Двойник

Day after day Fickle visions Messing with your head Fickle, vicious Sleeping in your bed Messing with your head Fickle visions Fickle, vicious Poets Of The Fall — «Sleep»

Первые лучи солнца пробились через плотно закрытые окна таверны. Флотзам, хоть и являлся важным торговым пунктом, находясь на границе трех крупнейших королевств Севера, не мог похвастаться богатством Вызимы или Лан Эксетера. Все, что мог позволить себе местный трактирщик — кусок полотнища, прибитый гвоздями к оконной раме и подвязываемый скрученным куском шнура. До роскошных, или хотя бы просто приличных, портьер было далеко, но со своей функцией импровизированная штора справлялась вполне сносно. Геральт провел рукой по лицу и потер глаза, ненароком потревожив спящую рядом чародейку. Трисс недовольно засопела и перевернулась на другой бок, теснее прижавшись к ведьмаку. Застиранное одеяло сползло с ее плеча, оголив белую бархатную кожу. Не удержавшись, Геральт погладил ее шершавой и мозолистой ладонью, вызвав еще больше недовольного ворчания. Чародейка ухватилась за край одеяла и плотно завернулась в него, будто в кокон. Уголки губ ведьмака дернулись, а глаза заискрились азартом. Он крепко обхватил кокон руками и зарылся лицом в волосы магички, вдыхая ее неизменный запах жасмина и сладкого апельсина. Этот запах сопровождал ее с самой их первой встречи в Каэр Морхене. Первой для нового Геральта, ведьмака без прошлого, со сложным настоящим и сомнительным будущим. С тех самых пор Трисс неотступно следовала за ним, выручая в трудных ситуациях и спасая от одиночества. За последние полгода Геральт настолько привык к ее безусловному присутствию в своей жизни, что просто не мог поверить в то, что у них нет будущего. С ней, чародейкой, что заботливо выхаживала его, потерявшего память. С той, что чуть не погибла, защищая ведьмачью крепость, а после приложила все силы, чтобы помочь Геральту защитить ребенка и уничтожить Саламандр. Трисс показала себя надежным и достойным спутником. Так почему же его судьбой оказалась не она, нежная и преданная, а абсолютно невыносимый, грубый и жестокий человек, по сравнению с которым даже суккуб оказался бы более приятной партией? *** В то время как ведьмак сокрушался о своей незавидной участи, командир специального отряда Темерии, вдыхая холодный утренний воздух, приводил в порядок оружие и мысли. Он снова не спал. После смерти Фольтеста он, будто загнанный пес, лишь мчался по едва различимому следу. Боялся упустить убийцу, не отомстить за своего короля. Но смог лишь намертво засесть в проклятом городе. В последние дни сон был для него роскошью, не позволенной такому бесполезному солдату, как он. Наказывал ли Роше себя подобным образом? Возможно. Он напряженно провел точильным камнем по клинку. Несколько крохотных искорок вылетели на землю, быстро растворившись в воздухе. «Так нельзя! — пронеслись в его голове недавние слова Фальки. — Твой организм истощен, тебе нужен сон. Пожалуйста, выпей. Геральт сказал, это должно помочь…» Глупая девчонка. Много ли понимает она, дитя иного мира, совершенно неприспособленная к жизни в этом. Решила, что может вмешиваться в чужие дела, чужие жизни. «Ах, ну раз Геральт сказал! Я уже предупреждал, что это не твое дело! Теперь ты привлекла ещё и ведьмака!» — Роше вспомнил, как опрокинул чернильницу в тот момент. Как черная лужица застелила собой свежесоставленный план резиденции коменданта, на который Вернон потратил весь прошедший день. И как испуганно на него тогда посмотрела Фалька. «Он ничего не знает! — взмолилась она. — Я соврала, что собирала травы для себя». «Мне плевать, — собственный голос в воспоминаниях казался Роше чужим. — Я не буду пить эту отраву. И впредь запрещаю что-либо брать из его рук». «Но почему? Он же хочет помочь», — она все не унималась. Настырная девчонка. «Разговор окончен». Роше остановился, отложил камень, прикрыл глаза и откинул голову. Холод стены прокатился по всему телу: от затылка и до самых кончиков пальцев. Холод. Ночь. Вода. Воспоминания о том вечере окатили его ледяной волной. Хриплое дыхание ведьмака над ухом, обхватившие его руки, не позволяющие телу уйти на