Camogli

      — Эй, поаккуратнее!       Гарри пробормотал быстрые извинения вслед недовольному человеку, чей чемодан он по случайности задел своим сундуком, и повторно осмотрел холл главного Лондонского аэропорта Хитроу. Прошло уже почти полчаса с тех пор, как он зашел сюда, и за это время Поттер так и не смог разобраться во многочисленных указателях. Попытки сориентироваться по действиям других пассажиров тоже не закончились ничем хорошим. Огромная толпа магглов, не пойми откуда взявшаяся здесь в четыре утра, была похожа скорее на свору муравьев, чем на людей. Ко всему этому Хедвиг, внезапно решившая, что ей надоело находиться взаперти столько времени, недовольно ухала из своей клетки, и, вцепившись клювом в прутья, требовала ее выпустить.       Гарри вздохнул и поставил клетку на кафель, следом присел сам, игнорируя сердитые взгляды магглов, вынужденных обходить его, и принялся успокаивать разбушевавшуюся птицу. По карманам штанов-карго были распиханы совиные угощения, документы, и еще какие-то мелочи по типу маггловских денег и фантиков от конфет. Спустя пару минут Хедвиг, подкупленная вкусной едой и теплыми словами, наконец успокоилась, больше не пытаясь превратить в металлолом свое временное убежище. Поттер улыбнулся, позабавленный ее капризным поведением.       Видимо, его долгое копошение на месте привлекло внимание, потому что как только Гарри поднялся, готовый предпринять еще одну попытку разобраться в этом кошмарном лабиринте (он извинялся за те разы, что проклинал магический транспорт, потому что магглы придумали более изощренный способ пыток, а ведь он еще даже не сел в самолет), к нему подошел мужчина, одетый в странную униформу.       Мужчина представился сотрудником аэропорта, и оказался очень приятным и вежливым молодым человеком. Он терпеливо ответил на все глупые вопросы, ответы на которые обычные люди должны знать еще за неделю до вылета, рассказал обо всех нюансах перелета и даже проинструктировал его насчет маршрута. С каждой минутой улыбка на лице Гарри становилась все шире и шире, пока работник не начал неловко отводить глаза. В тот момент, когда Поттер уже был готов умчаться к стойке регистрации, мужчина решил резко прервать его ликование:       — Но, прежде чем вы пройдете регистрацию, вам нужно будет сменить клетку на специальную переноску для животных, — он рукой указал на Хедвиг, а затем краем глаза взглянул на часы. — Приготовьте ее паспорт, я быстро проведу вас и вернусь к работе.       И стоило только Гарри подумать, что в этот раз обойдется без проблем.       Само выражение «паспорт для животного» вызывало у него недоумение. Давно ли людей и зверей уравняли в правах? Маггловский прогресс достиг своего пика? Хедвиг, вполне вероятно, могла бы самостоятельно слетать за пивом, будь у нее паспорт?       При этой мысли Гарри нахмурился и повернулся к клетке.       — Будешь пить — получишь, — обратился он к птице, удачно опустив тот факт, что сам любил пригубить бутылку другую по выходным до того, как Дамблдор посадил его под домашний арест.       Сова согласно ухнула, и Поттер удовлетворенно повернулся обратно, отметив очень растерянное выражение лица у мужчины перед собой. Гарри неопределенно пожал плечами, судорожно пытаясь придумать, как решить новоявленную проблему с документами, и снова с тоской вспомнил об удобствах Магического мира без лишней бюрократической возни. Получил разрешение — вперед в камин, и спустя минуту ты уже на другом континенте.       В голову наконец пришла идея, в которой он, честно говоря, не был уверен, однако ситуация требовала срочного решения.       Немного нервно Гарри откашлялся:       — Дайте мне минутку, пожалуйста.       А затем, под нерешительные оклики сотрудника, стремительным шагом направился к выходу из аэропорта.       Немного отойдя от входа, ловко скрываясь от персонала и других людей, Гарри нашел укромное местечко за углом и остановился там. Он быстро освободил Хедвиг, и, как только та села ему на плечо, уменьшил клетку, закинув ее в один из карманов.       Поттер нервно тарабанил пальцами по ноге, ощущая себя ужасно некомфортно без возможности повертеть в руках палочку. Затем он обеспокоено обратился к Хедвиг. — Сможешь долететь самостоятельно? А найти меня?       Из уроков по УзМС Гарри знал, что волшебные совы отличались от маггловских большей выносливостью, умом и волшебным чутьем, способным точно определять местонахождение нужного волшебника. Ко всему этому можно было добавить магическую связь с хозяином, в принцип действия которой он не сильно углублялся, хотя думал, что что-то подобное у них с Хедвиг точно есть, а потому проблем с перелетом и поиском быть не должно. Но, поскольку Поттер очень трепетно относился к своей сове как к первому другу, а также из-за обрывочных знаний про волшебных существ, он просто не мог не спросить ее на всякий случай.       