Второй шанс на любовь

Звук дверного звонка раздаётся на весь дом. Чонгук спешит открыть дверь, как случайно запинается о разбросанные Юбином игрушки, едва не подворачивая ногу. Открывает дверь. На пороге стоит Тэхён: как всегда в широкой толстовке с капюшоном, натянутым чуть ниже глаз. — Ты чего? — с беспокойством смотрит на омегу, который потирает пострадавшую ногу. — Ничего, всё в порядке. Заходи. Чонгук разворачивается и, слегка прихрамывая, идёт к сыну, который с превеликим удовольствием играет в детском манеже. — Точно всё в порядке? — Да точно, Тэхён, точно! Тэхён решает больше не лезть к Чонгуку, он сегодня не в самом благосклонном настроении, чего не скажешь о сыне. Юбин как будто узнал альфу, сразу начал улыбаться и тянуть ручки. Тэхён и не думает отказывать: с удовольствием берёт сына на руки и что-то ему тихонько рассказывает. — Раз вы уже так подружились, то доверяю его тебе, Тэхён. — В смысле? — в голосе альфы сквозят неподдельные нотки страха. — Мне завтра нужно сдать один проект, а там готово не больше половины. Так что я, пользуясь тем, что у Юбина появился отец, беру законный выходной, — усмехается, — чтобы хорошо поработать. — Ты нас оставишь вдвоём? Чонгук смотрит в испуганное лицо Тэхёна и едва может сдержать собственную усмешку. — Тэхён, я похож на сумасшедшего? Нет, конечно. Я буду работать здесь, просто старайтесь меня реже тревожить, пожалуйста. — А, да, конечно… Начало дня проходит более чем спокойно, Тэхён с Юбином тихо играют, пока Чонгук доделывает заказ. Удивительно быстро идёт работа, когда нет потребности отвлекаться каждые несколько минут. К удивлению Чонгука, Тэхён неплохо справляется, даже с учётом отсутствием опыта общения с детьми. Альфа максимально терпеливо относится к каждому капризу, при этом мягко переключая внимание ребёнка на что-то другое, чтобы не спровоцировать истерику. Юбин же с удовольствием хвастается отцу игрушками, постоянно принося свои любимые, и без проблем идёт к нему на руки. Чонгук ненадолго отвлекается от своей работы, незаметно подглядывает за ними: — Ой, а это что такое, персик? — Тэхён, развалившись на полу, тихонько спрашивает у сына, который принёс ему какую-то странную игрушку. Юбин в ответ что-то лепечет на своём, только ему понятном языке. Тэхён же хмурит брови, серьёзно слушая маленького омегу и делая вид, что все понимает. Чонгук склоняет голову обратно к ноутбуку и даже не старается скрыть свою широкую улыбку. Слишком долго он мечтал увидеть эту картину, поэтому сейчас сердце щемит от переполняющей нежности. Кажется, надо сделать перерыв в работе. Чонгук сохраняет файл и выключает ноутбук. Вечером или ночью доделает. Сейчас есть куда более важные дела. — Ты все? — Тэхён поднимает глаза на омегу. — Нет, но я не смог устоять. Вы тут так сладко играли. Присаживается на пол возле Тэхёна и заключает сына в крепкие объятия. А Юбин и не против: обхватывает папу ногами и виснет в своей любимой позе. — Это ребёнок или обезьянка? — Чонгук слегка хлопает сына по попе, вызывая самый сладкий детский смех. — Мне кажется, что точно второе! — Тэхён светящимися глазами смотрит на двух омег. Он и не помнит, когда ему было настолько хорошо. Настолько правильно. Тэхён закрывает глаза, растянувшись на полу в гостиной, и прислушивается к происходящему: уже знакомый тёплый бриз задувает в открытое окно, в комнате витает запах цветов апельсина, можжевельника и сладкого персика, Чонгук балуется с их сыном, который заливисто смеётся. Неужели такое вообще возможно? Неужели это не сон? Страшнее всего снова проснуться пустой, холодной и тёмной квартире. И понять, что это лишь плод его воображения. Ведь то, что с ним сейчас происходит, больше похоже на самый желанный сон, или несбыточную мечту. Тэхён отгоняет от себя эти мысли. Если даже и сон, то пусть он продолжается бесконечно долго. Чонгук слышит