важным было вернуть — отдать (это религиозный обычай, когда нужно вернуть умершему человеку то, что он давал вам при жизни, и забрать что-то, что будет напоминать вам о нем и давать силы двигаться дальше) и слов, тело Валентина Бовесте — Берхана — младшего было кремировано, после чего его прах был развеян над озером Ватн — Матор, куда были выброшены все останки после кремации тел членов королевской семьи. Новый король страны Мигунов Маттиас Бовесте — Берхан прославился своими жестокими законами, реформой полиции и армии, контролем за государственными границами, централизацией власти в одних руках и другими вещами, которыми славятся авторитарные режимы, однако он знал как сохранил лицо и знал, когда стоит остановиться, чтобы страна оставалась свободной.