дно. И страх. Животный страх. Роше редко испытывал что-либо подобное. Когда твоя жизнь постоянно висит на волоске, а смерть ходит по пятам, перестаешь бояться. Свыкаешься с мыслью, что любой твой день может оказаться последним. Но одно дело принять смерть в бою, защищая собственную отчизну и боевых товарищей, и совсем другое — принять смерть от стихии, оказавшись совершенно беспомощным. Когда, чтобы ты ни делал, любое твое движение лишь приближает тебя к мрачной и непроглядной пучине. И тем ненавистнее ему была мысль, что именно ведьмак спас его тогда. Тот, из-за кого он и оказался воде. Тот, кто своим бездействием злил Роше сильнее, чем мерзкий выродок Лоредо. Тот, с кем он все еще вынужден был сотрудничать, дабы поймать и наказать убийцу Фольтеста. Вернон сжал кулаки. Холодный металл клинка обжег кожу, пустив по ладоням пару тонких алых струек. Опомнившись и рассеянно чертыхнувшись, Роше схватил лежащую рядом тряпку и зажал ее в руке, останавливая кровь. На том самом месте, где мгновение назад лежал кусок льняной ткани, поблескивал турмалиновый пузырек. Вернон смерил его взглядом. — Все равно не подействует, — устало выдохнул он. Рука сама потянулась к флакону. Прохладное стекло бутылька медитативно вибрировало в такт плещущемуся внутри содержимому. Роше снял сургучную пробку и, выдохнув, опрокинул в себя отвар ведьмака. Резкий, пряный запах и сладковато-горький вкус настоя заставили Роше зажмуриться. В голове его успело промелькнуть лишь короткое «Ну и дрянь!», как тут же стало удивительно легко и спокойно. Снова откинувшись спиной на стену, Роше попытался расслабиться, но обещанный сон все не шел. Он просидел так минуту или две, все больше и больше уверяясь в том, что травник из ведьмака никудышный, как вдруг чья-то сухая и теплая ладонь коснулась его щеки. Роше распахнул глаза. Прямо над ним в лучах рассветного солнца возвышалась фигура короля Фольтеста, мягко, даже по-отечески, разглядывающего удивленное лицо Вернона. — Идем, — тихо и спокойно произнес он. Будто завороженный Роше следил за каждым его движением. Как тот коротко улыбнулся, как медленно убрал руку от лица Вернона и завел ее за спину, как развернулся и сдержанно зашагал в сторону площади. Теплое утреннее солнце весело играло на изысканном бордовом платье с белыми лилиями, то и дело перепрыгивая на золото пояса и медальона. Роше с трудом заставил себя подняться с лавки и на негнущихся ногах поплелся следом, не отрывая взгляда от королевской фигуры. — Ты видел этого дракона, Вернон? — бодро спросил Фольтест, не оборачиваясь. — Ну и зверюга! Спалил Ла Валеттам ползамка, а наша баллиста его даже не ранила! Будто наваждение, он шел уверенно, выпрямив спину и слегка задрав голову, что-то отыскивая взглядом в небе. Роше не верил своим глазам. Этого не могло быть. Он лично видел тело, лично прощупывал его пульс, все еще надеясь услышать слабое биение сердца. Он каждую ночь видел тот ужасный шрам с запекшейся кровью, стоило лишь закрыть глаза. Это не мог быть Фольтест. Но что-то тоскливо заскребло в сердце. Слабая, почти невесомая надежда, что любимый король все же выжил. Роше почувствовал на языке неприятный железный привкус. Запах крови. Опустив голову, он заметил неровную дорожку из вишневых капель, что понемногу впитывал в себя песок. Сердце его пропустило удар. — Государь! — окрикнул он короля. — На земле кровь, Вы ранены? Фольтест остановился. Тело его напряглось, а движения будто сковало стальной цепью. Солнце скрылось за неожиданно набежавшими тучами. Подул ледяной ветер. — За что, Вернон? — вся шутливость, что присутствовала в тоне его голоса прежде, улетучилась без следа, оставив лишь холод и печаль. — Почему ты не был рядом, когда был так нужен? Он медленно обернулся. Ужас сковал Роше, не давая ни пошевелиться, ни отвести глаза. На шее короля виднелась огромная резанная рана, кровь из которой потоком стекала на одежду. Тоска на лице короля быстро сменилась злостью. — Зачем ты доверился ведьмаку? — прорычал Фольтест неестественным голосом, исполненным ненависти и отчаяния. Глаза его сверкали гневом и яростью. Небо уже полностью затянуло черными тучами. Вдали