тихое сопение альфы и мягко улыбается. Тэхён уснул. Омега опускает взгляд на сына, который тоже начинает тереть глаза, и принимает единственное решение, которое возникает в данный момент. Он двигается ближе к Тэхёну, болезненно наслаждаясь его теплом и запахом, укладывает сына между ними, чтобы не было прохладно. И тоже закрывает глаза, позволяя себе насладиться этим чувством: чувством защищённости, сердечного тепла и безграничной любви. Через несколько часов Тэхён просыпается от неприятного покалывания в руке. Опускает глаза и боится пошевелиться: спящий Чонгук лежит у него на плече, в то время как Юбин удобно умостился на груди. И пускай у него хоть рука отвалится, да хоть все тело, но он не позволит себе нарушить сон своих омег. Лишь легонько разминает пальцы на руке, чтобы к ним хоть чуть-чуть прилила кровь, и аккуратно касается волос Чонгука, чтобы ни в коем случае не разбудить. Перебирает тёмные пряди, и этот жест кажется таким знакомым, таким родным. В голове яркой вспышкой проносится воспоминание его крайнего дня в этом доме: как они проснулись вместе, как Тэхён готовил им завтрак, как они наслаждались друг другом в постели, не оставляя ни одного свободного от поцелуев места. В горле снова стоит ком: ведь если бы Тэхён тогда не уехал, все было бы иначе. И это счастье, что испытывает он сегодня, могло бы быть его каждодневной жизнью. Он был бы рядом с Чонгуком в самый важный и сложный период жизни. Он был бы рядом в момент рождения Юбина. Застал бы его первую улыбку, первые шаги. Разделил бы с Чонгуком все тяготы и счастливые моменты, когда рождается ребёнок. Это несправедливо, что их лишили моментов, которых уже никак не вернёшь. Тэхён обдумывает предстоящий разговор с родителями, а злость внутри начинает закипать с каждой секундой. Они же всё знали. Всегда. И ничего не сказали. Предыдущий менеджер тоже наверняка был в курсе, и тоже ничего не сказал. Тэхён кривится. Становится тошно от собственного окружения: даже самые близкие люди в итоге оказались предателями. Неужели была какая-то более веская причина, из-за которой Тэхён несколько лет был вынужден балансировать на грани депрессии, а Чонгук — разделять все тяготы и сложности в одиночку? Омега в его руках ворочается, двигаясь как можно ближе. Утыкается носом в шею Тэхёна и глубоко вдыхает свой самый любимый аромат. У Тэхёна пробегают мурашки по коже, а запах становится ещё сильнее и насыщеннее. Чонгук открывает глаза и едва не отпрыгивает от альфы. Такая близость недопустима. Не сейчас. Он судорожно поправляет смявшуюся футболку и приглаживает растрепанные волосы. — Ты безумно красивый! — без доли стеснения говорит Тэхён, смотря на омегу перед собой. Чонгук поднимает глаза и встречается взглядом с альфой. Надо бы что-то сказать на подобный комплимент, но Чонгук молчит. Молчит и медленно тонет в этом обжигающем взгляде. Ему хорошо известно это выражение лица Тэхёна, это желание и возбуждение. Чонгук стряхивает наваждение, отвечает сухое «спасибо» и уходит к себе в комнату. Самое время доделать работу, чтобы ненужные мысли не лезли в голову. *** Постепенно они втроем привыкают к новой жизни. Тэхён становится тем самым необходимым последним пазлом. Чонгук эти дни издалека присматривается к Тэхёну, не позволяя больше возникнуть двусмысленным ситуациям. Между ними только незаметные взгляды в сторону друг друга и тайное желание. Когда хочется ближе, больше и чувственнее. И это не всегда про страсть, порой просто хочется прижаться вечером и закрыть глаза, зная, что буря сегодняшнего дня миновала. Найти тот самый уголок спокойствия, который всегда будет принадлежать только тебе. — Чонгук, мы можем поговорить? — Тэхён нежно прикасается к руке Чонгука. — О чем? — а у самого сердце начинает стучать чаще и громче. — О нас. Чонгук поджимает губы и отводит взгляд. — Я хочу позвать тебя на