Beyond Fiction

I wish the world that I have seen inside my dreams Where everything is fine with peace of mind, could be, but no We're stuck in this reality of worrying About such stupid little things in our endless rolling days

      Дзы-ы-ы-ы-ынь.       Дзы-ы-ы-ы-ынь.       Дзы-ы-ы—       ШМЯК!       …       …       Бж-ж-ж-ж.       Бж-ж-ж-ж.       Бж-ж-ж-ж.       …

Босс: @☆リナリナ☆ Босс: У нас тут сенсация Босс: @all Какая-то чувиха: [ссылка] Какая-то чувиха: Кансай Биг Бен уже запостили, мы отстаём Босс: Плохо. @I_hate_my_job залей на главную. Можешь слить у Биг Бенов, только проверь антиплагиатом, а то нас опять заблокируют. Босс: И смени уже свой тег, ты позоришь всю команду. Новостни_ца: уже в работе Кофеноска: Мне дозвониться до Рины? Босс: Да, пожалуйста. Она нужна нам в студии ещё час назад.

      ☆リナリナ☆: (--_--)       ☆リナリナ☆: да шо случилось, у меня эфир в семь, сейчас пять       ☆リナリナ☆: если я не получу мои здоровые двенадцать часов сна, буду ходить с синяками под глазами

Гримёрка: Рина, твоей идеальной коже позавидовали бы египетские фараоны… Новостни_ца: 12? я сплю 4 Кофеноска: Я пять. Босс: @☆リナリナ☆ будь в студии через полчаса

      ☆リナリナ☆: с чего вдруг? (눈_눈)

Босс: Ты проспала конец света.

      Ты просыпаешься.       Пять вечера — для тебя рано, и ты выделяешь в еженедельнике полчаса на следующей неделе, чтобы сесть Боссу на уши. Ты ему не девочка по вызову — звезда нуждается в отдыхе, а иначе пусть зарплату поднимает. Если нет — у тебя на почте сотни предложений от других компаний. Ты уверена, что без тебя крупнейший в стране новостной канал NNHK World станет, ну, максимум третьим по городу. И то, если Кансай Биг Бен не подсуетится — никогда нельзя недооценивать парней из Киото.       Ах да, нужно вставать…       Ты раскрываешь шторы в одной из трёх комнат личных апартаментов в Шибуе. Аренда здесь дорогая, но твои отчисления с рекламы косметики могут и не такое себе позволить. Боже, не будь Кайли такой занудой, давно бы к тебе переехала — для неё как раз есть свободная комната. Это ты якобы не понимаешь, что у главы полиции другой имидж, ей, видите ли, зашкварно жить в таких роскошных условиях, коллеги не поймут… Зануда, что с неё взять.       Ах да, работа.       Нет, вид отсюда правда шикарный. Если прищуриться, за парочкой других домов видно огромный перекрёсток с билбордами. Ты высматриваешь того мужика в окнах корпорации Team DANGAN, который то и дело смотрит в окно, разговаривая по телефону. Лица с такого расстояния не рассмотреть, но ты точно знаешь, что это мужик — по утрам он демонстрирует сей гордый факт всему городу. Может, поэтому ты предпочитаешь просыпаться под вечер.       А зачем ты, кстати, так рано проснулась? Ещё ведь всего пять…       Бж-ж-ж-ж.       Бж-ж-ж-ж.

Босс: @☆リナリナ☆ Ты собираешься?

      ☆リナリナ☆: спускаюсь в метро

Гримёрка: Рина, отставить, ты живёшь на нужной станции Кофеноска: перевожу: она ещё в кровати

      ☆リナリナ☆: а вот и не правда >_<

Босс: Рина, это срочно!!!

      ☆リナリナ☆: да иду я, иду (ಡ‸ಡ)       ☆リナリナ☆: сейчас только попью кофе, чтобы глаза продрать

Кофеноска: твой двойной карамельный латте будет на столе, как обычно

      ☆リナリナ☆: с этого и нужно было начинать ٩(｡•́‿•̀｡)۶       Ты почти спускаешься в метро на автомате.       До студии идти минут десять, и то — впервые попавшему в Шибую туристу — но ты любишь наслаждаться видами, поэтому твоя дорога занимает все пятнадцать. Пусть это и сердце города, район возле студии тихий. Людей мало, сезон далеко не туристический, и ты спокойно идёшь вдоль высоких деревьев у дороги, приминая туфлями опавшие жёлто-красные листья. На руке раскачивается дамская сумочка, на носу покоятся крупные тёмные очки. Хоть в ноябре и рано темнеет, ты — звезда мирового масштаба и не хочешь опоздать, если тебя вдруг окружат фанаты. Такое, между прочим, уже случалось!       Пикаешь пропуском на проходной и приподнимаешь очки. Косишься на выставленные в холле костюмы очередного сезона Супер Сентая. И что за школьники смотрят эту чушь? Наверное, истинной японкой тебе не стать, если даже «рейнджеров» ты считаешь менее бесполезным вкладом человечества во всемирное культурное наследие.       — Рина!       Кофеноска — хотя Босс настаивает, что это твой агент, duh — уже ждёт внизу. У неё в руках кипа бумаг, и ты требовательно протягиваешь руку. Босс ждёт, что ты ознакомишься с материалами по пути на работу, но твой мозг ужасно воспринимает буквы с экрана смартфона. Ничего лучше старой доброй аналоговой бумаги мир ещё не придумал.       — Ну, что у вас за «конец света» теперь? — фыркаешь, отправляясь бок о бок с Кофеноской к лифту. — В последний раз, когда я это слышала, прошлый император отрёкся от престола. Простите мне моё невежество! Мы в Америке, когда меняются президенты, в обморок не падаем. Одного даже грохнули, но что после этого, лимузины запрещать?       Кофеноска что-то бурчит, но спорить с тобой не решается. Ты отдаёшь ей свои тёмные очки, плащ и сумочку, оставаясь в строгом сером пиджаке и юбке-карандаше. Выглядишь на все сорок, хотя тебе всего-то двадцать четыре, но в таком прикиде даже школьница будет казаться престарелой учительницей зарубежной литературы. Пока лифт едет на седьмой этаж, ты бегло пролистываешь распечатки последних новостей. Читаешь ты быстро, а память у тебя фотографическая — один из секретов успеха в твоей работе.       — О-хо-хо, стрельба в школе! Ну, вот и родными просторами повеяло. Сколько-сколько трупов? У нас бывало и больше. Зачем столько человек в студенческом совете, что они там друг другу советуют?       — Рина!       Лифт довозит вас до нужного этажа, и ты отдаёшь Кофеноске бумаги, а сама идёшь в офис. До эфира ещё десять минут, как раз успеешь прихорошиться. Распахиваешь двери, улыбаясь и махая всем присутствующим.       — Ях-хо!       Твой босс, тощий мужик с зализанными на бок фиолетовыми волосами, курит под вытяжкой. Ты морщишь нос, плюхаясь за свой стол.       — Какая-то ты радостная. У нас тут национальная трагедия, завтра точно траур объявят.       — Выходной? — тянешься к карамельному латте и делаешь сразу пять глотков. — Какая прелесть.       — Рина, мы не развлекательное шоу!       — Знаю-знаю. Кто-нибудь сделает мне макияж? Я ведь не могу сообщать о трагедии с таким видом, будто сама в ней поучаствовала.       Гримёрка уже тащит огромный ящик с кисточками, баночками пудры и тушью. Ты допиваешь свой кофе и расслабленно откидываешься в кресле, позволяя ей делать свою работу. Что ни говори, эта пятнадцатилетняя девчонка — профессионал. За пять минут умудряется подчеркнуть и твои ярко-голубые глаза, и аккуратные брови, и тонкий нос звезды телеэкранов. Пора бы, наверное, запомнить её имя.       — Надеюсь, Академию не прикроют после этого, — замечает она, нанося тебе лёгкие тени, — мне как раз на днях прислали приглашение.       — Ого, поздравляю! Будешь Супер Визажистом?       — Угу.       — Дамы, у нас пять минут до эфира, — закончивший курить Босс нервно хлопает в ладоши и убирает со лба вечно лезущие кудри. — Рина, информации пока что мало, события развиваются у нас на глазах. Мы уже отправили парочку ребят заснять здание школы и поймать очевидцев, но--       — Погоди-ка, — ты резко разворачиваешься на стуле, и Гримёрка едва успевает убрать кисточку с тушью. — Этот ваш конец света происходит прямо сейчас, а я буду вести эфир? Из этой тёплой студии? С карамельным латте?       Он морщится, поглядывая на свои дешёвые наручные часы.       — Рина, это твоя работа.       — Моя работа, как и любого уважающего себя журналиста — быть в гуще событий! Я должна вести репортаж из центра этой Академии, а не сидеть здесь, общаясь с приглашёнными экспертами, у которых ремни на брюках не сходятся!       — Ого, Рина, — хмыкает Гримёрка, — не знала, что ты так стремишься умереть.       — Я? Умереть? — ты нагло ей улыбаешься. — Да я ещё вас всех переживу.       Ты взмахиваешь рукой на прощание и широкими шагами идёшь к выходу. Слышишь позади отчаянный вопль Босса:       — Рина, я обязательно учту твои пожелания в следующий раз, но сейчас молю тебя — выйди в эфир! Такие события происходят раз в десятилетие, и ты наш самый популярный новостник. Нам нужны рейтинги, понимаешь!       Ты закатываешь глаза. Рейтинги, деньги, слава — всё это может получить и красивая безмозглая секретарша, если попросить её улыбаться и поставить за камерой суфлёра. Ты, может, величайшая звезда новостных каналов, твоё лицо в Японии знает каждый и без тебя не обходится ни один вечерний эфир новостей, но это не твой «талант», как любят говорить эти странные японцы. Твой талант — оказаться в эпицентре, выжить и рассказать об этом всему миру.       — Я знаю, — бросаешь Боссу, направляясь к студии, где уже всё готово для твоего выступления. — Не учи меня работать.       Присаживаясь за белый стол на фоне логотипа NNHK World, ты ярко улыбаешься в камеру и надеешься, что хотя бы Кайли доведётся посмотреть, что там в этой Академии происходит. Тогда она расскажет тебе, а ты — донесёшь правду до тех, кто желает её услышать.       — Рина, готовность три, два, один — мы в эфире!       — Добрый вечер, Япония! — звонко говоришь ты, представляя горящие глаза твоих фанатов, сидящих перед экранами телевизора. Прямо сейчас, наверное, тот огромный билборд на перекрёстке Шибуи показывает твою яркую улыбку. — Главная новость к сегодняшнему часу: трагедия в Академии Надежды!       