виднелись приближающиеся всполохи молний, сопровождаемые раскатами грома. По стенам заплясали жуткие тени не то людей, не то чудовищ. Роше не мог ответить. Все слова, что судорожно приходили в его голову, тут же застревали в горле. Фольтест поднял обе руки к ране, будто пытаясь закрыть ее и сдержать кровь. — Ты позволил им убить меня, — прохрипел король. Несколько капель вытекли из уголка его рта, оставив алую дорожку на щеке и шее. — Ты подвел меня, Роше. Впервые в жизни Вернона затрясло от страха и ужаса, парализовавших тело. Он лишь растерянно хлопал глазами и хватал ртом воздух, будто опасаясь задохнуться. Фольтест сделал шаг ему навстречу. Безумным взглядом он впился в глаза Роше, беспомощно застывшего в нескольких шагах от покосившейся лавки. Он продолжал зажимать кровоточащую рану руками, когда ноги его неожиданно подкосились. Вид стоящего на коленях короля окончательно выбил воздух из легких Вернона. Кровь быстро растекалась по земле, выводя на песке причудливые узоры. Фольтест замер. Руки его безвольно упали на колени, плечи перестали дрожать. Он завалился на бок и с гулким стуком упал на землю. Ветер затрепал полы его бордового платья. Роше осознал, что не дышит. Горло стиснуло ужасом и горем, кровь отхлынула от лица. Он попытался сделать глубокий вдох, но не смог. Лишь ощутил, будто снова тонет в ледяной воде Понтара. — Я… — еле выдавил он из себя, — я не мог… — Тише, — прервал его еле различимый шепот у самого уха. Чьи-то холодные руки коснулись подбородка и ключиц, а шею обдало горячим дыханием. Роше снова затрясло. — Ты ничем ему уже не поможешь, — выдохнул в его шею Геральт и прижался со спины. — Как и не смог тогда, в замке. — Ненавижу тебя, — сквозь стиснутые зубы процедил Вернон, все еще не в силах отвести взгляд от безжизненного тела короля. — Правда? — усмехнулся ведьмак. — Тогда почему так много думаешь обо мне? Твоя одержимость меня поражает. Рука его с подбородка плавно скользнула к волосам Роше, немного оттянув их назад. Тело Вернона подчинилось, слегка запрокинув голову. Геральт, ухмыльнувшись, опустил вторую руку с ключиц на талию и нагло сжал ткань рубашки пальцами. — Вечно в работе, — дыхание его обожгло скулы, отчего Роше непроизвольно дернулся, — в постоянной гонке со временем, что даже не остается времени на такие низменные желания, правда? — низко прорычал ведьмак и тут же ухмыльнулся: — Много белок порезал за последний месяц? А сколько раз за это время нормально потрахался? Роше с отвращением отвернулся, но пальцы ведьмака сильнее стянули его волосы, вернув голову темерца в прежнее положение. Второй рукой Геральт грубо притянул его ближе, прижимаясь теперь всем телом. — Отпусти меня, больной ублюдок! — крикнул Роше и попытался вырваться. Тело все еще не подчинялось ему, предательски застыв и лишь судорожно подрагивая. От ядовитого смешка ведьмака по спине пробежали холодные мурашки, а сердце, казалось, забилось у самого горла. — Помнится мне, — ехидно промурлыкал он у самого уха, — когда я тебя так назвал, ты полез в драку. — Что тебе нужно? — прохрипел Роше, не в силах даже дернуться и скинуть с себя руки ведьмака. — От тебя? Ничего, — вкрадчиво прошептал Геральт и настойчиво провел рукой по животу темерца. — Просто развлекаюсь. Видел бы ты себя со стороны: такой жестокий и бесстрашный капитан Синих Полосок, а трясешься как нетронутая дева на сеновале. — Пошел ты на хер, мутант! — выплюнул Роше и резко дернулся в сторону от безумных желтых глаз. Пальцы ведьмака лишь крепче сжали его волосы, больно притянув обратно. — Что ты будешь делать, если я уйду? Смотреть на разлагающееся тело своего любимого короля? Как по мне, мой вариант намного приятнее. — Проваливай! — все в Роше кипело от гнева и горечи. Он не мог двигаться, не мог ударить бессовестно пристающего к нему ведьмака, не мог плюнуть в его нахальное лицо. Оставалось лишь просить, забыть о гордости, переступить через себя. Совершенно вымотанный бессонными ночами и только что повторившейся на его глазах смертью Фольтеста, он сглотнул и тихо взмолился: — Оставь меня в покое. Хватка на его волосах немного ослабла. Он ощутил, как замер ведьмак, что-то