Каждый раз когда мы соприкасаемся

Следуя за Курасом по пятам, ты протискиваешься к выходу из бара. Из всех, кого тебе доводилось встречать, он кажется наиболее склонным помочь тебе... и наименее склонным убить по прихоти. Ранее этим утром он сказал, что ты можешь обратиться в клинику за помощью, когда она тебе понадобится. Пора проверить, действительно ли это обещание чего-то стоит. Ты вздыхаешь с облегчением, как только освобождаешься от переполненного бара. Курас, услышав тебя, поворачивается в твою сторону. — Т/И? Кажется, ты расстроена. Я так понимаю, район Амариллиса тебе не по душе. Если не считать всего остального, он сильно отличается от уединенного храма, где ты провела большую часть своих дней. — Я вышла не поэтому. — Ты покачала головой. — Ты ведь не нуждаешься в лечении после того падения? Ты хмуро смотришь на него, и он разводит руками в извиняющемся жесте. — Я прошу прощения, Т/И. Пожалуйста, продолжай... — Как раз вовремя. — Кто-то пересекает тебя прямо по направлению к Курасу, останавливая вас обоих посреди улицы. Даже в тусклой розовой дымке, окутывающей все вокруг, невозможно не заметить выглаженную белую форму и накрахмаленную шляпу. Еще один клерк Сенобиума. Ты поспешно отступаешь назад, делая себя как можно более неприметной. — Могу я вам помочь? — спросил доктор у незнакомца. Нервные свидетели поспешно расступаются перед Курасом и священнослужителем. Оба образуют островок белизны в кишащем цветами море. — Достаточно. Ты знаешь, зачем я здесь. — Нетерпеливый клерк выплеснул раздражение. — Тогда, надеюсь, вы найдете это полезным. — Курас потянулся к своему одеянию и достал три крошечных стеклянных флакона, скрепленных толстым кожаным шнуром. Внутри мерцал серебристый порошок. Он слегка щелкает по стеклу, наблюдая за тем, как бурлит содержимое, и протягивает флаконы священнослужителю. — Это оно? — Они выглядят крайне не впечатленными. — Внешний вид может быть обманчив. — Он обводит тебя взглядом и мимолетно улыбается, но ты слишком удивлена, чтобы ответить. Курас был первым, кто предостерег тебя о Сенобиуме. Никто из тех, кого ты встречала, не мог сказать о них ничего хорошего. И вот он здесь, открыто имеет с ними дело в районе Амариллиса? Ты скользишь взглядом между Курасом и клериком, которые, кажется, впервые обратили на тебя внимание. — Хм. Спокойной ночи. — Они кланяются Курасу, одаривают тебя предельно формальным кивком и исчезают в суетливой толпе. — Т/И? Что-то не так? — осторожно спрашивает Курас, заметив, как сместился твой взор. — Разве это не опасно? — В твоем голосе звучит беспокойство. — Разговор вряд ли представляет угрозу. — Ты знаешь, что я имею в виду! Это же ты предупреждал меня о Сенобиуме… — Тсс. Успокойся. — Курас резко прерывает тебя. Он прижимает палец к губам, которые тут же изгибаются в кошачью улыбку. — Сейчас, пожалуйста, присоединись ко мне на короткую прогулку. Золотые глаза Кураса мерцают в полумраке. Он манит тебя прочь с главной улицы, на боковую улочку, заполненную торговцами, продающими ночные закуски. — Что? Подожди! — Сильно заинтересовавшись, несмотря на происходящее, ты поспешила за Курасом. Каждый из его длинных, грациозных шагов легко равен двум твоим. Ты мельком видите его сверкающий белый плащ, исчезающий за углом улицы. Как только ты догоняете его, восхитительные ароматы свежей выпечки наполняют твои ноздри. Твой желудок громко урчит. — Одно печенье с медом и фисташками, пожалуйста. — Спокойно заказывает Курас. — Сейчас на подходе! — радостно отвечает торговец и поворачивается, чтобы приготовить его. Не замедляя грациозный темп, Курас выхватывает липкое угощение из руки продавца и протягивает его тебе. Восхитительный аромат снова вызывает урчание твоего желудка. Ты без колебаний откусываешь кусочек. — Мм... — Ты издаешь довольный звук, наслаждаясь угощением. Курас наблюдает за тобой с снисходительной улыбкой, и ты замечаешь, что он ничего не заказал себе. — Ты не голоден? — спрашиваешь ты с любопытством, приподнимая бровь. — Не стоит беспокоиться обо мне. Я... Он замолкает на полуслове, его глаза нервно устремляются назад, в сторону, откуда вы пришли. У тебя волосы встают дыбом на затылке. Ты оборачиваешься, стараясь выглядеть как можно менее подозрительно. Естественно, в поле зрения оказывается тот же священник, что преградил вам путь на улице, теперь с грозно сердитым