Camogli

      Эта пытка длилась уже четвертый час.       Гарри проклинает день своего совершеннолетия и тот момент, когда его наконец стали пускать на собрания Ордена Феникса. О, как же он не ценил то время, когда Молли Уизли с криками: «Ты еще мал!» прогоняла его с дряхлой кухни площади Гриммо заниматься своими делами. Теперь же, как полноправный член Ордена, он вынужден выслушивать громкие споры и безумные теории почти каждый божий день на протяжении нескольких часов. А все почему?       Волдеморт не предпринимал никаких действий уже две недели.       Никаких рейдов или преступлений. Мир будто вернулся в то время, когда Темный Лорд был относительно мертв — слишком мирно, особенно по сравнению с тем, что творилось буквально два месяца назад. Гарри самолично видел уничтоженные деревни — и волшебные, и маггловские, разбирал завалы в поисках выживших. Их окружала только смерть и бесконечная разруха. Крах всего.       Конечно, внезапное затишье было подозрительным. Черт знает, что у этого безумца на уме. Гарри даже не удивится, если Темный Лорд вдруг решил, что устал, и отказался от всех своих планов, уехав в какой-нибудь импровизированный отпуск. Он мысленно фыркает, представляя, как Волдеморт в солнцезащитных очках, сидя на шезлонге, попивает коктейль с зонтиком, подставляя свою лысую чешуйчатую голову солнцу.       «А может ли он вообще загореть? — с сомнением думает Гарри. — Вроде бы чешуя у змей не меняет своего окраса. И если он полузмея, тогда ему не нужно пользоваться кремом от загара… Или это не работает, поскольку он также получеловек?»       — Поттер!       Он вздрогнул от резкого возгласа Аластора Грюма, со стыдом осознавая, что его только что поймали на размышлениях о том, пользуется ли Волдеморт солнцезащитным кремом. Все люди, присутствующие на собрании, уставились на него, и он не знал, что жгло сильнее — осуждающий взгляд Гермионы или внимательный директора Дамблдора.       «Альбуса Дамблдора, — Поттер поправляет у себя в голове. — Ты уже давно не школьник, зови его по имени». Всего через какой-то месяц ему исполнится двадцать один.       — Снова витаешь в облаках?! Если тебя так не интересует судьба Волшебного мира, выйди вон! — Грюм внезапно вскакивает, напугав этим ближайших членов Ордена, и его волшебный глаз нацеливается прямо на парня, прожигая в нем дыру. Гарри думает, что так оно и есть; кто знает, как такой параноик, как «Грозный Глаз» мог заколдовать подобный механизм? Может, он еще и лазером стреляет, просто никто этого не видел. Так называемый козырь в рукаве.       Поттер уже готов был огрызнуться, но…       — Я думаю, тебе стоит пройтись, мальчик мой, — внезапно говорит Дамблдор, сидящий во главе стола и молча наблюдающий за перепалкой. Он повернулся к бывшему ученику и тепло улыбнулся. — Тренировка неплохо поможет тебе развеяться, ты так не считаешь?       Гарри закатил глаза, но все-таки сдержал раздраженный комментарий только из уважения к бывшему директору. Да, для полного счастья ему только тренировки не хватало. Поскакать по комнате, уворачиваясь от слабеньких заклинаний зачарованных манекенов, целых три часа. Так же, как и в прошлый, и в позапрошлый, и во все дни до этого, начиная с его восемнадцатилетия.       Нет, конечно, ловкость очень полезный навык, Гарри не мог спорить с этим. Проблема в том, что ему, как лучшему ловцу его десятилетия — и он не постесняется назвать себя таковым — ловкости было не занимать и без бесконечных метаний из угла в угол.       С другой стороны, с момента его окончания школы прошло три года, за которые он неплохо усовершенствовал свою физическую форму. Мышцы начали развиваться еще со студенческих времен, не зря Гарри столько времени убивал на тренировки по квиддичу, но по-настоящему набирать массу он стал только после того, как наладил питание. Он не был похож ни на амбала, ни на культуриста, но зато мог похвастаться широкой спиной и сильными руками. А потому уворачиваться от условной Авады Кедавры могло быть проблематично.       