Во взгляде, брошенном на него Хедвиг, отчетливо читалось оскорбление.       — Прости, милая, конечно, я не сомневался в тебе, — он неловко почесал затылок. Сова неопределенно ухнула и на прощанье нежно клюнула своего человека за ухо, прежде чем взмахнуть крыльями и улететь в сторону, противоположную от взлетной полосы.       Поттер облегченно выдохнул, восхищаясь тем, какой умной была его птица. Затем, с новым приливом решительности, он позволил себе вернуться обратно в аэропорт, по пути вспоминая все инструкции, данные сотрудником.       Стоя в очереди на регистрацию и в очередной раз поражаясь огромному количеству людей в такое раннее время суток, Гарри думал, что пришло время наконец решить, в каком городе ему стоит остановиться. Географию он знал плохо, а из итальянских городов помнил только Венецию и Милан, которые никак не вязались с его планами. Сердце тянулось именно к Лигурийскому побережью, и кем он был, чтобы не следовать его зову?       Поттер осмотрелся, пытаясь взглядом поискать что-нибудь, что навело бы его на нужную мысль. Глаза нашли стенд с брошюрками, затаившийся в углу недалеко от стойки регистрации. От нечего делать он поставил на свое место сундук, игнорируя ворчание какого-то маггла, стоявшего за ним, и подошел к буклетам. Спустя пару минут поисков довольный находкой Гарри вернулся, держа в руках небольшую, красиво оформленную брошюру и принялся читать ее в надежде найти какую-нибудь подсказку.       Время шло, очередь постепенно сокращалась. Когда перед ним оставалось всего пару человек, Поттер наконец зацепился взглядом за интересное описание.       «Камольи — небольшой рыбацкий городок, расположившийся на побережье Лигурийского моря, в провинции Генуя. Курорт славится потрясающими видами на море, в особенности — на залив Парадизо. Яркое место с богатой историей, наполненное старинной архитектурой, великолепными пейзажами и галечными пляжами. Сам город не очень популярен среди туристов, но итальянцы восторженно отзываются о Камольи и часто сами ездят на отдых сюда. Курорт идеально подойдет для людей, ищущих спокойные романтичные вечера, прекрасные виды природы и покой для души. Предлагаем вам рассмотреть несколько отелей, расположенных…»       Со стороны кто-то прокашлялся, и Гарри поднял удивленный взгляд на женщину со стойки регистрации. Та вежливо попросила не задерживать очередь, указав на раздраженных людей позади него. Извинившись, он улыбнулся работнице и стал судорожно искать распиханные по карманам документы.       Ему не нужно было спокойствие, он бежал от него. Но что-то внутри подсказывало, что именно Камольи будет идеальным местом для его короткого уикенда. Было какое-то странное притяжение, и он даже мог видеть в этом смысл. Поттер хотел побыть вдалеке от знакомых людей, без давящих ожиданий и неуваженияк нему и его чувствам. А потому этот город — именно то, что ему было нужно.       С покупкой билета не возникло проблем. Уже через десять минут Гарри сидел в зале ожидания, лениво вслушиваясь в разговоры окружающих его людей и мысленно планируя свой путь до деревушки. Он приобрел билет до Генуи, откуда уже планировал добираться до Камольи с помощью поезда. Несмотря на то, что аппарировать было намного легче и проще, Поттер действительно хотел увидеть больше, познать новое, почувствовать на себе это ощущение приключения. Он взглянул на время, написанное на электронном таблоиде возле выхода — до его рейса оставалось два часа, а сама посадка начиналась за сорок минут до вылета. К тому времени большая часть Ордена уже будет бодрствовать.       Гарри нервно сжал антиотслеживающий амулет на своей шее, за который ему пришлось заплатить солидную сумму гоблинам в Гринготтсе. Какими же мерзкими и довольными были их улыбки, когда он с болью от сердца отрывал заветные сто галлеонов. После этого с него сняли еще пару десятков за конфиденциальность и защитные обереги. Последние были нужны для того, чтобы члены Ордена не выследили его в первый же день, и не притащили домой за шкирку, как котенка. Во второй раз, с усиленной вдвое защитой, ему вряд ли удастся сбежать.       