***
На следующий день, когда он пришёл в школу, учителя были проинформированы о его статусе. Они обещали не говорить об этом другим детям или обсуждать это слишком громко, говорили, что их отношения к нему не изменятся. И зеленоглазый верил. Но перестал в тот же день, когда одноклассник использовал на нём причуду, и он, последовав указу Хисаши, рассказал об этом классной руководительнице, намеренно избегая имя обидчика. Сейчас его интересовала только царапина на плече. —Ммм... Ты ведь знаешь, что жаловаться плохо, да?—Она говорила достаточно громко, что-бы привлечь внимание окружающих.—То, что ты младше других на год, или то, что ты беспричудный, не даёт тебе особых привилегий, понимаешь? Давай ты не будешь говорить это родителям, хорошо?—После этих слов, на них смотрел весь класс. «Я больше никогда не буду жаловаться.»—решил он, глядя в глаза улыбающийся учительницы. Обернуться не рискнул.***
—Ну, герой, как прошёл день в школе? Никто не обижал?—Его отец широко улыбается, наклоняя голову в бок, из-за чего его кудряшки забавно подпрыгнули. Взгляд Изуку прошёлся по отцовским веснушкам. У него такие же, но блеклые. Кажется, в детстве, они были ярче. —Всё было хорошо! Да кто меня обидит, я их всех сам обидеть могу! Но делать этого не буду.—Ему даже противно от собственного лицемерия. Он держится за руку, покрытую бинтами под предлогом: «Сейчас так модно, ты не понимаешь»—и улыбается так ярко, как только позволяла разбитая губа. Заприметив взгляд Хисаши на ободранной губе, кустоголовый сменяет улыбку на виноватую, почёсывая затылок.—Разве что, упал. Представляешь, прям перед лестницей! Ещё бы чу-чуть и покатился кубарем вниз, хаха! —Раз так, в следующий раз будь аккуратнее.—Спустя пару мгновений напряжённого молчания отвечает его отец. Похоже, он не поверил сказанному, но не донимал. И на том спасибо. —Обязательно! А что у нас сегодня на ужин?—Весело спрашивает Мидория младший, быстро меняя тему разговора. Черноволосый только и рад, приобнимая сына за плечо и ведя на кухню, не беспокоясь за его гакуран. —Ох-хо-хо, ты не представляешь какой вкусный пирог приготовила мама! О, конечно, ты можешь съесть только после мисо-супа. Но не расслабляйся! Иначе его съем я один.—Его отец гордо поднимает голову, похлопывая зеленоглазого по спине. —Хисаши! Ты опять пытаешься забрать порцию Изуку? Похуже всяких хулиганов, ей-богу.—«Не хуже.»—Хочет сказать он, вспоминая издёвки в школе и ели заметные искры взрывов в ладонях Бакуго, но ком встаёт в горле, мешая произнести хоть что-то. По-этому Мидория младший лишь тихо хихикает, продолжая улыбаться. А после наступает тишина. Приятная, не та, что настаёт в классе, когда он делает что-то не то. Они садятся за стол, начиная «трапезу».***
—Папа... Ты говорил, что мне нужно усерднее работать, что-бы стать героем. Ты... Ты ведь поможешь мне, пожалуйста?—Из под отросших зелёных локонов виднелись покрасневшие уши, а голова была опущена. Его отец несколько удивлённо смотрит на него, но после меняется в лице, улыбаясь. —Конечно я помогу! Но, знаешь, для твоего возраста подойдёт и обычная зарядка.—Потрепав сына по голове, он наклонился, шепча.—Хотя, мама могла бы тебе рассказать об основах медицины. Она же врач, помнишь? Это точно понадобится будущему герою.—Хисаши улыбается, глядя как глаза его ребёнка радостно загораются. Малыш бежит к маме, попутно выкрикивая свои пожелания, пока отец откидывается на спинку дивана. —Ох, дорогой, теперь ты хочешь учится на врача?—Инко хихикает, щёки Мидории младшего надуваются, а брови сдвигаются к переносице. Он выглядит грозно. Настолько грозно, на сколько позволяет лицо семилетнего ребёнка.—Шучу, малыш. Как на счёт правила трёх «П»? Знаешь о нём?—Она не удивляется отрицательному покачиванию головой от её сына. Лишь мягко улыбается.—Это расшифровывается как «Посмотреть, Послушать, Почувствовать»...***
