Будь как дома, путник, Я ни в чем не откажу!
Как наркоман, дорвавшийся до дозы, не могу остановиться от пересмотра истории, заставляющей грудную клетку восторженно замирать из раза в раз. Но все же вынуждаю себя перелистнуть дальше. Хмурюсь, глядя, как Кирилл пьет на брудершафт с какой-то светловолосой девчонкой. Сердце замирает. И расслабляется, когда вижу, как чмокает ее в лоб и отстраняется под веселый хохот на заднем плане. Да кто я такой, чтобы ревновать? Блять. Сжимаю и разжимаю кулак, листая дальше. С каждой новой историей все больше видно, как Кирилл напивается сильнее. И сильнее. Дурное предчувствие сжимает горло. Сам не могу понять, почему. Он же не в хлам, да и не собирался напиваться до состояния несостояния. Видео с каким-то чуваком, пьющим водку с горла, пока Кирилл под биты качает головой и выдыхает дым на балконе. И последняя — фото гобелена со Slipknot и подписью «в этом доме знают толк в мущвке». Не могу остановиться: возвращаюсь к предыдущим историям и перехожу в профили людей, от которых были репосты. У некоторых закрытые, но у большинства — нет. Пролистываю музыкальные филлеры, каких-то пьяных чуваков, которым предлагают сделать всякую а-ля забавную хренотень. Так и долистываюсь до девчонки, которая выкладывает фото бутылок вина с подписью «Залетайте к нам» и геолокацией. Открываю ее же прямую трансляцию и вижу никакущего Кирилла, который сидит на диване в компании двух девушек, одна из которых опускает голову ему на плечо и что-то шепчет в шею, обвивая руками. «Марин, — гласит смеющийся голос девушки, записывающей видео, — Марина-а, а как же твой ненаглядный?» Именуемая Мариной отмахивается, говорит: «Не снимай!» — и тянется к стаканам на столе, один из них протягивая Кириллу. Выпивают, и девушка падает на колени парня, обхватывающего ее рукой за спину. Швыряю телефон на кровать и не пойми зачем торопливыми движениями меняю спортивки на джинсы, натягиваю худак. Сердце стучит, заглушая любые другие звуки. Заявлюсь, чтобы что? Испортить всем настроение? Схватить Кирилла за локоть и вытащить с тусовки? Да он меня нахуй пошлет. Хрущу пальцами, вновь глядя на экран. Марина пропадает из кадра, зато в нем же появляется амбал, закрывающий камеру ладонью. И вызываю такси, обещающее приехать за мной через три минуты.~
Дорога кажется мне вечной. Из раза в раз пересматриваю профили, в которых нет никакой новой информации. Кровь шумит в ушах, руки не находят себе места, суетливо впиваясь то в джинсы, то в худи, то крутя телефон. Пихаю недовольному водителю гору копеек и выметаюсь на улицу, встречающую меня холодными порывами. Нехорошо мне, дурно. Как будто должно произойти что-то плохое. Надеюсь, что ошибаюсь. И срываюсь с места, оглушенный представшей взору картиной. Кирилл стоит на улице, поодаль от подъезда, в компании трех чуваков, телосложениями схожих на Славика. Один из них суетливо машет руками, кричит неразборчивые вещи. — Так че, мы поговорить вышли? — слышу нахальный, но заплетающийся голос Кирилла. Ребята дергаются. Кирилл сразу же принимает боксерскую стойку. Правая рука, основная, согнута в локте, сжата в кулак на уровне подбородка; левая — на уровне плеча; ноги присогнуты в коленях. Но какая же неустойчивая, шаткая. Кирилла ведет из стороны в сторону: он не просто в хлам, а в хламище. Я бы сказал, в говно. Злость в груди закипает. Тот, что в центре, он же чувак с видео, выкидывает кулак вперед, и я вижу, что Кирилл пропустит. Но я успею. Удар приходится в локтевой блок: влетаю перед Кириллом, вздергивая согнутую руку на уровень головы, второй обхватывая предплечье и увеличивая стойкость. Оппонент удивленно отшатывается. Неровно, нетвердо. Таращится во все