И ничего, кроме правды

- Мать моя Кряква, - абсолютно несчастная интонация Скруджа заставила его семью вскинуть брови в удивлении, - это определенно не то, с чем я готов сейчас столкнуться. - Что случилось, дядя Скрудж? – Билли перевел растерянный взгляд с особняка, на который уставился дядя Скрудж, обратно на самого Скруджа. Тот издал короткий страдальческий вздох. - Голди, - коротко ответил он своим привычным образом, но (Билли сочувственно поморщился) проклятый артефакт заставил его продолжить, - она нагрянула в гости, и ни за что не упустит шанса потрепать мне перья, пока я в уязвимом состоянии. Скрудж указал тростью на окно своего кабинета, которое было открыто, и, зная, куда смотреть, Билли смог увидеть золотоволосую фигурку, уютно устроившуюся на подоконнике. Из машины наконец вывалился Зигзаг, доставая последнюю сумку с сокровищами и некоторыми припасами. Он был уверен, что произошло что-то странное, пока его не было, но Вилли отмахнулся от него, когда он спросил. Не привыкший настаивать Зигзаг пожал плечами и доставил всех уток обратно в Дакбург. Последними его обязанностями на сегодня были поездка до особняка мистера МакДи, которую он очень удачно завершил, всего лишь слегка задев фонтан правой фарой, и получение зарплаты за этот месяц! Часть из нее, конечно, пойдет на покрытие всех аварий за этот самый месяц, но это было нормально! Зигзаг, счастливо насвистывая веселую мелодию, прощально взмахнул рукой, садясь обратно за руль. - До свидания, мистер МакДи, ребята! Если что, зовите! Мистер МакДи, вы знаете, где меня найти! Он сверкнул широкой искренней улыбкой, и его работодатель глянул на него через плечо, изменяя своей привычке просто взмахивать крылом на прощание. - Конечно, знаю, Зигзаг. Я знаю, что всегда могу на тебя рассчитывать, ты… Взгляд мистера МакДи стал странным, когда он вскинул руку и крепко зажал клюв сбоку, словно у него заболел зуб. Ой! А вдруг у него правда болит зуб? Тогда нужно ехать в больницу! Зигзаг высунулся из окна автомобиля. - Мистер МакДи! Вам нужно к зубному? На него посмотрели сердито. Зигзаг моргнул в ответ. - Нет, мне не нужно к зубному, Зигзаг, - мистер МакДи убрал руку от клюва и снисходительно улыбнулся, - ты свободен на сегодня. Зигзаг широко улыбнулся и снова помахал рукой. - Тогда до встречи! Билли взмахнул ладонью, сочувственно поморщившись, когда Зигзаг левым колесом прокатился по какому-то явно дорогому декоративному кусту. Хм. Зигзаг очень хороший парень, безусловно, он прекрасный и честный друг, пусть иногда и немного наивный… Но разве дяде Скруджу не было бы выгодней иметь профессионального водителя и/или летчика? Пусть бы им пришлось платить больше за их отточенные навыки, но это было бы явно дешевле, чем покрывать все разрушения, которые приносил Зигзаг одним своим присутствием. Он стал причиной восьми несчастных случаев за последние три месяца и разбил шесть чужих автомобилей. И дважды так сильно разбивал лимузин дяди Скруджа, что его приходилось по частям собирать заново. Он вел специальную табличку со всей этой информацией. Билли любил держать факты в структурированном порядке. Поправив кепку, он сощурился, глядя на спину дяди, который что-то говорил Поночке. А ведь они теперь могут выяснить все, о чем когда-либо задумывались, все, что когда-либо считал нужным скрыть от них дядя Скрудж… Он вздрогнул, осознав ход своих мыслей. Перья на руках взъерошились, и он поспешил их пригладить, пока никто не заметил. Он был тем, кто отговорил остальных приставать к дяде Скруджу еще в самолете! Он был тем, кто сделал выговоры братьям за их неуемное любопытство! Он был тем, кто осадил Поночку! А теперь он сам задумывается о