Джо не делится едой

      Из легкой неги и дремы их выдергивает надоедливая трель лежащего на столе мобильника. Сюань что-то неразборчиво бормочет, прижимаясь все крепче к нему, словно пытаясь спрятаться от звука. Усянь мягко улыбается и целует его в висок. Телефон ненадолго замолкает и снова разражается мелодией.       — Тебе обязательно отвечать?       — Судя по уровню настойчивости, это Цзян Чен, — Усянь ведет ладонью по обнаженной спине и слегка сжимает, опустив ее на ягодицу. В ответ раздается удивленно-смущенный «ой». — И если ты не хочешь моей смерти, то мне лучше ответить.       Сюань вздыхает и разжимает объятия, давая Усяню возможность сесть и дотянуться до смартфона.       — Чен-Чен!       — Вэй Усянь, блядь! — разрывается трубка, и молодой человек отводит ее от уха, параллельно сбавляя громкость динамика. — Где, гуй побери, тебя носит в такую погоду?       — А-Чен, не кричи, со мной все в порядке, — он проводит свободной рукой по животу Сюаня и тот блаженно прикрывает глаза. — Я… я у Хэ Сюаня.       — Где? А. Оу, — не сразу расслышавший Цзян Чен вдруг затихает, а потом в трубке слышатся характерные вдох и выдох.       — Ты куришь дома?       — Не твое дело, — бурчит относительно спокойно брат. — Родители тоже уехали. Когда тебя ждать хоть?       — Ма тебе голову оторвет. Ждать? — он переводит вопросительный взгляд на Сюаня, и тот одними губами шепчет: — «Останься». — Видимо не сегодня, Чен-Чен.       — Ну спасибо, что хоть предупредил.       Сюань поднимается с дивана, смешно морща нос, целует Усяня в щеку и указывает рукой в направлении душа. Тот кивает и возвращается к диалогу:       — Прости. Я приехал к нему поговорить, промок до нитки, и… в общем… ситуация немного вышла из-под контроля… и мы…       — Блядь, только избавь меня от подробностей, ок? — прерывает его Цзян Чен, и Усянь уверен, что тот уже красный, как помидор.       — Мы, вроде как, вместе, а-Чен, — счастливая улыбка при этом расползается по лицу. Он понимает, что выглядит глупо, и радуется, что его никто не видит.       — Вроде как, — тут же едко цепляется брат, но продолжает все-таки в другом тоне. — Я рад за тебя. За вас. Если, конечно, будет без херни, или я ему ноги переломаю.       — Без херни, а-Чен, — чуть морщится Усянь. — Спасибо.       Брат сбрасывает звонок, не прощаясь, и Усянь откидывается на спинку дивана, расслабленно выдыхая и прикрывая глаза. И вздрагивает, когда его плеч касаются чужие руки. Он совершенно не заметил, как к нему подкрались.       — Прости, — шепчет Сюань, потираясь носом о его щеку. — Вы с ним помирились?       — А. Да, — кивает Усянь на автомате, пока его собеседник обходит диван, чтобы сесть рядом. — Погоди. А откуда ты знаешь, что мы ругались?       — Се Лянь рассказал, что вы не общались всю неделю, и что ты его ударил, после того как… — Хэ Сюань вдруг замолкает и бледнеет, поняв, что сболтнул лишнего.       — … после того, как… — подхватывает Усянь, немного хмуря брови. Никто, кроме них с Цзян Ченом и мадам Юй не знал, что именно произошло в тот день, а сложить детальки пазла, не зная всей картины, было бы невозможно.       Сюань из бледного становится зеленоватым, а потом внезапно густо краснеет, пряча лицо в руках и отворачиваясь.       — Прости… — почти всхлипывает он, и Усянь сползает на пол, чтобы оказаться напротив него, и пытается мягко отстранить его ладони. Тот еще немного трепыхается, но в итоге сдается. — Я… я… не специально. Я только хотел послушать, как ты играешь. А в итоге… в итоге услышал про глыбу… и про рыбину. И ты промолчал. И мне вдруг стало… так обидно, — он старается смотреть куда угодно, только не на собеседника. — И так стыдно, что я подслушал. И я убежал. А сегодня утром приходил Се Лянь. Мы поговорили, и он рассказал мне, и… Я такой дурак, Усянь. Ты, наверное, злишься на меня?       Но Усянь не злится. Он нежно улыбается, а потом устраивает свою голову на коленях Сюаня и накрывает ее его же ладонями, которые все это время держал в своих, чтобы тот снова не спрятался. Тот с осторожностью зарывается пальцами ему в волосы и Усянь блаженно жмурится. Больше не надо ломать голову над тем, что произошло в начале этой злополучной недели. Всё наконец-то встало на свои места, а вопросы получили свои ответы.       — Если я на кого и злился, то только на себя. Ну и Цзян Чена. Но с ним мы хотя бы поговорили, и он смог все объяснить, — он громко вздыхает и ластится к Сюаню словно кот. — В старшей школе я влюбился в одноклассника. Красив, как бог, и настолько же оказался холоден и неприступен. Я ужом перед ним вился, но только и слышал «отвали» да «убожество», — пальцы в волосах замирают, и Усянь хмыкает. — В общем, это сильно по мне ударило, и на пару месяцев… я выпал из жизни. А-Чен с Яньли разве что не с бубнами надо мной танцевали. А сейчас а-Ли замужем, в другой стране. И Чен-Чен побоялся, что не вывезет один, если история повторится. Просто он не очень умеет в проявление своих чувств. Но я заставлю его извиниться перед тобой за те слова.       — Не надо, — Сюань наклоняется, чтобы поцеловать его в щеку, — мне достаточно, что ты так не считаешь. Да и… давай оставим это между нами.       — И Се Лянем? — поддевает Усянь.       — И Се Лянем, — смущенно улыбаясь, соглашается Хэ Сюань.