—Что? Научить тебя одному из моих трюков? Хорошо. Принеси мне колоду карт с вон той полки.—Хисаши указывает пальцем на нужное место, дожидаясь «доставки». Когда знакомый вес колоды оказывается в его руках, он достаёт карту, заставляя Изуку сфокусироваться на ней.—Запомни, эта карта лишь отвлекающий манёвр, не оружие.—Глядя на непонимающего ребёнка, отец посмеивается, после чего кидает металлическую карту в стену. Она недостаточно остра для того, что-бы впиться в стену, но оставляет небольшой след. Боги, жена убьёт его. Пока зеленоглазый отвлёкся, он подхватывает его, беря на руки. Малыш чуть ли не визжит.—Ты отвлёкся, видишь? Так это и работает. —А я смогу делать также? Это ведь супер круто!—Глаза его сына загораются нескрываемым весельем и любопытством. —Конечно! Думаешь, для чего я тебе это показал? Немного сократим остальные тренировки, всё же за два года ты неплохо продвинулся, а после я научу тебя великолепным фокусам от самого Пламенного Фокуса!—Хисаши гордо выпячивает грудь под восторженный взгляд Мидории младшего. Спустя второй десяток секунд, они наконец-то успокаиваются, и черноволосый подзывает малыша к себе, наклоняясь.—И так, для самого лёгкого трюка тебе понадобится моя колода и немного ловкости рук. Возьми эту карту в руки...***
Изуку стоит подле груши для битья, отрабатывая удары, которым научил его отец. Он совсем немного набрал мышц за три года, но, как говорил Хисаши, это было второстепенной задачей. Главной же была научиться паркуру, стать выносливым ловким. С его беспричудностью главное оружие—неожиданность и скорость. Как шутливо подмечал кареглазый: «Быстрые ноги не бояться...»—Но мама всегда била его по голове, не давая договаривать, пока он смеялся как не в себя. Мидория младший берёт бутылку, жадно глотая последнюю воду от туда. —Ну что, герой, как тренировки?—Рука отца оказалась в его волосах, приводя в ещё больший беспорядок зелёные волосы.—Вижу, уже готов к битве?—Хисаши хихикает, пока Изуку гордо поднимая голову, довольно улыбаясь.—Всегда знал, что мой малыш самый крутой сын в мире. —Эй, я уже не малыш! Мне десять!—Черноволосый лишь посмеивается, кивая с расплывчатой улыбкой на лице и убирая руку из запутавшихся локонов. —Хорошо, взрослый мальчик. Собирайся, через два часа идём на пробежку. Если повезёт, полазим по крышам.—Подмигивает он, выходя из комнаты сына.—Не опаздывай!***
Мидория младший горбится над тетрадкой для анализов, вырисовывая иероглифы и примерный силуэт одного из его любимых героев. Свет падает на зелёные волосы, отдавая тенью на написанный текст, но кустоголовый не обращает внимания, пока в комнату не заходит мама. Она накидывает на него одеяло, обнимая со спины и хватая его за щëки под недовольные вопли. —Ох, даже не знаю радоваться мне или плакать. Другие дети до поздна засиживаются в гаджетах, а мой сидит за тетрадкой.—Инко качает головой, заботливо поглаживая сына по спине.—Какой герой на этот раз? —Сотриголова, он мой любимый герой... После Пламенного Фокуса, конечно же!—Он хихикает, обнимая зеленоволосую женщину, она в свою очередь крепко обнимает его в ответ. —Сотриголова? Хм, он не так давно стал профессиональным героем, как твой папа. Кажется, для подполья это очень даже сложно. Хорошее достижение.—Мама зевает, потягиваясь.—Скажу по секрету, я и Хисаши знакомы с ним лично. —Правда?! А правда, что онможетиспользоватьпричудуоткрываятолькоодинглазноеслитакпочемуонэтимнепользуетсяведьневодномиздоступныхвидеозаписейегобоëвтакогонебылоаможетэтоегосекретныйприëмапочемуоннезавязываетволсывпучокилинеотрезаетихведьэтодаëтявноеприемуществопротивникамдаженесмотрянаочкискрывающиеегоглаза.—Изуку переводит дыхание, замолкая, после чего сразу же стыдливо опускает голову.—О-ой, прости, я опять бормотал... —Не беспокойся, малыш, я всегда готова выслушать твои мысли от и до, всё же не зря мой ребёнок такой умный?—Она мягко смеётся, чмокая сына в висок и выходя из его комнаты.—Но всё же, не сиди за анализом слишком долго! Тебе завтра в школу. —Хорошо, мам.—Говорит он, зевая и захлопывая тетрадь. Потушив свет, зеленоглазый лёг на кровать, укрываясь.***