свидание, Чонгук. — Мы и так каждый день видимся, в чем необходимость свидания? Ты уже почти неделю целый день проводишь с сыном, я тоже здесь. — Вот именно. Я приглашаю тебя на свидание, Чонгук, — аккуратно берет омегу за подбородок и поворачивает к себе. Глаза в глаза, — Я хочу провести с тобой время, как альфа с омегой. Побыть наедине, узнать получше. Ты мне нравишься, Чонгук. — Нравишься? Или просто должен нравиться, потому что так правильно? — с вызовом смотрит на альфу. — Ты издеваешься? — наклоняется ближе, — Я эти дни буквально схожу с ума, сдерживая себя, ведь понимаю, что для тебя все гораздо сложнее. Пытаюсь не торопить, но совсем ничего не делать не могу. Позволь хотя бы просто провести с тобой вечер, солнце. — Не можешь сдерживать себя, говоришь? — двигается вплотную к альфе, — А что, если я скажу тебе, что раньше ты был более стеснительным и терпеливым? Бегал за мной несколько месяцев, чтобы я только обратил на тебя внимание, — Чонгук, будто случайно, проводит рукой по возбуждению Тэхёна, произнося эти слова прямо в губы. — Я уже и так потерял слишком много времени. Мне нужен ты, и мой сын, — запускает ладонь в волосы омеги, слегка сжимая у корней, — Так ты согласен? — На что? — произносит на выдохе, наслаждаясь такой желанной лаской. — На свидание. Завтра. — Только если ты готовишь ужин дома. Не хочу в ресторан. — Всё, что пожелаешь…– не сдерживается и оставляет мимолетный поцелуй на шее Чонгука. — Время позднее, Тэхён… Тебе пора! — теряется в собственных ощущениях. — Тогда до завтра? — До завтра. Чонгук закрывает дверь за альфой, и спиной опирается на неё. Прикасается к собственному сердцу, которое уже давно одержало победу над разумом. Чонгук впервые за несколько лет чувствует себя живым. И теперь страшнее всего снова довериться и вручить свое израненное сердце, в надежде, что с ним будут обращаться, как с величайшей драгоценностью, ведь больше его склеить не получится. *** Вечером следующего дня. Чонгук лежит в наполненной пеной ванне после довольно суматошного дня. Дорога до родителей и обратно сильно вымотала его. Но Юбин был в таком ожидании поездки к дедушкам, что эти счастливые глаза стоили нескольких часов тряски в машине. Маленький омега на руках у дедушки с превеликим удовольствием махал вслед уходящему папе. Чонгук усмехается: даже как-то обидно стало. Но здравая часть его понимает, что это и к лучшему. Куда бы хуже было, если бы сын закатил истерику и повис на нём. Тогда бы точно сегодняшнее свидание не состоялось. Свидание. Чонгук улыбается этому слову. Ощущения в корне отличаются от тех, когда он собирался на встречу с незнакомым ему V. Тогда была нервозность и страх. Сейчас же Чонгук абсолютно спокоен и в предвкушении ужина. Он проводит рукой по острым, оголенным плечам. Поднимается выше, касается места на шее, куда вчера поцеловал его Тэхён. Тело будто тяжелеет, возбуждение нарастает. Удивительно, что с ним делает этот альфа. Чонгук тянется к телефону, а в голове всплывает отрывок из их переписки. Он закрывает глаза в попытках успокоиться и вернуть себе ясность ума, но удаётся плохо. Слишком уж свежи и горячи воспоминания. Образ Тэхёна стоит перед глазами. Теперь это не просто альфа без имени и лица, а самый желанный на свете человек. Чонгук откладывает телефон обратно в сторону и включает воду на полную мощность. Только так успокоившись, выходит из ванной. Сразу набирает сообщение Тэхёну: 19:04 «Чонгук» Через сколько ты придёшь? 