допросе. Билли встряхивается, оправляя футболку. Уязвимое положение, в котором оказался дядя Скрудж, само пробуждало все их любопытство, даже если Билли не считал это правильным. Но такой шанс выпадает так редко! Так, что… - Билли! Прием, Земля? – лицо Дилли так резко оказалось перед его собственным, что Билли вскрикнул, шлепая крылом по щеке брата, - эй! - Прости! – тут же поспешил извиниться Билли, поднимая руки перед грудью и невинно глядя на братишку, - я задумался! - Придурок, - буркнул Дилли, потирая клюв, но не обижаясь на самом деле, давно привыкнув к частому впадению брата в задумчивый транс, - не тормози, все уже ушли. Билли действительно увидел, что остальные уже стояли на крыльце особняка, и кивнул Дилли, бегом догоняя родню. Чем-то лениво возмущающийся Дилли не спеша двинулся за ним. *** Поночка еще в самолете осознала, что они с Билли единственные, кто пытается оградить дядю Скруджа от настырных вопросов Дилли и Вилли. В тот момент, когда спокойный Билли взорвался, обругав своих близнецов, она поняла, что остальные воспринимают это как игру, приключение. Что ж, она сначала тоже, но в какой-то момент она осознала весь ужас ситуации и про себя поклялась защитить дядю Скруджа всеми силами! Именно поэтому сейчас она, свернувшись неудобным клубком, замерла в вентиляции над кабинетом, где Голди О’Гилт внаглую копошилась в ящиках стола дяди Скруджа, легко вскрывая замки отмычками и тихо посмеиваясь про себя. Поночка нахмурилась. Она не знала, сколько еще ей придется провести здесь, но не была намерена отступать. Изо всех сил стараясь не вызвать подозрений бабушки, она сбежала с кухни как можно быстрее, тайком ныряя в вентиляцию и по выученным путям пробираясь к кабинету. Дядя Скрудж, напротив, изо всех сил откладывал встречу со своей бывшей... Просто бывшей. Во всем. Внизу хмыкнула Голди, разглядывая какие-то записи. Затем она встала, лениво потянулась, обошла кабинет по кругу, неторопливо проводя пальцами по каждому трофею в комнате. С каким-то осуждающим вздохом она покачала головой и скользнула за неприметную дверь, где находилась ванная. Поночка позволила себе вздохнуть чуть громче, не боясь быть раскрытой. Эх, в вентиляции становилось все менее удобно с каждым годом! - Мисс Вандеркряк? Совершенно молча Поночка выполнила мощный правый хук, проходя кулаком прямо в призрачную собачью морду. - Ой! – свистяще прошептала она, округляя глаза и прижимая руку к груди, - Дакворт! Прости, ты меня напугал! - Что вы здесь делаете, юная леди? Старый пес чуть наклонил голову в сторону, безмятежно разглядывая ее. Смешинки блестели в прикрытых глазах. Поночка наклонила голову к плечу, копируя его жест. В целом она могла спросить то же самое. Дакворт выглядел смешно! В вентиляцию помещалась только его призрачная голова, все остальное тело зависло в воздухе снаружи, полностью выдавая его присутствие. - Защищаю дядю Скруджа, - она на мгновение замолкла, но это был Дакворт. Ему можно было доверять больше, чем себе. Она знала это! - на нем сейчас артефакт, который заставляет его говорить правду, и он не может его снять, и мы с Билли вроде как договорились, что постараемся защитить его от лишних вопросов, но тут просто Голди, и это будет очень нехорошо… Дакворт неожиданно исчез, и Поночка замерла, услышав, как открылась дверь в кабинет. Дядя Скрудж пришел! Она вздрогнула, когда ощущение холода прошло по ее плечу, и тихий-тихий потусторонний голос зашептал на ухо: - Я позабочусь о них. Идите, мисс, ваша бабушка волнуется. Поночка улыбнулась и медленно попятилась прочь, скрываясь во тьме вентиляции. Что ж, Дакворту можно было довериться, а она действительно была очень голодна! Дакворт