обдумывая. — Если ты этого хочешь, — наконец сказал Геральт, — то прошу, развлекайся. Он убрал руку с живота Роше и отпустил волосы, слегка наклонив его голову, а после — тихо удалился. Вернон даже не слышал звуков его шагов. Кровь шумела в ушах так сильно, что казалось, еще чуть-чуть и череп разлетится на тысячи осколков. Фольтест лежал все там же, засыпанный песком и пылью, в луже собственной крови. Роше ощутил, как тошнота подкатывает к горлу. Он заставил себя подойти ближе, но, когда до тела оставалась всего пара шагов, — глухо рухнул на колени и завалился на бок. Белые лилии королевского платья мелькали перед его глазами, колышимые пронизывающим ветром. Вернон поежился и протянул руку, ухватившись за ткань. Тело свело судорогой, а по щекам потекли бессильные и беззвучные слезы. *** Девушка громко вскрикнула и оторопело уставилась ведьмака, с ног до головы перепачканного в крови и мерзкой зеленой слизи. Небольшая соломенная шляпка выскользнула из ее рук и прокатилась по земле, подняв несколько клубов пыли и завалившись на тулью. Геральт осторожно наклонился, отер руку об относительно чистый участок штанины и ухватил шляпку за поля, аккуратно приподняв ее и протянув девушке. Немного внимательнее рассмотрев лицо девицы, он припомнил, как прошлым вечером уже видел ее, убегающую от непогоды. Робко поклонившись, девушка схватила шляпку и, что было сил, побежала к воротам фактории, несколько раз оглянулась и, наконец, скрылась за массивной деревянной дверью. «Нужно отмыться от этой гадости, — промелькнуло в голове ведьмака, — пока не распугал всех жителей Флотзама». Солнце уже клонилось к закату, когда Геральту и Шеале удалось окончательно расправиться с треклятым кейраном, терроризировавшем купцов и обитателей фактории. На беду ведьмака, тварь, разорванная в клочья взрывной волной самопальной бомбы, успела изрядно окатить его собственными останками. Только человек, начисто лишенный всех пяти чувств, мог бы спокойно теперь находиться рядом с источающим болотный смрад ведьмаком. Но, вопреки ожиданиям Геральта, Фалька, обладающая по меньшей мере четырьмя чувствами (насчет способности различать запахи он уже не был уверен), ни на секунду не замешкавшись, бросилась ему на шею, стоило ведьмаку выйти к главной площади фактории. — Слава богу, ты жив! — взволнованно прошептала она прямо у его уха, совершенно не замечая пятен крови и грязи на собственной одежде. — Кейран, конечно, оказался той еще тварью, но теперь все позади, — Геральт осторожно расцепил ее руки и помог отряхнуться, протянув вытащенный из-за пазухи кусок льняной тряпки. Понаблюдав за Фалькой, рассеянно растиравшей кровь по рубашке, он настороженно спросил: — На тебе лица нет, что-то случилось? Она вскинула голову и растерянно уставилась на него расширенными от испуга глазами. В сердце Геральта закралось недоброе подозрение. Фалька замялась, явно подбирая слова, и слегка попятилась. — Я… — нервно начала она, — Геральт, я хотела спросить. У того отвара, который ты принес вчера, есть побочные действия? — она судорожно сглотнула и добавила, немного потупив взгляд: — Лихорадка, например? — Не должно быть, обычный настой, — задумчиво произнес ведьмак, восстанавливая в памяти состав отвара. Внезапная мысль заставила его снова взглянуть на Фальку и, скрестив руки на груди, озадаченно добавить: — Подожди, ты не выглядишь больной. Фалька покраснела, прикрыла лицо сложенными в молитвенном жесте руками и слегка отвернулась, избегая взгляда ведьмака. — Потому что он был не для меня, — виновато пролепетала она. Предчувствие не обмануло Геральта — произошло что-то из ряда вон выходящее, о чем Фалька боится сообщить. Неужели кому-то стало плохо от безобидного настоя из кошачьего корня и девичника*? — Кому ты отдала флакон? — серьезно спросил ведьмак, в глубине души уже зная ответ. — Будет лучше, — тихо сказала Фалька, все сильнее сжимаясь, будто хочет превратиться в маленький комок, — если ты сам все увидишь. До штаб-квартиры они шли молча. Геральт перебирал в голове все возможные побочные эффекты от использованных трав, вспоминал, какие из них могли вызвать лихорадку. Фалька же, подавленная