Серебристый и Золотой: Встреча с судьбой.

Переплетение нитей судьбы — это сложный узор, который сплетается из множества встреч и решений, предопределяя наш путь, часто непостижимым и загадочным образом.

Гермиона Грейнджер устроилась поудобнее в мягком кресле купе «Хогвартс-Экспресса», и её золотистые глаза задумчиво смотрели на меняющиеся пейзажи за окном. Мимо пролетали зелёные холмы, пасторальные луга, где мирно паслось стадо овец, не подозревая о волшебном поезде, проносящемся мимо. Густые лесные массивы сменялись уютными деревушками, и каждый домик, казалось, хранил свои уютные тайны. Вагон, в который каждый год садились Гарри, Рон и Гермиона, был наполнен шумом и смехом. Вокруг сновали их друзья и одноклассники, обмениваясь летними новостями и впечатлениями. Но в этот раз Гермиона была погружена в свои мысли. Она размышляла о предстоящем учебном годе, о том, как он сложится после войны. Казалось бы, можно выдохнуть, но что-то внутри не давало этого сделать. После войны Гермиона испытывала сложный спектр эмоций. Её сердце было переполнено облегчением и горечью одновременно. Облегчение от того, что долгие годы страха и неопределённости наконец завершились, что они победили, но горечь от потерь и разрушений, которые принесла эта война, не покидала её. Она чувствовала усталость, не только физическую, но и эмоциональную, ведь война оставила неизгладимый след в её душе. В своих мыслях Гермиона постоянно вспоминала события, которые привели к трудному выбору, повлиявшему на жизни многих людей. Она думала о своих друзьях и близких, о том, как война изменила их всех. Она много размышляла о своих родителях, которых она сама защитила, наложив заклятие забвения. Теперь им нужно было восстановить свою прежнюю жизнь и воспоминания. Несмотря на это, Гермиона оставалась сильной. Она понимала, что впереди много работы по восстановлению мира и помощи тем, кто пострадал от войны. Её решимость и желание помогать другим, вера в восстановление справедливости и мирной жизни были непоколебимы, и она была готова внести свой вклад в построение нового, лучшего мира. После окончания Хогвартса она планировала работать в Министерстве Магии, а именно в отделе по борьбе с тёмными артефактами. Но до этого было ещё далеко, сейчас её главной задачей было закончить учёбу и восстановить своё душевное равновесие. Девушку все еще мучали кошмары и сны о войне. Иногда она просыпалась со слезами и в холодном поту. Темные образы из прошлого возвращались к ней в ночной тиши, напоминая о боли и страхе, которые они все пережили. Она видела глаза своих друзей, полные отчаяния, и слышала эхо заклятий, разрывающих воздух в битве за Хогвартс. Обычно после таких сновидений Гермиона чувствовала себя разбитой, с тяжелым сердцем и усталостью в глазах, которую невозможно было скрыть. Её обычная решимость и сосредоточенность казались ослабленными, и она чувствовала, как тяжело возвращаться к повседневным заботам. В её голове всё ещё звучали эхо битвы, и она старалась их заглушить, погружаясь в повседневные занятия. Она знала, что эти сны являются отражением тех тёмных времён, которые они пережили, и что это нормально — искать пути преодоления пережитого стресса. Гермиона пыталась оставаться сильной не только для себя, но и для своих друзей, которые, как и она, старались адаптироваться к мирной жизни после войны. А ещё девушка заметила, что она изменилась: она стала относиться проще ко многим вещам, которые раньше казались ей чрезвычайно важными. Где-то в глубине души она поняла, что испытания, через которые ей пришлось пройти, привили ей новый взгляд на жизнь. Она начала ценить моменты спокойствия и простые человеческие радости. Возможно, Гермиона стала мудрее и научилась не обращать внимания на мелкие неприятности, понимая, что в жизни есть вещи куда более значимые и важные. Гермиону от её мыслей отвлёк раздавшийся шум открывшихся дверей в купе. На пороге стояли Гарри, Рон и Джинни. Видя их вместе, Гермиона не могла удержаться от улыбки. Несмотря на пережитые трудности, они оставались неразлучными, а их дружба только крепла с каждым днём. — Ты видела? — с возмущением начал Рон. — Малфой и его шайка тоже возвращаются в Хогвартс. Гермиона морщинкой на лбу подтвердила его слова. Она действительно заметила Драко Малфоя в компании своих прежних сподвижников, когда проходила мимо на платформе. — Да, видела, — ответила она. — Но Хогвартс — это школа, и она открыта для всех