проводил оперативно исчезнувшую мисс Вандеркряк взглядом, а затем невидимым призраком покинул вентиляцию, замирая в темном углу кабинета, спокойным взглядом рассматривая своего хозяина. О, он был рядом слишком много лет, чтобы не заметить знаки. Он был еще щенком, когда его дядя, работающий в этом самом особняке, привел его сюда и указал на старого селезня, сердито кричащего на какого-то несчастного доставщика, прикрывающегося от него бумагами. Мгновение спустя селезень резким взмахом опустил руку, и Дакворт вздрогнул, ожидая, что доставщика ударят, но крыло опустилась на бумаги мягко, очень мягко, резким движением выводя подпись невесть когда и откуда взятой ручкой. - И не появляйся больше на моем пороге, олух, - с ярким шотландским акцентом фыркнул селезень, пихая сияющего счастьем доставщика в плечо тростью. Дакворт тогда цеплялся за дядин фрак одной рукой, с приоткрытым ртом глядя на сердитого селезня, который дождался, пока доставщик, спотыкаясь о порог, исчезнет за дверью, а затем неестественно громко и совершенно некрасиво расхохотался. Дядя опустил руку ему между ушами, и Дакворт вздрогнул. Так смеялись беззаботные моряки в порту после хорошего улова, так смеялись безработные бродяги, получившие цент за какую-то дрянную часовую подработку. Так не смеялись самые богатые селезни в мире. Он замер, когда селезень подошел ближе, двигаясь очень грациозно как для своего вида, так и для возраста. Дакворт был щенком, но селезень был до смешного низок, возвышаясь над ним всего на голову, и глаза его за стеклами очков сияли так заразно, что удержаться от наклона головы и заинтересованного поднятия ушей Дакворт не смог. Селезень усмехнулся ему, внимательно посмотрел на его дядю, смешно запрокинув голову назад, так, что шляпа почти свалилась с его головы. Увлеченный движением длинных перьев-бакенбард, Дакворт не сразу понял, что в какой-то момент заговорили с ним. - Жду тебя на работе через десять лет, малыш, - селезень еще раз ухмыльнулся ему, и Дакворт почувствовал умиротворение, отчего-то зная, что вся его жизнь в этот момент сложилась самым лучшим из всех возможных образов. Так Дакворт познакомился со Скруджем МакДаком. Получив первую и единственную работу в жизни, Дакворт провел рядом со своим хозяином всю свою жизнь, и эти шестьдесят лет не прошли даром. Он не гордился тем, что знает Скруджа Макдака лучше, чем его семья, но он знал, что это так. Он видел взлеты и падения, он собирал кровавые обломанные перья по всему дому, он под угрозой увольнения впихивал в выкрикивающий хриплые ругательства клюв лекарства, слыша на следующий день сердитое «спасибо». Он профессионально изучил медицинскую помощь, не тратя ни цента на обучение, имея при себе выступающего манекеном для тренировок бесстрашного хозяина-искателя приключений, он читал до рассвета книги вслух, когда его хозяина мучила бессонница, находя себя укрытым пледом после того, как сон все-таки одерживал над ним победу, но никогда не слышал за это упрека. Он ложка за ложкой заливал в отказывающееся глотать горло безвкусный суп в попытках сохранить жизнь старому селезню в тот потерянный год, наполненный тишиной и отчаянием. Он не пытался восполнить потерю всей семьи, потому что он не был семьей, но он был рядом, когда неуместный громкий и некрасивый смех перестал звучать, был рядом, когда трость перестала быть частью имиджа и стала необходимостью. Был рядом, когда на мгновение тень того, еще смеющегося и не одинокого селезня вновь мелькнула среди тусклых перьев при виде золотых волос и зеленых глаз. Он дышал размеренно, когда голова старого усталого селезня прислонилась к его животу после очередного ножа в спину от