выражением лица. — Ох, нет. — Ты напрягаешься, и крошки печенья почти застревают в горле. — Ну, разочарование может стать полезным уроком. — Курас слегка улыбается с хитринкой. Твоя догадка начинает проясняться, когда ты смотришь на него. — Что именно было в тех флаконах? — Возможно, редкий и мощный алхимический катализатор... Или чешуя от старой рыбы. Они действительно похожи друг на друга, и их трудно отличить. Он что, всерьез? Ты устремляешь взгляд на священнослужителя, который теперь пытается локтями пробиться между прилавками с едой. Несколько человек уступают им дорогу, но большинство даже не замечает их усилий. Улица слишком переполнена голодными посетителями. — Пойдем? — Не дождавшись от тебя ответа, он вновь стремительно пробирается в толпу. — Есть ли смысл во всей этой беготне? — Ты бурчишь и быстро принимаешь решение следовать за доктором. — Помимо моего собственного развлечения? Полагаю, я хотел бы показать тебе достопримечательности. Он серьезен. Или просто стебется над тобой. Ты не уверена, как именно. Должно быть, твое беспокойство заметно, потому что улыбка Кураса немного смягчается. — Как я уже говорил, тебе нечего бояться. — Он заходит в заброшенный дверной проем, но оказывается на небольшом крытом рынке. На прилавках полно специй, о существовании которых ты даже не догадывалась. От одного короткого вдоха можно чихнуть. Курас замедляет шаг, изредка останавливаясь, чтобы рассмотреть товары настойчивых торговцев. — Подожди... — Выдыхаешь ты, едва успевая за доктором. Он поднимает голову от прилавка с ярко-красными листьями, каждый из которых длиннее твоей руки. — Ты сказал, мне нечего бояться, но все в Эридии настороженно относятся к Сенобиуму. — Люди боятся очевидных проявлений власти. Богатства, силы или безвкусно вычурной башни. Лично я нахожу такие проявления лишь разочаровывающими. У Сенобиума когда-то был огромный потенциал. Они растратили его десятилетия назад, стремясь к побрякушкам, удовольствиям и мелочной тирании. Их узкие, прозаические интересы сделали их слепыми ко всему остальному. Это, кажется, самое длинное высказывание Кураса, которое ты когда-либо слышала на любую тему от него. — Похоже, ты их хорошо знаешь. — Ты наклоняшь голову, обдумывая полученную информацию. Курас глубоко вздыхает. — Ты мало что упускаешь, Т/И. Знакомство порождает презрение, и я более знаком с грубыми методами Сенобиума, чем мне хотелось бы. Теперь ты действительно начинаешь понимать. Нечто большее, чем расплывчатые предупреждения или быстрые уклонения. Вы решаете надавить на эту тему, пока у вас есть шанс. Теперь ты хоть что-то понимаешь. Что-то большее, чем туманные предупреждения или поспешные отговорки. Ты решаешь нажать на кнопку, пока ещё есть шанс. — Насколько знаком? Курас останавливается прямо перед витриной с сушеными фруктами, и ты едва не натыкаешься на его спину. В последний момент он отходит в сторону. Его руки мягко, но крепко опускаются на твою талию. Ты напрягаешься, но он старательно избегает твоих забинтованных рук. — Наш преследователь отказывается принимать «нет» в качестве ответа. Опять они? Ты думала, что потеряешь их в толпе. Ты вытягиваешь шею в поисках священнослужителя, но Курас качает головой. — Сюда. На следующей улице, похоже, находятся элитные бордели. Здесь полно крутых лестниц и садовых переходов, идеальных для тайных свиданий или потери настойчивого хвоста. Розовые занавески и расписные фасады расползаются вокруг тебя, как гигантский разноцветный водоворот. Стоит лишь пройти еще несколько поворотов по слепым переулкам и узким дорожкам, как глаза уже окончательно застилает пелена. Однако Курас, кажется, следует по какой-то своей карте собственного разума. Он уверенно проходит каждый поворот, время от времени подталкивая тебя. Промежутки между покосившимися зданиями трудно назвать переулками, настолько они узкие, что приходится проходить в одиночку. — Ещё чуть-чуть. — Шепот Кураса эхом отдается среди стен. Легкая грация, с которой он движется, почти раздражает. Приходится тратить все силы на то, чтобы не споткнуться о шатающуюся плитку, выброшенную одежду и неопознанный мусор. Между тем его длинные ноги, кажется, парят над всеми препятствиями. Его одежда остается совершенно безупречной, несмотря на испачканные сажей стены по обе стороны. Как, блин, ему это удается? Ты все ещё пытаешься