***

      Они решают, что заказывать доставку и гнать курьеров по такой погоде слишком бесчеловечно, и договариваются вместе приготовить ужин из имеющихся продуктов. Правда, Усянь заранее предупреждает, что если в доме есть острые специи, от него их лучше спрятать, так как меры он не знает.       Пока Сюань заряжает рисоварку, суетится и достает из шкафчиков необходимые мелочи, специи и соусы, он постоянно старается коснуться Усяня, мирно шинкующего овощи. Провести ладонью по пояснице, задеть плечом, похлопать по бедру, намекая, что надо немного подвинуться — он каждый раз будто старается убедить самого себя, что тот на месте, реален, с ним. В очередной из таких заходов, Усянь вдруг, резко крутанувшись вокруг своей оси, перехватывает его и прижимает к столешнице, заставив удивленно ойкнуть.       — Что. Ты. Делаешь? — шепчет он ему в шею, проведя носом за ухом, и слегка прикусив мочку.       У Сюаня сбивается дыхание, а дрожащие пальцы сминают футболку на чужих боках. Он даже не подозревал, что такой простой жест способен выбить его из колеи.       — Извини, — с трудом шепчет он в ответ, прикрыв глаза. — Мне просто хотелось… я не подумал, что это может быть неприятно.       — Неприятно? — Усянь притирается к нему пахом, демонстрируя, что эффект прямо противоположный, и явно должен почувствовать, что возбужден не только он. — Мы так не поужинаем, — с улыбкой говорит он, накрыв его губы своими.       Сюань судорожно вдыхает, ныряя в этот поцелуй с головой, и забирается руками к нему под футболку, оглаживая прохладными пальцами бока и спину, иногда царапая короткими ногтями. А потом запускает одну руку под резинку штанов и белье.       — Плевать, — шепчет он, смыкая пальцы на возбужденном члене, и Усянь захлебывается вдохом.       Сюань делает несколько движений ладонью на пробу, и получает сдавленный стон в плечо. Усянь сжимает его талию, и, кажется, там даже останутся синяки, но сейчас на это никто из них не обращает внимания. Хэ Сюань опьянен возбуждением партнера и собственными смелостью и бесстыдством. Подумать только, он ведь и поцеловался впервые только сегодня вечером. Он оглаживает большим пальцем головку, размазывая каплю смазки и наслаждаясь очередным стоном, а его рот наполняется вязкой слюной. Удивляясь собственной решимости, Сюань буквально на пол шага отстраняет Усяня от себя, и медленно стекает вниз, одновременно с этим стаскивая с него штаны с бельем, и наблюдая, как серые глаза затапливает чернотой.       — Сюань… — выдыхает Усянь и тут же давится воздухом, потому что тот, не раздумывая, принимает его член наполовину, плотно сжав губы, а потом выпускает, обведя головку острым языком.       Сюань где-то в своих движениях полагается на интуицию, где-то на увиденное в сети, но им движет четкая цель — доставить удовольствие. И судя по звукам сверху, он отлично с этим справляется. Облизнув губы, Сюань снова обхватывает ими головку и медленно обводит ее языком, собирая солоноватую каплю, и с шумным выдохом вбирает член глубже, упиваясь стонами Усяня. Его руки скользят вверх по поджавшемуся животу к груди и соскам, и он аккуратно сжимает их пальцами, сбивая партнера с дыхания.       Он так и продолжает чередовать ласку языком и губами, пока Усянь, явно не выдерживающий такого «издевательства», мягко не кладет руку ему на голову, легко толкнувшись бедрами навстречу. Сюань вбирает его так глубоко, как может, и двигается, слегка втянув щеки и тихо постанывая при каждом движении.       Он сам настолько возбужден, что едва опустив ладонь на пах и сжав собственный член, тут же с гулким стоном кончает. И это явно дает толчок к оргазму Усяня, который с громким шипением изливается ему в рот.       — Прости, — шепчет он, осев на пол и покрывая короткими поцелуями все его лицо. — Прости, пожалуйста... Боги… ты потрясающий, — с трудом переведя дыхание, Усянь увлекает его в глубокий поцелуй.       Сюань понимает, что все еще голоден. Ему все еще мало, хочется больше. Они точно останутся сегодня без ужина. Да и лягут спать явно не скоро.