***
На коленях, перед могилой своего брата, девушка стояла словно в мире собственного горя. В ее глазах отражалась не только потеря, но и бездонная пустота, отражение затушеванного боли сердца. Слезы не текли, лишь молчаливое страдание и тяжелое бремя утраты грузили ее душу. Телефон, надоедливо звонивший, казался неподходящим ритмом в этом мрачном танце горя. Медленно и безмолвно, словно олицетворение ее скрытой боли, она извлекла аккумулятор из аппарата. Единственная слеза, скатившаяся по щеке, была молчаливым свидетельством ее невыразимой скорби, давно душа которой уже пронзена была бесконечным унынием. — «Здравствуй, до нашего семнадцатого дня рождения меньше месяца. Я не смогла сказать, как сильно ты мне нужен. Я любила, как умела… ты стал привычкой, я даже не заметила, когда ты стал для меня кем-то большим, стал «Центром вселеной». Ты стал моим миром, моим воздухом, моей жизнью… С каждым годом мне становится лишь больнее. Твоя могила стала для меня прибежищем, домом. Умом я понимаю, что ты уже не вернешься, но сердце отказывается верить. Где-то там глубоко внутри, я все еще жду… Жду, что ты восстанешь из земли и постучишься в мою дверь. В этой жизни, мы уже не увидимся, но я подожду. И в следующем перерождении, я, обязательно, скажу тебе: «Ты нужен мне»…» Она вспоминала все моменты и проговаривала изо вслух. Вся семья склонилась у могилы брата, сына… Девушка осталась у них на пару дней. Это была их традиция каждый год 5 числа двенадцатого месяца проводить время с Кириллом. На следующий день они были вместе и делились новостями. София рассказала, что нашла новых друзей. Но мама не слушала её, она задавала лишь один вопрос, после которого всегда начиналась ссора. — «Ты до сих пор его видишь?» — «Да…» И так все начиналось снова, из года в год. Девушка не могла простить себе то поведение, которое позволила себе, выйдя из глубины судьбоносного дня. Он ушел, оставив лишь пустоту и боль в её сердце. Боль, которую нельзя было забыть, пустоту, которую нельзя заполнить. Жизнь без него была невыносима, жизнь, которая изменилась навсегда после его ухода. Как только разговор достигал своего пика, она собирала вещи и уезжала, стремясь избежать боли и тоски. Такси увозило её, унося с собой все плохие мысли, не оставляя надежд на скорейшее возвращения на старое место, которое когда то называла домом. Никто не держал злобу в сердце, никто не обижался на неё. Телефон перестал работать из-за того, что промок сквозь. Она зашла в магазин электроники и приобрела новый смартфон, стараясь восстановить связь с миром и обществом. После установки сим-карты, она увидела множество сообщений от друзей, но больше всего было от Ларри, отражая его тоску и беспокойство. 102 пропущенных вызова, 257 сообщений, каждое более нервное, чем прошлое. Она почувствовала себя ужасно из-за того что дорогие ей люди переживают. Она поднялась на этаж и услышала, как в квартире Фишера разговаривали её друзья. Она вздохнула и постучалась. Мгновение и послышался уже до боли родной голос. — «Кто?» — прозвучал голос парня. — «Это я.» — Дверь моментально открылась, и друг заключил её в объятия. Он говорил что-то так быстро. За ним его обняла Эшли и Трэвис. Их слова были неразборчивы, но она почувствовала стыд, что не предупредила их. — «Ребята, простите, я…» — она не успела договорить, как её перебила Эшли. — «Спустись в подвал, Ларри третий день не находит себе места.» — Эшли задержала друзей, которые хотели пойти с ней. — «Нам там пока что делать нечего.»***
Она прошла в квартиру и нашла дверь, на которой было написано «KEEP OUT». Ларри лежал на кровати, погружённый в мир своих мыслей и эмоций. Его рука легко скользила по бумаге, воссоздавая виртуозные очертания девушки. Он сосредоточенно изображал каждую черту её фигуры, каждую деталь её лица, словно старался запечатлеть её образ в своём воображении навсегда. В его глазах мерцали огоньки вдохновения, а каждый мазок карандаша был как шепот его нежных чувств. Ларри создавал произведение искусства, которое воплощало его внутренний мир. Услышав открывающуюся дверь, показалось, что глаза ему врут. Он бросился к ней, обнимая её крепко, словно боялся, что она исчезнет вновь. Одной рукой он придерживал её за затылок, а второй обнимал вокруг талии. Подбородок лежал на её затылке. Он сжимал так сильно, что мог чувствовать сердцебиение. — «Ты здесь, ты жива… Боже, спасибо…» — шептал Ларри, его голос дрожал от смешанного чувства облегчения и тревоги. Взгляд его окутывала неподдельная радость увидеть её, но сквозь эту радость просвечивала боль и непонимание. — «Почему ты исчезла? Почему не позвонила, не оставила сообщений? Мы все переживали, волновались… Я места себе не находил, не зная, где ты… Что случилось? Почему ушла? Ты могла просто написать… Обратиться за помощью…» — Ларри отступил на шаг, его грудь поднималась и опускалась волнами возмущения и волнения. — «Ларри, я всё объясню, пожалуйста, не переживай, пойдем ко мне, я вам всё расскажу.» Вздохнув, парень согласился. Они взяли друзей и направились в квартиру. Девушка рассказала причину своего исчезновения и объяснила, почему не брала телефон. Все слушали её с пониманием, уже не обижались на то, что их не предупредила. Поделившись последними новостями, они договорились взаимно предупреждать обо всем. Узнав, что у девушки скоро день рождения, все весело воскликнули и начали обсуждать планы для праздника.***
Поздно вечером все разошлись, и когда последние вышли, Ларри снова обнял девушку, но уже более дружески. Он хотел что-то сказать, но быстро передумал и замешкался. Ему было страшно встретиться с её взглядом. Ларри почувствовал, насколько он боится потерять её, и понял, что отрицание этого чувства не имеет смысла. В комнату вошел Трэвис, потрепал девушку по голове и сообщил, что утром заедет за ней в 10:00. Лицо Ларри потеряло все эмоции. Была ли это ревность, или просто он пережил слишком много волнений за день, не сказав ни слова, Ларри ушел из квартиры. — «Почему он такой нервный» — сказал Трэвис провожая друга взглядом — «будь готова мне нужно с тобой серьезно поговорить.»