***
Это утро, к сожалению, у блондинки не задалось. Проспав все будильники, которые она заводила, женщина в спешке собралась и вылетела из дома, прыгая в машину и тут же срываясь в сторону офиса. Добравшись, не без некоторых нарушений, кудрявая спешно направилась в сторону конференц-зала, где ее уже ждали подчиненные. — Извините, пробки. — вскользь произнесла Тутберидзе, садясь в свое кресло и поднимая глаза на сидевших за столом. — Что у нас на повестке дня? Они закончили собрание только через добрых полтора часа, за которые женщина успела устать так, будто оно длилось трое суток без перерыва. Спешно попрощавшись со всеми и отправив всех работать, Этери устало опустилась на диван в своем кабинете, прикрывая глаза. Но отдохнуть не получилось даже и пяти минут ведь в кабинет Тутберидзе, без особого уважения, даже без стука врывается Эдуард Михайлович Аксенов. Пожалуй, это был единственный человек во всей Администрации, который входил к Этери, как к себе домой. Мужчина был горд собой и своим статусом. Он был «над» Этери, и она старалась молчать в тряпочку, чтобы не развивать скандал с Аксёновым. Тем более тот был не частым гостем в их корпусе. — Доброе утро, Этери Георгиевна, — поправив очки, Эдуард, будучи солидно одет, с портфелем в руке, проходит в кабинет Тутберидзе и садится за ее стол, глядя в глаза женщине, — поступило распоряжение свыше. Один из членов администрации обязан взять ребенка из Детского дома под опеку. Но есть определённые условия: отсутствие собственного ребёнка, возраст от 30 до 40 лет, стабильный доход и гибкий график работы. Вы, Этери Георгиевна, единственная, кто подходит под данные критерии. Так что это не обсуждается. Через пару дней вы станете опекуном подростка. И первую неделю, пока длится адаптация, вы освобождаетесь от работы очно. Думаю, все ваши дела вполне перенесутся в удаленный режим. Вопросы есть? — Эдуард усмехнулся, видя ошарашенный взгляд женщины, у которой сейчас от злости пар из ушей пойдет. Но Эдику нравилась такая Этери. Нервная, злая. Ему нравилось, как вспухла венка на шее, по которой хотелось пройтись языком. Нравились испарины на лбу, а также пальцы рук, которые сомкнулись так сильно, что ногти впились в ладони. Наверняка, у женщины будут следы, но его это мало волнует. Этери, мягко говоря, ахуела от такого заявления. Внутри начала разгораться злость, что ярко отображалась на ее лице. Хотелось просто встать и послать Аксёнова куда подальше, но, увы и ах, сделать этого она не могла, ведь слишком дорожила репутацией и своим местом. — Вопросов нет, Эдуард Михайлович. — сквозь зубы произносит блондинка, поднимаясь с дивана. — Если это все, то я бы хотела поработать. — Конечно-конечно, но есть еще один пунктик. Я уже подобрал для Вас идеального ребенка, поэтому всю информацию Вам уже выслали на почту. — мужчина самодовольно ухмыльнулся, после чего поднялся из-за стола и направился к выходу. — Всего доброго, Этери Георгиевна. — И Вам не хворать. — уже в спину тому произнесла кудрявая, тут же доставая телефон и набирая номер Даниила. — Если моё утро начинается с твоего звонка, — протягивает Глейхенгауз, зевая, — значит мой день уже не задался, дорогая моя Этери. Что случилось? — Даниил еще раз зевнул и протер глаз пальцем, чтобы хоть как-то прийти в себя. Даниил Маркович Глейхенгауз был единственным другом Этери, её поддержкой и опорой. Ходили слухи, что молодые люди встречаются, и, возможно, Этери даже тайно вышла замуж за Даниила, ведь их довольно часто видели вместе. Но увиденное не всегда является правдой. Очень часто окружающие верят в то, во что хотят верить, а сплетни — как глоток свежего воздуха в душном кабинете. К этому они оба уже давно привыкли, и пускают лишь смешки, никаким образом не объясняясь и не оправдываясь. — Это полнейший пиздец, Дань. — чуть ли не воет от досады Этери, ставя телефон на громкую связь. — Этот урод придумал какую-то бредятину и заставил меня в ней участвовать. Блондинка берет пачку влажных салфеток, которыми после протирает свое кресло, чтобы избавиться тем самым от присутствия Эдуарда в нем. Только после тщательной чистки женщина присаживается за стол и вплетает руки в волосы, прикрывая глаза. — Он хочет, чтобы я взяла какого-то беспризорника из детского дома и стала его опекуном. Я, видите ли, идеально подхожу под эту идею, ведь у меня нет своих детей, я молодая и богатая. — кудрявая раздражается с каждым словом все больше и больше. — Ну это же полный бред, Дань. Где я и где дети, я, что, ради этого впахивала столько лет, чтобы все похерить из-за какого-то никому не нужного ребенка? — Господи, бедное дитё. Ты