***

      — Ка-а-а-ак же я запарилась!       Ты смачно потягиваешься, оказываясь за пределами телестудии. Людей в коридоре столько, что дышать нечем от запаха их потных ладошек и вони сигарет. Курят в этот вечер все, и ты их даже не винишь — уж больно японцы любили эту свою Академию. У тебя на родине, когда лётчики-испытатели случайно размазали по очереди знаменитых на всю страну братьев-близнецов, тоже выла каждая домохозяйка. Даже жаль американскую авиацию — без Роя они совсем пропадут.       — Плакал мой титул, — жалуется Гримёрка, развалившись в кресле офиса и бездумно скролля ленту новостей, — не будет после такого никакой Академии.       — Что за пессимизм? Если бы у нас закрывали каждую школу, где обиженный подросток решил пострелять, система образования давно бы рухнула.       Ты садишься на диван и машешь Кофеноске. Да-да, ещё один карамельный латте. Стресс лучше запивать кофеином, с депрессией нужно не бороться, а бежать от неё. Эх, однажды ты напишешь прекрасные мемуары.       — Ты совсем ничего не понимаешь, да? — хмыкает Гримёрка, не поднимая головы. — Это не просто стрельба в школе, это целая Академия Надежды. Она для нас важна, ну, как для твоей Америки те братья-близнецы. Земля им пухом.       — Всё я понимаю. Это не значит, что я согласна с вашими настроениями. На месте одной пафосной школы тут же появится кучка новых. Они ещё передерутся за освободившееся место под солнцем. Помяни мои слова, через месяц мы будем рассказывать про какую-нибудь Школу Совершенства, открывшую свои двери для юных дарований!       В ожидании нежного латте, ты рискуешь достать телефон. Уподобляться окружающим и думскроллить все новостные сайты ты не собираешься, но… как и ожидалось, на телефоне парочка пропущенных. Не от человека, с которым ты сейчас мечтаешь пообщаться, а от её родного брата. Удаляясь в тихий уголок, ты клацаешь ногтем по его имени в журнале звонков.       — Рой, солнышко, давно прилетел?       — Здравствуй, Лилит. Заземлился пару часов назад. Хотел с Кайли пересечься, но у неё снова запара, да?       — Милый, даже не знаю, с чего и начать, — ты морщишься, разглядывая неровный участок ногтя, — новости уже видел?       — Уф, нет, не успел. Опять что-то с императором?       — Хуже. В общем, помножь Колумбайн на девятое ноября.       — Интересно, дай подумать. Стрельба в лётном училище? Хотя нет, об этом бы уже весь аэропорт судачил.       — Да типа того. Короче, одна местная пафосная школа…       — Академия Надежды! — хором орут коллеги.       — …Да-да, их Hope School or whatever — там школьники устроили кровавую баню. Погиб студенческий совет, а по последним данным укокошили целый класс.       — Ничего себе! Да, понял, Кайли сегодня не ждать. А ты уже отвела эфир?       — Хочешь подъехать? — ты почти мурчишь в трубку. Смущать Роя — спорт, который не одобряют ни он, ни его сестра, но тем он и привлекателен. — Говорят, заварушка уже закончилась, так что я освобожусь через пару часов. Пригоняй, посидишь в офисе, попьёшь кофе.       — Так и поступлю, пожалуй. Ну, до связи.       Ты смачно чмокаешь трубку, но звонок уже закончился. Улыбаешься Кофеноске и заливаешь сухое от постоянных разговоров горло очередной порцией сладко-горького молока. Куча сиропа, ни ложки сахара — твой любимый рецепт. А после — снова окунёшься в оценки экспертов, комментарии сочувствующих и заявления официальных лиц. Поговаривают, Академией уже занялся Отдел Национальной Безопасности. Кайли, разумеется, будет не в восторге. И хотя головой ты сейчас вместе с ней смотришь вблизи на заваленный телами двор и пытаешься понять, как такое могло произойти, ноги сами ведут тебя к белому столу, на который обращены огромные телекамеры.       — Мы продолжаем нашу специальную программу!       К полуночи стрельба в Академии Надежды давно утихла, большинство трупов вынесли и пересчитали. Выживших то ли не нашли, то ли паре человек повезло — пока сказать трудно. От тебя ждали, что ты в прямом эфире разгромишь полицию за бездействие, ведь как это так вышло, что террористам в полном составе удалось сбежать? Ты, разумеется, на стороне органов правопорядка. Точнее, на саму полицию тебе насрать и с горкой, но Кайли ты знаешь хорошо. Должна быть весомая причина, почему эти школьники так ловко скрылись, и последние пару часов ты спекулируешь и выдумываешь, пытаясь эту самую причину родить.       Наконец, еле живой, но довольный рейтингами Босс, даёт тебе вольную. Завтра, около девяти утра, нужно будет напомнить Японии о произошедшей трагедии, но это сделают без тебя. Ты — звезда вечернего эфира. До следующего специального выпуска новостей есть целый день, в течение которого нужно вытащить Кайли из её душного офиса и узнать последние сочные подробности.       Прямо сейчас, конечно, ты не можешь дозвониться до неё, поэтому берёшь под ручку её брата, и вы вместе идёте отмечать — то есть, поминать — трагедию. «Трагедия» звучит очень монументально и торжественно. Твой Босс, любитель сенсационных концов света, согласен, что это название нужно продвигать и дальше. Ты будешь гордиться, если через несколько месяцев само слово «трагедия» будет ассоциироваться именно с этим событием.       — Я редко попадаю на твои эфиры, — Рой пытается завязать разговор по пути к ресторану. — Помню твои первые, ты ещё тараторила, новости было не разобрать. Сейчас, конечно, совсем другой уровень.       — Рой, ты что, пытаешься сделать мне комплимент?       — Почему нет? Я знаю, ты упорно работала, чтобы достичь всего этого.       Ты фыркаешь и ерошишь его волосы. Смысла в этом — как подливать воду из чайника в Тихий океан. Брат и сестра Эйдин родились с каким-то уникальным геном лохматости, и ни один стилист не заставит их вьющиеся рыжие волосы лежать ровно. Твои, не в пример им длинные, рыжие локоны, напротив, послушные и блестящие, но вряд ли этим двоим есть дело до внешнего вида. Кайли настолько пофиг, что она бы и голой ходила, будь это удобнее, а Рой поддерживает имидж лётчика-испытателя с пилотскими очками на лбу и длинным белым шарфом, хотя летает не на кукурузниках, а на гражданских Боингах. Его бы не пустили в кабину, где принято сидеть в белой рубашке, но даже путающийся в приборах длинный шарф этому гению прощают — лучший лётчик Японии всё-таки. В опросниках «Кто мог бы учиться в Академии Надежды?» он всегда идёт на почётном втором месте, а первое занимаешь ты. Интересно, как теперь японцы собираются выражать признание своим кумирам, когда Академия неизбежно закроется?       — Лилит, ау!       — Прости, задумалась, — беззаботно машешь рукой, переходя дорогу. — Ты что-то сказал?       — Кайли отписалась. Говорит, всю ночь в участке будет — давай ей еды захватим?       — Что-нибудь ещё пишет?       — Если цензурное, то нет. Ни одного террориста поймать не удалось.       Ты задумчиво разглядываешь вывеску недавно открывшегося итальянского ресторана и киваешь Рою, чтобы шёл за тобой.       — Может, эти супер-пупер школьники не просто так свой хлеб жуют…       Заказывая еду, ты просишь отложить часть блюд с собой. Официант смотрит на тебя, как на дуру. Да какая разница, сколько у вас там мишленовских звёзд — твоя звезда сияет куда ярче. Ты попиваешь вино и скептически разглядываешь Роя с его стаканом сока.       — А что за завывания с кухни доносятся? — удивляется он.       — Шеф, наверное, в трауре. Там же грохнули какого-то парня, восходящего кулинарного мастера. А ещё историка. А ещё биатлониста — это вроде как гольф, только с пушками.       — Удивительные в Японии виды спорта…       Вы теребите, что называется, small talk. Обычно ты собеседнику и слова не даёшь вставить, но после такого мощного эфира радуешься возможности помолчать. Рой делится впечатлениями от очередного рейса, но для тебя его рассказы всегда одинаковые. Слетали туда-то, два дня тусили на пляжах, потом обратно — вот это приключение! И за что этим пилотам так много платят? Ты думаешь, что не больно-то нужны мозги пару раз за десять часов набрать или снизить высоту, а затем сесть на автопилоте, но решаешь не забивать голову Роя откровениями.       — А у тебя что нового? Кроме сегодняшней истории.       — Да так, помаленьку. Всё пытаюсь вытащить мою девушку на свидание, но она вечно занята.       Рой мычит что-то невнятное и запивает своё раздражение соком. Он уже лет семь пытается игнорировать ваши с Кайли отношения, хотя вы трое дружили и до того, как ты впервые засосала её в школьном коридоре.       — Понимаю, я вот тоже никак не могу с сестрой пересечься.       — Если решишь завлечь её ужином при свечах, не прокатит, я пробовала.       — Спасибо за совет.       Наконец-то приносят еду, и вы с радостью отвлекаетесь от компании друг друга. Может показаться, что вы с Роем видитесь только из вежливости и связывает вас исключительно общее знакомство, но это не так. Благодаря этому знакомству вас ещё связывает общая травма, которую правильный пилот-отличник аккуратно прорабатывал с терапевтом, а ты закинула в далёкий и пыльный ящик сознания. Ну, ему с этим проще — он там не был и большую часть знает по твоим рассказам, тогда как Кайли на ту тему говорить отказывается. Ты бы с радостью сообщила японцам, что вы ставили всю нацию на уши до того, как это стало мейнстримом, но эти азиаты обожают во всём быть первыми. К тому же, вы вроде как живёте новой жизнью, поэтому хвастаться доводится разве что самой себе перед зеркалом.       