Перрон.

Поезд с характерным скрежетом остановился на перроне Казанского вокзала. На улице мороз легонько покусывал щёки и нос, из-за облаков с периодичностью выходило солнце, согревая спешащих к родным людей, машины, дома и всю Казань в принципе. Девушка, держа в руках две сумки с вещами, сошла на перрон и направилась к выходу. Там еще нужно было такси поймать, чтобы доехать до дома. За шесть лет шибко ничего здесь и не поменялось, как показалось Лере на первый взгляд. Дорога домой заняла порядка получаса-часа. Машина такси остановилась у пятиэтажного дома, Исаева расплатилась за поездку отблагодарив мужчину коротким: "Спасибо." Вышла из машины, которая уехала в ту же секунду, как только захлопнулась дверь. — Ага.. — протянула рыжая, запуская пятерню себе в волосы и оглядывая дом. — Ну, да. Всё так же, как и шесть лет назад. И на что я надеялась? — разговаривая с самой собой, она открыла подъездную дверь – код от домофона всегда писали почтальоны на доске объявлений – и по лестнице поднялась к тридцать седьмой квартире. Замок никто не менял, квартира пустовала все шесть лет. Исаева вздохнула, прежде чем вставить ключ в сердечник замка и чуть-чуть помедлила, обдумывая, точно ли она правильно сделала, что вернулась сюда спустя столько лет? Всё же, стоять с такой кучей вещей в слабоотопляемом подъезде и гипнотизировать замок ей было не комильфо. Лера вставила ключ, провернула его и толкнула дверь вперёд. Сразу открылся вид на квартиру, в нос ударил запах мебели и духота. Девушка подняла сумки с пола, занесла их в квартиру, разулась и, закрыв входную дверь, зашла в свою комнату. Всё на своих местах, всё как она и оставляла. Улыбку скрыть не смогла, разглядывая обои и книги с игрушками на полках. Провела пальцами по крышке стола, собирая на них немалый слой пыли. Всё же от отсутствия воздуха в квартире начала кружиться голова. Исаева отодвинула тюль в сторону и открыла окно прям нараспашку, чтобы воздух шёл в квартиру. Так же сделала и с остальными комнатами. — Н-дээ... Работы предстоит немало, — вздохнула рыжая. — но ничего. И не с таким справлялась. В общежитии же порядок как-то поддерживала? Поддерживала. И здесь поддержу. Лера больше успокаивала себя, потому что и пыли и грязи на полу было прилично. *** Несколько часов у неё ушло только на то, чтобы убраться: протереть пыль, пропылесосить, полы помыть. Спасибо, пылесос ещё работал, а то было бы в два раза веселее – корячиться с веником и совком в четырёхкомнатной квартире. Родители её были влиятельными людьми. Всё детство для единственной дочери заложили. Мать, Елена Сергеевна, прокурор; отец, Алексей Михайлович, местный спекулянт. Отец не любил распространяться о своей работе при дочери, поэтому она о нём знала не так много, как хотелось бы. Но потом они переехали в Москву. Отцу предложили перебраться туда, мол, денег больше грести получится. Мать согласилась, они и переехали. Лера там в институт поступила только вот... Перед отъездом неприятная ситуация произошла. Сколько она не пыталась забыть, никак не получалось. То фотографии откуда-то выпадут, то сон приснится и каждый раз этот момент всплывал у неё в голове. Шесть лет назад, когда Исаева только собиралась ехать в Москву на обучение, произошла та самая неприятная ситуация. Они стояли на перроне и долго прощались друг с другом. Адидас крепко сжимал её хрупкое тело в объятиях, не давая возможности отойти от него. — тебе обязательно уезжать? Мало в Казани нормальных медицинских институтов, Лер? С горечью на языке заговаривал Суворов. Он хотел как можно дольше простоять так, не дать ей уехать. — Володь, я уже всё тебе сказала. Мне нужно это образование, но для того, чтобы его получить, нужно пожить там. Раздельно друг от друга. — Пожить раздельно или расстаться? — Он давно чуял что-то неладное в их отношениях. С его стороны присутствовало явное недоверие к девушке. — Нашла себе там кого-то или как? Поэтому ты уезжаешь туда, да? Суворов только крепче прижимал её к себе, не желая отпускать на поезд. Пусть уедет без неё. Пусть этот её воображаемый для Вовы буржуй разочаруется, когда она не выйдет из вагона! Раздался женский голос, оповещающий о скором отправлении поезда. Лера