Беги, дорогая, беги

Жизнь сливается в единое пятно, разбавляемое лишь "пылью". Энджел не выходит из студии. Не пытается. Валентино отвозит его в клуб на выступления, подкладывает под богатых грешников и уроженцев Ада, таскает на публичные мероприятия, и каждый раз, не дождавшись, пока он улизнёт, возвращает обратно. После работы Даст идёт к себе. Не запирается, несмотря на появившийся замок на двери. Сворачивается калачиком и ждёт, пока Валентино в очередной раз придёт, чтобы без сопротивления трахнуть его, кто-то из гримёров напомнит ему о предстоящем выходе или секретарша принесёт сценарии для съёмок и их расписание. Тогда Энджел оживлённо улыбается, делает всё, что от него требуется, идёт, куда от него требуется, но лишь для того, чтобы вернуться обратно и свернуться калачиком на кровати. Ему нравится думать, что он кукла. Иногда дети думают о том, что в голове у их любимцев. Иногда взрослые, глядя на своих чад, задаются тем же вопросом. Энджел ответ разгадал. Куклы обожают паузы между играми, когда они лежат в коробке. Когда ему казалось, что после ухода Черри его больше ничего не заденет, он обнаружил на туалетном столике планшет с открытым "Синстаграмом" и сумку, обшитую жемчугом. Эту чертову сумку он просил у Валентино перед тем как сбежать, и тот не переминул её подарить. На "превью" соцсетей мелькают знакомые лица. К горлу подкатывает. Энджел нажимает на проигрыш. " — Всем привет! Это ДжоДжо, и сегодня у нас невероятный гость. — Он просил его не снимать, так что... — Так что мы покажем его всего краем глаза". К горлу подкатывает. Пауза. Пауза. Почему не жмётся пауза? Валентино всегда может сделать больнее. В новых публикациях на "превью" мелькает Джоан с жемчужной сумочкой, но Даст уже не смотрит это видео. Он швыряет планшет в стену, и гаджет становится последней вещью, разлетевшейся на сотни мелких осколков. После этого Даст впервые ложится в кровать и просто сворачивается в позу эмбриона, не чувствуя в себе сил даже для того, чтобы принять дозу "пыли". Куклам нравятся их коробки, он начинает привыкать к своей. Стук в дверь непривычен. Энджел не распознаёт его сразу, догадывается, только когда он повторяется, и ещё позже до него доходит, что стучат именно к нему. — Да? Войдите. В комнату заходит Валентино. В голове мелькают разом тысячи вопросов. На кой ляд ему потребовалось стучать, например? Что он хочет от Энджела в этот раз? А не плевать ли? Вопросы затухают так же быстро, как и вспыхнули. Вместо того, чтобы лечь обратно, Энджел садится на кровати, спустив ноги, опускает голову, рассматривая пол. Валентино садится рядом, гладит его по макушке, по позвоночнику. Новый фетиш на ласку? Прелюдия к большей боли? Плевать. — Мне нужно угадать, в чём именно я провинился? — Энджел спрашивает настолько тускло, что даже сутенёр не может обвинить его в дерзости. Валентино приподнимает его лицо за подбородок, оглаживает большим пальцем скулу. Когда он касается губы, Энджел по привычке натягивает на себя улыбку, отвечает на ласку, проходясь по подушечке языком. — Не сейчас, — останавливает его сутенёр. Энджел послушно прячет язык, сохранивший солоноватый привкус, — Ты больше не общаешься со своей девчонкой? Черри? — Не общаюсь, — Даст пожимает плечами, отвечая на вопрос. В груди что-то пытается заныть. "Не сейчас" — думает он про себя куда строже, чем Валентино, глушит эмоцию на корню. — Почему? — Валентино ждёт ответа. Энджел думает, что ему ответить, и снова пожимает плечами: — Не хочу. Он почти уверен, что за этим последует удар. Но Валентино только вздыхает. — Ты сам не свой. Тебе нужно о ком-то заботиться. За кого-то переживать. Кого-то любить. Смешок вырывается сам собой. За него Энджел готов получить. Он улыбается, но уголки рта так же быстро ползут вниз. Мгновение, и он снова смотрит потухшим взглядом в пол. — Да, папочка. Вот она, граница власти Валентино. Оверлорд забрал его тело и душу, но он не в состоянии контролировать его чувства. Казалось бы — победа. Но Энджел не способен ей порадоваться. Иронично, какова была цена этой победы. Она больше не радует его. Но Валентино не выглядит раздосадованным или отчаявшимся. Он мягко притягивает Энджела к себе, целует его в макушку и поднимается с кровати. Чтобы уйти — думает Даст — но сутенёр, только выглянув за дверь, наклоняется и что-то достаёт. Переноску. "Нет-нет-нет" — сердце Энджела даёт сбой. Оно предательски начинает биться чаще, колотится, и он смотрит на эту переноску, не в силах отвести взгляд, сжимает кулаки. Валентино замечает это, улыбается довольно. Это улыбка оверлорда, нашедшего новую болевую точку. Он вытаскивает из переноски поросёнка и сажает его Энджелу на колени. — Ты не можешь заставить меня любить его, — но руки сами гладят тёплую, удивительно мягкую шёрстку. Поросёнок хрюкает, и окончательно крадёт сердце Энджела, уткнувшись ему в живот пятачком. — Конечно, не могу, — соглашается Валентино, прежде чем уйти по-настоящему. Очередная битва за территории сотрясает Пентаграм-сити. — Можно присоединиться? — Энджел подбирается к Черри и садится на землю, подпирая баррикаду спиной. Он очень виноват перед ней. В том, что бросил, и в том, что посмел вернуться. Он ждёт, что она кинется к нему на шею. Или может быть справедливо ударит. Но Черри смотрит на него так, словно он и не уходил: — Здорово, шлюшка. Я думала, ты сдох или сторчался. Уже собиралась тебе звонить. Энджел улыбается ей, и достаёт все шесть автоматов. Нужно закончить с этим дерьмом побыстрее, чтобы наконец самому обнять её.