После ужина ты заказываешь такси, чтобы доехать до Национального Полицейского Агентства. Здание серое и непримечательное, напоминает муравейник, зато рядом полно достопримечательностей — Будокан, национальный театр и даже целый императорский дворец. Когда последний император взошёл на престол и ты брала у него интервью, вам с Кайли, организовавшей оцепление, впервые за долгое время удалось пересечься по работе. Ты и не ждала, что следующая подобная возможность представится так скоро.       Внутрь простых смертных в такой час не пускают, но тебя и Роя все знают в лицо, поэтому вы проходите по блату. В отличие от нормальных полицейских участков, в НПА нет детективов и офицеров в привычном понимании обывателя. Это, скорее, орган власти, где генеральный суперинтендант Кайли Эйдин определяет стандарты обучения в Полицейской академии, организует охрану императора и следит за правопорядком в стране в целом. Тебя всё ещё поражает, что управлять японской полицией поставили молодую американку, но так решил глава НацБеза. Он, если верить Кайли, мужик себе на уме, хоть и внушительный. Ты представляешь мощного мускулистого старика и хихикаешь в кулак.       — Я что-то смешное сказал?       — Не бери в голову, я опять задумалась.       Вы заходите в один из офисов на четвёртом этаже. Здесь круговыми трибунами стоят белые столы с компьютерами, а на плитке из огромных экранов выводятся и карты окрестностей с пометками, и последние новости в текстовом формате, и даже репортажи центрального телевидения! Каждый раз думая, что Кайли включает их, чтобы посмотреть на тебя, ты довольно улыбаешься. Парочка операторов за компьютерами косятся на вас, но ты уже не первый год сотрудничаешь с полицией и доказала, что тебе можно доверять. Рой — тот хотя бы молчать умеет. Да и вообще, если будут вопросы, у тебя с собой сверкающий бейджик, подписанный тем самым главой НацБеза.       Когда вы с Роем подходите к генеральному суперинтенданту, её рука на автомате тянется отдать честь. Это происходит каждый раз, и каждый раз это до коликов смешно.       — А, это вы, — она выдыхает и поворачивается к молодому парню, с которым разговаривала. — Кагами, я пойду обедать. Если что-то всплывёт, буду в соседней комнате.       — Sir, yes sir!       Ты выразительно приподнимаешь брови. Кайли проводит ладонью по лицу, ведя вас в закуток с микроволновкой и кофеваркой.       — Новенький. Узнал, что я не отсюда, пытается теперь английский выучить — так, мол, коммуникация будет удобнее.       — Разумно, — соглашается Рой, — у нас тоже вся связь на английском.       — Так вы по всему миру летаете… а, чёрт с ним. Давайте хоть пять минут не о работе.       — Я тут был в Исландии транзитом--       — Прости, Кей, но я должна узнать от тебя детали, — ты перебиваешь Роя и с милой улыбкой протягиваешь ей пакет еды. — Oh, and — bon appetit!       Она взвешивает в руке пакет, придирчиво заглядывает внутрь и начинает запихивать в микроволновку сразу все контейнеры. Тебя беспокоит её питание — она, кажется, вспоминает о еде раза два в неделю. Впрочем, о супружеском долге вспоминает ещё реже, так что…       — Зачем ты её привёл? — шутливо хмурится Кайли, усаживаясь за один из столов и складывая руки на груди. — Лили, у меня нет для тебя ничего интересного. В вашем репортаже информации примерно столько же, сколько у меня.       — И как так вышло? Это ведь не просто school shooting, верно?       — И да, и нет, — Кайли подпирает голову рукой, пока за её спиной жужжит старенькая микроволновка. Когда они с Роем сидят рядом, коротковолосые, рыжие и лохматые, их посторонний может и спутать. Оба зеленоглазые и серьёзные, правда у Кайли мелкие морщинки на лбу быстрее появляются. Ты разглядываешь четыре звезды на её погонах, пока она поясняет: — Каких-то предпосылок мы не нашли. Как будто бы ещё вчера все дружили, а сегодня решили друг друга поубивать. Ну, ладно — off the record — я догадываюсь, кто помог им подраться.       Вряд ли Кайли хватило бы наглости выдержать драматичную паузу — она просто открывает микроволновку.       — Ну, и кто же?       — Эношима Джунко. Помнишь такую?       Рой вопросительно смотрит на вас обеих, а ты присвистываешь. Как не помнить. Кайли не один год пыталась найти повод спрятать её за решёткой, только вот эти поводы искусно подтирали. Девочка эта, насколько ты знаешь, умная и амбициозная, и наверняка Кайли узнаёт в ней себя-подростка.       — Я потом тебе расскажу, — косишься на Роя. — Это одна из её любимых преступниц.       — Любимых, чтоб меня, — ворчит Кайли, пережёвывая хлеб. — В этот раз она действовала так неаккуратно, что ощущение, будто меня водят за нос. Может, это и не она вовсе, только вот я потеряла дюжину оперативников, которые пытались поймать её убегающую сестру.       — Это которая Супер Солдат?       — Ага. Она тащила Джунко на себе, бежала куда-то в сторону залива. Мы уже там всё перекрыли, ни одна лодка не проскочит, но эта девочка какая-то неубиваемая. Ей надо будет — она и океан переплывёт и схоронится где-нибудь…       — В Америке, например, — неловко кашляет Рой. Вы все понимаете, что он хочет сказать, и Кайли мрачно закатывает глаза.       — Я поймаю её, можешь не сомневаться.       — Аккуратно или нет, чего она пыталась добиться? — ты по привычке достаёшь блокнот и щёлкаешь авторучкой. — Академию теперь наверняка закроют, какая ей выгода от этого?       — What do I know? Я не сумасшедшая.       — Точно, — Рой сжимает свой пластиковый стаканчик с кофе, — ты вообще на неё не похожа. Хоть я и понятия не имею, о ком вы говорите.       — Мне мало кто верит, что это Джунко устроила, в основном на её сестру грешат. В школу пронесли тонны оружия, а ещё на камерах был какой-то чувак, который не стригся пару лет. Ориентировки на него скоро пришлют всем телеканалам, — Кайли заканчивает с первым контейнером и принимается за второй. Чётко говорить с набитым ртом — отработанный профессиональный навык трудоголика. — Они с сестрой Джунко подрались, да вот что странно — он уцелел.       — Супер Солдат с ним не справилась? — ты перестаёшь писать. — А у него какой талант?       — Мне бы имя его узнать для начала. На записях его звали Камакура… нет, это город. Камукура? Короче, мне говорят, так отца-основателя Академии звали. Псевдоним какой-то, а самого парня в базе нет, значит нам не попадался. Лицо, правда, совпадает со школьником, который в том году на коммерческом отделении школы учился. Я отправила ребят к нему домой, но там ничего не нашли. Родители уверены, что их ребёнок до сих пор в Академии учится.       Даже тебе с твоим опытом трудно уложить всё это в голове, но, помедитировав над блокнотом пару минут, ты складываешь общую картину. Если этого «Изуру» давно никто не видел, наверняка он проходил какую-то особую тренировку в Академии. Что они могли не поделить с Эношимой Джунко?       — Тебе не кажется, что всё это представление она организовала как раз для того, чтобы вытащить этого парня? — вертишь ручку между пальцами. — Может, они и впрямь собирались уничтожить школу. Не знаю — что, если они проводили над ним какие-то бесчеловечные эксперименты?       — У тебя профдеформация, — улыбается Кайли. — Эношима Джунко решила отомстить злым лаборантам, сделавшим из человека супермутанта? Классный сюжет, только с её modus operandi не сходится.       — Хм-м-м.       — А вы успели осмотреть Академию? — спрашивает Рой. — Если в ней и делали что-то незаконное, вряд ли удалось замести все следы.       — Мы в процессе. Пока там кинологи бегают — нужно убедиться, что бомбу не заложили. Как будет чисто, 41-й участок обещал прислать лучшего детектива. Тело предыдущего лучшего детектива мы тоже нашли, — между делом замечает Кайли. Ты поднимаешь голову.       — Дочка директора погибла?       — Угу. Директором сейчас врачи занимаются, его пока допрашивать бесполезно — истерика у человека. Если он и знал, что готовится резня, то вряд ли в планы входила смерть его единственной дочурки. Ну, спасибо за еду, мне пора возвращаться к работе. Сейчас этот важный хуй ещё приедет…       — Амами-доно? — ты улыбаешься, видя отвращение на лице Кайли. — Сможешь нам встречу организовать?       — Ни в жизни, с ним общаться невозможно.       — Для этого у тебя есть я, — когда она встаёт, ты обвиваешь её рукой и выдыхаешь на ухо, — я могла бы помочь вам, офицер.       — Спасибо за еду! — громко кашляет Рой. Ты закатываешь глаза и отпускаешь покрасневшую главу полиции.       — Лили, не сейчас!       — А когда? В моей постели та-а-ак холодно…       — Ты про это?! Я имею в виду, я не могу сейчас организовать вашу встречу. Посмотрим, что Амами скажет — у него вечно какие-то радикальные идеи. Ладно, идите. Я вас наберу, если что. Рой, а у тебя когда следующий рейс?       — Я выходной сейчас, дня через три.       — Прекрасно. Телефон не выключай, — инструктировала Кайли на ходу, возвращая командный тон, пропадающий, когда вы оставались наедине. — Нам понадобится искать людей с воздуха, я уже направила прошение о твоём включении в команду.       — Sir, yes sir!       Рой с серьёзным видом отдаёт честь. Кайли вздыхает и поднимает руку на прощание. Ты смотришь в свой блокнот и несколько раз обводишь жирным имя Эношимы Джунко.       Кажется, тебе нужно сделать пару звонков.