Когда наконец объявили о посадке, Поттер впервые за все время почувствовал нервозность. Он прошел через побег из охраняемого здания, через накладную торговлю с гоблинами, добрался до аэропорта и отправил Хедвиг лететь через континент. Гарри не сомневался в своем решении, однако это чувство вседозволенности было ужасно непривычным для него. На самом деле, он ощущал скорее волнительную восторженность. Внезапное чувство свободы и странного облегчения разом охватили его. Он будто снова вернулся на четвертый курс, когда его интересовали все тайные уголки Хогвартса, когда он болтал с призраками и вместе с друзьями искал захватывающие дух приключения.       Воспоминание о друзьях резко кольнуло в груди, и Гарри постарался сосредоточиться на настоящем, игнорируя то, как сжалось его сердце. Спеша на посадку, он старался не вспоминать о том, как проводил вечера в компании друзей, рассказывал им обо всех своих темных, скрытых сторонах, получая в ответ только понимание.       Из окна самолета отчетливо виднелись очертания отдаляющегося Лондона. Гарри отвернулся, начиная готовиться ко сну. ***       Лорд Волдеморт никогда не считал себя слабым человеком.       Сила была его главным инструментом на пути к достижению целей, и он всегда гордился ей, будь то сила его магии или ума. Без этих двух главных составляющих его существа он бы не смог построить вокруг себя обширный круг поддержки среди темных магов и волшебных существ, не смог бы вести борьбу против всей той отвратительной грязи, населявшей Волшебный мир. Понятие слабости для него было недоступно — закрыто и неизвестно. Он — Темный Лорд. Человек, поставивший заносчивых чистокровных лордов — элиту волшебного мира — на колени. Волшебник, сделавший себе имя, которое люди боятся произносить по сей день. Он был тем, кто самостоятельно пробивал путь к своему будущему, наперекор всем врагам, только в очередной раз доказывая свою силу. Волдеморт ни в коем случае не являлся слабым человеком, а потому оставался один вопрос.       Почему за эти два долгих и тяжелых года он не добился ничего?       Длинные паучьи пальцы в гневе сжали страницы книги, чтобы затем с громким звуком захлопнуть ее и положить на стол. Волдеморт откинулся на спинку дорогого деревянного стула, с раздражением понимая, что снова не запомнил ни единой строчки. В последнее время его внимание стало слишком рассеянным, и вместо того, чтобы разрабатывать новый план, стратегию, которая помогла бы вернуть их позиции, его голова была наполнена бесконечными размышлениями о былом времени вплоть до смутных воспоминаний его пятого курса Хогвартса.       В подобной задумчивости он пребывал уже третью неделю. Темный Лорд сам по себе не был эмоциональным человеком, не считая внезапных проявлений вспышек гнева на своих последователей или агрессивного поведения на рейдах. Однако Пожиратели Смерти заметили его апатичность, если это можно было так описать. Люциус, как единственный человек, имеющий смелость заговаривать с ним, во время одного из редких совместных ужинов в кругу сторонников, описал его как «меланхоличного», за что тут же поплатился Круциатусом. Очевидно, длительное отсутствие пыток плохо влияло на поведение его слуг. С другой стороны, Волдеморт чувствовал, что некогда любимое заклинание больше не приносит должного удовольствия, а потому довольно скоро оборвал его. И пока Малфой продолжал подрагивать на мраморном полу от последствий проклятия, Волдеморт принял осмысленное решение и быстро покинул обеденный зал, не желая в этот момент с кем-либо иметь дело.       Оглядываясь назад, он мог признать, что, возможно, сделал только хуже, подогревая ходившие среди Пожирателей Смерти слухи.       А слухи были. Волдеморт прекрасно осознавал, что, несмотря ни на что, его слуги в большинстве своем все еще чистокровные лорды, имеющие влияние как в пределах, так и за границей Великобритании. Его окружали пираньи, готовые наброситься на любое проявление слабости. И, хоть Волдеморт не считал себя слабым, он мог предположить, что, возможно, он начал терять хватку.       Впервые за все его семьдесят три года он решил признаться самому себе в том, что он устал.       И несмотря на все его принципы, без которых он не достиг бы и половины того, что имеет сейчас, он не мог винить себя в этом.       Этому способствовало множество причин. Ритуал воскрешения исправил многие его недостатки, но магия подобного рода, как и всегда, потребовала свою цену. Он утратил способность чувствовать вкусы и запахи, а из-за того, что тело было создано искусственно, сама магия внутри него ослабла. И хотя его резервы были огромны, нельзя было не заметить утомляемость, проявляющуюся при использовании простых по его меркам заклятий. С этим он мог жить.       