глазища, силясь понять, кто я такой и откуда взялся. Задеваю Кирилла плечом, а потому спешно оборачиваюсь, ловя теряющего равновесие одноклассника поперек живота. Все шумит, дергается. И на миг есть только мы вдвоем. И мои руки, крепко обхватывающие талию Кирилла. Своего рода объятие. Первое. И такое несвоевременное, потому как лишних минут на исследование новых чувств у меня нет. Крепче перехватываю выравнивающегося Кирилла, цепляющегося руками за мое плечо. Смотрит на меня стеклянными глазами. Щурится, хмурится. — Леша? — озадаченно, бессвязно говорит он. — Я, я. Колючая злость опоясывает тело. Эти три уебана тоже пьяные, но здоровые и их трое. В отличие от Кирилла, который не просто пьяный. Он в стельку, едва на ногах стоит. Блять. Вес его тела падает на меня приятной ношей. Но, кроме этого, приятного нет: ни разу не видел Кирилла в таком состоянии. Он же, блять, коктейльчики себе мутил, как умудрился так нагаситься-то? Пьет не в первый раз, телосложение у него крепкое. Сколько же он выпил? — Пацан, отъебись, — громыхает голос среднего. — У нас свои разборки. Трое против одного? В невменяемом состоянии? Разборки? Сверкаю глазами, отворачиваюсь и тяну Кирилла в сторону удачно расположившейся под боком скамейки. Ребята тут же следом подаются, матерят. Боятся, что хочу слинять. Может, и хотелось бы, но вижу, что не отпустят. Сажу на деревянную поверхность и мягким движением отцепляю руки Кирилла от худи. Непонимающе смотрит на меня снизу вверх, силясь сфокусировать троящийся взгляд. Понимаю. — Сейчас вернусь, — киваю я. — Подожди чуть-чуть, ладно? Кирилл порывается подняться следом, но путается в ногах и заваливается назад. Безуспешно склоняется, упираясь головой в ладони. — Сча я… — бормочет он. Устало вздыхает. — Сча встану. Обрываю на корню порыв коснуться волос парня и оборачиваюсь, уверенно шагая к хмурым мудозвонам. — Нахуя ты лезешь, — говорит один из них, вздергивая бровь вверх. — У нас к нему дело. Злость копится, струится потоками по венам, охватывая все тело. Но, в отличие от случая с одноклассниками, это не слепая ярость. Наоборот, сила, придающая нерушимой уверенности. Не туманит — позволяет анализировать, ясно видеть всю картину. — Я за него, — твердо говорю, сжимая руки в кулаки. Переглядываются, морщатся. — Этот утырок лез к моей девчонке, — скрипит зубами средний. — Я вижу, ты нормальный пацан, нахуя тебе эти проблемы. Иди, пока можешь. Лез — не лез. Сейчас меня это вообще не ебет. Три тупорылых мудака собрались налететь на дорогого мне человека и разобраться без суда и следствия. Я не отступлю. — Я же сказал, — вздергиваю голову, сжимая челюсти. — Я за него. Их больше и они больше меня. На руку то, что пьяные: двигаться будут медленней, реакция хуже. Но в то же время и в подлянку: боль от ударов прочувствуют меньше. Выдыхаю. Меня отпиздят — это факт. Троих бугаев не вывезу. Но смогу хотя бы потянуть время, насколько хватит сил. Может, заебутся и свалят. А может, кто-нибудь подлетит. — Сам нарвался, — рычит средний. Сосредоточиться. Следить. Парировать и уклоняться. Если повезет, бить в ответ. Не дать себя скрутить. Хуй с ним, поехали. Кирилла я им не отдам. Первым влетает левый — размашисто и очевидно. Уклоняюсь, добиваю пьяного оппонента, не рассчитавшего силу и полетевшего вперед, по спине, и тот крикливо шмякается на асфальт. Следом летит от среднего — парирую, осознавая, что вместе с ним двинулся и правый. Блок защищает лицо, но пропускаю в живот, несдержанным порывом выдыхая пар. Схолодало. В тот же миг, пока противники выравниваются после выпадов, бью пацана Маринки в челюсть: тот отшатывается, искривляя лицо в злой гримасе и прикладывая ладонь к лицу. Не медлю — порываюсь всадить и второму, но тот уже успевает отпрянуть, выровнять положение, а потому с легкостью уклоняется. Отшатываюсь на пару небольших шагов назад, следя за обоими. Двигаются ко мне. Скашиваю взгляд на землю и не вижу третьего. Вот сука. Порывисто выдыхаю, когда меня обхватывают со спины. Крепко, хер выкрутишься. Впереди мелькает чувак, заносящий кулак. Лицо, будет бить в лицо. Дергаюсь, словно рассчитываю сбросить с себя стальные руки. Бесполезняк. Срабатываю машинально: бью ногой в живот приближающегося противника, вследствие чего тот кряхтит и обхватывает руками место удара. И еще один выпад. Тоже резкий: затылком по носу удерживающего меня мудака. Руки его расслабляются, и я что есть сил добиваю локтем под ребра. Залетает неприятно — нерв дает о себе знать. Но нет времени отвлекаться на острую боль: разворачиваюсь и бью кулаком в нос, отчего противник теряет равновесие и хватается руками за лицо, растирая капли крови. — Уебок! — стонет он. Не успеваю выровняться: лишь полуоборачиваюсь, когда в висок прилетает удар от третьего. В глазах на пару мгновений темнеет. Равновесие ускользает. И через миг нахожу себя упирающимся ладонями в асфальт. Все плывет. Дышать тяжело. Что-то влажное стекает по скуле. Коротко касаюсь кистью и понимаю, что рассек бровь. Возвышается надо мной. Вдох. Выдох. Давай же. Я еще не проиграл. Я еще могу двигаться. Отталкиваюсь руками от асфальта, смещаясь на небольшое расстояние, позволяющее ускользнуть от удара ногой. Вот оно. Пока пьяный оппонент выравнивает положение, сокращаю расстояние. Шаг — уверенный, еще один. И мой кулак врезается в его солнечное сплетение, вынуждая схватиться за грудь и судорожно задышать. Пацан Маринки. То, что надо. Еще несколько ударов — и он упадет. Я сейчас зак… Мощный толчок сбивает с ног. Понимаю не сразу, только когда уже лежу на асфальте, придавленный массивным телом. Сука, рука. Хриплю от боли, от тяжелого веса, от тупого положения. От своей секундной надменности. Нужно выбраться. Скинуть? Как? Прилетает в живот, и перед глазами мелькают яркие белые точки. Блять. Уф. Дышать. Нужно как-то дышать. Тяжесть исчезает: чувак поднимается, смотрит сверху вниз. Закрываю лицо предплечьями. И понимаю, что не успею подтянуть колени, чтобы не получить в живот еще раз. Морщусь, крепко стискиваю зубы. Но удара не следует. Только вскрик этого обмудка. Распахиваю глаза, глядя, как Кирилл сбивает парня с ног и тот валится на асфальт рядом со мной. Вот только от сильного толчка Кирилл и сам начинает терять равновесие. Это похоже на секундную потерю памяти. Потому что я лежу и мне больно. Но в следующий миг я уже на ногах, обхватываю заваливающегося на меня Кирилла за спину. Его подбородок упирается в мое плечо, и парень задушено выдыхает. Впивается пальцами в мои плечи и отстраняется, отшатываясь назад. Едва не подаюсь следом, чтобы снова подхватить, но спустя несколько шагов он все же принимает более-менее устойчивое положение. С силой трет руками лицо. — Блять, — выдыхает он. — Не могу ни на чем сфокуиро… сфосикуро… сфоикироваться… Блять. На короткий миг на моих губах мелькает усмешка. Кирилл словно взъерошенный цыпленок, впервые увидевший белый свет. Но тут же оборачиваюсь по сторонам, примечая троих оппонентов. Один уже откашлялся, краснющий размашистой походкой шагает к нам. Второй зажимает нос рукой, пьяно прислоняясь к дереву. И он тоже вот-вот готов вернуться в строй. Третий приподнимается с асфальта. — Пиздец вам, — выплевывает пацан Маринки. Сам не успеваю понять, как загораживаю Кирилла, выставляя руку в сторону. Мечусь взглядом из стороны в сторону. Надо что-то придумать. Что-нибудь. — Баста! — слышу знакомый голос. И