***

      В следственный изолятор среди ночи не пускают, поэтому ты, попрощавшись с Роем, идёшь домой подремать. Утром сильно удивляешься, не увидев в окне небоскрёба голого мужика — неужели и он скорбит по Академии? Рабочий чат завален ссылками на статьи конкурентов, но ты их даже не открываешь. Куча сообщений от коллег по цеху, всем хочется обсудить эту сенсацию, но ты заходишь только в один диалог — с Кайли.

Burn: не поверишь Burn: организовала тебе встречу с Амами Burn: но есть нюанс Burn: детали потом, я спать

      О-хо? Сам Амами Рен желает видеть тебя? Какая честь! Ты знакома с ним через одно рукопожатие и мало что об этом человеке знаешь. Разумеется, глава Отдела Национальной Безопасности скрыл о себе любую информацию, и даже тебе о нём известно то же, что и общественности — не замужем, владеет парой объектов недвижимости в Токио и на Эношиме, воспитывает сына. Была и старшая дочь, но числится пропавшей без вести где-то в средней Азии. Очень подозрительно, только и от неё ни одной ниточки не проследить. Что ж — будет повод узнать подробности у этой легендарной фигуры лично.       У тебя нет иллюзий насчёт причин этой внезапной встречи. Академия имела огромное значение, в том числе политическое, и кабинет министров наверняка захочет, чтобы федеральные каналы придерживались какой-то одной линии в освещении Трагедии. Ты… подумаешь над их предложением. Пока фондовая биржа Японии просела в свете недавних событий, ты собираешься открыть собственные торги.       Около десяти утра тебя лапают полицейские, отбирая сотовый и фотоаппарат на входе в следственный изолятор. Заходя внутрь, ты видишь огромный красный диван посреди в остальном крайне скромной комнаты. На нём, завивая пальцами волосы, сидит, скрестив ноги, Селестия Люденберг. Она без интереса смотрит в твою сторону, прежде всего изучая одежду. Ты к этой встрече подготовилась и выпросила у Гримёрки чёрное многослойное платье с открытыми плечами из реквизита какой-то дорамы. Под подолом короткой ассиметричной юбки начинаются чёрные капроновые колготки и вскоре переходят в сапоги на такой огромной платформе, что Кайли рядом с тобой выглядела бы пятилетней девочкой. Ходить в этом в середине ноября ужасно холодно, но чего не сделаешь ради сенсации!       — Недурно, — наконец ворчит Селестия, поджимая губы. — Кто вы?       — Рина, репортёр NNHK.       — Я не даю интервью, как вы могли заметить, — Селестия траурно обводит ладонью помещение. — Впрочем, раз вас сюда пустили, вы имеете какой-то вес в этом мире. С удовольствием посмотрю, как вы попытаетесь выдавить из меня всё, что я знаю о произошедшем.       — А вы что-то знаете?       — Разумеется. Я бы могла рассказать вам то, что скрыла от следствия — за разумную плату, конечно.       Тебе хочется расхохотаться. Если в Джунко Кайли видит себя лет пятнадцати, то в этой наглой девчонке ты узнаёшь мелкую Лилит, которая сувала свой нос в самые криминальные уголки города, выпячивая грудь с таким видом, будто её прикрывает ФБР. Тебе эти трюки известны — ты сама их придумала и принимать ставку этой лолиты не собираешься.       — Было бы интересно послушать, но я здесь не за этим. Слышала, — невинно улыбаешься, доставая из сумочки колоду карт, — вы зовёте себя Супер Азартным Игроком?       Селестия надменно приподнимает бровь и устраивается поудобнее. Если бы ей позволяли условия, она бы предложила тебе чай.       — Простите, я и не признала в вас Игрока. Покер?       Ты молча отдаёшь ей карты.       Вы обсуждаете всякую ерунду, пока она их перемешивает и раздаёт вам по две. Ты скучающе смотришь на червовую и трефовую даму, поддерживая завязавшийся разговор. Вы обсуждаете твоё платье, и за маской высокомерной всезнайки Селестия оказывается неплохой собеседницей. Возможно, ты просто изголодалась по человеку, с которым можно обсуждать девчачьи вещи — умному человеку. Гримёрке и Кофеноске нужно ещё лет десять опыта, чтобы хотя бы надеяться заинтересовать тебя. У Селестии острый для её возраста ум, неплохая наблюдательность, и ты почти не злишься, когда твой красивый фул-хаус перебивают ещё более красивым каре. Селестия удовлётворенно улыбается, и в её алых глазах мелькает лишь капля снисходительности.       Пройдя всю колоду, тебе удаётся выиграть только один раз, но ты отказываешься принимать такую победу. Когда дилер ты, Селестия выигрывала благодаря внимательности и толике удачи, но когда колода была в её руках, ты видела мельчайшие движения, которыми она подмешивала нужные карты. В последнюю раздачу она щедро выдала тебе пиковый флеш-рояль, который не каждый игрок хоть раз в жизни видел в своей руке. Ты не обязана принимать эту победу, но ты принимаешь её благодарность.       — Мы не делали ставок, — улыбается она, хотя Супер Азартный Игрок едва ли о таком бы забыла. — Однако, кажется, вы останетесь мне должны. Я раскрою вам секрет моей удачи.       Ты облизываешь губы, закусываешь нижнюю и щуришься. Рука почти тянется к блокноту, но будет невежливо вставать из-за стола во время речи хозяйки дома.       — Я польщена, Селестия-сан.       И один бог (и один генеральный суперинтендант) ведает, как сложно тебе помнить про эти долбанные японские суффиксы.       — В научных кругах этот феномен так и не смогли объяснить, но его существование признают: талантливые люди обладают огромной удачей. Вы никогда не учились в Академии Надежды, — её глаза впиваются в Лилит. — Я слышу по вашему акценту. Вы иностранка, а до прошлого года двери были открыты лишь для коренных японцев. Мы — гордая нация.       — Расскажите это Америке, — смеёшься, подпирая голову рукой. — Хотите сказать, известные скауты Академии разглядели бы мой талант? Это подтверждают все соцопросы.       — Толпа часто ошибается, но если в чём-то и хороша публика — это в умении смотреть с открытыми ртами на явление великого.       Ты задумчиво хмыкаешь. Талант? Ты никогда не сомневалась, что ты талантлива — талантливее прочих. Из всех, кого ты знаешь, пожалуй, лишь Кайли можно назвать большим гением, но её убийственные таланты с лихвой компенсируются её неспособностью взаимодействовать с обществом. И она куда глупее тебя, когда дело не касается… устранения проблем.       В одном ты не согласна с японцами: у таланта нет имени. Бирки, которые они расклеивают на учеников Академии, тебя смешат. Талантливый человек, воистину, талантлив во всём. Ты рада, что Селестия с этим согласна.       — Боюсь, — признаёшься, — моя удача не может сравниться с вашей. Вы честно выиграли, — наклоняешь голову, — когда играли честно.       — Поверьте, я многое могу сказать о таланте человека по его картам. Мы сейчас, — её голос холодеет, — на моём поле. Будь вы обычным человеком, начинали бы каждую раздачу с двойки и семёрки. То, что вы способны с честью принять поединок в моём дворце, говорит о многом. Одна моя знакомая считала, что любой талантливый способен бросить вызов другому — даже если один из них считается лучшим в том, что делает.       Ты скребёшь ногтями по ткани платья. Нестерпимо хочется взять в руки блокнот, ведь ты понимаешь, о какой знакомой говорит эта девушка — только вот пониаешь и то, что для неё правила приличия — такой же показатель таланта. Увы, фотографическая память не работает на сказанное вслух, но и в своей обычной ты уверена достаточно, чтобы позволить пальцам наконец расслабиться и упасть на мягкую ткань дивана.       — Она, — продолжает Селестия, — не скрывала своих намерений. Её талант позволял ей видеть будущее. И прежде, чем вы надо мной посмеётесь, замечу, что никакой мистики в этом не было. Она — Супер Аналитик.       Ты хмуришься. Ты не столько удивлена этим открытием, сколько поражена количеством домино, которые опрокинулись в эту секунду. «Талант» Кайли — исполнить приговор любому, кого она считает преступником, но только не ей. Кайли умна в таких вещах, пугающе умна, но эта девушка просто умнее.       — То, что произошло накануне…       — Катастрофа, — кивает Селестия, — но не для мира, а для неё. Впервые в своей жизни Эношима Джунко познала вкус поражения. Думаю, Рина-сан, вам не нужно объяснять, что это значит.       Тебе известен вкус поражения, и трудно представить себе человека, который не познал его. Эношима Джунко как раз может быть из их числа. «Талантливые» могут проиграть в двух случаях: если им бросает вызов другой талантливый, либо они не понимают, что всегда могут победить. Юные гении должны осознать, что мир принадлежит им, прежде чем это, навеки и безвозвратно, станет правдой.       «Супер Аналитик» вполне может быть человеком, который познал границы своей силы с пелёнок. Понял, что их нет.       Понимание наверняка отражается на твоём лице, и Селестия улыбается. Эти японцы ужасно проницательные — с детства привыкли общаться такими туманными намёками, что даже первые попытки Кайли сказать тебе о своих чувствах меркнут на их фоне.       — Потому я с удовольствием буду наблюдать, как изменится мир, когда один из его Богов придёт в себя и обнаружит кровь на своих ладонях, — по яду в её голосе ты чувствуешь, что возздавать такие почести Джунко для Селестии — как ребёнку есть брокколи. — И понимаю, что верно поступила, когда не стала связываться с человеком, который, вероятнее всего, оставил ей эту рану.       Ты задерживаешь дыхание, чтобы не показать Селестии, насколько тебе нужна эта информация. С наигранной небрежностью подносишь палец к губам, задумчиво бросаешь:       — Разве такой человек мог существовать?       — Пытаясь сохранить лицо, вы выставляете себя глупее, чем являетесь на самом деле. Мы обе знаем, что непобедимых людей не существует, верно, Лилит-сан?       Ты моргаешь, и Селестия смеётся в раскрытую ладонь тому, насколько легко она смогла избавиться от твоего самообладания, стоило ей только пожелать. А эта девочка… совсем уже не девочка. Ты качаешь головой: совершила ту же ошибку, которой пользовалась когда-то сама. Взрослея, люди смотрят на подростков с пренебрежением, какими бы умными они ни были.       — Как много вам известно? — улыбаешься ей с искренним любопытством и расслабленно опираешься о спинку дивана. — Раз уж вы честно выиграли, я обязана расплатиться.       — Мне известно, что если я однажды окажусь в Далласе, то не смогу остановиться в отеле Cloud Nine, — она жмурит глаза в вежливой улыбке. — А жаль. Говорят, его управляющий делал отличный кофе.       — А ещё искренне верил в астрологию. Помимо, — отводишь взгляд, — прочих его достоинств.       — Если верить этой лженауке, Лев и Стрелец должны прекрасно понимать друг друга.       — Звёзды к этому отношения не имеют, — тянешь, как мёд, — однако отдам вам должное: стреляете вы метко. Надеюсь, — кланяешься перед тем, как встать, — это не последняя наша встреча.       Ты сжимаешь кожаные ремешки сумки и поворачиваешься к двери. Ты правда собираешься уйти, хотя журналист в тебе вопит от несправедливости. И если Селестия не сделает то, на что ты рассчитываешь, ты проиграешь. С азартными людьми иначе нельзя — ты не завоюешь их расположение, если не готов будешь поставить на кон всё.       — Я ничего о ней не слышала в вашем репортаже, — невзначай бросает Селестия, когда ты касаешься дверной ручки. — О девушке с резервного курса, которая могла бы потерять свою жизнь в числе прочих участников студенческого совета, если бы только не отказалась от своих амбиций, когда усилия не привели к желаемому результату.       Ты замираешь и слегка поворачиваешь голову. Голос Селестии пропитан и презрением, и меланхолией. Она замолкает, но будто бы ждёт от тебя ответа.       — Думаете, ей повезло избежать Трагедии?       Селестия натужно смеётся. Словно бы ей хотелось расхохотаться, но это не подобает человеку её статуса.       — Вы правы, ей повезло. Однако — избежать трагедии? Если моя интуиция меня не обманывает, — говорит человек, который наверняка только на неё и полагается, — она и есть — трагедия. Ничуть не меньшая, чем разгневанный Бог.       Ты прикрываешь глаза и ждёшь, но оборачиваешься на шелест карт. Селестия ворошит колоду и достаёт одну из них. Всматривается в неё, как в какое-то далёкое воспоминание.       — Вы знакомы с историей Академии Надежды?       — Увы. Я всегда считала эту школу лишь огромным успехом чьей-то пиар-компании.       — Вы склонны недооценивать других. Если собираетесь и дальше играть на бирже, вам стоит избавляться от своей недальновидности, — Селестия поучительно улыбается. — История, как вы наверняка знаете, напоминает свернувшуюся змею. Каким бы пёстрым ни был узор на её чешуе, он склонен повторяться. И на протяжении всей истории, — она сдвигает пальцы, и карта поворачивается к тебе — бубновая двойка, — даже самые незначительные люди открывали в себе недюжинные способности, стоило им оказаться рядом с великим.       Ты морщишься, сдерживая улыбку. Это лишь ощущение, но тебе всегда казалось, что Кайли не превратилась бы из тихой девочки в ту Кайли Эйдин, если бы её постоянно не пихала локтями одна неугомонная, рвущаяся к звёздам журналистка.       — Ирума Миу, — говорит Селестия, глядя тебе в глаза. — Я уверена, что ещё услышу о ней.       Ты, никогда не следовавшая японским правилам этикета, склоняешься в глубоком поклоне.       

***

      Едва оказываясь на наполненной людьми улице, а не в тесных коридорах полицейского участка, ты выхватываешь телефон и пишешь Кайли.       ☆リナリナ☆: Кей, мне нужно пробить одного человека, это срочно. Ирума Миу, училась на резервном курсе АН. возможно, она связана с твоей любимой преступницей.       Спустя какое-то время приходит ответ, и ты вздыхаешь: Кайли хоть бы сделала вид, что спит дольше трёх часов.

Burn: ладно Burn: а откуда инфа?

      ☆リナリナ☆: вживую обсудим, но в источнике я не сомневаюсь. они точно связаны. возможно — как враги.

Burn: huh Burn: враги? у Джунко? живые? Burn: ладно глянем Burn: а да к тебе приедет Амами около пяти Burn: у тебя же в семь эфир?

      ☆リナリナ☆: «ко мне»?

Burn: сказал ему не хочется в публичном месте светиться

      ☆リナリナ☆: и ты не против, что взрослый статный мужчина наведается ко мне домой? ;) а вдруг мы сойдёмся?       ☆リナリナ☆: ты знаешь, я легко нахожу путь к сердцу людей ♡ (￣З￣)

Burn: ты взрослая девочка, сама решишь

Burn не в сети

      Ты морщишь брови. Обиделась? Вряд ли. Скорее всего, Кайли пытается флиртовать. Что было бы странно, учитывая обстоятельства, но для неё это как раз нормально. Стоит завариться какой-то отборной жопе, твоя невзрачная подруга нередко вспоминает и про супружеский долг, и про сказанные вскользь фантазии… и ей всё мало. И это время мимолётно, как снег на батарее.       Вернувшись домой, ты приступаешь к уборке. Меняешь постельное бельё (не, а вдруг), смахиваешь трёхэтажный слой пыли с красивого нижнего белья, которым собиралась заарканить главу полиции, принимаешь долгую ванну с фотобомбой — душистой бомбочкой в виде фотоаппарата. Бродишь по квартире голая, пока твоя нежная кожа сверкает в лучах солнца. Мужик из Team DANGAN так и не показывается, а жаль — ты была бы не против познакомиться. И его ритуал, в общем-то, тебе нравится. Ничто так не кричит «уверенность», как голые причиндалы в центре Шибуи.       Вдохновившись своим телом в отражении зеркала, ты пишешь Кайли. Она отвечает на удивление быстро.       ☆リナリナ☆: селфи_в_нижнем_белье.jpeg

Burn: классный узор на трусах Лили Burn: у меня только один вопрос Burn: почему ты прислала мне текст

      ☆リナリナ☆: ой, какая я нерасторопная. ваши компухтеры-кудахтеры, совсем в них не разбираюсь! ლ(¯ロ¯"ლ)

Burn: you bitch

      ☆リナリナ☆: Кайли времён средней школы поставила бы тебя в угол

Burn: Кайли времён средней школы осталась в средней школе

      ☆リナリナ☆: я и не против. и буду рада, если Кайли времён своей вечной занятости наконец-то заглянет ко мне домой. вживую я выгляжу лучше чем на фотографиях (^_<)〜☆

Burn: ага щас скажу Кагами что меня жена домой зовёт

      ☆リナリナ☆: думаю он поймёт. мужская солидарность и всё такое (￣ﾊ￣*)

Burn: мужская?..