19:05 «Тэхён» Буду в течение тридцати минут, солнце. Чонгук улыбается и проходит в спальню. Выбирает мягкий светлый джемпер, брюки в тон и слегка зачесывает назад волосы. Специально надевает такие вещи, чтобы не было и воспоминания об их прошлом неудавшемся свидании. Сегодня все будет иначе. Через полчаса раздаётся звонок в дверь, Чонгук спешит открыть её. На пороге стоит Тэхён, закрыв лицо пышным букетом белых цветов, издающих потрясающий аромат. — Вы к кому? — Чонгук стоит, игриво наклонив голову вбок. — К самому потрясающему омеге на свете. — О, Вы, видимо, ошиблись дверью! — улыбается от столь клишированного, но от этого не менее приятного комплимента. — Ни в коем случае! — Тэхён проходит в дом и вдыхает родной аромат. Понимает, что Юбина нет дома, — А где мой сладкий персик? — У моих родителей, — все еще стоит у стены, скрестив руки на груди и внимательно наблюдая за альфой. Тэхён кивает и по-хозяйки принимается доставать еду из принесённых пакетов. Делает вид, что не замечает этого прожигающего взгляда на себе. — Как прошёл твой день? — начинает разговор альфа. — Более чем, — Чонгук подходит ближе, останавливаясь от Тэхёна в нескольких шагах, — как твой? — Без вас мне здесь делать особо нечего, да и на улицу просто так не выйдешь, — отвлекается от пакетов с едой и зажигает несколько свечей. — Раньше у тебя здесь было много друзей… — Это было раньше, Чонгук. В жизни до аварии. Сейчас же все совершенно иначе. — Да, ты прав. Сейчас все совершенно иначе… Они смотрят друг другу в глаза и не произносят ни слова. Пламя свечи отражается в расширенных, чёрных зрачках, дыхание учащается. Первым не выдерживает Чонгук: — Я сейчас вернусь! Буквально сбегает из кухни, оставляя за собой волнующий запах цветов апельсина. Тэхён глубоко вдыхает и опирается двумя руками на кухонный стол. Сжимает и разжимает пальцы. Держаться даётся безумно тяжело. Чонгук возвращается с большой коробкой в руках. — Что это? — поднимает на омегу удивлённый взгляд. — Наша жизнь. Я думаю, тебе важно знать. Чонгук протягивает первую фотографию из коробки альфе. — Это наши первые сборы в Университете. Ты тут такой смешной! — произносит с нескончаемой нежностью. — Чонгук…– не верит в происходящее Тэхён, — Ты всё сохранил… — Я никогда не был готов вычеркнуть тебя из своей жизни, Тэхён. Слишком уж любил. Тэхён двигается ближе и смотрит поочерёдно то на омегу, то на фотографии. На фото смотреть сложнее, как и слушать Чонгука, который вдохновлённо рассказывает о каждом событии в их жизни. Раньше Тэхён думал, что самое важное для него — вернуть свои воспоминания. Что лишь тогда он обретёт так называемое счастье. Но он глубоко ошибался. Его счастье сейчас стоит рядом с ним и увлечённо показывает фотографии их прошлой жизни. — Ты вообще слушаешь? Я кому это всё показываю и рассказываю? — в усмешке поднимает одну бровь. — Я тебя сейчас поцелую. — игнорирует вопросы и не может оторваться от этих чёрных, бездонных глаз. — Так целуй. Тэхён словно срывается с цепи: подхватывает Чонгука под ягодицы и сажает на кухонный гарнитур, безжалостно смахнув все лишнее. И, наконец, припадает к самым желанным и сладким губам на этом свете. Целует с такой силой и напором, что Чонгук буквально теряет рассудок от происходящего. Он цепляется руками в плечи альфы, наверняка оставляя там следы даже через ткань. Отвечает на поцелуй, полностью отдаваясь в руки Тэхёна. Им двоим не хватает воздуха, но и остановиться никто не в силах. Тэхён поднимает джемпер Чонгука, оглаживая тонкую талию. — Чонгук, солнце моё, как же мне тебя не хватало, — обжигает губы горячим дыханием. — Едва ли больше, чем мне тебя! — пододвигает альфу снова к себе и возобновляет поцелуй. Кровь кипит в венах, лишая рассудка и не позволяя остановиться. Они оба тонут друг в друге без единого шанса на спасение. — Ты уверен, Чонгук? — Абсолютно! — не отрывается от любимых губ. Тэхён снова подхватывает омегу под ягодицы и несёт в спальню. Аккуратно укладывает на кровать и нависает сверху. Чонгук под ним слишком прекрасен: с этими румяными щеками и блестящими, горящими глазами. Он снимает с него джемпер и замирает на секунду. — Что такое? — Чонгук поднимает глаза на остановившегося альфу, — Тэхён? Тэхён, едва касаясь