напряглась и стала вырываться из его объятий, спеша зайти в вагон. — Вова, перестань, хватит! Нет у меня никаких любовников, я еду на учёбу, отпусти меня! — Никуда ты не поедешь, понятно тебе?! Кинуть меня решила, шкура?! Не выйдет, дудки! Ты останешься в Казани, здесь, со мной, ясно тебе, — рычал Суворов, сильнее прижимая её к себе. И тут она не смогла не сделать следующего: наступить каблуком ему на больную ногу. Дело в том, что Суворов, носясь по улицам с друзьями, наступил на гвоздь и ему очень долго и муторно в больнице его вытаскивали. А потом ещё дольше ногу обрабатывали, потому что гвоздь был уже ржавым. Адидас взвыл, отпуская девушку и наклоняясь к ноге. — Блять, да что ж ты будешь делать! Лера, стой! Сквозь прожигающую боль он ухватил её за рукав блузки, приостанавливая. — Если ты, дрянь такая, сейчас сядешь в поезд, можешь забыть о том, что тебя здесь кто-то будет ждать после твоей "учёбы"! — корча лицо от боли, проскрипел последний. — что ж, тогда удачи, Володь.. нам, оказывается, совсем не по одному пути. Исаева рывком освободила руку и запрыгнула в вагон, уходя на своё место. Она совсем не так представляла себе отъезд из родного города. На вокзал они ехали в приподнятом настроении, шутили, целовались, не хотели отпускать друг друга потому, что будут сильно друг по другу скучать. Но теперь она сидела в купе на своей верхней полке, обнимала подушку и в неё же беззвучно плакала. Как Вове сейчас от боли жгло ногу, так Лере прожигало душу и сердце. И вот так пути их разошлись. У них не осталось ничего связывающего друг друга на последние шесть лет, два года из которых Суворов провёл в Афганистане на службе. Остались только талые обрывки фраз и несколько тёплых фотографий, которые Лера так трепетно хранила в Москве. На них они счастливы. И лёжа под ёлкой на новый год семьдесят девятого, и на юбилее тёти Диляры и даже на кухне Суворовых. Там Вова обнимает её, стоя у окна и ласково окидывая взглядом. Их незаметно сфотографировал ещё маленький Марат. Там им было по шестнадцать. И ничто их тогда не заботило. А сейчас им обоим по двадцать два. Вова уже наверняка вырос и думать о ней забыл. Ну, что, Казань маленькая что ли? В ней столько таких Лер живет, что даже подумать страшно. Он уже давно нашел себе девушку получше её. Получше Исаевой. Она заставила сама себя выбраться из плена воспоминаний и раздумий. Хватит о прошлом. Хватит о Суворове. Что может поднять настрой здесь и сейчас? Ну, конечно же, встреча с любимой подругой! Аля для неё была лучом света во всем этом пацанском беспределе. Но где её сейчас искать? Район с вероятностью в семьдесят процентов как-то да перестроился, а номера её у Леры нет. Вернее, он был, но Цветкова скорее всего давно его поменяла или переехала куда-то. — Так. Думай. Где вы раньше чаще всего сидели? — Рассуждала вслух рыжая. — На площадке около тридцать третьего корпуса, на коробке, следили, как пацаны мячи гоняют и обсуждали, кто и как упал. В подвале. И в автосервисе. Кащей же собирался его открывать, через неделю после моего отъезда. — Аля писала об этом в одном из первых писем Лере в Москву. И теперь поиски подруги были выложены в некий маршрут: Площадка — Коробка — Подвал — Автосервис. Все эти места находились в разных частях района. Обнадёживало только то, что она, по счастливой случайности, могла встретить где-то Кащея и он бы сказал ей, где сейчас Аля. Но вероятность этого была очень мала. Исаева вышла в коридор, снова обулась, оделась и, захватив ключи от дома, вышла из квартиры. На улице снова повалил снег и задул ужасно режущий лицо ветер, это сильно усложняло задачу. До площадки от её дома по старой памяти идти порядка пяти минут. Несколько поворотов, один минувший двор и вот он тридцать третий корпус. На стене дома красной краской была выведена большая надпись: "К.33". Лера взглянула на пустующую площадку, вздохнула и пошла через неё дальше. Какая ностальгия её пробила по ушедшим временам, когда они сидели на этих самых качелях и щёлкали семечки или сухарики. Сказка была, а не время. И ничего-то на этой площадке не поменялось, кроме песочницы. Её перестроили. Видать, старая совсем рассохлась. — Хорошо-о. Здесь нет. Тогда надо идти