      Ты пару часов лежишь с нотбуком на коленях, попивая ананасово-кокосовый смузи. Про Амами Рена в интернете ничего нового не появилось, но и неудивительно. По Трагедии особых новостей нет. Инсайдеры обещают, что список погибших выкатят вечером, а пока в нём есть некомфортные пробелы. Списки пострадавших на публике не появятся, но тебя они интересуют даже больше, и ты упорно скроллишь каналы, пытаясь найти хоть одну зацепку. Ловишь только сенсационную новость, что Икусаба Мукуро была схвачена вместе с сестрой, но подтверждения этому не находишь и ставишь вместе с десятком тысяч других человек клоуна в реакциях.       Ищешь Ируму Миу и даже находишь — она есть в списках зачисленных на резервный курс в этом году. Уроженка Токио, вот-вот исполнится семнадцать, в средней школе играла в баскетбольной команде. На сайте этой школы находишь пару фотографий со спортивного фестиваля, где непримечательная девочка с белой лентой на лбу радостно передаёт эстафету однокласснику. Ты трёшь глаза и подпираешь щёку костяшками. И это — враг Эношимы Джунко? Может, ты была слишком высокого мнения о Селестии Люденберг.       Её родители? Семья с достатком. Мама и папа сейчас — вот так совпадение — в Техасе. Ты уже напрягаешься, думая, не связаны ли они с твоими старыми знакомыми, но ничто на это не указывает. Уехали целину поднимать — возглавили крупнейшую в Америке студию локализации аниме. А деньги изначально откуда взяли? Не могла такая затея выгореть с самого старта. О, от отца тянется смутный след в сторону корпорации Кирай — некогда крупнейшей в Токио, а ныне загнувшейся. Следы подтёрли, как и в случае с Амами, но не так искусно. А уж ребят из Кирай ты знаешь, как и о гнившем до поры до времени под полом криминале среди их верхушки. Могла ли Джунко…       Тебя прерывает новое сообщение.

Burn: ты точно мне правильное имя назвала? Burn: на эту чувиху вообще ничего нет. это обычная японская школьница

      ☆リナリナ☆: её отец был связан с группой Кирай

Burn: и чё Burn: любой у кого сейчас есть деньги был с ними так или иначе связан Burn: они крышевали весь Токио Burn: короче не, я не верю

      ☆リナリナ☆: ты склонна недооценивать других. если собираешься и дальше играть на бирже, тебе стоит избавляться от своей недальновидности

Burn: ???? Burn: знаешь что Лили Burn: передавай привет Амами :)

Burn не в сети

      Снова обиделась? Ты задумчиво жуёшь кусочек авокадо, разглядывая монитор. Вряд ли. Она как будто что-то задумала, но ты не уверена. Прокручиваешь сообщения выше и вспоминаешь, что она писала утром, когда сообщала о назначенной встрече. Медленно набираешь ответ, щёлкая по клавиатуре одним пальцем с бледно-розовым лаком:       ☆リナリナ☆: а что кстати за нюанс? ʕ •̀ ω •́ ʔ       Смотришь на время и понимаешь, что до прихода главы НацБеза осталось полчаса, поэтому нехотя хлопаешь крышкой ноутбука. Кем бы ты ни была, Ирума Миу, придётся тебе подождать.       Всё готово к приходу важного гостя: полный горячей воды электрический чайник, богатый выбор листового чая, чистая страница в блокноте и парочка припрятанных в каждой комнате диктофонов. Ты поправляешь макияж и накидываешь бежевый кардиган, когда раздаётся звонок в дверь. Раскрываешь её и делаешь шаг назад, потому что на пороге стоит, наверное, вошедший не в ту дверь курьер.       — Добрый вечер, — мило улыбаешься, хлопая ресницами. — А вы кто?       — Амами. А вы — Рина, да? Кайли-сан дала ваш адрес.       — Ах, Амами, — твоя бровь дёргается, и ты пошире раскрываешь дверь, — а я вас уже заждалась.       — Да можно на ты, если честно.       Кайли, это шутка какая-то? Почему глава НацБеза, который по всем твоим прикидкам должен быть взрослым, сука, мужиком, оказался пацаном, у которого даже растительности на лице нет. Ему лет двадцать — в лучшем случае, и ты откровенно пялишься на него, даже не думая скрывать своё смятение.       — Вы кого-то другого ждали? — весело улыбается он, плюхаясь на твой диван, как к себе домой. — Я, конечно, за другую команду играю, но так на меня девушки обычно не смотрят. Вам, — он подносит к своему лицу запястье, — парфюм не нравится?       Да нет, Marvellous Star — отличный выбор, если хочешь выделиться из толпы. Ваниль, кедр, нотки шоколада и кокоса. Ты уже многое можешь сказать об этом парне по его духам, и главное — он совершенно точно не Амами Рен.       — Мальчик, а ты кто?       — Амами, — он чешет бровь с пирсингом, — Амами Рантаро.       Ты замираешь на секунду и начинаешь хохотать. Парень наигранно дует губы, упирая руки в бока.       — Что смешного?!       — Прости, Рантаро. Увидела тебя и вдруг преисполнилась любовью к своей девушке.       — Я так и подумал, что ты не по парням, но это оскорбительно, — добродушно ворчит он. — Ну что, кофейку или сразу к делу перейдём?       — Могу предложить чай, сок или смузи. Прости, я не пью кофе, если его не приготовил бариста мирового уровня.       Рантаро аж подаётся вперёд.       — Ты тоже?! Я так, из вежливости сказал, меня тошнит от растворимого. Если сойдёмся, познакомлю тебя с лучшей бариста в Японии.       — М-м-м, — ты расплываешься в мечтательной улыбке, думая, что шутка Кайли обернётся против неё, — мне кажется, это начало прекрасной дружбы.       — И вот она спрашивает меня: «Золото ищешь? Смысл жизни?», — Рантаро потягивает смузи, облизывая губы. — Так и познакомились.       Твоя ручка в растерянности выводит кривые линии в блокноте. Ты думала, что встреча с Селестией подготовила тебя к любым выкрутасам, которые могут выкинуть ученики Академии Надежды, но этот Рантаро заставляет переписывать методичку по общению с ними.       — И ты утверждаешь, что познакомился на пляже с Эношимой Джунко? И вы подружились?       — Не могу сказать, считает ли она меня своим другом, но я к ней неплохо отношусь. Ой, а можно вырезать это из нашего интервью? — парень смущённо хихикает. — Сейчас, наверное, не стоит такое упоминать…       Ты позволяешь ручке упасть на страницу и укатиться к углу стола, скрещиваешь руки на груди и вздыхаешь.       — Чем более открыто мне пытаются скормить очередную «сенсацию», тем меньше я склонна верить. Сын главы НацБеза ходил под ручку с кем-то вроде неё? Не сомневаюсь, что твой отец был бы рад её посадить, представься такая возможность.       — О, да я почти уверен, что он купил домик на Эношиме, чисто чтобы мы познакомились, — Рантаро фыркает. — Хотел себе шпиона. Я ему так и говорил: все врут, она совершенно обычная девушка.       — Совершенно обычная девушка, устроившая Трагедию, благодаря которой я за месяц получу годовую зарплату. Ну да.       — Вот видишь, все в выигрыше! Хотя я думал, она просто народ попугает, — признаётся Рантаро, поморщившись. — Не ждал столько…       — Трупов?       — Жертв.       — И тебя заела совесть? Решил помочь следствию?       — Реши я помочь следствию, к отцу бы пошёл. Рина-тян, давай начистоту, — он откидывается на кухонном стуле, как принц на неудобном троне, — у меня здесь личный интерес. И помогаю я своей подруге. Не той, о которой ты подумала.       — Что за подруга?       Он задумчиво выдыхает и крутит в руках пустую баночку из-под смузи. Ты едва сдерживаешь зевок. Не в упрёк этому парню — просто не выспалась.       — Рина-тян, как тебе идея получить от меня всю информацию о Джунко, рассказать правду о ней миру и прославиться ещё больше?       — И всё ради помощи какой-то там подружке? Ну надо же, Рантаро, ты же вроде по парням.       — А у тебя не было, что смотришь на кого-то и думаешь — блин, а он ничего, хоть и не совсем в моём вкусе?       — Я, — сладко улыбаешься, — играю за обе команды.       Рантаро задумчиво щурится.       — Тогда не против перенести этот разговор на диван? Не подумай дурного — у тебя просто крайне неудобные стулья.       Ты почти оскорблена. И на каких пуховых перинах привык сидеть этот маленький принц, если тщательно подобранная для твоей квартиры дорогущая мебель его не устраивает? Ты, впрочем, не возражаешь, и вы идёте в соседнюю комнату, где Рантаро с наслаждением падает на диван. И тут же вскакивает, потирая задницу.       — Ай! Рина-тян, дружеский совет: если прячешь свои игрушки, выбери им менее заметное место…       Ты достаёшь спрятанный между подушек диктофон, раздавленный его жопой, и выкидываешь его в урну. Рантаро понимающе хмыкает.       — Вижу, сказывается личный опыт? — улыбаешься, присаживаясь рядом.       — У меня есть такая история, ну да ладно. Мне будет проще, если мы будем полностью откровенны друг с другом, так что ответь на пару вопросов, лады? — Ты киваешь. — То, что про вас с Кайли-сан говорят — правда?       — Да, мы ебёмся.       — А, не, это я понял. Я имел в виду тот случай с отелем.       — И кто же, интересно, говорит про «тот случай с отелем»?       — Да никто, к слову пришлось, я в бумаги отца заглянул. Ты не особо удивлена, да и информации отца я доверяю, и вот спросить хотел, — Рантаро серьёзно наклоняет голову, — а почему ты в этом участвовала?       — Вряд ли даже в бумагах твоего отца есть хоть что-то о моём непосредственном участии.       — Ты уходишь от ответа! Тебе нормально было, что твоя девушка устроила теракт? Людей погибло — почти как в Академии.       — Знаешь, кем были эти люди?       — Догадываюсь, но мой вопрос не в этом. Тебе норм было?       Ты начинаешь понимать, к чему этот золотой мальчик ведёт. Если он и правда друг Эношимы Джунко, то должен испытывать смешанные чувства. Наверняка в ней есть что-то притягательное, отчего он к ней неравнодушен — ну не могла замухрышка без харизмы сподвигнуть людей на такое. С другой стороны, трудно жить с тем, что тебе нравится человек, замешанный в кровавой резне. Резне, которую он устроил собственными руками, с полным осознанием последствий. И хотя мотивы Кайли и Джунко наверняка далеки друг от друга, как Япония от Америки, только ленивый или незнающий не провёл между ними параллель.       — Ты бы не спрашивал, если бы надеялся услышать, что я плохо сплю по ночам. Мне норм. Если бы я и предпочла не иметь такой страницы в жизни, то лишь потому, что это сказывается на Кайли. Люди меня мало заботят. Точнее, — пытаешься подобрать слова, потому что японский вдруг стал для тебя сложным и громоздким, — зла я почти никому не желаю, но рыдать из-за погибших там школьников не собираюсь.       — Я, наверное, тоже. Мне бы хотелось быть… менее циничным человеком, но каким родился.       — That makes two of us.       — Тогда тебя не удивит, что я знал о планах Джунко-тян и ничего не сделал. Ну, я не знал всех деталей, но гроза на горизонте была довольно заметной.       — Ты бы и не смог её остановить, если я правильно представляю себе эту девушку.       — I know, right? — он смеётся и даже без акцента. — То же я и сказал моей подруге, которой хочу помочь. Ну, я знал, что её это не остановит. Думаю, ты точно так же предупреждала Кайли-сан, но вряд ли пыталась её остановить.       Тебе не очень хочется обсуждать свою личную жизнь даже с таким забавным собеседником, поэтому ты выразительно смотришь на Рантаро.       — Рассказывай уже.       — Её зовут Ирума Миу, и она училась вместе со мной на резервном курсе.       И вдруг всё — абсолютно всё — обретает смысл.       