пальцем, проводит по пирсингу на соске и опускается ниже, к пупку. — Ты не говорил, что любишь такое! — наклоняется и затягивает в рот холодный металл на груди. — Ты невнимательно слушал, альфа! — Чонгук выгибается дугой на кровати, сжимая в кулаках простыню. Из груди вырывается едва слышный стон. — Впредь буду запоминать каждое твоё слово, солнце! — Уж постарайся! А то с памятью у тебя не очень… Тэхён ухмыляется на это замечание и просовывает одну руку в штаны Чонгука. Крепко сжимает его член. А по комнате разносится громкий стон омеги. — Да, с памятью у меня так себе, — наращивает темп рукой, а поцелуями поднимается выше. К самому уху. Затягивает мочку с серёжкой в рот и начинает посасывать, — Но кое-что я помню, Чонгук! Чонгук с непривычки теряется в ощущениях. — Тэхён, стой! — Что такое? — улыбаясь, задаёт вопрос, но не останавливается. — Я сейчас… — Ну так и что тебе мешает? Или ты боишься, что мы остановимся на одном разе? Точно нет, Чонгук. Тэхён второй рукой приспускает брюки Чонгука, а поцелуями переходит на губы. Ускоряет собственные движения, плоть в его руках горит и пульсирует. Чонгук на пределе. Протяжно стонет в поцелуй и кончает. Тело наливается свинцом, пальцы на руках и ногах слегка покалывают. Чонгук разнеженный лежит на кровати, наслаждается невесомыми поцелуями Тэхёна. Что-то осталось прежним. Реакция на этого альфу буквально туманит мозг. Тэхён аккуратно снимает с Чонгука остатки одежды, ложится рядом. — А ты не хочешь раздеться? — приоткрывая один глаз, смотрит на альфу. — Пока нет. У меня на тебя есть планы, а раздевшись, могу не сдержаться. Чонгук усмехается и довольно улыбается. Им будто снова двадцать, и они только начинают отношения. — Как это было в наш первый раз? — Тэхён гладит бархатную кожу на бёдрах омеги и переходит на низ живота, где едва заметен шрам. Сердце снова больно колет, но альфа откидывает эти мысли. Не сейчас. — Ой, мы были молодые и безумно неловкие! — искренне смеётся Чонгук, а Тэхён влюбляется всё сильнее с каждой секундой, — Мы дольше пытались найти вход, чем происходил сам процесс. — Ммм, — протягивает Тэхён, переворачивает Чонгука на живот и ставит в коленно-локтевую позу. — Что ты собираешься делать? — на выдохе спрашивает омега. — Ничего, что тебе бы не понравилось. Нежно гладит по спине, переходит на упругие ягодицы и несильно сжимает, не доставляя дискомфорта. Чонгук вновь начинает учащённо дышать. Прогибается ещё глубже в спине, полностью открываясь перед Тэхёном, абсолютно откинув стеснение. Когда влажный язык касается чувствительной кожи ануса, Чонгук дёргается, но Тэхён крепко удерживает его руками, не позволяя отстраниться. Язык кружит вокруг входа, то слегка надавливая, то едва касаясь, вызывая мурашки по всему телу. С каждой последующей секундой язык проникает всё глубже, движения становятся все настойчивее и ритмичнее. Бесстыдные хлюпающие звуки и громкие, несдерживаемые стоны заполняют комнату. Тяжёлые феромоны сладкой патокой осядают на языке, пьяня и без того одурманенный мозг. Чонгук только и может, что пальцами сжимать простынь под собой и скулить, прося альфу не останавливаться. А Тэхён и не думает прерываться. Добавляет к языку первый палец, который заходит без особого труда. — Ты играл сегодня с собой, Чонгук? — голос низкий и тяжёлый. — Что? — стонет Чонгук от точной стимуляции простаты. Тэхён вводит второй палец. — Ты мастурбировал сегодня? — Да…– отвечает в полу бреду. — Когда, Чонгук? — вводит третий палец и ускоряется, каждый раз задевая простату. Такая стимуляция подобна сладкой пытке, которую едва ли можно терпеть, — Я задал вопрос. — Тэхён, пожалуйста! — Как только ответишь на вопрос, получишь член. — Сегодня…в ванной…когда ждал тебя! — Хороший мальчик! Тэхён вынимает третий палец и быстро расстёгивает молнию на джинсах. Он сам держится из последних сил. Лишь желание