напряжение как рукой снимает. Наконец-то могу дышать полной грудью. К нам подлетает Саша, еще несколько незнакомых чуваков и Макс, растерянно оглядывающийся по сторонам, но на меня упорно не смотрящий. — Хорош, — хмурится Саша. — Вы че устроили, ироды? — Да ты знаешь что? — рассержено тычет пальцем герой-любовник. — Он к Марине лез! — Да что за хрень ты несешь?.. Пропускаю мимо ушей, оборачиваясь к Кириллу. Он хрипло вздыхает, упираясь лбом в ладонь. Блять. Смотрю на него и грудь чем-то горьким наполняется. — Мы уладим, — подходит к нам Саша. Благодарно смотрю на него и киваю. Мир не без адекватных людей, и этот парень — самый яркий тому пример. — Ты как, в норме? Нормой мое положение назвать будет трудновато, но бывало и в разы хуже, потому… — Сойдет. — Проводить? — Не надо. Лучше этих долбоебов вразумите. Саша кивает и возвращается к бурному обсуждению за нашими спинами. Припоминаю, как Кирилл говорил о том, что родители с мелким на выходные на свадьбу друзей умотать собираются. Так что, по идее, дома у него никого быть не должно. А значит, можно спокойно отправить его туда. — У тебя только куртка? — спрашиваю Кирилла, стараясь заглянуть в глаза. И не вижу в них ничего. Ни волн, ни переливов. Пустота. — А? — Кирилл насупленно выдыхает, вытягивает из кармана бомбера телефон и ключи. — Все со мной. Телефон выпадает из его рук, шмякается на землю. И я склоняюсь, морщусь от боли и поднимаю. Аккуратно вынимаю из пальцев ключи и пихаю в карман джинсов. Чтоб не потерял. — Я вызову такси. Кирилл даже оживляется как-то, спешно в отрицательном жесте машет руками. — Никаких таксив. — Кир, ты… — Нет-нет-нет, — качает он головой. — Нет. В теплом салоне автомобиля его, скорее всего, разъебет окончательно. Ладно. Живет он недалеко, доведу до дома пешком. Черт. Не наткнуться бы на патруль какой, Кирилла сразу по всем статьям оформят. И за нахождение в общественном месте в нетрезвом состоянии. И за нетрезвое состояние в несовершеннолетнем возрасте. Сейчас. Пару секунд отдышусь, соберусь с мыслями и пойдем. Смогу. У меня нет выбора. Не оставлять же его с этими обмудками в одном помещении. Обхватываю Кирилла за талию, впиваясь пальцами в дутый бомбер, и двигаюсь в направлении соседних дворов. Идем мы неторопливо. Во-первых, идти тяжело, приложили мне по животу хорошо. От собственной тяжести и наполовину взваленного на меня Кирилла боль усиливается. Во-вторых, у Кирилла ноги заплетаются. Спотыкается о каждый камень, дергая из стороны в сторону. Но ничего. Как-то идем. Даже романтично. На это и отвлекаюсь. На руку Кирилла, лежащую на моих плечах. На мою руку, обнимающего его через спину. Мы так близко. Так рядом. И я могу позволить себе малодушно упиваться этим. Могу, потому что сделал все, что было в моих силах, чтобы мы оба шли сейчас не особо побитые. Кирилл спотыкается, вылетает чуть вперед, и я выпускаю его из своих рук. Но он выравнивается и оказывается со мной лицом к лицу. Щурится, глядя на меня. И тыкает себе пальцем в висок. — У тебя кровь, — негромко говорит он, рассеянно глядя на меня. — М, — выдыхаю. — Мелочь. И Кирилл вдруг тянется ко мне. Да так, что я замираю, ошарашенно глядя на близко располагающееся ко мне лицо Кирилла. На его красивые ресницы. Приоткрытые губы. Ровные брови. Его пальцы касаются моего виска, смазанными движениями трут засохшую кровь. Кирилл заглядывает в глаза, и его взгляд становится осознанным. Как будто впервые с того момента, как я встретил его этим вечером, он понимает, где находится и что происходит. Встряхивает головой, резко отшатывается, пряча глаза за спадающей на них челкой. И я порывисто выдыхаю, лишенный момента. Живот сводит. Обхватываю нахмурившегося Кирилла