***

      — Шокирующие новости о Трагедии в Академии Надежды! — с самым серьёзным, хотя и немного предвкушающим видом, сообщаешь камере: — По последним данным, теракт организовала ученица первого курса Академии — Супер Модница Эношима Джунко. Каковы её мотивы и откуда в сердце юной красавицы появилась такая вопиющая агрессия, способная взбунтовать прочих одноклассников? Обсуждаем это с нашим приглашённым экспертом.       Когда эфир заканчивается, тебе остаётся лишь попивать карамельный латте и наблюдать, как лента новостей взрывается. Поначалу никто не может поверить — у Джунко ведь была куча фанатов — но и ты ковала свою репутацию годами. Твои новости — самые свежие, правдивые и шокирующие. Чуть позже и НПА делает официальное заявление: Эношима Джунко объявлена в федеральный розыск.       И Япония на несколько дней погружается в хаос.       Толпы выходят на улицы с требованиями окончательно закрыть школу. Ютуберы с радостью хватаются за сладкую тему и поливают говном выпусников Академии, вытаскивая из шкафов все их скелеты и раздувая слона из каждого неугодного им заявления, даже если оно было сделано в шутку на пьяной вечеринке десять лет назад. Слова «талантливый» и «гений» приобретают саркастичный оттенок: ими бросаются, как горячей картошкой, ведь вдруг всё человечество, как в трансе, начинает считать Академию изначально гнилой. Политики хватаются за волосы на лысых головах — и на что отдавали деньги! — а погибших ребят из 78-го класса называют по именам и фамилиям, опуская их некогда важные титулы.       Однако лопнувший пузырь быстро перестаёт интересовать публику. Выходит новый сингл популярного музыканта, в прокате показывают целящийся в Оскар блокбастер, умирает известный мангака. Шум вокруг Академии стихает, и только политики продолжают кичиться своей правильностью, наперебой бросаясь законопроектами вроде переименования острова Эношима. Тут уже возмущаются спавшие до этого пожилые японцы — то есть почти все японцы — и идею запихивают в дальний угол, чтобы не трогать культурное наследие страны.       А ты просто кушаешь попкорн и довольно улыбаешься.       — Как ты умудряешься есть фастфуд и запивать его смузи? — дивится Кайли, избавляясь от тяжёлого плаща и снимая обувь на пороге твоей квартиры. Ты косишься на неё, думая, не засосать ли свою девушку прямо в коридоре, но ленишься встать с дивана. — И ты ещё про моё питание что-то говоришь.       — Считай это прививкой. Пусть организм иногда вспоминает, от какого дерьма я его охраняю.       — Так что ты хотела сказать мне настолько важное, что заставила взять первый за три месяца выходной?       Кайли садится рядом с прямой спиной, прям как за школьную парту, и ты сладко облизываешь пальцы, прежде чем прильнуть к её плечу.       — Я соскучилась по тебе… не откажете мне в интервью, офицер?       — У меня есть выбор? — говорит она с холодной угрозой, но тебя это распаляет только больше. Ты откровенно ревнуешь Кайли к её работе — и почему она такая достаётся только преступникам? Нечестно! — Лили, мы это сто раз обсуждали. Я не могу проводить с тобой время, когда у меня на столе лежат две сотни бумаг о двухсотых, а с минуты на минуту на пульт опять позвонят сказать, что отчаянные взорвали торговый центр на Эношиме.       — «Отчаянные»?       — Мы их так между собой зовём. Часто в разговоре всплывают, а говорить «ученики 77-го класса Академии Надежды» всех уже затрахало.       Ты тут же перекатываешься на кровати, берёшь в руки телефон и пишешь боссу. Кайли закатывает глаза.       — Да-да, не стоит благодарности.       — Ладно, будем считать, ты выполнила часть супружеского долга. Когда всё это закончится — вернёшь, и с процентами.       — Whatever you say. So?       — So, — садишься среди подушек, поджимая ноги к груди. Кайли лень оборачиваться, и она смотрит на часы в виде кошки на стене. — Вы уже допросили выживших?       — Всех, кроме одной. Я очень удивилась, обнаружив среди них девочку, про которую ты мне говорила.       — Она ещё не пришла в себя?       — Пришла, но говорить не может. Мы в затруднительном положении: следует её допросить, но её состояние делает этот процесс не слишком-то гуманным. Если же мы подождём до её операции, возможно, и допрашивать уже будет некого.       — А я расскажу тебе всё, что она может знать.       Это не совсем правда, и ты рассказываешь Кайли лишь самые любопытные обстоятельства — те, о которых тебе сообщил Рантаро. Продолжительная вражда между Миу и Джунко, некий великий план и робкие попытки двух школьниц остановить его. Всё это подтверждается уликами, найденными в лаборатории Киригири Кёко. Кайли внимательно слушает, поджав губы.       — Амами-младший оказался полезным, — задумчиво произносит она, когда ты с довольной улыбкой разводишь руками. — Остаётся только одно слепое пятно: виртуальная реальность.       — А? Та игрушка, которую Академия презентовала на фестивале?       — Ты знаешь?       — Кайли, — ты почти обижаешься, — я была в числе первых, кто её опробовал.       — Это ни в коем случае не должно попасть в новости, — очень серьёзно говорит Кайли. — Пусть и дальше думают, что это просто игрушка.       — Кайли, — теперь ты всерьёз обижаешься, — я не тупая. Зачем, по-твоему, я ещё в первом репортаже преуменьшала важность этой технологии? Я в курсе, что в Академии мимоходом изобрели ядерную бомбу. Кажется, в этот раз японцы хотят быть теми, кто разрушит Хиросиму, да и не только. И что, при чём здесь VR?       — Джунко и Миу пробыли там какое-то время непосредственно перед терактом. Что они там делали или обсуждали одному богу известно.       Ты начинаешь понимать, о чём именно тебя так настойчиво просил Амами Рантаро. И всё же — долг журналиста обязывает копать и дальше, пусть ты, вопреки ему, пообещала сохранить всё это в тайне.       — Если ничего не изменилось, за виртуальной реальностью можно наблюдать со стороны.       — Да, но наблюдатель сбежал вместе с сестрой Джунко, а главный разработчик откинулся. Нам пообещали пригласить эксперта из Team DANGAN, чтобы их команда протащила это устройство себе под полом и извлекла необходимую информацию. Это займёт время.       — М-м, — только и остаётся сказать.       Ты машинально смотришь на тёмное небо за окном и маячущую на горизонте башню. Конечно, ты не раз вела дела с Team DANGAN, но с их стороны с прессой всегда общалась одна и та же девушка. Ты давно уже втихую собираешь на неё досье, предчувствуя, что однажды она будет связана с каким-то криминалом. Из-за общения с Кайли у тебя хорошее чутьё на тихонь с чертями в омуте.       — Короче, девочка эта у нас на карандаше. Очень интересно, с чего она так Джунко приглянулась.       — Вычёркивайте её. Я не шучу.       Кайли вопросительно приподнимает бровь. Если бы не её засохшее, как виноград на солнце, либидо, ты бы решила, что она флиртует.       — А не то что?       — А не то про тебя и Cloud Nine узнает вся Япония.       Твоя девушка наверняка шокирована, но её взгляд остаётся едва заинтересованным. Она задумчиво смотрит в потолок.       — Реально не шутишь. И с чего ты её покрываешь? Насколько у неё грязные руки?       — Она правда хотела остановить Джунко, только вот не смогла. Что они в VR делали я понятия не имею — может, Джунко тянула время. Если вы ищете преступника, а не красивое имя для отчётов, вам нужна не она.       — Лили, тебе-то какое до неё дело?       — Да вот задумалась. Представь, какой будет её жизнь, если мы расскажем всю историю. Героиня она или пособница Джунко? Никто разбираться не станет. Посмотри, как давних выпускников растаскивают на сенсации.       — И ты — в числе первых. Разве не твоё кредо — правда, которую должны узнать люди?       Так-то оно так, но после разговора с Рантаро ты и впрямь задумалась, как много правды нужно знать простым людям.       — Взять хоть Роя, — ты видишь, как Кайли напрягается, но только вскрыв старую рану можно донести это мысль. — Ему бы легче жилось, если бы он просто ничего не знал.       — Предлагаешь лгать родному брату?       — Правда, Кайли, успокоила тебя одну. Он не рассказывает тебе о своих кошмарах, потому что ты будешь винить себя ещё больше, но со мной он делится. Представь, как он устал, если делится со мной? Я сплю с его сестрой!       — Не так уж и часто.       — Ты сейчас нарываешься?       Кайли хмуро вжимает голову в плечи и молчит, как делает всегда, когда ей обидно. Ты бы хотела смягчить эту пилюлю, но с ней как раз пришла пора быть честной.       — Я не могу спустить это на тормозах, — оправдывается она. — Не только у меня к ней вопросы. Если уж так вопрос ставить, её известность больше от тебя зависит.       — И я свою часть работы сделаю. Я тебя попрошу только о двух вещах, — стараешься говорить чуть мягче. — Отложите ваш допрос до операции и не рассматривайте её, как подозреваемую.       — А если она не доживёт?       — Меня уверяли в обратном. Говорят, она жутко удачливая.       Кайли с сомнением морщится и с унылым стоном падает спиной на кровать.       — Это Амами-младший тебе всё это скормил?       — У нас был любопытный разговор, да. Вся информация о Джунко, которую я тебе предоставила — от него.       — И почему мы уверены, что это не часть её плана?       — Потому что, — ты эхом повторяешь слова Селестии, — Эношима Джунко проиграла.       