Изуку сидит в классе, нервно оглядываясь по сторонам. Остался последний урок, единственное, что его сейчас волнует—возможность сбежать от Бакуго и его «лакеев». Эти троя единственные, кто продолжает его донимать, несмотря на малейшую реакцию на любые издёвки. Кажется, они готовы на столб залезть, лишь бы ударить его раз-второй. Остальные, к счастью, смирились, иногда подкидывая паучьи лилии на его стол, засыпанный написанными чёрным маркером оскорбления. Максимум, что от них можно ожидать, это подножка и гадкое, ничего не стоящее слово. Звенит звонок. Он готов бежать, но один из друзей Кацуки перекрывает ему путь, а сам блондин садится на его парту. Они дожидаются, пока выйдут остальные. Вроде бы, кто-то даже кинул сочувственный взгляд. Не то что-бы это могло помочь. Мидория нервно постукивает пальцем по коленке, сглатывая. Лакей Бакуго берет жёлтый рюкзак, кидая его боссу. Красноглазый роется в нём, но не найдя ничего интересного подзывает кустоголового, спрыгивая с насиженного места. Остаётся только смириться. —Деку.—Протягивая каждый слог говорит Кацуки, положив ладонь на чужое плечо. Спустя секунду из-под руки идёт дым, Изуку прикусывает язык, лишь бы промолчать. Двое других хулиганов отходят в сторону, закрывая выход.—Я надеюсь, что ты бросил идею становится героем? Осталось два года до окончания средней школы, поверь, я смогу тебя переубедить в случае чего.—Комнату заполняет смех, но блондин резко замолкает.—Схуяли ты молчишь? Я блять с тобой по-хорошему пытаюсь. Давай, отвечай. Или зассал? Всё таки в Юэй поступаешь, мудак?—Тон с каждым словом становится всё грубее, а голос громче. Его толкают в недавно обоженное плечо несколько раз, пока не прижимают к ближайшей стенке.—Смотришь на меня свысока, тварина? Думаешь, это больно весело?—На его лице расцветает маниакальная улыбка.—Лучше тебе спрыгнуть лебедем с крыши, не позорь нашу школу.—Зеленоглазого хватают за шкирку, разворачивая и кидая на пол.—Пиздуем отсюда, я не собираюсь находится в одной комнате с таким отбросом. Смех утихает, хулиганы уходят, оставляя его одного. Это и к лучшему. Он, наконец, поднимается на ноги, стряхивая пепел с подгоревшего гакурана. К глазам подступают слёзы, плечо неприятно щиплет, хочется кричать. Мидория подходит к своему рюкзаку, засовывая выпавшие вещи обратно. Надевая рюкзак, он чуть-ли не выбегает из школы, надеясь поскорей добежать до дома, ввалиться в тёплые объятия отца и забыться. По пути домой кустоголовый заскакивает в магазин, покупая два новых карандаша, чёрные нитки и бутылку газировки. Слава богу, оставшихся ещё со вчера денег хватает на покупку всего этого. Сложив всё в рюкзак, он решает посидеть на площадке. Мать и отец не звонили ему, значит, есть ещё достаточно времени развеется. Изуку садится на качель возле желтоглазой блондинки, кидая пакет на землю возле основания качели. Он поворачивается к девушке, сидящей рядом с ним. Она не сбежала, и зеленоглазый рад даже этому, несмотря на то, что желтоглазая не знает, о его беспричудности. Он качается около получаса, иногда замечая на себе пристальный взгляд блондинки, и, в конце концов, слезает с качели, направляясь в свой двор. Мидория подхватывает пакет, закидывая его на здоровое плечо и поворачивается к незнакомке в последний раз. Она зачем-то улыбается ему, а он почему-то улыбается в ответ. Уже подходя к квартире, кустоголовый слышит громкие всхлипы матери. Обычно, она бы предпочла воздержаться от таких истерик, а значит случилось что-то очень плохое. Он пулей влетает в квартиру, быстро снимая обувь и подбегая к Инко, сидящей на кухне перед телефоном. Изуку мельком заглядывает в него, подмечая недавно звонивший, незаписанный номер. Странно. Он садится рядом с матерью, собираясь обнять её, но та отмахивается, пытаясь что-то проговорить сквозь слёзы. —Он... Он умер, понимаешь, он умер, слышишь?—Глаза Мидории младшего расширяются, он готовится к худшему, кажется, догадываясь про кого она говорит. —Кто он, мама?—Зеленоглазый, наконец, спрашивает. Его голос непривычно дрожит, а зрачки бегают по комнате. —Хисаши умер! Уходи. Уходи и не попадайся мне на глаза! Ты слишком похож на него...