воровки О’Гилт. Невидимым призраком зависнув в темном углу кабинета, Дакворт уставился на выскользнувшую из ванной утку, намереваясь сделать то, что должен был сделать много лет назад. Смерть лишь ненадолго отлучила его от привычных обязанностей, но он оставался дворецким этого дома и слугой своего хозяина. Выносить мусор из дома было одной из его любимых задач. - Скруджи, - тонко улыбнулась Голди, - скучал по мне, старый денежный мешок? Пальцы Скруджа сжимают трость до дрожи, он смотрит устало и побежденно, не готовый сражаться в настолько уязвимом состоянии. - Скучал, Голди. Она закрыла клюв, опешив на миг. - Прежде, чем ты что-то скажешь, Голди. Мне жаль, но я действительно не в состоянии участвовать в твоих играх. Я под влиянием отвратительного артефакта, и совершенно не хочу разговаривать. Дакворт дал ей возможность. Правда, серьезно, он пообещал себе, что исчезнет, если она согласится не допрашивать уязвимого мистера МакДака и просто проведет с ним несколько часов в умиротворении. Так, как иногда мечтал его хозяин, разглядывая старые письма и фото. Но, конечно, она взяла это и швырнула в стену. - Что за честность, Скруджи? Неужели ты меня больше не… И Дакворт взрывается. Он издает яростное потустороннее рычание, чувствуя, как привычное телосложение скручивается и растягивается в чудовищную демоническую форму. Не давая ни мгновения на размышления ни себе, ни двум уткам, он с кипящей яростью кидается вниз, смывая нахальную девку потоком магии, порожденной его потребностью защищать. Она вопит, пока он тащит ее через измерения и тени из особняка, прочь, прочь, прочь отсюда. Вышвыривая ее с территории, прямо за забор, он ни секунды не заботится о ее мягком приземлении, и она издаёт болезненное кряканье, встречаясь с твердой землей. - Какого?! Она в ярости, ее голос повышается на октаву, но Дакворт загоняет собственные пылающие эмоции под замок, почти насмешливо возвращаясь к невинному голубому свечению, ловко принимая привычный собачий облик. Он поправляет не шелохнувшийся фрак просто ради того, чтобы разжечь больше ярости на ее лице. Однако Голди делает два вдоха и выглядит почти спокойной, ловко поднимаясь с земли, словно она сама прилегла туда несколько минут назад, чтобы отдохнуть. - Дакворт, старый пес. - Голди О'Гилт. Он воздерживается от иных титулов, которых у этой утки скопилось немало, и ее клюв на миг делает странное выражение, которое он может прочитать как раздражение. Он ухмыляется краем рта, полностью признавая свою заслугу в этом. - Не думала, что ты вернешься. - Мне хотелось сказать то же самое о вас, миссис. Он знает о том браке ради выгоды, он знает, что они с мистером МакДаком никогда не разводились, и он точно знает, что ее нестерпимо раздражает титул "миссис". Она закатывает глаза. - Ну, что же не так со Скруджи, старина Дакворт? Уж ты-то, любимый дворецкий, должен знать, в чем дело. Она смотрит нахально, изогнув свое утиное тело ради выгодного ракурса и положив крыло на талию. Дакворт невпечатленно моргает. Даже если бы его привлекали утки, то уж точно не эта конкретная плутовка. Он явно доносит до нее свой сигнал, и Голди скрещивает руки на груди. - Некоторые тайны должны оставаться тайнами. Доброго вечера в Дакбурге, - он кланяется, старомодно пряча одну руку за спину, а другую кладя на грудь. Он разворачивается и идет в сторону особняка. Он не чувствует ногами земли, но он хорошо научился имитировать твердый шаг. Однако он не отказывает себе в удовольствии раствориться в невидимости, замирая на месте и наблюдая. Дакворт знает, чего от нее ожидать, и почти надеется, что она его не разочарует. Что ж, она этого не делает. Через несколько мгновений