доставить как можно больше удовольствия Чонгуку помогает сдерживаться. Тэхён несколько раз проводит по тяжёлому, уже мокрому члену и с протяжным низким стоном входит в Чонгука. Будто высоковольтное напряжение пропускается между их телами. Каждое движение отдаётся звоном в ушах и учащённым сердцебиением. Тэхён, не останавливаясь, ложится Чонгуку на спину и зацеловывает заднюю поверхность шеи. Этот феромон сводит с ума, впервые открывая в альфе это первобытное начало. Тэхён с трудом сдерживается, чтобы не поставить метку прямо сейчас, до боли сжимает острые клыки. Чонгук же совершенно не помогает ситуации: стонет, мечется под ним, теряя себя в этом удовольствии. Тэхён на ощупь находит ладонь Чонгука и накрывает своей, крепко сжимая. Тянется к ушку и произносит слова, которые проникают в самое сердце: — Я люблю тебя, моё солнце, мой Чонгук. У Чонгука собираются слёзы в уголках глаз. — И я люблю тебя, Тэхён. Всегда. Тэхён прижимается ещё ближе, не допуская и сантиметра между телами. А хочется ещё: буквально под кожу, пустить по венам, чтобы этот миг навсегда сохранился в ДНК. Они кончают одновременно, слившись и душой, и телом. Одно дыхание на двоих, одна жизнь и одна семья. Спустя время лежат оголённые на смятых простынях. Чонгук лениво пьёт вино и заедает ягодами винограда. Тэхён же с удовольствием гладит ягодицы омеги. — Тэхён, что будет с нами дальше? — боится спросить такой важный для него вопрос. — Я послезавтра улетаю в Сеул, и как получится расторгнуть контракт, так сразу вернусь к вам. — Как у тебя всё просто, — усмехается и утыкается лицом в подушку. Их прерывает звонок мобильного телефона Тэхёна. — Это менеджер, я должен ответить. Чонгук молча кивает. — Да, Юнги. — Я ненадолго, не беспокойся, — из трубки довольно громко доносится голос Юнги, — Чтобы ты был в курсе: новость о вашем свидании с Минхо вышла в свет. Все заголовки так и пестрят вашими довольными лицами. А Тэхён в ужасе понимает, что Чонгук слышит каждое слово. Альфа скидывает звонок и тянется рукой к омеге. — Чонгук, позволь объяснить! Это совершенно не то, чем может показаться. — А чем это может показаться, Тэхён? — отмахивается от протянутой руки и зло смотрит на альфу. — Чонгук, стой! Пытается поймать омегу, который уже соскочил с кровати и начал судорожно одеваться. — Да стой, Чонгук! — хватает в свои объятия и не даёт вырваться. — Отпусти меня! И проваливай на свидания к своим омегам! — Чонгук, это просто работа! — Так это теперь называется?! — Это было подставное свидание, как и то, про которое ты читал три года назад! Это лишь пиар ход, не более! Я максимум выпил с ними кофе, на этом все! — старается говорить как можно быстрее, чтобы Чонгук успел выслушать его. Чонгук чуть-чуть успокаивается в объятиях, но смотрит исподлобья зло и выжидающе. — Больше никогда и никого, Чонгук. В моей жизни все это время был лишь ты. Хоть я и не помнил тебя, но я и представить себя в постели с кем-то не мог. Просто не хотел. Все, кроме тебя, чужие, неправильные. Прошу, поверь мне. Я должен был тебе рассказать сразу, предупредить, но были более важные темы для разговора. — Зато сейчас самое время для этого разговора, Тэхён, — фыркает Чонгук и отворачивается, — Лучше всего слышать про свидание, когда несколько минут назад занимался сексом со своим альфой. — Прости меня. Ты прав, не так должно это было произойти. — притягивает Чонгука к собственной груди и гладит по еще слегка влажным волосам. — Я прощаю тебя. — поднимает серьёзные глаза, — последний раз. Если тебе есть ещё, что нужно мне рассказать, то говори. Потом я уйду навсегда. Сейчас же я готов тебя выслушать. У Тэхёна опускается сердце от произнесенных слов. — Чонгук, пойми, мне нечего перед тобой скрывать. — То есть больше подобного не будет? — Чонгук, — нежно держит омегу за подбородок, — Я постараюсь разорвать свой контракт как