Проснулась я с ужасной болью в правой руке. Капец блин спасибо, всю свою жизнь об этом мечтала. Хотя, если судить с тем, какие ранения я получала на поле боя, это ещё цветочки. Открыла глаза я из-за шума в палатке. Повернув голову, я заметила как все сидели у костра, да даже родители были тут. Заметила моё пробуждение мама и подскочила ко мне, обнимая.
— Доченька моя! Благодарю тебя, Великая Мать, благодарю, что оставила мне моё дитя! — Сквозь всхлипы произнесла мать. Она всегда была так со мной, все-таки я её первая дочь, как и первенец можно сказать, а я была и не против, я её тоже очень сильно люблю.
Не успела сказать что-то маме, как папа сел возле неё и положил руку мне на плечо.
— Мы так за тебя переживали дочь. Никому не удавалось выжить, после встречи с танатором. Ты молодец, — стоп, меня сейчас похвалили?.. Или мне это просто послышалось? Отец меня хвалил только в глубоком детстве, когда я охотилась на рыб и охота прошла успешно.
Когда родители отошли от меня и я смогла встать, подбежали и остальные. Первый подорвалась малышка Тук, обнимая мою ногу, Ло’ак с левой стороны, Нетейам с правой, Кири спереди. Рифовые же ждали, пока отойдёт семья и тоже подошли обнимать. Кроме него. Кроме Аонунга.
— Подождите, задушите сейчас, — сказала я с хрипотцой — в горле пересохло. Прокашлявшись и проглотив слюну, я спросила. — А кто меня донёс до палатки? И кто спугнул зверя? — все молчали, а старший рифовый, после моих вопросов, выбежал, как будто в шатре был пожар.
Отец, прокашлявшись, ответил:
— Тебя Нетейам до палатки донёс. Тебе нужно отдохнуть, для тебя тренировки закончены. Вместо тебя гостей будет тренировать Икей. — сказал отец. Я, конечно, была в шоке.
— Отец, почему он? Я в состоянии тренировать других. Я лучший стрелок из всех девушек, я справлюсь, пап. — Я была в отчаянии. Почему именно Икей? Да, он хороший таронью. Да, местный вор сердец у всех девушек в клане. Но почему?
— Я всё сказал! Рана должна зажить, тебе нельзя напрягать руку. И, возможно, на эти дни ты не полетишь в институт, — сказал, как отрезал, отец. Все, кроме мамы, были в шоке и растерянности.
— Что?! Как это не полечу? Это всего лишь маленькие царапины, быстро заживут, это не проблема, — врала. Царапинами это назвать было нельзя — след от глубоких царапин оставят шрамы на долго, может и на всю жизнь.
— Ты могла вообще лишиться руки, могла бы ей вообще не двигать! Я всё сказал! Если всё с ней за оставшееся время будет нормально, ты сможешь полететь. Всё, разговор окончен. А вы, — он посмотрел на братьев с сестрой и на рифовых. — Отправляйтесь на тренировки и занятия. Кири, бабушка занята, поэтому возьми Цирею на тренировку к братьям, присмотри за ними, чтобы всё было нормально, — после этих слов он вышел из моего шатра, мама следом и остались одни дети.
Я стояла в отчаянии и смотрела в одну точку, где были глаза отца ранее. Со спины подошёл Тейам и обнял за плечи.
— Мне жаль, Райа. Правда. Мы будем надеяться, что с твоей рукой всё будет в порядке, — сказав это, он вышел, следом за ним вышли и все, я осталась одна.
Вернувшись в гамак, свернулась в клубок, обнимая себя хвостом, так и уснула.
***
— Как думаете, с ней всё будет в порядке? — Задала вопрос рифовая — она очень сильно переживала за свою подругу. Когда Цирея узнала, что случилось с ней, она плакала и смотрела, как тсахик шаманила над своей внучкой.
— Конечно она будет в порядке, — сказал Икей и выпустил стрелу в дерево, показывая Аквею, как правильно стрелять. — Она неслабая, всё-таки лучшая охотница, среди девушек. И не только охотница, но и красотка, — последнее предложение он произнёс более тихо, но братья Салли всё слышали. Икей хоть и имел статус красавчика и
лучшего охотника, но сам он На’ви гнилой. Репутация у него плохая, красивый снаружи, а внутри урод редкостный. Всегда ухлестывает за их сестрой.