***

      — Банда Отчаянных тероризирует город!       Каждый делает свою работу. Ты организуешь репортажи, освещаешь протесты против Академии и её закрытие, порочишь образ Эношимы Джунко в глазах общественности. Кайли ищет сбежавших преступников, а Рой ей в этом помогает. Несмотря на все усилия полиции и гору трупов, которую «Отчаянные» оставляют за собой, поймать их не удаётся. Кайли теряет многих сослуживцев и злится, особенно, когда выясняется, что девочка из 77-го класса крутилась вокруг ценного информанта Ирумы Миу, а её обнаружили по чистой случайности, когда кто-то из полиции зашёл в госпитале поссать.       Наконец, полиция решает не ловить ребят маленькими и очень быстро умирающими группами. Наверху прорабатывают идею утки — подставной Эношимы Джунко, на которую клюнут Отчаянные, а их уже накроет куда более подготовленный отряд, включающий лучших сотрудников НацБеза. Кайли встречается с Амами Реном, Тоджо Кируми — его правой рукой, а также Шингуджи Корекиё — бывшим скаутом Академии и главой Team DANGAN. Ты здесь — приглашённое лично Амами Реном лицо, что неудивительно, ведь о якобы замеченной Джунко должен кто-то рассказать.       Вместе вы продумываете детали операции. Вам нужны свидетельства появления Джунко в окрестностях Токио, и Корекиё предлагает использовать самый надёжный источник информации — последнюю выжившую из 78-го класса, Селестию Люденберг. Если выпустить её из-под охраны, Отчаянные наверняка придут к ней, пытаясь разузнать о пропавшей однокласснице. Ты, как и Кируми и Кайли, не против, хотя думала, что пустить утку будет именно твоей работой.       — Есть лишь одна проблема, — улыбается за тканевой маской Киё, — чтобы создать слух о появлении Эношимы Джунко, нам нужна… Эношима Джунко.       — Вы предлагаете использовать подставное лицо, — кивает Кируми. — Это разумно. Действия Отчаянных показывают, что они не слишком умны. Хаотичны. Схожая по внешности девушка послужит им достаточной приманкой.       — Хех.       — Ты чего ржёшь? — удивляется Кайли.       — Мне просто нравится, что «Отчаянные» так прижилось!       — А вы, любезная, репортёр NNHK, верно? — щурится Шингуджи. — Не ожидал увидеть на подобном совещании прессу.       — Рина, приятно познакомиться! Я уверена, мы с вами уже где-то виделись.       — На пресс-конференции по случаю юбилея компании, думаю. И всё же, какими судьбами?       Амами поднимает ладонь. Ты не перестаёшь искоса его разглядывать, потому что батя Рантаро всё ещё не попадает в придуманный тобой образ жёсткого старика. Ему трудно дать больше тридцати, его алые глаза с тёмными волосами не слишком-то роднят отца с сыном, и когда ты вошла, этот молчаливый кремень почему-то предложил тебе шоколадку.       — Я пригласил её под личную ответственность главы полиции. Эта девушка на протяжении последних недель освещала события с выгодного нам угла.       — Я могу за неё поручиться, — поддакивает Кайли, а тебя скручивает изнутри. Репортёр всегда должен быть в гуще событий — для того, чтобы рассказать миру правду. И хотя ты сама убеждала подругу скрыть часть информации, быть удобной для партии пешкой тебе претит.       К сожалению, это всё-таки не первый раз, когда твои новости оказываются лишь частью большей картины.       — Вы ведь иностранка, верно? — Киё продолжает тебя разглядывать. — Европейские черты лица, высокий рост.       — Я из Америки. А по Кайли не скажешь, да? — хихикаешь. — Рост у неё ну очень японский!       Кайли стреляет в тебя глазами, а Кируми с Киё улыбаются. Амами Рен молча наблюдает за вашим разговором. Возможно, он пережил инсульт и потому не способен улыбаться?       — К чему я веду… Если глаз меня не обманывает, вы, Рина-сан, сможете быть той самой приманкой, которую мы ищем.       — Исключено! — взрывается Кайли. — Она гражданская, она журналистка. Мы должны использовать одного из оперативников. Хотя бы и вас, Тоджо-сан.       — Нет, — ты вздрагиваешь, когда этот мужик с красными глазами и парой шоколадок в кармане наконец-то произносит: — Пойдёт она.       И указывает на тебя.       — Джунко-тян! — скалит неровные зубы парень в жёлтом комбинезоне, в котором ты узнаёшь Супер Механика. — Ну надо же, Селес-тян не соврала!       Ты думаешь, что они даже не могут отличить своего плохо загримированного идола, но Супер Мечница взмахивает рукой, и вошедшая в заброшенное здание какой-то начальной школы в Тоёсато толпа замирает.       — Мы должны убедиться, что это правда Эношима-сан.       — И как ты предлагаешь это проверить? — хмурится мальчик ростом с Кайли.       — Очень просто, — мечница прикрывает глаза на секунду, а когда ты моргаешь, обнажённая катана уже покоится в её руках. И как она успела достать её из чехла? — Если это Эношима-сан, мне не удастся её победить.       — Та-та-та-та! — ты машешь руками. — А давай я всё упрощу, Пеко. Я — не она. Меня зовут Рина, очень приятно. Вы могли видеть меня в вечерних выпусках NNHK World.       Они и по голосу наверняка бы это поняли, ведь ты даже не стараешься. Кайли, ждущая в засаде, сейчас наверняка орёт в наушник, который ты незаметно для неё выключила. Ребята переглядываются, и хотя стойка мечницы становится более напряжённой, глаза механика загораются.       — Рина-тян?! Я твой большой фанат!       — Приятно познакомиться, Рина-сан! — кланяется блондинка. — Я несколько раз пересматривала ваш репортаж из Новозелика! Благодаря вам, не все удивляются, когда я сообщаю о моём происхождении.       — О, у вас прекрасное королевство, Соня, — улыбаешься. Что-то здесь не так. Отчаянные совсем не походят на террористов, о которых ты сообщала всё это время. — Если хотите, я могу взять у вас интервью, и вы расскажете больше о своей замечательной родине.       — А мы пришли сюда на интервью? — удивляется Супер Тренер. — Я думал, мы должны встретить Эношиму-сан. И мы встретили… не её?       — То ли нас обманули, то ли нет, — многозначительно произносит Супер Гимнастка.       — Пойду туда, но только не за тем, чтоб на других красавиц любоваться, — бурчит Гандам. — Я буду там своею восторгаться.       — Ах ты вонючий засранец!       — Это так романтично, Танака-сан!       Ты смотришь на этого парня с хомяками на плечах и пытаешься вспомнить школьную программу. The Tempest, интересно, его устроит?..       — Our revels now are ended. These our actors, — взмахиваешь руками. — As I foretold you.       — How beauteous mankind is! O brave new world, — без запинки отвечает он на таком ужасном английском, что лучше бы и не пытался, — that has such people in't.       — А перевод можно? — морщится другая блондинка, замотанная во что-то неудобное и японское. — Что это за чувиха?       — Хиёко-тян, это известная журналистка. Я несколько раз присылала фотографии им в редакцию.       — Ну, раз ты, Махиру, говоришь…       — А я им заставку записала, — хвастается Миода Ибуки. — Stay tuned, stay informed, don't miss a beat — NNHK World!~       О нет, опять в голове застрянет на неделю.       — Так это не засада? — продолжает ковырять пальцем в ухе Некомару.       — Если вы не считаете засадой готовый ворваться сюда отряд, Нидай-сан, — вздыхает мечница, и не думая убирать катану, — тогда мы в полной безопасности.       — А можно вопрос? — ты тянешь руку, как на уроке в школе, и они поворачиваются к тебе. — Если вы знали, что это засада, почему вы пришли? Почему вы настолько хотите найти Джунко?       — Она наша дорогая подруга, — отвечает Махиру, посмотрев на остальных. Остальные дружно кивают. — Мы поможем ей, даже если для для этого придётся…       — Убивать? — почти плюёшь ты. — Вы же вроде нормальные ребята, почему вы такие жестокие?       — Ибуки прикольно! — она показывает два пальца. — Джунко-тян сказала, что мы все сейчас в Новом Мире, и люди вокруг — ненастоящие. Они не умирают на самом деле, это просто спецэффекты.       — Чего? Вы… — даже ты теряешь дар речи, — вы думаете, что вы в виртуальной реальности?       — Агась. Так это же правда! Джунко-тян нам всё доказала.       — Что она сказала вам?       — Мы встретились с администратором этого виртуального пространства, — говорит Пеко. — Он зовёт себя Камукура Изуру.       — Такой человек просто не может существовать, — уверяет Некомару. — Мы все не смогли нанести ему и царапины, он двигался со скоростью, недоступной любому человеку. Эта и другие косвенные улики подтверждают, что мир вокруг нас — ненастоящий.       Ты едва можешь стоять, видя абсолютную уверенность в его глазах. Затыкаешь себя, понимая, что пытаться переубедить их — как пилить морской узел пластиковым ножом. Джунко наверняка долго и упорно вбивала им эту мысль, если они с радостными рожами перебили соседний класс Академии. Значит, нужно играть по созданным ей правилам.       — Вы знаете? — прикладываешь ладонь ко рту. — Я думала, почти никто не догадался.       — Мы очень умные, — хвастается Казуичи. Пеко щурится:       — Что вам известно, Рина-сан?       — Что люди пробуждаются после смерти, — ты дуешь щёки, — но от этого только больше проблем. Джунко… Эношима-сан вряд ли знала, но такое пробуждение сродни сонному параличу. Люди долгое время не могут прийти в себя, у них появляются мигрень и паранойя!       — Серьёзно? — хмурится Соня. — Но ведь это всё равно лучше, чем существование в придуманном мире!       — Разумеется, но должен быть и другой способ освободить нас, верно?       — Джунко-тян обещала его придумать, — кивает Махиру. — Мы хотим найти её, чтобы она продолжила свои исследования.       — А давайте так сделаем! — хватаешься за спасительную соломинку. — Мы, знающие люди, продолжим её искать, но пока не найдём — больше никаких трупов. Кто знает, что там в реальном мире творится, когда все разом просыпаются.       — Я не против, — гимнастка пожимает плечами. — Мне уже надоело этим заниматься.       — Лень — худший из грехов, юная Акане!       — Да завались, старик, я и так в отличной форме!       — Чем ты свои слова подтвердить можешь? — фыркает якудза. — Джунко предупредила бы нас, будь этот путь каким-то стрёмным. Так ведь?       — Точно-точно. Тьфу, я с этим молокосом случайно согласился…       — Ты мне это в лицо сказать не хочешь?!       — Это ж наклоняться придётся.       — Вы двое, не ссорьтесь в присутствии гостьи!       — П-простите, Соня-сан…       — Всё просто, — ты мрачно качаешь головой. — Если бы я солгала, полиция бы уже ворвалась сюда. Мы лишь хотели понять, зачем вы так неаккуратно пробуждаете людей.       — Прощать убийц! Да это все равно, что с ними быть в убийстве заодно.       — Я согласна с Танакой-сан. Если Рина-сан уверяет, что убийствами горю не поможешь, давайте будем искать Эношиму-сан аккуратнее.       — Может, ты ещё знаешь, где она? — с подозрением спрашивает якудза.       — Увы, мы и сами в тупике. Обещаю вам, — кланяешься по-японски, — что вы получите самую свежую информацию, как только она у меня появится. Не хотите оставить телефончик? — и подмигиваешь Казуичи, который неотрывно пялится на твою грудь.       — Конечно, Рина-сан!       — Простак, — качает головой якудза. — Ну, хер с вами. Ты, журналистка, скажи своей полиции — если нам кто-то помешает, мы церемониться не станем.       Тебе только остаётся с ним согласиться. Когда они выходят из здания, ты включаешь наушник и горячо шепчешь Кайли, чтобы ни один волосок не упал с их головы. Клянёшься небесами, что с этого момента Отчаянные перестанут взрывать торговые центры и убивать оперативников. Слышишь переговоры на заднем плане и молчишь с колотящимся сердцем. Знаешь, что за твоим ad-lib и так наблюдали удивлённые сотрудники НацБеза.       Наконец, слышишь на заднем плане тихий командный голос:       — Отпустите их.       