Возможно, метания по комнате не были такими бесполезными. Но, кроме этого и отработки небольшого списка боевых заклятий, Гарри практически ничем и не занимался! Черт возьми, на данный момент все, что он умел — это отстреливаться его излюбленным Экспеллиармусом и с десяток школьных заклятий, отработанных до идеала!       Он заметил проблему уже давно. Но, стоило только проявить интерес к чему-то новому, попросить показать то или иное заклятие, которое Поттер случайно узнал из книги, Грюм чуть ли не взрывался, крича что-то вроде «Мне лучше знать!», «Я столько лет проработал аврором!..» и «Щенок смеет учить меня!». Обычно уже после первой пары слов Поттер отключался от диалога, потому что понимал — если даст волю эмоциям, то разнесет не только комнату, но и всю площадь Гриммо в придачу.       Да и не ровня он Грюму.       Гарри наконец поднялся со стула и под всеобщее молчание демонстративно медленно стал разминать затекшие от долгого сидения мышцы. Будь здесь Снейп, он не упустил бы шанса прокомментировать «Очередную выходку мальчишки, которого выперли с собрания Ордена, как нашкодившего щенка». И отца не забыл бы помянуть. Но — слава Мерлину за то, что хранит его и без того хрупкие нервы! — сальноволосого на время отстранили от обязанностей, поскольку Волдеморт не вызывал его уже довольно продолжительное время. Ордену, следовательно, он тоже не был нужен, так что скорее всего Снейп отсиживался у себя дома и готовил очередную отраву, которую затем придется варить студентам. И хотя Поттер мог признать полезность своего бывшего профессора зелий как шпиона, в глубине души он все же надеялся на то, что этот самый профессор подавится своим собственным варевом и больше его никто никогда не увидит…       Гарри направился к двери. В последний раз окинув взглядом терпеливо ожидающих его ухода волшебников, он замечает Рона и Гермиону, сидящих в отдалении от всех почти вплотную друг к другу. Оба его друга выглядели ужасно уставшими, особенно Гермиона, но искра в глазах волшебницы ничуть не угасла. Сколько парень ее знал, она всегда оставалась непоколебимой и стойкой перед лицом опасности. Всегда знающая решение для любой проблемы и всегда готовая помочь. Невероятно умная и преданная подруга.       И Рон. Они с Гермионой прекрасно дополняли друг друга. Уизли, хоть и казался на первый взгляд простаком, на деле был очень рассудительным парнем. Стратег, способный смотреть на привычные вещи под другим углом. Очень часто при разговорах с Гермионой он мог преподнести информацию с иной, неожиданной точки зрения, подавая подруге совершенно новую идею. Несмотря на то, что начало их дружбы не задалось, в конечном итоге они оба осознали, как сильно любят друг друга.       Он видит, как Рон, смотрящий на девушку восхищенным, любящим взглядом, неожиданно наклоняется и целует ее в нос, прежде чем дверь закрывается, отрезая парня от собрания Ордена заглушающими чарами.       А Гарри… Как однажды сказала Джинни, Гарри просто был третьим.       Золотое Трио начало распадаться еще к концу последнего года обучения в Хогвартсе, когда его друзья наконец осознали свои чувства друг другу. В тот день, когда Рон сделал нелепое и неловкое признание Гермионе в гостиной Гриффиндора на глазах у всех, Джинни подошла к нему, сидевшему в углу комнаты на небольшом диванчике, и дружески хлопнула по плечу.       — Привыкай быть третьим лишним, Поттер, — беззлобно сказала девушка. У нее была странная привычка звать его по фамилии, появившаяся еще на четвертом курсе. Как когда-то сказала Гермиона, «держит дистанцию», но с какой целью она это делала, Гарри так до сих пор и не понял.       Тогда парень, конечно, не воспринял слова Уизли всерьез, сославшись на то, что подруга просто неудачно пошутила, пытаясь разрядить обстановку.       Как же он был не прав.       