разобраться в этом, когда понимаешь, насколько он теплый, и практически спотыкаешься о его пятки. Крошечный промежуток между вами, кажется, излучает тепло, как полуденное солнце в самый длинный летний день. Ты определенно не хочешь здесь заблудиться. Ты держишься так близко к Курасу, как только можешь, не касаясь его. — Я обещаю, что не потеряю тебя. — Курас слегка улыбается. Разве это так очевидно? Ваши глаза встречаются, и, несмотря на все усилия, тебе трудно выдержать его взгляд. От этих золотых глаз по позвоночнику пробегают горячие иголки. Это не неприятно, но ты никогда раньше не испытывала ничего подобного. — Спасибо, что согласилась на мою просьбу и развеселила меня, Т/И. Кажется, мы потеряли хвост. На окраинах района Амариллиса стало гораздо тише, а сделки в тени выглядят более подозрительно. — Тебе понравилась импровизированная экскурсия? Облегчение вырывается из уст в усталом смехе. После того дня, что у тебя был, играть в «уберегись от сенобийского клерка» кажется почти нормой. — Я не подвергалась смертельной опасности, так что это приятная перемена. Он тоже смеется, мягкий и приятный смех совершенно не вязался с его обычной холодной манерой поведения. — Ты уверен, что мы потеряли клерка? — Если на что-то и можно рассчитывать, так это на элитарность лучших сенобийцев. Они не соизволят увязаться за нами так далеко. Он звучит достаточно уверенно. Ты начинаешь задумываться, а не придется ли тебе обойти весь город, чтобы от них избавиться. Луч лунного света пробивается сквозь облака, резко очерчивая его лицо. — Однако я должен проводить тебя обратно в твое пристанище. Было бы неразумно отпускать тебя одну. — На его лице отразилась искра беспокойства. — А как насчет тебя? Ты останешься во «Влажной Киске»? — Конечно, нет. — Значит, ты вернешься в свою клинику в полном одиночестве? Ты только что сам говорил, что это плохая идея. — Подозрение нарастает в твоей груди. Он делает паузу, пристально рассматривает тебя, затем его выражение лица смягчается до мягкой улыбки. — Не бойся, Т/И. Только самый отчаянный или глупый осмелится поднять на меня руку. Это звучит безумно после двух смертельных стычек с Бездушными. Но часть тебя верит ему. Те немногие, кто еще остался на улице, ютятся под фонарями и в дверных проемах, отчаянно пытаясь оказаться как можно ближе к безопасности. Курас, напротив, выглядит более расслабленным, чем ты когда-либо видела его. Он прогуливается по центру улицы, смело, словно средь бела дня. Даже идя рядом с ним, ты чувствуешь себя увереннее, теплее как внутри, так и снаружи. Ты цепляешься за слабую искру надежды и черпаешь мужество. — Ты и вправду имел это в виду сегодня утром? Когда ты сказал, что я могу обратиться к тебе за помощью? — спрашиваешь ты, желая верить в лучшее. — Каждое слово. — Его золотистые глаза серьезно смотрят на тебя. Вся его прежняя веселость исчезает, сменяясь спокойной сосредоточенностью. — ... Ты не знаешь, что на это ответить. Ты почти ожидала, что его предложение оказалось просто любезностью, легким способом выпроводить тебя за дверь. То, что он имел это в виду со всей серьезностью... — Почему ты спрашиваешь? Полагаю, я уже достаточно ясно выразил свое намерение помочь тебе. — Его взгляд ненадолго останавливается на твоей руке. Рука, которую он чудом пришил, когда нашел тебя. Можно представить, как он считает аккуратные швы. — Я просто... хотела удостовериться. Я все ещё выясняю, кто заслуживает доверия, а кто - вызывает проблемы. — Ты почесала затылок. — Понимаю. Эридия привлекает весьма неординарных личностей. — В том числе и тебя? — Ах, Т/И. Я отказываюсь уличать себя в твоих глазах. — Курас улыбается уже знакомой тебе улыбкой. Ты умеешь распознать плавное смещение акцента когда слышишь его. Хотя, если он не хочет больше говорить о себе, может быть, он расскажет тебе о ком-то другом. Для начала ты решила спросить о Мине. — Похоже, ты и Мин хорошо знаете друг друга. — Ты осторожно отмечаешь. Курас испускает многострадальный вздох. — Я знаю их лучше, чем большинство... и меньше, чем хотелось бы. — В глазах доктора отражается несколько серьезная грусть. — Как и ты, Мин прибыли недавно. Их пребывание здесь было особенно трудным. Как бы мне ни хотелось помочь... — Он осекается, но вы прекрасно понимаете, о чем он говорит. Мин не похож на человека, который легко примет помощь. — Они