— Согласен, — подал голос Аонунг, стоя рядом со старшим Салли. — Она храбрая, сильная, умная. Она обязательно поправиться быстро, не грусти, сестрёнка, — сказал это и на него повернулись все, а Ло’ак прожигал его взглядом.
Ло’ак ненавидел этого парня, он издевался над ним, над его сёстрами. На островах он оставил его одного, где он чуть не погиб, в институте откровенно издевался над его старшей и любимой сестрой. А сейчас он её расхваливал. Что-то с этим На’ви не так. Ло’ак это видел и чуял.
— Видимо, мы с тобой ещё не знакомы, я Икей, лучший охотник среди парней.
— После нас, — сказали в один голос двое сыновей вождя.
— Конечно, — словно выплевывая, сказал охотник смотря на лестных. — А, я так понимаю, ты Аонунг. Тот кто спас нашу принцессу, и никогда ей этого не скажет, — играет с огнём Икей.
Ладони Аонунга сжимались в крепкие кулаки, которые так и чесались. Этими кулаками хотелось проехаться по лицу этому нахалу. Но он держался, зная, что если завяжется драка, то он ещё сильнее отдалиться от лесной девицы, которая ему запала в душу.
— Да, это я. А, я так понимаю, передо мной стоит гнильцо. Снаружи красавец, а внутри урод редкостный, — не с улыбкой он это сказал, а со звериным оскалом.
Все переглядывались между собой. Ротхо уже стоял за Аонунгом, чтобы в случае чего остановить своего друга. Кири и Цирея встали с корней огромного дерева, чтобы оттаскивать парней друг от друга.
Между этими двумя метались искры, гром и молнии. Руки друг у друга сжимались в твёрдые кулаки.
— Икей, отошёл на приличное расстояние, живо! — сквозь зубы сказал Нетейам. Он мог всё вытерпеть. Оскорбление в свою сторону — да. Но в сторону своих друзей и семьи — никогда. Он всегда будет для них щитом, подушкой безопасности. Всегда будет их защищать.
Он старший, он должен за всеми следить и защищать.
— Поучись следить за словами, сын оло’эйктана, — сказав это Икей, ткнул пальцем в грудь старшего, на что ему тут же прилетел кулак. Кулак Ло’ака. Икей отшатнулся, держа ладонью нос, из которого текла струйка крови.
—
Только попробуй ещё раз кого-нибудь тронуть, сразу же получишь, урод, — прошипел сквозь зубы младший Салли.
Икей лишь обнажил клыки и бросился на Ло’ака с кулаками. Нетейам лишь усмехнулся и полез в этот комок, отдирая брата от другого парня. У Ло’ака была лишь разбита губа, а у Икейа были разбиты нос и губа, фингал под глазом. В целом, ожидаемо. У младшего рука тяжёлая, в прочем, как и у Нетейама и Анурайи. Остальные же переглядывались. Аквей держал лук в руках, девочки охали и ахали, а Ротхо держал Аонунга, потому что знал, что тот тоже полезет с кулаками. Он видел, как его раздражал этот тип.
Икей просто поднялся с травы и ушёл к икранам, с позором улетая к Дереву-Дому. Кири же подошла к брату, осматривая повреждённую губу и достала мазь из своей сумки. Обработав губу, все продолжили тренировку, как будто ничего и не было, не было гадких словечек со стороны оппонента, потасовки. Но всё равно, какое-то гадкое предчувствие было у каждого внутри. Особенно у Аонунга. Будто что-то произойдет и явно что-то не хорошее.
***
Проснулась я от запаха трав, а это значит, что пришла бабушка с перевязкой. Открыв глаза, мои догадки подтвердились. Бабушка сидела возле костра и делала мазь, что-то наговаривая себе под нос.
— Привет, бабушка, — сказала я, привстав на один локоть, потому что если бы я встала на два, то было бы очень больно.
— Привет, давай руку. Перевяжу её и продолжишь спать, тебе нужно много сил, чтобы рука опять работала. — сказала Тсахик и протянула ко мне руку.
Я подалась махинациям и села напротив неё спиной. Через время к нам пришёл дядя Норм в виде аватара и Макс с кислородной маской.