можно скорее, но я не знаю, что меня ждёт. Возможно, полезут различные сплетни, интриги. Скорее всего, мне придётся выплатить огромную неустойку. Может быть и так, что я останусь буквально ни с чем. Мне нужно будет поговорить с родителями, узнать, почему они так поступили с нами. И я не знаю, что здесь меня ждёт, — тяжело вздыхает, — в моей жизни вообще– когда появляется один ответ, возникают миллионы новых вопросов. Прошу тебя лишь об одном: доверься мне. А я сделаю все возможное, чтобы ты даже и не думал усомниться хоть на секунду, что ты мой самый любимый и единственный омега. Другой вопрос– нужен ли я буду тебе без всего? Позволишь ли ты остаться с вами? Чонгук снова прислоняется к груди альфы, слушая биение сердца. В голове крутится навязчивая мысль. Возможно, это самое глупое, что он может сейчас сделать, но он тихонько, полушёпотом, говорит Тэхёну: — Поставь мне метку, Тэхён. — Что? Ты серьёзно? Поднимает полные решимости глаза на альфу и кивает. Тэхён не торопится, гораздо серьёзнее обдумывая этот шаг. — Чонгук, мы не должны это делать из-за ссоры, или из-за страха расставания. — Ты не хочешь… Грустно улыбается и пытается мягко выбраться из объятий. Но Тэхён не отпускает, прижимая ещё ближе. — Я хочу поставить тебе метку только тогда, когда ты не будешь сомневаться, когда будешь уверен в нас, когда будешь стонать подо мной, когда мы, возможно, захотим ещё одного ребёнка. Тогда, когда ты этого правда захочешь и будешь готов, — целует в губы нежно, слегка касаясь, — А пока у меня для тебя есть немного другое предложение. — Какое? — Метка для омеги, — проводит носом по шее Чонгука, — это символ принадлежности. Когда альфа может чувствовать всё, что происходит с его омегой, с его семьёй. Разорвать эту связь практически невозможно. — И разве это плохо? — Это самое желанное, что может быть для альфы. Я и сам с трудом сдержался, когда был в тебе. — И почему же сдержался? — Чтобы предложить тебе то, о чем обычно принято умалчивать. Чонгук хмурит брови и в замешательстве смотрит на Тэхёна. — Метка может ставиться в обе стороны, Чонгук, — ласково убирает кудрявый локон за ушко омеги, — Я хочу, чтобы ты поставил мне метку, солнце. — Тэхён…это же…ты же понимаешь, что это значит… — Более чем понимаю. Для альфы метка — это вещь совершенно иная. Я не смогу чувствовать ничьи феромоны и эмоции, кроме твоих и наших детей. Только вот для меня ничего не поменяется, Чонгук. Для меня всегда существовал лишь ты. И самый любимый запах– запах цветов апельсина. — Ты уверен? Ты не пожалеешь? — Я жалею, что не сделал этого ещё три года назад, Чонгук. Тогда бы я точно нашёл тебя, и наш сын бы не рос два года в неполной семье, — Тэхён подставляет собственную шею и подталкивает омегу к действиям. А у самого от волнения подрагивают кончики пальцев. Но он не боится, не нервничает, наоборот: предвкушает и ждёт. Чонгук тянется ближе, проводит носом по шее альфы, глубоко вдыхая терпкий хвойный аромат. Находит нужное место, выжидает несколько секунд и впивается небольшими клыками, навсегда оставляя свой след. Кровь по телу Тэхёна — будто лава струится по венам. Всё первородные чувства обостряются и направляются лишь на одного человека. Так правильно. Тэхён находит губы Чонгука и впивается жадным, страстным поцелуем. — Если бы я знал, какое это сумасшествие, — с трудом отстраняется от любимых губ, — просил бы этого с первого дня нашего знакомства. Тэхён подхватывает Чонгука на руки и возвращает обратно в кровать. Сегодня им точно будет не до сна. Сегодня у них есть эта ночь, эти чувства, разделённые на двоих, бесконечные стоны и признания в любви. У них есть и завтра: полное детского смеха, порой капризов, но вместе с тем, бесконечного счастья и любви. Однако послезавтра им снова надо будет разлучиться, но только лишь для того, чтобы в дальнейшем навсегда быть вместе.