Друзья начали постепенно от него отдаляться. И он мог понять, ведь для новых, первых отношений нужно было пространство, время для изучения. Гарри смирился с тем, что какое-то время ему придется побыть одному, и лишь изредка проводил время в компании Луны, Невилла и Джинни. Последняя продолжала бросать на него жалостливые взгляды, что дико раздражало.       Она была неправа. Ему просто стоило немного подождать, пока Рон с Гермионой не разберутся в себе, и все обязательно вернется на круги своя.       Только спустя полгода Гарри наконец понял, что возвращать все на круги своя никто не собирался.       Осознавать это было… больно. Возможно, в большей степени потому, что Рон и Гермиона были его первыми друзьями, с которыми он беззаботно проводил время вплоть до четвертого курса. Начиная с пятого, с ними стало происходить подозрительно много приключений. Например, спасение Философского камня от Темного Лорда вместо сдачи С.О.В. и открытие Тайной Комнаты на шестом курсе. Был также побег Сириуса Блэка на последнем году обучения, но поскольку Рон сделал признание еще в сентябре, проблему со сбежавшим заключенным Поттеру пришлось решать самому.       К концу года, разобравшись с новоявленным крестным отцом, Гарри дал себе немного времени поразмыслить над всем, что произошло за седьмой курс. И в конечном итоге он все же смирился с тем фактом, что Золотое Трио закончило свое существование.       Он не винил своих друзей в этом. Меняются интересы, люди, и разделение рано или поздно было неизбежно. Теперь дружба держалась скорее на привычке, чем на искреннем чувстве привязанности. Если это вообще можно было назвать дружбой.       Гарри распахнул дверь в свою комнату и завалился на кровать. Растянулся по всему периметру, издав очень громкий стон негодования. Кровать, которой было черт знает сколько лет, вторила таким же негодующим скрипом, едва не развалившись под его весом. Хедвиг сидела на карнизе и чистила свои белые перышки. При виде хозяина сова приветственно ухнула, но парень проигнорировал ее.       Как же он устал.       Устал от бесконечных тренировок. Устал от однотипности дней. Устал от ожиданий людей. Устал быть героем.       Ему нужен был отдых. Хотя бы одна чертова неделя без наставлений, ожиданий и давления. Он провел взаперти на площади Гриммо три года, неужели он не заслужил небольшой передышки от людей?       Маленькому Гарри, пробывшему в шкафу под лестницей в одиночестве одиннадцать лет, эта идея показалась бы возмутительной.       Короткая мысль о детстве невольно навела на воспоминание о том, как он тайно подсматривал в телевизор при выполнении домашних обязанностей. Обычно в это время дядя Вернон был на работе, Дадли отсиживался в своей комнате, играя в компьютерные игры, а тетя Петуния скрывалась в гостиной и включала канал со своим любимым сериалом. В тот же момент маленький Гарри внезапно очень сильно уставал и замедлялся до такой степени, что мог довольно продолжительное время подглядывать в экран. И чем тише он себя вел, тем больше был шанс досмотреть серию до конца.       Однако уже через неделю тетушка смогла раскусить эту хитросплетенную схему, отвесила ему хороший подзатыльник и запретила убирать в гостиной до тех пор, пока она сама не даст разрешение. Гарри был горд тем фактом, что смог оставаться незамеченным целую неделю, и дорожил памятью о телевизоре вплоть до появления письма из Хогвартса.       Но самой главной частью этих воспоминаний был рекламный ролик, посвященный курортному отдыху в Италии. До сих пор в его голове сохранились четкие картины живописных пейзажей, завлекающий голос диктора, обещающий шикарный уикенд в вилле на Лигурийском побережье, и море.       Невероятно красивое и безмятежное море оставило неизгладимый след в его сознании. После этого события маленький Гарри часто закрывал глаза и успокаивал себя фантазией о том, что он находился не в шкафу под лестницей, а на побережье синего моря. Вокруг только песок, шум волн и он, наслаждающийся этой красотой.       