Без чего он жить не мог, так это без разума. Острый ум был именно тем, чем он гордился на протяжении всей жизни, и без ума даже самый могущественный Волшебник становился посредственностью. Волдеморт не мог позволить себе стать чем-то ниже, чем он уже был. Он работал столько лет не для того, чтобы в один момент все потерять.       Темный Лорд резко встал со стула, чуть не опрокинув его, и быстрыми шагами вышел из кабинета. При этом он едва ли осознавал, что делает, пребывая мыслями глубоко внутри себя, и подсознательно ощущая потребность в свежем воздухе.       Он знал причину своей усталости. Все же создание крестражей, в отличие от ритуала воскрешения, было основной, более скрытой причиной его недуга, как прогрессирующая болезнь, спрятавшаяся в твоем организме, чтобы нанести удар в самый неподходящий момент. В шестнадцать лет молодой Том Риддл, досконально изучив каждую строчку книги по Магии Души, чудом добытую из библиотеки Блэков с помощью Вальбурги, осознавал все последствия его затеи. Осознавал и продолжал, потому что ничто не могло остановить его на пути к бессмертию. Он никогда не жалел о создании крестражей и никогда не будет. Ему нужно было найти способ восстановиться. Какой-нибудь ритуал, способный вернуть ему силы и ясность ума. Возможно, временная передышка, но не как те 18 лет, что он провел в виде призрака. То время скорее было похоже на пытку, чем на расслабляющий уикенд.       Под голой ступней хрустнула ветка, и Темный Лорд внезапно остановился, осознавая, что находится не в своем кабинете, а в знаменитых садах поместья Малфоев. Это произошло снова. Он очутился в совершенно ином месте, даже не заметив этого. Однако единение с природой приносило умиротворение его душе, а потому он решил, что небольшая прогулка по саду не повредит.       Свежий воздух натолкнул его на размышления об отдыхе, которого он никогда себе не позволял. Подобные вещи казались ему жалкими, далекими от всех его планов и идей, но, с другой стороны, учитывая колоссальную работу, проделанную за все это время, небольшой отпуск не стал бы чем-то обременительным. Какое-то время без давления его неудач.       Внезапное исчезновение могло навести последователей на определенные мысли, но Лорд Волдеморт позаботится о том, чтобы довести Люциуса до ума. Он был самым приближенным к нему Пожирателем Смерти, и другие чистокровные питали к нему большое уважение. К тому же Малфои всегда были лояльны к нему, так что Люциусу можно было доверить управление ордой неуравновешенных убийц. Оставалось надеяться, что Белла не сделает из него игрушку для битья.       Проблемой было то, что скорее всего ему пришлось бы находиться с омерзительными магглами, чье существование он так презирал. Сама мысль об этом была ему противна, однако он не видел другого выхода, так как беззастенчивое хождение по Волшебному миру могло привлечь ненужное внимание, а меньше всего ему хотелось попадаться на глаза Альбусу Дамблдору.       Маггловский мир был отвратителен, но даже в этом он мог выявить свои плюсы. Нужно было знать, от чего придется очищать все магическое сообщество. За столько лет многое могло измениться, и, если в сороковых годах существовали такие вещи как бомбы, ему стоило выяснить, с чем волшебники будут вынуждены столкнуться в будущем.       С выбором страны у него не возникло проблем.       Полный странного чувства воодушевления, Волдеморт медленно направился обратно в поместье планировать свой будущий отпуск. ***       Люциус Малфой, стоя у входа в кабинет Темного Лорда, сухо сглотнул и нервно пригладил светлые волосы. Затем повторил то же действие со своей дорогой шелковой мантией. Напоследок поправив перчатки на руках, он глубоко вдохнул, пытаясь обуздать нервный поток мыслей. В обычной ситуации он не позволил бы себе такое поведение, неподобающее его чистокровному статусу (в самом деле, он не девчонка перед свиданием!), но в ситуации со взрывоопасным характером Темного Лорда, который мог разозлиться из-за любой мелочи, стоило быть готовым ко всему.       Прежде чем Лорд Малфой успел собраться с мыслями, дверь распахнулась, едва не ударив его по лбу. Он успел вовремя отскочить назад, пытаясь остаться на ногах и не растерять остатки достоинства.       Люциус быстро опустился на колени, даже не заходя за порог, только через пару секунд осознавая, что для диалога люди как минимум должны находиться в одной комнате. Он уже был готов в полной мере ощутить действие Круциатуса, но услышал пугающе спокойный голос из-за двери:       — Проходи, Люциус.       