за локоть и тяну в намеченном направлении. — Слушай, — задумчиво говорит он. Многоэтажки сменяются частными домами. Раскидистыми зелеными елями. Руки отмерзли. Коротко оборачиваюсь на Кирилла, буравящего взглядом землю. — Тебе нравится Наташа? — несмело говорит он. Вопрос на мгновение выбивает почву из-под ног. Сразу даже хочется вскрикнуть: «С чего ты так решил?» Но быстро вспоминаю ее приставания в туалете, Кирилла и свое разочарование. Его нежелание выслушать. Так что же… что же изменилось сейчас? — Нет, — твердо отвечаю я. — Не нравится. — М, — растерянно выдыхает Кирилл. — У нас с ней ничего не было. Дергается, спотыкается. И я крепче обхватываю, не позволяя упасть. — Это вообще Виталик подговорил Наташку. Хотел, чтоб она меня развела и фоток намутила, а он… ну, скорее всего, угрожал бы, что всем разошлет. Но план его по пизде пошел. — Виталя-я, — тянет Кирилл, ероша волосы, — еблан. Мудень. — Да, — смеюсь я. — Не без этого. — Но почему, — замирает на месте Кирилл. И я останавливаюсь следом. — Почему тогда Наташа обсосаная была, а ты без штанов? Ты же говоришь, что ничего не было. Мне становится странным образом приятно. Воодушевленно. Потому что Кирилл спрашивает — ему интересно. А значит, возможно… Черт, нет. Просто интерес. Интерес. Ничего больше. — Виталик обещал устроить вам свиданку, если она сфоткает… — заминаюсь, неловко почему-то становится. — Если она сфоткает меня без штанов. Я и предложил. А засосов никаких и не было, это она сама себе намутила. — То есть… — Кирилл размашисто шагает вперед, становится лицом к лицу. — Ты хотел, чтобы я пошел с ней на свидание? Сглатываю. — Нет, — чувствую, как щекам жарко становится. — Не хотел. Но, как говорится, если драка неизбежна, бей первым. Кирилл пронзительно смотрит на меня. Словно изучает взглядом каждую мою реакцию. Словно трезвеет в один миг. Чувствую легкую влагу на щеках и поднимаю голову, глядя, как с неба на нас сыпятся первые снежинки. Сперва всего парочка, но с каждой пройденной секундой все больше и больше. Красиво. А в груди у меня так тесно. Вытягиваю руку, ловя кристаллики, быстро превращающиеся в воду на ладони. Зато на черном худи хорошо видны. — Первый снег, — легко улыбаюсь я, возвращая взгляд Кириллу. Глаза его полны переливающихся в свете уличного фонаря волн. И я вижу в них отражение звезд, белых кристаллов. Блики в широких зрачках. Сердце заворожено замирает, пока стою, не в силах отвести взгляд. Шевельнуться. И вдруг чувствую уверенную ладонь на своей щеке. Удивленно выдыхаю, а в следующее мгновение моих губ касаются теплые губы. Так и замираю, широко распахивая глаза. Сжимая руки в кулаки. В груди все сдавливается. А потом рвется наружу — яркое, но дрожащее и вместе с тем воодушевленное. Я не осознаю себя. Кто я. Жив ли я. Существую ли. Лишь чувствую. Топлюсь в вихре эмоций, заглушающих действительность. И почти не верю в то, что происходит. Но вспышки тают, а Кирилл остается. Остаются его теплые губы, прижимающиеся к моим. Соскальзывающие чуть выше, и нижняя мягкая губа Кирилла оказывается между моих. Так идеально ложащаяся. Так идеально ощущающаяся. И я бессильно стону в его рот, зарываясь пальцами в мягкие волосы парня. Кирилл оступается. Теряет равновесие, отстраняясь. И я ловлю его, крепко обхватывая поперек спины. Он бессвязно мычит в мое плечо, опуская на него подбородок. Мои пальцы впиваются в его лощеный бомбер до боли. — Держу, — рассеяно бормочу, обнимая Кирилла за плечи. — Я держу тебя. Не уроню. Держу. На улице холодно, но мне невыносимо жарко. И мы так и стоим среди чужих домов и зеленых елей, раскинувших в стороны пушистые ветви. И первый снег сыпется с неба, укрывая нас легким покровом.