после его ухода она делает рывок, забираясь на тяжелый металл ворот, собираясь пролезть на чужую собственность как воровка, которой она и была, и Дакворт позволяет себе выпустить ярость наружу. Потоком тьмы и холода он сбивает ее с ворот, прижимает к земле и рычит. Рычит так яростно и громко, что она прижимает руки к ушам, ревет так первобытно и защитно, что едва слышит тонкое «прекрати!» несмотря на то, что череп его демонической ипостаси прижат ко лбу воровки. Он останавливается так же резко, как и начал, и звенящая тишина окружает оглушенную утку на земле и зависшего в метре над ней призрака старого поместья, снова принявшего облик пса. - Доброго вечера в Дакбурге, - повторяет он и знает, что донес послание как никогда ясно. Когда ты простой дворецкий, у тебя нет никакого влияния. Когда ты дворецкий мистера Макдака, ты обладаешь определенной властью. Когда ты мертвый дворецкий-демон Скруджа Макдака, привязанный к нему самыми искренними эмоциями, с твоим мнением приходится считаться каждому. Не оборачиваясь на все еще ошеломленную утку, Дакворт ныряет в тень, стремительным потоком магии проносясь в кабинет мистера Макдака. Старый селезень сидит в своем высоком кресле, разглядывая разворошенные бумаги и раскрытые ящики, но поднимает голову, когда холод призрака появляется в помещении. - Дакворт, - короткий клюв изгибается в едва заметной улыбке, - я думаю, это было несколько грубо? Дакворт висит в нескольких сантиметрах над полом, но его лапы действительно выглядят как лапы – мистер Макдак некоторое время назад попросил его не демонстрировать призрачный хвост по возможности. Всегда исполнительный и знающий натянутые отношения между хозяином и проявлениями магии, он безукоризненно следовал этой просьбе. - Ничуть, сэр. Вам нужен отдых после путешествия. - Я… - мистер Макдак хмурится, потирая левое запястье, на котором ехидно блестят золотые змеи, встает из-за стола и почти осторожно приближается к нему. Дакворт не отступает, ожидая продолжения, - думаю, я хочу сказать «спасибо»… Прежде, чем его хозяин скажет еще что-то смущающее и абсолютно лишнее – он знает, он все это знает, он был рядом шестьдесят лет и пробудет еще столько же и больше, пока не придет срок готовить встречу с хозяином уже в загробном мире – Дакворт материализует в лапе призрачную метелку из пушистых перьев. - Сэр, вы действительно хотите сейчас начать задушевный и тревожащий вас разговор, который скорее всего вывернет вас наизнанку и заставит избегать окружающих несколько дней? Мистер Макдак моргает, глядя на него снизу вверх – и разница почти незаметна, но Дакворт опускается на оставшиеся несколько сантиметров, точно зная, под каким углом на него должны смотреть внимательные черные глаза, и неожиданно все становится так правильно, что уголки его рта изгибаются в легкой улыбке, и его хозяин скрипуче смеется в ответ. - Ничуть. Абсолютно точно не хочу. За эти сутки я пережил столько «ненавязчивых» попыток вытащить из меня что-то эмоциональное, что я как бы забыл, что тебе этого не нужно. - Да, сэр. Дакворт снимает цилиндр с головы Скруджа и сосредотачивает свою магию на невесомых перьях призрака своей любимой щетки, стряхивая налипшие пылинки и песчинки. Они стоят в тишине где-то долгую минуту, и слышно только дыхание старого селезня, но ничего в этом не кажется странным – Дакворт всегда был тихим, как призрак, задолго до смерти. - Спасибо, - все-таки говорит его хозяин, когда Дакворт возвращает безупречно чистый головной убор ему на макушку. Дакворт знает, что он благодарит за цилиндр, но все равно улыбается чуть более широко, делая шаг назад и указывая лапой на дверь. - Пора готовиться ко сну. Вы устали.