***

      После твоего подвига, за который даже медалью не наградили, всё поутихло. Полиция продолжила искать Джунко, Отчаянные пропали с радаров. Был только один случай, напомнивший об их талантах — «Резня на детской площадке», как ты любовно называла её в новостях.       Слухи о том, что Джунко играет в баскетбол с какими-то парнями, быстро дошли до полиции. Вы с Кайли лично приехали посмотреть на это чудо света с маленьким отрядом, дежурившим в кустах. Кайли морщила брови и удивлённо смотрела на… неплохую копию Джунко, превосходившую твой грим в разы. Только что-то в ней было не то. И когда эта девушка за спинами своей команды уныло опустила в пол глаза, тебя осенило.       — Это Ирума Миу, — ты глянула на Кайли. — Я выясняла, что она в средней школе в баскетбол играла. Это многое объясняет, по крайней мере.       — Да ей в NBA надо. Ты видела это?       — Да. Именно поэтому я не думаю, что это Джунко. Плюс, у неё нет мотива так светиться.       — А какой у Миу мотив?       — Хм-м…       Вы созвонились с Тоджо Кируми, в чьи обязанности входило приглядывать за Миу — в первую очередь на случай, если за ней придёт Джунко. Та подтвердила, что это очень странная, но объяснимая реакция на стресс. Дескать, школьница на пороге смерти зациклилась на той, кто кошмарил её последние полгода. К тому же, она может надеяться, что таким образом привлечёт настоящую.       — Я прослежу за ней, — вздохнула сотрудница НацБеза по телефону.       Затем, как ожидали многие, с напарниками Миу приключились Отчаянные. В этот раз никто даже не пытался их остановить — так будет меньше жертв. Миу после этого потиухла, и ты с унынием подумала, что без возможности найти Джунко эта сага наконец-то завершилась.       Пока однажды ночью от просмотра сериала тебя не отвлёк звонок.       — Я скину тебе адрес, — дрожащим от возмущением голоса говорила Кайли, — приезжай. Ты хочешь это видеть. Пресса ни в кое случае не должна об этом узнать, поэтому зову тебя.       Такая у тебя с недавних пор работа — не только доносить людям правду, но и отводить их взгляд от неправильной информации. Ты почти смирилась с этим. Думаешь, что однажды ещё повеселишься, объясняя японцам, какой ужас творился под их самым носом. Не сейчас. Ты умеешь ждать — тому свидетельство то, что вы с фригидной Кайли всё ещё вместе.       Ты приезжаешь в какой-то подземный бункер на окраине. Там тебя встречает охрана и снова отбирает всю технику. Если бы они реально собирались тебя остановить, лучше бы отобрали глаза. Ты идёшь по длинному коридору без единой двери и встречаешь Кайли, которая молча кивает и ведёт тебя дальше. Коридоры, коридоры. Так пусто, что даже запаха ни одного нет, только что-то металлическое и где-то вдалеке.       Вы приходите к камере, вроде тех, где держат заключённых на допросе. Две части комнаты, разделённые стеклянной перегородкой — непроницаемой с другой стороны, как ты догадываешься — со скромным столом и стульями прямо перед тобой. По ту сторону ты видишь окровавленного человека с руками в наручниках за спиной, но в измождённом лице не сразу угадываешь героя сегодняшнего вечера. Наконец, когда девушка в ободранной серой одежде приподнимает голову, ты по веснушкам и тёмным волосам смутно узнаёшь Икусабу Мукуро.       — Вау, — смотришь на Кайли, — вы её поймали?       — Мы, — произносит Тоджо Кируми, — её поймали.       Она входит в комнату и снимает окровавленные кожаные перчатки. Кажется, ты впервые видишь её руки. Она потряхивает ими, будто записывала школьный конспект на протяжении нескольких часов. Кайли скалит зубы.       — Лучше скажи, как давно вы её нашли.       — Повторю, раз вы настаиваете: мы нашли её через неделю после Трагедии. Впрочем, — Кируми улыбается, — под стражей она лишь два дня.       — The FUCK?!       — Я то же самое сказала.       Тебя не так удивляет, что сотрудники НацБеза наконец-то добрались до одной, пусть и жутко сильной, девчонки. Только как они смогли полгода держать её у себя? Ты гордишься своим умением доставать информацию откуда угодно, да и Кайли не промах. Вы обе хмуро переглядываетесь, а Тоджо садится за стол и взглядом приглашает вас сесть. Вы стараетесь очень громко скрипеть металлическими ножками стульев.       — Причина, почему мы держали это в секрете, довольно проста. Стоит хоть кому-то, кроме пары доверенных лиц, узнать о ситуации Икусабы-сан, Отчаянные будут здесь. Я ценю ваше умение блефовать, Стрейн-сан, — ты удивляешься, что она может произнести твою американскую фамилию, — но в данном случае даже вы не смогли бы их переубедить.       — Если она здесь, — морщится Кайли, — то где Джунко?       — Именно это я бы хотела вам показать. Дело в том, что найдя её сестру, мы достаточно быстро нашли и Эношиму Джунко — и были крайне удивлены. Просмотрите эту видеозапись, пожалуйста. Перед тем, как мы схватили Икусабу-сан, мы поставили камеры в доме, где они прятались.       Она щёлкает пультом. На мониторе в углу комнаты появляется зернистое изображение совершенно обычной квартиры. Ты видишь компьютерный стол и множество блокнотов на нём, какую-то девушку с алыми волосами, весело кружащуюся на стуле. Рядом с ней на кровати сидит Мукуро.       — Мою статью приняли! Теперь я смогу устроиться на работу и помогать тебе, сестрёнка.       — Это… очень здорово, Рёко, — лица Мукуро не видно. — У тебя здорово получается.       — Хе-хе. Я пока новичок, но мне кажется, ещё немного, и я пойму, как все эти слова работают. Не так уж и сложно, правда. Мама и папа мной бы гордились, да?       — …конечно.       — А ты, Мукуро, мной гордишься?       — …я горжусь тобой больше всех.       Рёко срывается с места и заключает Мукуро в объятия, из-за чего они ненадолго вылетают из кадра. Слышен только удивлённый возглас и довольное мычание этой «Рёко». Супер Солдат оставляет её в одиночестве, и дальше камера несколько минут показывает девушку с алыми волосами перед компьютером, усиленно набирающую что-то.       Кируми ставит запись на паузу.       — Кто такая Рёко? — спрашивает Кайли, бросая на тебя непонимающий взгляд. Ты пожимаешь плечами.       — Она звала Мукуро сестрой.       — Их биометрические данные совпадают, — Кируми показывает вам листок с распечатанными фотографиями Джунко и «Рёко». Действительно, сходство очевидное. — Эношима Джунко, ныне известная как Отонаши Рёко, ведёт совершенно обычную жизнь. За те полгода, что мы за ней наблюдали, мы пришли к выводу, что она не помнит свою настоящую личность. Сейчас она заканчивает старшую школу и пишет статьи в журнал «В мире людей».       — Это где Минорикава работает? — ты едва сдерживаешь смех. — Да настоящая Джунко никогда не стала бы работать с этим идиотом.       — И всё же, это именно она.       — The fu-u-uck… — тянет Кайли. — Вы ещё и Джунко всё это время скрывали. Думаете, моим людям заняться нечем?       — Как только вы прекратите её поиски, Отчаянные узнают об этом — рано или поздно.       Комната погружается в тишину, потому что увиденное нужно переварить. Тебе кажется, что Кируми ещё не все открытия на вас вывалила, но такое и впрямь нужно поглощать маленькими дозами. Когда Кайли не находит, что сказать, а просто хмурится и вжимает голову в плечи, ты киваешь:       — Что-то ещё?       — Шингуджи-сан и его команда смогли извлечь данные из виртуальной реальности. Вы получите подробный отчёт со дня на день, — Кируми смотрит на Кайли, — но его экспертный вывод таков: память Эношимы Джунко осталась там. Сейчас мы действительно имеем дело с совершенно иной личностью. Она, возможно, дремала в Джунко всё это время, но Шингуджи-сан и работающие с нами психотерапевты согласны, что это не актёрская игра. Мы даже провели следственный эксперимент, позволив Отонаши-сан столкнуться с Селестией-сан, и её реакция подтверждает эту теорию.       — Она её не узнала? — хотя ты уже знаешь ответ.       — Совершенно верно.       Кайли барабанит пальцами по подбородку, а ты следишь за этим, едва сдерживая улыбку. Легко сказать, что эту девушку нужно арестовать и судить, а заодно накрыть Отчаянных, но это будет довольно глупым поступком. Во-первых, тогда судить нужно и Кайли, но вот же засада — сам Амами Рен назначил её главой японской полиции. Во-вторых, всё это время была ещё одна фигура на доске, которую полиции поймать не удавалось — Камукура Изуру. Ты, порой, о нём забываешь, ведь в отличие от Отчаянных, он о себе практически не заявлял. Вы подозреваете, что смерть Коидзуми Махиру и Саёнджи Хиёко — его рук дело, но прямых доказательств тому нет. И, если ты правильно понимаешь абсолютное спокойствие Кируми в этот момент, вы думаете об одном и том же.       — Хотите сохранить эту девушку, как оружие против Изуру?       Кируми слегка приподнимает брови и улыбается, как хозяйка, чей ужин оценил знаменитый повар.       — Вы не зря считаетесь лучшим журналистом в Японии, Стрейн-сан.       — И если я скажу, что вы сидите на бомбе, то все укажут на меня? — поднимает голову Кайли.       — Ваш пример действительно показывает, что некоторых людей нужно просто подтолкнуть в верном направлении.       — И как вы собираетесь её толкать?       — Сейчас она находится под постоянным наблюдением, — Кируми поворачивается к стеклу, за которым лежит едва дышащая Мукуро. Тебя так шокировало увиденное, что ты совсем о ней забыла. — Мы пытались выудить из её сестры правду, но… кажется, мы всё это время от неё отворачивались.       — Пытались, — смеёшься. — И пытали. Кируми-сан, а вы заняты?       Сначала она не понимает твой вопрос и вежливо улыбается, затем, спохватившись, смеётся в руку.       — К сожалению, да.       — Эй, — бурчит Кайли.       — А ты бы молчала. Думаю, Кируми-сан с большим вниманием относится к своим обязанностям.       — Возвращаясь к нашей теме, — кашляет девушка, — мы собираемся договориться с Икусабой-сан. Наблюдение продолжится, но в остальном мы не будем препятствовать их жизни. Супер Солдата, вполне вероятно, будут использовать в интересах Отдела Национальной Безопасности, что же до Отонаши Рёко… мы попытаемся воспитать её.       — Excuse me? — шипит Кайли.       — Мы построим вокруг неё сказку, — Кируми смотрит на лежащие на столе окровавленные перчатки. — Мир, который не будет к ней жесток. Мир, в котором Эношима Джунко не родится второй раз. Ведь как мы все знаем, — она поднимает глаза на Кайли, — самые жестокие убийцы просто хотят восстановить справедливость.       — Как же вы достали меня с ней сравнивать, — Кайли рывком поднимается с места, опрокидывая стул. Она медленно наставляет на Кируми сложенные пистолетом пальцы левой руки. — Тоджо-сан, вы же знаете моё особое умение?       — Знаю.       — Если окажется, что вашими руками был создан очередной монстр, я вынесу приговор, — она поднимает руку и проводит указательным пальцем по шее. — И вам, и Амами Рену. Это ведь его идея, верно?       — Хоть я и ценю такую приверженность закону, — усмехается Кируми, не двинув и бровью, — меня вам победить, думаю, удастся, но не пытайтесь переходить дорогу Амами Рену. Вы же не хотите повторять старые ошибки?       Ты со свистом выдыхаешь и косишься на Кайли. Ты не знаешь, где обучался тот чел с шоколадками, но после первой встречи с ним, когда вас приняли в аэропорту Японии и развели по разным комнатам, Кайли вернулась бледная и побитая. С тех пор сама мысль идти поперёк главы НацБеза решительно ей пресекалась.       — В тот раз у меня не получилось лишь потому, что правосудие было на его стороне.       Когда вы наконец-то покидаете бункер, Кайли завистливо смотрит на Тоджо Кируми, достающую пачку сигарет. Ещё до того, как её об этом попросят, она вежливо поворачивает к вам пачку. Ты с отвращением высовываешь язык, а Кайли берёт одну.       — Хороший способ заставить меня не целоваться с тобой полгода.       — Вот и я думаю, — бурчит она, явно не готовая сейчас шутить. Ты всё равно пытаешься:       — Никогда не думала, что попаду в «Шоу Трумана».       — Это американское телешоу? — вежливо интересуется Кируми между затяжками. Ты усмехаешься.       — Это фильм. Советую вам посмотреть его на досуге, может, почерпнёте для себя что-то новое.       Кируми, к твоему удивлению, серьёзно кивает и достаёт блокнот, зажав сигарету губами. Она и впрямь записывает туда название.       — В этом фильме тоже строят искусственную жизнь для одного человека, — Кайли портит тебе всю малину. — И он однажды это понимает. Джунко тоже поймёт — надеетесь, что вам ничего за это не будет?       — На этот случай у нас есть запасные варианты. Жаль, я не знала об этом фильме, когда мы придумывали название для нашей операции, Эйдин-сан.       — И как же вы её назвали? — тебя всегда тянет к чему-то звучному.       Делая ещё одну затяжку, Кируми наконец-то выдыхает:       — Project Fiction.       В наступившей тишине слышно, как даже сверчки делают то, чего тебя уже долгое время лишает Кайли. Ты пожимаешь плечами.       — Вы правы, Кируми. Я бы придумала название получше.