его еще не взяла, а мне его уже жалко, — захныкал Даня, а потом тяжело вздохнул и встал с кровати, — ну, слушай, Этери, дети — это не всегда плохо. А что за хрень такая? Это же школу молодых родителей надо проходить, да и пара нужна. Мне что ли твоим мужем прикидываться и ради этого штамп ставить? Я еще так молод, чтобы жизнь свою с такой ведьмой похерить, — рассмеялся мужчина, стараясь развеять обстановку. По голосу Этери четко было понятно, что она, как минимум, не довольна перспективой будущего материнства. — Да и, слушай, ну тебе уже не двадцать, пора о детях думать. Когда поедешь выбирать ребенка? Советую не брать подростков с 11 до 16 лет. Они отбитые на всю голову, уж поверь. Если брать, так малыша, лет с двух, чтобы можно было в него что-то вложить. — Я тебя конечно люблю, Дань, но я тоже не горю желанием выходить за тебя. Два ребенка в своей жизни по документам я точно не выдержу. — слегка улыбается женщина, но вскоре былой настрой возвращается обратно. — Так мне даже выбрать не дают, понимаешь? — Этери сжимает волосы в руках, борясь с желанием упасть головой об стол, желательно так, чтоб с летальным исходом. — Этот индюк даже выбора мне не дал. Сказал, что уже подобрал мне вариант и вся информация будет на почте. Кстати об этом. — женщина ненадолго замолкает, открывая ноутбук и заходя в почтовый ящик, где действительно находит нужный ей файл. — Евгения Медведева, 19.11.2008 года рождения. — в слух прочитала кудрявая, после чего продолжила изучать содержимое документа. — Ну, на вид неплохая, но кто знает что в этом подростке может быть. Тут написано, что ее мать умерла при родах, а про отца информации ноль. Кто знает че у нее там в голове вообще. — Это ж ей получается шестнадцать лет, — ахнул Даниил и смачно ударил себя ладонью об лоб, — коньки мне в рот, Этери! Я искренне надеюсь, что она будет адекватной девушкой. У неё же пубертат, — Глейх вздохнул и попытался взять себя в руки, ведь понимал, что её любимой подруге сейчас нужна поддержка, как никогда. — Ну, давай там тоже не раскисай. Не можешь изменить ситуацию, значит измени к ней отношение. И мы справимся, Этери! Я хоть, может, и ребенок для тебя, но первый, попрошу заметить, а старшие обычно помогают своим родителям, — залился смехом Даниил, заходя в ванную, чтобы умыться и собраться на тренировку. Даниил был хореографом в отделении «Хрустальный», и временно исполнял обязанности главного тренера по фигурному катанию, пока ушедшей на пенсию Тарасовой искали замену. — Скинь мне тоже её данные, может накопаю что-нибудь на неё. — Сейчас скину. — после этих слов блондинка перебрасывает этот файл на почту Даниила, после чего закрывает почтовый ящик. — Спасибо за поддержку, Дань. — со вздохом произносит кудрявая, потирая переносицу. — Ладно, не буду отвлекать. Увидим вечером, может заодно и съездим вместе, посмотрим на эту Женю Медведеву. Заеду за тобой после тренировки, целую. Тутберидзе вешает трубку, после чего еще несколько минут сидит в тишине, а затем возвращается к своим прямым обязанностям. Все таки работу никто не отменял.***
Даниил вышел из здания, закинув спортивную сумку на плечо, и поправил обертку букета цветов. Заприметив машину блондинки, мужчина расплылся в улыбке и ускорил шаг. Всё-таки с Этери они не виделись уже порядка двух недель, и эта встреча была, поистине, приятной. — Я иду к тебе навстречу, — запел Даня на всю улицу, совершенно не стесняясь своих фигуристов, которые тоже выходили с тренировки, — я несу тебе цветы. Как единственной на свете Королеве красоты, — открыв дверь, мужчина громко плюхается жопой на сиденье и закрывает дверь под заливистый смех девочек-фигуристок. Те знали, что их хореограф позитивный человек. Однако он мог быть и строгим тренером. К каждой девочке нужен был свой подход, и Даня, в силу своего гибкого мышления, находил его. Подбирал слова, эмоции, чтобы его не просто слушали, но и слышали, и понимали. — Это тебе! — Даня пихает Этери цветы и целует ту в щеку, улыбаясь, как чеширский кот. — Рад тебя видеть. А ты постарела на целых две недели, прикинь! — Дурак. — по-доброму улыбнулась женщина, наблюдая за приближающимся Глейхенгаузом. Ответно целуя мужчину в щеку, кудрявая утыкается носом в букет, наслаждаясь ароматом цветов, после чего подняла глаза на парня. — А ты так и не поумнел за эти две недели, как жаль. — закатывает глаза блондинка, убирая цветы на задний ряд сидений, после чего, помахав детям рукой, она выехала с парковки. — Нашел что-то интересное про эту девочку? — спустя несколько минут в тишине спросила Тутберидзе, бросив взгляд на друга, что как ребенок рассматривал