За время его обучения в Хогвартсе воспоминание померкло. Становится совершенно не до моря и отдыха, когда за тобой гоняется предположительно мертвый маньяк, убивший твою семью и многих волшебников Великобритании.       Однако сейчас… Парень понимает, что скучает по этой фантазии. По тому, какое спокойствие он ощущал, представляя гладкий песок у себя под ногами, и по звукам лениво накатывающих волн.       Успел бы Гарри съездить на море перед тем, как умрет?       Страх, заполонивший его при этой мысли, был неожиданным. Поттер будто ощутил удар под дых. Он резко сел и уставился в пустую стену напротив.       Успеет ли он вообще сделать что-нибудь перед смертью или так и будет гнить в четырех стенах до тех пор, пока его не вытащат на финальную дуэль с Волдемортом?       У него не было ни единого шанса в этой схватке. Парень едва дотягивал до среднестатистического волшебника с таким набором заклинаний в запасе. Он не смог бы победить даже Орденовца, разве что по-маггловски заломать одного из них! Как Гарри вообще мог надеяться выжить, а тем более убить Темного Лорда?!       И ему потребовалось три года, чтобы, наконец, задуматься об этом? Хотя, возможно, в глубине души он все-таки осознавал неизбежность смерти, но затолкал это соображение куда поглубже, оставив разбираться с этим свою будущую версию.       Гарри издает еще один громкий стон отчаяния, понимая, что только что на него навалилась очередная проблема. Почему он всю жизнь вынужден был выживать? Те первые четыре года в Хогвартсе были раем, за который ему, видимо, потребуется расплачиваться жизнью.       В голове, как непрошенная мысль, раздается знакомый голос крестного отца:       — Я просто хочу, чтобы ты знал — ты всегда сможешь сбежать, если захочешь, — говорит Сириус, покачиваясь на кухонном стуле. Мужчина уже успел пригубить четвертую бутылку то ли виски, то ли другого маггловского пойла. Гарри сидел рядом — тоже подвыпивший — и в кои то веки позволил себе немного расслабиться.       — Я имею в виду… Никто не осудит тебя за это. Дамблдор идиот, если считает, что может свалить свои обязанности на подростка, и к тому же… — Блэк внезапно наклоняется ближе к крестнику, смотрит ему прямо в глаза и говорит на удивление ровным и четким голосом: — Ты никому ничего не должен, — он снова поднимает голову. — А если кто-то скажет обратное — посылай его на…       — Я понял, — резко перебивает Гарри. — Я никому ничего не должен.       Сириус довольно кивает и допивает остатки спиртного со дна бутылки.       Это было лето его совершеннолетия. Спустя неделю после этого разговора его крестный погибает во время одного из рейдов Пожирателей Смерти.       Поттер рос без родителей, и ни тогда, ни сейчас в них не нуждался. Однако он действительно мог оценить попытки Сириуса стать настоящим крестным отцом.       Гарри заставляет себя подняться с кровати и подойти к тумбочке. Порывшись там пару минут, он все же находит заветную книжку, подаренную Блэком на восемнадцатый день рождения, и несколько дополнений к ней. В голове вспыхивает воспоминание.       — Зачем мне это? — удивленно спросил тогда Поттер, глядя на обложку поддельного маггловского паспорта у себя в руках. Рядом, на кровати, валялась папка с полным комплектом других документов на все случаи жизни. Кажется, там было нечто похожее на визу, загранпаспорт и даже права.       — Никогда не знаешь, что может случиться, — загадочно ответил Сириус и, подмигнув, ушел. Скорее всего на кухню, праздновать день рождения крестника в компании бутылок алкоголя.       Сейчас, смотря на ту самую папку, он наконец понимает о чем говорил Крестный.       Гарри считал, что действительно заслужил немного отдыха от своей жизни. Проблема была в том, что он вряд ли бы смог просто взять и бросить всех на произвол судьбы. Черт знает, что задумал Волдеморт, может, уже завтра он нагрянет с новым батальоном Пожирателей Смерти и разнесет Орден вместе со всей страной, в то время как Поттер будет прохлаждаться на пляже в окружении туристов, ни о чем не подозревая.       