Малфой быстро вскочил на ноги, и, тут же осадив себя, уже чуть более уверено вошел в кабинет. С большей грациозностью он опустился на колени, краем глаза наблюдая за Темным Лордом и пытаясь найти хоть какой-то намек на причину, по которой его внезапно вызвали посреди ночи.       Его Лорд стоял посреди комнаты рядом с сундуком, одетый в странный (маггловский?!) костюм, молча орудуя своей палочкой над грудой вещей, летающих по всей комнате. Там были книги, много книг, пергаменты, перья и большое количество одежды странного вида. Люциус молча восхитился уровнем владения невербальной магии, прежде чем осознал, что Темный Лорд зачем-то собирает вещи.       — Милорд?..       Тот обернулся к нему с непроницаемым выражением на лице.       — Мне нужно уехать на неопределенное время, Люциус. Я дам тебе задание на ближайшие несколько недель, а также передам временный контроль над моими последователями. О любой диверсии сообщать мне, я вернусь в тот же момент.       Лицо Лорда Малфоя приобрело совершенно растерянный вид, однако он быстро зафиксировал информацию о том, что в ближайшее время всем легионом Пожирателей Смерти будет управлять только он один. Люциус не ощущал абсолютно никакого удовольствия от чувства власти, представляя как Беллатрикс пробует на нем мерзкие проклятия, некогда спрятанные в глубинах библиотеки Блэков. Ах, если бы только Нарцисса поделилась с ним хотя бы парочкой таких! Но его жена ценила семейные тайны и клялась, что передаст все свои знания только законному наследнику. Честно признать, он невероятно уважал свою супругу как минимум за ее упрямство и любовь к волшебным традициям.       Лорд Малфой осмелился поднять голову и посмотреть в глаза Темному Лорду:       — Я выполню все указания в точности как вы скажете, Милорд, но… Куда вы? Многие заметили ваше состояние и…       Ощутив, как его пронзает злобный взгляд красных глаз, Люциус быстро закрыл рот, опуская голову еще ниже, чем было до этого.       — Я еду к любовнику, Люциус, неужели по мне не видно? Следуй приказу и не задавай больше глупых вопросов, — раздраженный, Темный Лорд обернулся обратно к своему сундуку, заканчивая упаковывать вещи.       Люциус с трудом подавил свое потрясение, выдавив из себя тихое:       — Конечно, Милорд, прошу простить…       Темный Лорд отвернулся от сжавшегося на полу Малфоя и закатил глаза. Затем он быстрым шагом направился к зеркалу, останавливаясь прямо перед ним и с прищуром рассматривая себя. К этому времени Люциус, пытающийся сдержать бурю эмоций и вопросов внутри, снова поднял голову, чтобы увидеть, как его Лорд направляет палочку на свое лицо, бормоча какое-то шипящее заклинание. С благоговением Малфой осознал, что это парселтанг. Его лицо, вытянувшееся от шока после прошлого заявления, удлинилось еще больше, когда он увидел, как внешность его Лорда меняется прямо на глазах: как лысая голова обрастает темными волосами с прядками седины, как — о, Мерлин! — удлиняется нос, и как красные глаза приобретают темный карий оттенок. Спустя целую минуту подобных метаморфоз, Люциус с открытым ртом смотрел на преобразившегося мужчину лет сорока, придирчиво оглядывающего себя.       Малфой с восхищением разглядывал мужчину перед собой, наконец понимая, о чем говорил его отец, потчуя его историями про безымянного молодого человека, добившегося всего. Однако чувство опасности совсем не ушло, а скорее стало более… скрытным. Если раньше Темный Лорд ощущался как необузданный дикий зверь, то сейчас он скорее напоминал ленивого хищника, притаившего всю опасность глубоко внутри себя и готового наброситься на добычу в любой подходящий момент. Настоящая змея. Когда его рассматривание стало слишком очевидным, он снова ощутил на себе темный, пронизывающий, как копье, взгляд и отвел восторженные глаза в пол.       Темный Лорд внимательно пригляделся к своему отражению, поправляя складки на маггловском костюме. На мгновение чары дрогнули, явив настоящий змеиный облик. Затем Люциус услышал знакомый, ни капли не изменившийся голос:       — Все распоряжения здесь, на столе. Забери их и уходи отсюда. Я покину поместье сегодня ночью.       Лорд Малфой прошелестел к документам, пытаясь не пялиться на своего Лорда слишком откровенно. Он схватил стопку, постучал по столу, чтобы выровнять ее, и под тяжелым взглядом вышел из кабинета, пытаясь осознать все то, что произошло за эти десять минут. Как только дверь за ним захлопнулась, Люциус громко выдохнул и нервным движением запустил руку в волосы.       Ему нужно будет многим поделиться с Северусом за завтрашним ужином.