всегда затевают драки с теми, кто вдвое больше их? — Ты тяжело вздыхаешь. — Я просил их не делать этого. Но они редко слушают. Внезапно ты вспоминаешь другую личность. Того, о ком Курас упоминал вскоре после твоего прибытия в Эридию. — Почему ты послал меня за помощью к Леандру? — Мало кто знает Эридию лучше, чем Леандр. Его компания может быть весьма сомнительной, но я в нем уверен. — Курас серьезно ответил на твой вопрос. — Да, его Гончие выглядят грубоватыми. — Леандр всегда предпочитал компанию таких же, как он. Выживших в суровых реалиях Лоутауна. Ты, должно быть, заметила, как они стекаются к нему. Ты киваешь. Кажется, он знает каждого человека во «Влажной Киске». — И... это хорошо? — Ближайшие сверстники Леандра доверяют ему свои жизни. Я бы сказал, что это уже кое-что значит. Далее ты решила спросить об Эйсе. — Ты когда-нибудь встречался с Эйсом около Сисприга? — Один раз. — Всего один раз? По-моему, источник с чудодейственной силой должен заинтересовать доктора. — Ты почесала подбородок. Наступает долгое молчание, настолько долгое, что ты не уверена, услышал ли тебя Курас. Ты уже собираешься переспрашивать, когда он наконец говорит почти шепотом. — Эйс - тот редкий новичок, который сразу же доказал, что достоин уважения. Сисприг- это... совсем другой вопрос. Скрытые глубины часто таят в себе нежелательные секреты. — Так можно сказать о чем угодно. — Справедливое замечание. Тем не менее, я видел много предполагаемых чудес, и Сиспринг не похож ни на одно другое. Только время покажет, что это значит. Последним, о ком ты хотела спросить, был Вир. — Откуда ты знаешь Вира? Курас заметно напрягся, и ты вспомнила яд в голосе Вира, когда он схватил тебя. «Этот блядский доктор». Похоже, чувства взаимны. — К сожалению, Вир - один из моих худших пациентов. Как ты оказалась на его пути? — Его голос звучал разочарованно и меланхолично. — Он украл ключ от моей комнаты. — Ты недовольно скривилась. — Тебе повезло, что он не сделал ничего другого. Он гораздо смертоноснее, чем кажется. Есть причина, по которой он не на свободе, причина для ошейника и цепи. Он уже кажется тебе довольно подозрительным. Ты колеблешься, ожидая, что Курас начнет рассказывать, но, похоже, ему неприятна даже мысль о Вире. Утолив любопытство, ты падаешь духом. Тебе хотелось бы, чтобы Курас дал тебе больше информации, но он, кажется, почти так же молчалив в отношении других, как и в отношении себя. Когда ты возвращаешься в «Влажную Киску», район Амариллиса кажется даже более суматошным и шумным, чем раньше. Пьяные завсегдатаи переполняют улицы, на которых стоит запах пролитого вина. — Как я смогу заснуть под этот шум? — Ты разочарованно простонала. — Предлагаю выбрать самый крепкий напиток в баре. В качестве альтернативы - восковой шарик. — Доктор улыбается, прищурив золотистые глаза. — Очень смешно. — Ты закатываешь глаза. Даже несмотря на то, как ты устала, ты не сомневаешься, что тебе удастся хоть немного поспать. Ты уже собираешься пожелать Курасу спокойной ночи, когда кто-то, пошатываясь, вывалился из «Влажной Киски» прямо на тебя. Ты отшатываешься назад, каблуки задевают край грязной канавы. — Т/И? — В следующее мгновение теплые руки обхватывают тебя за талию. Ты уставилась на Кураса, прижавшись к его груди. Его хватка ослабевает, но он не отпускает тебя. Что-то меняется в его взгляде. Его глаза задерживаются на твоем лице, и ты чувствуешь, что вся пылаешь от его пристального взгляда. Что он видит в тебе? Что он ищет? — Курас? — Твой голос странным образом звучит уязвлено. — Да? — Он улыбается. — Ты можешь отпустить меня. — Ты уверена? Кто-нибудь ещё может врезаться в тебя. — На этот раз ты чувствуешь жар его смеха, как он трепещет в его груди и в твоей. — Я... — Ты и правда не уверена. Твоя голова кружится, тепло и близость Кураса омывают тебя. Тебе не следует быть так близко. Если ты случайно прикоснешься к нему, если каким-то образом проклянешь человека, который спас тебе жизнь... — Спокойной ночи, Т/И. — Он наконец отходит, и ты испускаешь вздох, о котором даже не подозревала. — Спокойной ночи. Спасибо за все, что было сегодня. — Ты благодарно шепчешь. — Всегда пожалуйста. — Он поворачивается и скрывается в толпе, хотя вы с легкостью можете различить его безупречное белое одеяние. По улице проносится зябкий порыв ветра. Когда это на улице стало так холодно?