мелькавшие в окне дома, деревья и все прочее. — Нашел, — тяжело вздохнул Даня, сомкнув губы. Рука на коленке сжалась в кулак, а тело бросило в жар. — Ну сама всё узнаешь, что я буду тебе рассказывать, — постарался увильнуть от ответа Даниил и кинул мимолетный взгляд на блондинку. Увидев её недовольное выражение лица, Даня сдался. — Ладнооо, — протянул Глейхенгауз. — Женя эта твоя учится в школе. Ну, как учится… Числится. У них в группе класса на стене только и записи о том, что Медведевой не было на уроках. Нашел её страничку в контакте. Сложная у нас с тобой будет девочка, Этери. Еще и, кажется, у неё проблемы с кукухой, — Даня покрутил пальцем у виска, — надо будет её психиатру показать. — Господи, ну за что мне это. — хнычет блондинка, роняя голову на руль, пока они стояли на светофоре. — Говорила мне мама «не иди в политику, там одни идиоты» Женщина тяжело вздыхает, после чего продолжает движение, ибо сзади стоявшие машины стали слишком уж недовольно сигналить. — Мне кажется ее нужно будет показать всем врачам, какие только есть. Кто знает чем она там занимается вместо школы. Может спидозница какая. — хмыкает Этери, сильнее сжимая руль. Спустя каких-то десять минут она останавливает машину перед высоким зданием и бросает взгляд на друга. — Идем. — она покидает машину и вместе с парнем направляется к входу. Внутри их встречает женщина чуть старше самой Тутберидзе, которая, узнав для чего они приехали, тяжело вздыхает, качая головой, после чего ведет их в комнату «для встреч». — И как они живут в таких условиях, — бормочет Даниил, оглядываясь и рассматривая интерьер. — У нас девочки-юниорки, которые еще даже не в сборной в получше на сборах живут. — Не нуди, мы здесь не для того, чтобы обсуждать условия их проживания. — шикает на него Этери. — Здесь она должна быть. По крайней мере возвращалась, — женщина открывает дверь и включает свет в комнате. В комнате девочек жило трое, это можно было понять по трём кроватям, которые стояли возле стен. Рядом с каждой кроватью была тумбочка и один большой письменный стол посреди комнаты. — Медведева! Подъем! — гаркнула недовольно женщина и скривилась. Женя недовольно промычала, высовывая свою голову из-под одеяла, и открыла один глаз. — Че? — буркнула Медведева, — это кто? — Встань и познакомься. Это твой опекун будущий, — Наталья Александровна, так звали воспитателя, покинула комнату, оставляя Даниила и Этери с Женей. — Здрасьте. В опекунах не нуждаюсь, — фыркнула Медведева, закутываясь обратно одеялом с головой. Было прохладно. — Я бы на твоем месте все-таки встала. — серьезно произнесла Этери, недовольно смотря на девушку. — Я в любом случае уже твой опекун, поэтому я хотела бы посмотреть на тебя. Не увидев никакой ответной реакции, Тутберидзе шумно выдохнула, после чего подошла к кровати девушки, срывая с той одеяло. — Поднялась немедленно. — слегка повысив тон голоса, проговорила Тутберидзе. В нос ударил запах перегара, который заставил женщину невольно поморщиться. — Так ты пьяная. — протянула блондинка, бросая одеяло обратно. — Надеюсь, что завтра, когда я приеду, ты будешь в более трезвом состоянии, пьянь малолетняя. — последние слова Этери буквально выплевывает, после чего направляется к выходу из комнаты. — Идем, Дань, сейчас с ней бесполезно разговаривать. — А свет выключать кто будет, Царь Горох?! — крикнула Женя довольно громко. Три часа сна после дневной пьянки помогли молодому организму прийти в себя. Медведева недовольно фыркнула, скинула с себя одеяло и поплелась к выключателю. Выключив свет в комнате, Женя снова попыталась уснуть, но, судя по всему, выспалась. Девушка встала, быстро оделась и вышла из детского дома, закуривая на улице и глядя на белую бмв, что стояла возле входа. — Ну вот, еще и вредная, — вздохнул Даня. Ну а на что он надеялся, в самом деле? У девочки нелёгкая судьба и жизнь, вероятность того, что та полезет в бутылку была высокой. — Ты давай не бесись. Даже к таким стервам можно найти подход, — Даня, сидя на переднем сиденье, одобряющие похлопал Этери по плечу, — не переживай. Год с небольшим потерпеть нужно, потом она отправится в свободное плавание. — Не хочу я к этому….ребенку искать подход. — недовольно произнесла женщина, когда заметила через окно вышедшую девушку. — Она еще и курит, ты посмотри. — она кивает парню на брюнетку, после чего отворачивается. — Нет, ну я не могу держать ее у себя. Она же неуправляемая, сразу видно. Я с ней не справлюсь. Тутберидзе заводит машину и, бросив последний взгляд на Медведеву, уводит машину прочь от здания, желая как можно раньше оказаться дома и забыть об этом дне.