учеников, которые хотят учиться. Даже если это Малфой. Гарри кивнул, соглашаясь с Гермионой: — Важно, чтобы мы не опускались до уровня тех, кто их презирает, и не судили их только по прошлым ошибкам. Возможно, и они изменились. Джинни тоже вступила в разговор: — Мы должны дать им шанс. Мы все заслуживаем второго шанса, не так ли? Особенно после всего, что произошло. Рон несколько неохотно кивнул, понимая, что его друзья правы. Война закончилась, и каждый из них сталкивался с выбором — продолжать носить груз прошлого или же двигаться вперёд и строить новое будущее. Гермиона вздохнула, добавив: — Мы все здесь, чтобы учиться и расти. Хогвартс всегда был местом, где начинается что-то новое, и где каждый может стать лучше. Друзья кивнули в знак согласия, и разговор сменился на более весёлые темы, пока поезд нес их к замку. В купе неподалёку от гриффиндорцев расположились слизеринцы. Драко Малфой краем уха слушал болтовню Панси и Блейза, но его мысли были далеко. В его голове вертелись воспоминания о прошедшей войне, о роли его семьи и о выборе, который ему предстояло сделать. Он чувствовал тяжесть ответственности, которую ему пришлось нести с самого детства, и размышлял о том, как жить дальше, когда мир вокруг кардинально изменился. С одной стороны, фамилия Драко по-прежнему была синонимом чистокровности власти, но он начал понимать, что его личные убеждения и желания могут не совпадать с тем, что от него ожидает семья. Несмотря на то, что Тёмный лорд пал, его семья ничуть не изменилась и по-прежнему придерживалась традиций чистокровных волшебников, особенно это касалось Люциуса Малфоя. Как и многие другие сторонники чистокровности, он не смог смириться с потерей власти и влияния, которое было до падения Волан-де-Морта. Пребывая в Азкабане, мужчина гордо продолжал придерживаться устаревших взглядов. Он мог знать и видеть, что мир вокруг менялся, стремясь к равенству и справедливости между всеми волшебниками, независимо от их крови. Драко чувствовал, что пора выбирать свой собственный путь, отличный от того, который ему задавали родители. Панси что-то говорила о планах на новый учебный год, о вечеринках и социальных событиях, но Драко едва слушал. Его взгляд был прикован к мелькающему пейзажу за окном вагона. Он понимал, что переосмысление своих взглядов и ценностей неизбежно приведет к конфликтам, но в глубине души он уже был готов к этому. Молодой человек был на пороге взросления, и это осознание придавало ему некой неуловимой уверенности в себе, несмотря на все сомнения и неопределенность будущего. — Эй, Малфой, ты нас слушаешь? — Блейз щёлкнул пальцами перед лицом блондина. — Да, слушаю, — наконец пробормотал Драко, встряхивая головой, пытаясь избавиться от далеких мыслей и вернуться к реальности. — Просто задумался, вот и всё, — его голос звучал равнодушно, но в его серых глазах читалось нечто большее, чем просто отсутствие интереса к разговору. Блейз усмехнулся, понимая, что Малфой находится где-то далеко, в своих раздумьях о будущем и прошлом. — Если ты продолжишь молчать, думаю, Панси решит, что ты совсем от нас отстранился, — подначил он, поддразнивая Драко. — Не волнуйся за меня, Забини, — ответил Малфой, придавая своему голосу традиционный холодный и отстранённый тон, который так хорошо знали все в Слизерине. — Я просто размышлял о предстоящем годе в Хогвартсе. Многое изменилось, и, кажется, предстоит ещё больше перемен, — он оглядел обоих своих друзей, пытаясь скрыть свои истинные чувства за маской равнодушия, которая была ему присуща. — Да хватит вам уже, давайте лучше по приезде закатим вечеринку, — воодушевленно предложила Панси. — Вечеринка? — Блейз поднял бровь, но уголок его губ подался вверх, выдавая интерес. — И что ты предлагаешь? Обычное собрание Слизерина или что-то более… открытое? Панси задумалась на мгновение, прежде чем ответить. — Думаю, стоит сделать что-то новое. Мы все изменились после войны, так, может, и вечеринка должна отражать эти перемены? Драко смотрел на Панси, несколько удивлённый её предложением. — Ты что, предлагаешь пригласить кого-то не из Слизерина? — Его голос звучал скептически, но в то же время было видно, что идея не показалась ему совершенно абсурдной. — А почему бы и нет? — усмехнулась Панси. — Возможно, это и будет тем самым шагом к переменам, о которых ты только что говорил, Драко, но только никого-то, а конкретно наш курс, включая гриффиндорцев. — Я правда не уверен, что