— Как наш боец? — с насмешкой спросил учёный-аватар, смотря в монитор.
— Лучше не бывает, дядя Норм, а когда моя рука заживёт, два дня хватит? — с надеждой спрашиваю я, потому что если нет, то я умру тут со скуки.
— Сами не знаем. Нам надо посмотреть, а потом тебе скажем. Тсахик, мы можем забрать Анурайу к нам в модуль? — поприветствовав Тсахик, сказал Макс Патель. У него не было аватара, да и не нужен вроде, я как-то спросила у него, почему. Он только сказал, что ему и без него хорошо.
— Хорошо, я всё равно уже закончила, — сказала Тсахик и собирать стала миски с травами.
Поднявшись я пошла за учёными. Так как надо было спускаться, меня взял на руки Норм и мы без происшествий добрались до модуля.
— Так, проходи в ту комнату и положи руку на стол, — сказал Макс, садясь за мониторы, а Норм-аватар стоял с планшетом в руках.
Я зашла в комнату. Она была вся белая, напротив меня было окно, где можно было увидеть учёных. Положив больную руку на стол, я ждала минут пять наверное. Потом мне сказали, что могу подойти к ним.
— Ну что ж, больная, с рукой всё в порядке, мышечная ткань не повреждена, все хорошо. Только шрам останется на память, — сказал дядя Норм, я лишь кивнула и вышла из модуля, направляясь обратно в свой шатёр.
На пути мне попадались разные на’ви, кто-то спрашивал: как рука? Болит не болит? И прочее. Кто-то говорил, что я молодец, что смогла выжить и остаться с носом. Кто-то соболезновал, что так случилось.
Почти подойдя к шатру, я заметила икрана Икейа и вместе с ним прилетели, а вот других я не видела. Решив узнать в чем дело, я подошла к нему.
— Икей, в чем дело, где остальные? — спросила я, стоя, и ждала, когда он на меня посмотрит. И лучше бы он этого не делал — всё его лицо было побито. — О, Эйва, что случилось? Пошли немедленно к тсахик, — с ужасом на лице я потянула побитого парня к шатру целительницы левой рукой.
— Это Аонунг меня так, — прохрипел охотник сзади меня. Что? Аонунг? Почему, зачем он так с ним? Нет, я конечно знаю, что он вспыльчив, но, чтобы так побить. Уму не постижимо.
— Что произошло-то, можешь рассказать нормально? — дойдя до шатра бабушки, я ей всё объяснила и та начала обрабатывать его раны.
После всего этого я повела его к себе в палатку, выпытывая у него, что произошло на поляне. Он рассказал мне и я была в шоке с поступка Аонунга. Как так можно было ударить Икейа за то, что он просто назвал меня сильной и лучшей охотницей среди женщин в клане?
Выслушала его и через минуты три в шатёр зашли все, включая рифовых. Увидев спокойное лицо рифового принца, меня окутала злость на него.
— Аонунг, как это понимать? — Я указала ладонью на избитого парня, который сидел возле костра. — Зачем ты его побил? Опять кулаки чешутся или что? Так подерись с кем нибудь из своего клана, — все замолкли, был слышен лишь треск дерева и шелест листьев.
— Чего?! Не было такого, он врёт всё, — в разговор влез Ло’ак, которого за руку держала Цирея, будто бы останавливая его.
— А как всё было? Расскажи мне. — смотрела на брата отцовским, строгим и тяжелым взглядом. Он лишь опустил глаза в пол.
— Нетейам, а ты что? — Уже обратилась к старшему. — Ты мог остановить их сразу, а не давать им время для мордобоя. Всё, уходите все! — сказала я и легла в свой гамак.
***
Все вышли из шатра Анурайи и Ло’ак обратился к Икейю:
— Что ты наплел моей сестре?
— А это, тебя уже не касается, — более нахально сказал парень и скрылся за другим шатром.
— Урод. Как его ещё могут любить девушки? — с издёвкой сказал Нетейам.
А вот у меня до сих пор в глазах стоял её взгляд: злость, смешанная с презрением и разочарованием. Я не знаю, что этот склизкий урод рассказал лесной принцессе, но я точной знаю —
он подставил меня, перед моей лесной принцессой.
