Жизнь - бесконечный бег, не прекращающийся даже после смерти.

- Нет, никогда больше я не подамся уговорам Таньки и не пойду с ней в лес! - пробубнил Петя, прикрывая опухший левый глаз исцарапанной грязной рукой. - А! Так и не на чьи уговоры теперь подаваться!... Справа от мальчика лежала Таня, слева ее рука, а позади его собственное тело. Собственно, уже по этой короткой части истории вы можете понять, что встречу с зубастым существом, выскочившим из-под куста, дети старосты маленькой деревеньки на севере Удведа не пережили. Сзади к мальчику, виновато шмыгая носом подплыла Таня, бережно прикрепляющая свою оторванную руку обрывком подола ситцевого, голубого платьишка. Получалось очень плохо, потому что рука, после смерти хозяйки, старательно сражалась за собственную индивидуальность и старалась дать своей бывшей хозяйке в глаз. - Ну извини, Петька, - смущенно и виновато промычала Таня, - кто же знал, что тут такая тварь окаянная в лесу окажется? Теперь наверное и до батькиной деревни доберется... - Да ты что! - Петька аж подскочил на месте. - Да только она у частокола окажется, так они сразу ее и раз, и два и готово! - Ага, только батька в Опледе, к войне с Валором готовится, а остальные на лесопилке или на пастбище, коров выгуливают. - А их и не надо. - продолжил отстаивать свою точку зрения Петя, таща за собой сестру по направлению к тракту. - Ее только мамка наша заприметит, так сразу же на коромысле и повесит. Ведь верно же... - договорить мальчик не смог. Вдоль тракта на раскоряченных убогих, тщедушных деревцах висели выпотрошенные трупы жителей деревни. Внутренности были раскиданы по всей дороге, и слетавшееся на запах крови воронье противно каркало, выедая глаза повешенной жене старосты. Дети так и стояли, чувствуя запах гари, исходящий от того места, где раньше стояла деревенька, а теперь находилось выжженное пепелище. Тварь бежала по лесам, довольно облизываясь, а за тварью гнались охотники.