—Злобно выплёвывает она, после чего вновь принимается рыдать на взрыд. Изуку долго уговаривать не надо, он сразу же вскакивает с дивана, направляясь в свою комнату. Он идёт словно в трансе, не помня, когда в последний раз был так расстроен. Новость о гибели отца самый сильный удар за сегодня. Стоя в комнате, кустоголовый несколько раз моргает, осматриваясь. На стене висит единственный плакат с изображением героя Пламенный Фокус, который сразу же летит под стол. Слёзы неустанно текут из его глаз, он не желает принимать смерть самого близкого ему человеку, предпочитая отвлечься на что-либо другое. Мидория думает о встреченной недавно блондинке, о сладком вкусе купленной газировке, которую он вот-вот откроет, о новом карандаше, но почти все хорошие воспоминания сводятся к времяпровождению с отцом, напоминая о нём. Он подходит к кровати, падая на колени и вжимая голову в подушку, срываясь на крик и захлёбываясь слезами. Зеленоглазый обнимает себя, пытаясь сымитировать руки отца. Сегодняшний день явно будет помечен, как худший в его жизни.***
Он знал, что этот день настанет, но наивно надеялся, что сможет его избежать. Похороны Пламенного Фокуса, подпольного героя, уважаемого профи, на котором присутствуют лишь доверенные и близкие лица. Изуку старается быть подальше от всей толпы, подмечая Сотриголову и детектива, кажется, Наомасу, стоящих вместе. Он не думал, что Ластик, как называл его отец, тоже придёт. Но, решив, что это не его дело, кустоголовый выскользнул из душного помещения на свежий воздух, прихватив ключи. Он сел на качель, слабо качаясь. Из-за чего-то хотелось вновь увидеть ту желтоглазую блондинку, узнать её имя, попробовать поговорить на отвлечённую тему, забыть о смерти отца хоть на минуту. Мидория слегка ссутулится, прижимая ноги ближе, когда чувствует, как на глазах собираются бусинки слёз. Он быстро их смахивает, быстро моргая, когда слышит тихие, приближающиеся шаги. —Не хочешь рассказать, почему ты не там?—Зеленоглазый мельком смотрит на пришедшую фигуру. Слова застревают в горле, но ответ терпеливо ждут. —Простите за беспокойства, Сотриголова-сан.—Мимо его глаз прошло удивление черноволосого.—Со мной всё в порядке, просто стало жарко.—Голос слегка подрагивает. —Не волнуйся так сильно, пацан. Трясёшься так, словно сейчас я изобью тебя, или того хуже, убью. Я на столько страшно выгляжу?—Ластик ухмыляется, присаживаясь на корточки. —Нет, Сотриголова-сан.—Он слабо краснеет, отводя взгляд. —Просто Айзава.—Его резко перебивают. Пару мгновений висит тишина, которую нарушает пришедший детектив. —Айзава, вот ты где... Ох, Мидория, верно? Здравствуй. Я прервал вас?—Наомаса останавливается, улыбаясь уголками губ. —Наомаса, думаю нам пора. Бывай, мальчишка.—Сотриголова подхватывает Тсукаучи, не дав тому попрощаться, после чего скрывается вдали. Изуку тупо смотрит им вслед, редко моргая.***
Он просидел на площадке до самого вечера, пока пустой желудок не дал о себе знать. Спрыгнув с качели, кустоголовый медленно пошарпал домой, вспоминая последний разговор с матерью. После этого они почти не общались. Разве что, иногда его посылали в магазин и звали на ужин. Он отпирает дверь квартиры, входя внутрь и подмечая отсутствие обуви матери. Похороны давно закончились, значит, отсутствует она по другой причине. Мидория снимает обувь и забегает на кухню, краем глаза замечая лежащую на столе записку и конверт под ней. Он хмурится, подходя ближе. Быстро пробежавшись глазами по тексту, зеленоглазый моргает, вчитываясь в текст второй раз, внимательнее. А после выдыхает. Он знал, что до такого может дойти, но до последнего надеялся, что такого не произойдет. Всё же, мама была близким ему человеком. Хоть и не настолько, как его отец. В записке было написано о том, что Инко уезжает в командировку по непредвиденным обстоятельствам, и её не будет ближайшие пару дней. Ужин был на плите, а на остальное время ему даны деньги. Мама написала, что надеется на рациональное использование выделенных ему средств, ведь она не сможет ответить на его звонок или сообщение. Слишком много работы, как высказалась Инко. Изуку сжал бумажку в руках, прикусывая губу. Он вовсе не винил маму, хотя не был уверен в правдивости написанного. Всё же она вдова с недавнего времени, ей нужен хоть какой-то отдых от этой мысли. Даже если это означает полностью погрузится в работу. Слёзы покатились по его лицу, но кустоголовый быстро смахнул их. Он принялся разогревать ужин, собираясь после лечь спать. Как говорится, утро вечера мудренее. И, ему в любом случае завтра в школу.