С другой стороны… Волдеморт за два года ничего не добился. Неужели эта несчастная неделя что-то изменила бы? Даже если и состоится какой-нибудь важный рейд, который планировался все это время, Орден все равно не возьмет его с собой. После того, как его похитили посреди улицы Лондона для ритуала воскрешения в восемнадцать лет, Дамблдор вообще запретил ему выходить за пределы площади Гриммо. Все свое время Гарри проводил только за тренировками, собраниями и бессмысленными попытками развеять скуку. Иногда пытался разговаривать с Кричером, но тот звал его «Мастером-грязнокровкой» и отвечал очень неохотно. Сириус, возможно, и переписал на него этот дом, но хозяином Поттера здесь никто не считал. Жажда свободы росла в нем с каждым днем, проведенным среди обшарпанных стен дома, в компании капризного домового эльфа и не уважающих его членов Ордена.       И разве это не причина уехать?       Нерешительность накрывает с головой, и он присаживается на краешек кровати. Вертит несчастную папку в руках, рассматривая со всех сторон. Проходит минута раздумий, две, три…       «Черт возьми, да неужели я не имею права на небольшой отпуск?! — раздраженно думает Гарри. — Я взрослый человек и буду распоряжаться своей жизнью так, как захочу!»       Если бы он не сидел, то наверняка топнул бы ногой для наглядности.       Поразмышляв еще минутку, чтобы окончательно убедиться в правильности своего решения, Поттер позволяет уверенности взять верх.       Он встает и снова копается в ящиках в поисках своего старого школьного сундука. С трудом находит его, увеличивает и выкидывает учебники, копившиеся там все студенческие годы. Бывало, в моменты особенно сильного отчаяния Гарри доставал их и пытался что-то подтянуть за прошедшие курсы, но учиться самостоятельно было невероятно сложно, а потому уже через несколько дней он оставлял это дело. Конечно, обрывки теорий по разным предметам все же откладывались в голове, но вместе это все составляло бессмысленный и абсолютно непрактичный набор сухих фактов.       С Гермионой учиться было бы намного проще, но девушка практически всегда отсутствовала, а если и оставалась в доме на какое-то время, то проводила его с Роном. Да и просить ее помочь Гарри не слишком-то хотел, только с ностальгией вспоминал те времена, когда за завтраком девушка рассказывала им с Роном про новшества маггловского мира.       Стоило надеяться, что информация про путешествия за эти несколько лет не устарела.       Хедвиг, переполошившаяся от беготни, теперь нервно взирала на него с высоты своего насеста. Поттер нежно улыбнулся ей и подозвал к себе. Когда сова села ему на плечо, он осторожно погладил ее по голове.       — Как бы ты отнеслась к смене обстановки? — задает он вопрос, на что Хедвиг неопределенно ухает в ответ и кусает его за ухо. — Будем считать, что ты полностью «за», — Гарри прогоняет ее на свое место и двигается к шкафу. Закидывая в сундук свои немногочисленные вещи, он начинает разрабатывать план действий хотя бы на первое время.       Самое главное — сбежать из-под надзора Ордена, а с остальным он сможет разобраться по ходу дела. На двери и окнах первого этажа находилось несколько чар, в целях безопасности и контроля всех посетителей штаб-квартиры. В главной степени это было сделано из-за Гарри, не было сомнений. Однажды он уже пытался выбраться из этой тюрьмы, и наивно попался в каждую из установленных ловушек, за что тут же получил знатный нагоняй от Грюма и других взрослых, которые «якобы» пеклись о безопасности его героической задницы.       Если Орденовцы думали, что он достаточно труслив, чтобы спрыгнуть со второго этажа, они явно просчитались.       Единственное, что ему оставалось — это собрать свои вещи и дождаться ночи. А после…       После ему будут нужны деньги. А также возможное приобретение нескольких волшебных артефактов…