гриффиндорцы с энтузиазмом примут предложение на вечеринку. Особенно учитывая, что сделали для них наши прекрасные родители, — задумчиво заметил Блейз, качая головой. Драко слегка нахмурился, взвешивая слова Блейза. — Несомненно, это будет непросто. Но, возможно, именно такие шаги помогут разрушить старые предубеждения. К тому же мы не отвечаем за поступки наших родителей, — ответил он, стараясь звучать убедительно. Панси поддержала его: — Правильно, Драко. Мы можем начать с самих себя, показать, что готовы к переменам. Если у нас получится установить новые отношения с гриффиндорцами, может быть, это станет примером для всех. — Тогда давайте сделаем так, чтобы вечеринка была действительно отличной, — с энтузиазмом в голосе продолжила Панси. — Мы устроим что-то, что они не смогут отвергнуть. — Идея хорошая, — Блейз кивнул, размышляя над предложением Панси. — Ну что ж, это определённо сделает наш последний год в Хогвартсе более запоминающимся, — он посмотрел на Драко, ища поддержки. Драко медленно кивнул, понимая, что такая вечеринка может стать символом нового начала не только для него, но и для всех, кто был затронут войной. — Ладно, — сказал он наконец. — Сделаем эту вечеринку. Но только давайте постараемся, чтобы она не превратилась в полный хаос. — Когда ты хочешь устроить вечеринку с гриффиндорцами, Пэнс? — Не сейчас, дайте мне немного времени, чтобы выяснить обстановку, — ответила Панси, казалось, она уже начала строить план в голове. — И нужно все тщательно продумать, чтобы все было идеально. — На мне тогда огневиски, — глаза Блейза хитро сверкнули. — Вот и чудно, — девушка хлопнула в ладоши. Блондин лениво потянулся и произнёс: — Пойду покурю, — Блейз накинул рубашку поверх футболки и встал, следуя за Драко. — Я с тобой, — бросил он, поглаживая ткань рубашки. — Нужно немного свежего воздуха после всех этих планов. Они вышли в тамбур поезда, сюда никто не заходил, поэтому они не парились, что их кто-то заметит. Драко достал из кармана пачку сигарет и предложил одну Блейзу. Тот кивнул, принимая огонь от колдовской спички, которую Драко зажёг ловким движением пальцев. Они стояли в молчании, позволяя дыму сигарет смешиваться с прохладным вечерним воздухом, который проникал сквозь небольшое открытое окошко. В голове у каждого были свои мысли, но общее напряжение, связанное с предстоящим школьным годом и планируемой вечеринкой, их объединяло. После нескольких минут молчания Блейз заговорил: — Ты думаешь, все пойдёт гладко? С вечеринкой, я имею в виду. Драко медленно выдохнул дым, прежде чем ответить. — Слишком много переменных, чтобы быть уверенным. Но мы должны попробовать. Это в наших интересах — начать новую жизнь после войны. Блейз кивнул, выглядевший немного утешенным словами Драко. — Правильно. Время старых ссор должно уйти. Мы можем это сделать… должны. Закончив курить, Драко выбросил окурок в окно, где он разлетелся искрами и погас. — Пойдём обратно, — сказал он. — Нужно одеться, мы подъезжаем. Они вернулись в купе. Панси и её вещей уже не было, ждать их она не стала. — Я всё хотел спросить, но не было подходящего времени, ты давно расстался с Пэнс? — поинтересовался Блейз, натягивая мантию. — Я как-то поинтересовался у неё, но она отказывается говорить об этом. Драко поднял бровь, слегка удивленный вопросом Блейза, но быстро взял себя в руки, чтобы сохранить привычную холодность. — Да, несколько месяцев назад, — спокойно ответил он. — Неудивительно, что она не хочет обсуждать это. Расставание было… непростым для обоих. Блейз кивнул, понимая, что сейчас разговор на эту тему лучше оставить на потом. — Мы сумели сохранить дружбу. Эти отношения изначально были обречены на провал. Мы просто искали утешение друг в друге. Это не было любовью. Мы оба нуждались в поддержке, и это сблизило нас, но когда трудности отступили, стало очевидно, что мы не стремимся к одному и тому же в жизни. Сохранить дружбу оказалось сложнее, чем мы думали, но, серьёзно поговорив, нам удалось это сделать. Блейз благодарно кивнул Драко за разъяснение ситуации, ему стало спокойнее. Друзья вышли из вагона, и сразу же их легкие наполнились свежим воздухом, пропитанным ароматами раннего вечера. Драко почувствовал, как каждая клеточка его тела откликается на эту чистоту и прохладу. С каждым глубоким вдохом его разума освобождался от накопленной усталости. Тревоги и переживания словно отступали, уступая место спокойствию и внутреннему покою.