на коробку. — Лера вздохнула и пошла дальше, кутая нос и щёки от колючего ветра и снега, который всё никак не хотел успокаиваться. До коробки от тридцать третьего корпуса было совсем рукой подать — пройти через арку между домами и немного по тропинке. Это почти пять минут ходьбы. Лера шла по полу-пустым, заснеженным улицам, где оставались только мальчишки, которым не был страшен ни снег, ни ветер. На коробке, как и следовало ожидать, тоже никого не было. Оставалось два варианта: подвал и автосервис. Но подвал, скорее всего, был закрыт. Ребята никогда не ходили туда в такую погоду, потому что отопление там было слабое, а обогреватели родители никому таскать из дома не давали. "Или всё-таки проверить?" — шла и думала девушка. Хотя, если порядок и поменяется, то времени это займёт столько же, сколько займет, если она сейчас пойдет к подвалу. Так что сперва она решила заглянуть в автосалон. Свернув налево, в переулок, она прошла мимо комиссионки и дальше, пройдя внушительное расстояние по прямой, вышла к перекрёстку. Поворот налево, прямо несколько метров, направо, маршрут сам всплывал в мышечной памяти. Как будто бы ноги сами несли её к зданию с вывеской "Автосервис". Вот и принесли. Она дошла до туда минут за пятнадцать или двадцать. Оббила ноги на пороге, взялась за ручку двери и толкнула её вперёд. Та с тихим скрипом поддалась и Лера смогла зайти в хорошо освещённое помещение. Из комнаты слышался женский голос. Запах французских духов отличался сразу. Рыжая широко улыбнулась, понимая, Аля здесь. Она сделала правильный выбор, когда не пошла к подвалу. —Сколько ещё ждать? Главному в Универсаме пешком ходить не солидно. — Тонкий голосок отчитывал кого-то. —Машину никак починить не могут. — Нахмурилась Аля, глядя на работника. А Зима что? Зиму оставили следить за деньгами, а не чинить машину Кащея. Механик, падла, сказал: "Я ток покурить! Ты посиди, а? За деньгами пригляди, чтоб не свистнул никто, а я мигом!". Вот и слинял под шумок чёрт знает на сколько. Чётко отличались три голоса: Ален и ещё какие-то два Лере непонятных. Один оправдывался перед недовольной девушкой, второй скотско хехекал над первым. — Почти всё готово, Алевтина Владимировна, завтра закончим, это уже сто проц. Вот, Костыль ща вернётся и будет заканчивать. — Возмущался и оправдывался одновременно картавый. — Ясно всё. Ну, ничё, вопрос решаемый, Алевтина Владимировна. Разберемся. — парировал первому второй, более глубокий и проницательный голос. С прокуренной хрипотцой, с наглой насмешкой. — Аля! — Наконец дала о себе знать Исаева. Звонкий голос раздался несильно отличающимся от стен эхом. —Для вас Алевтина Влади.... Лерка? — Ошарашенно оглянулась Цветкова, заметив свою подругу в дверях. Рыжая тихо рассмеялась, смотря на подругу своими зелёными глазами и хлопая белыми от инея ресницами. — Ну, извините, Алевтина Владимировна! —Дурная! Чего не позвонила-то? К нам бы приехала! — Аля ринулась навстречу подруге с распростёртыми объятиями. — Я сюрприз хотела сделать! Думала, ты оценишь— Исаева обняла подругу и обе расхохотались. Из комнаты выглянул Вахит, рассматривая новоприбывшее и пока незнакомое ему веснушчатое лицо. —Ой, Лерка... сколько тут произошло!! Я-то за Кащея замуж выскочила, не Цветкова уже давно. Кащеева. — с широкой улыбкой рассказывала Аля, наконец-то выпустив подругу из объятий. Столько нужно было рассказать, столько обсудить, что её аж распирало. — Да ладно? — шокированно выпалила Лера. — Аля, я вас поздравляю!! Рыжая улыбнулась. Следом за Зимой выглянул и Адидас, чтобы посмотреть из-за кого это там столько шума? Выглянул и замер. Глаза свои карие раскрыл, бегая ими по волосам, по лицу девушки. В голове сразу вспыхнули давно забытые моменты. Это как старый фильм включили на пересмотр и вот эти кадры шныряют по голове туда-сюда. — Срочно, нам нужно ко мне. Я привезла тебе кое-что из Москвы, думаю, ты оценишь! — Рыжая мельком взглянула на Суворова просто, чтобы улыбнуться на его взгляд, взяла подругу за руку и повела к выходу. А Адидас так и остался стоять, как вкопанный, пытаясь понять, что это сейчас было и почему он так отреагировал. Неужели это и правда она? После стольких лет вернулась в Казань?