внутренними переживаниями и чувством вины, бессмысленно смотрела под ноги, иногда отпинывая попадающиеся на пути камушки. У входа в штаб их уже ждал Фенн. — Ну наконец-то, — буркнул он и развернулся к лестнице, подозвав жестом ведьмака. Геральт послушно проследовал за солдатом, про себя отметив напряженность в его движениях. В квартире было неестественно тихо. Несколько солдат о чем-то перешептывались в дальнем углу первой комнаты. Краем глаза Геральт заметил, как изменились их лица, стоило ему войти. Тревога внутри ведьмака разрослась с новой силой. Перешагнув порог общей спальни Геральт замер. Бьянка, заметив его появление, облегченно выдохнула и встала с кровати, осторожно убрав с коленей ковш с водой. — Геральт, — голос ее дрожал, будто готовый вот-вот сорваться в плачь, — прошу, сделай что-нибудь. Ведьмак подошел ближе, задумчиво рассматривая лежащего без сознания Роше. Сложенный вдвое кусок ткани на лбу уже успел высохнуть, Фалька была права — у него жар. Дыхание хриплое и неровное, лицо и тело напряжены. — Что произошло? — мрачно спросил Геральт, поднимая взгляд на напуганных девушек. — Мы нашли его в таком состоянии рано утром у штаба, с этим флаконом в руках, — сбивчиво начала Бьянка и трясущейся рукой достала из поясной сумки знакомый Геральту пузырек. — Я подумала, он просто спит, но когда я позвала, он не отреагировал, — в глазах девушки стояли слезы. Глубоко вдохнув, она продолжила: — Я проверила пульс, чтобы убедиться, что он хотя бы жив, а парни помогли отнести его сюда. Несколько часов спустя он так и не пришел в себя, и я отправила ребят и Фальку на твои поиски, — она подняла глаза, полные отчаяния, на ведьмака. — Геральт, ты ведь сможешь помочь? Фалька, до того стоявшая рядом, мягко приобняла Бьянку. — Может, это аллергия на твои травы? — растерянно спросила она, поглаживая подругу по спине. Геральт подошел вплотную к кровати и еще раз внимательно осмотрел Роше. Стиснутые зубы, сжатые кулаки и короткое, тяжелое дыхание — это явно не было реакцией на травы. Ведьмак снял с правой руки перчатку и осторожно убрал ткань с охваченного жаром лица. Сложив пальцы в знак Аксий, он еле ощутимо коснулся лба темерского командира. Дыхание Вернона тут же выровнялось, а тело — расслабилось. — Оставьте его, пусть отоспится, — мрачно бросил Геральт и, ни на кого не глядя, вышел из комнаты. Пару часов спустя, когда за окном уже окончательно стемнело, Геральт, снедаемый коктейлем из противоречивых чувств, допивал пятую по счету кружку темерской ржаной. Гул трактира постепенно сходил на нет, а завсегдатаи расходились по домам. Несколько человек за соседним столом вполголоса договаривались об участии в ночном бое без правил, что регулярно устраивал комендант фактории. Лоредо. Геральт так и не отчитался ему об убийстве кейрана. Ведьмак бездумно крутил кружку в руках, когда сзади послышались тихие шаги. Он быстро определил их обладателя, но предпочел никак на это не реагировать, в надежде, что Фалька уйдет сама. План изначально был довольно посредственный. — Как все прошло с кейраном? — спокойно спросила девушка, подсаживаясь рядом. — Шеала выманила его на сушу и держала там, пока я отрубал его щупальца и пытался не умереть. Здоровая скотина, один я вряд ли бы справился, — задумчиво рассказал Геральт, не удостоив девушку взглядом. — Но ты чем-то расстроен? — озадаченно спросила Фалька, рассматривая отсутствующий взгляд ведьмака. — Что-то пошло не так? Геральт наконец посмотрел на нее, и внимание его привлекли несколько буро-зеленых пятен на рубашке. Он снова отвел взгляд. — Не советую долго таскаться со слизью кейрана на одежде, там все еще мог остаться яд, — низко проворчал он и тут же добавил: — Тебе не следовало так бросаться на меня. Неужели не жалко вещей? Фалька лишь устало отмахнулась от ведьмака, пробормотав «Бывало и похуже», после чего снова внимательно посмотрела на него. Осторожно накрыв ладонью руку ведьмака, она спросила: — Расскажешь, что случилось? Розовощекая девица поднесла Геральту очередную кружку и лукаво улыбнулась. Так и не дождавшись ответного знака внимания от ведьмака, она надменно фыркнула и вернулась за стойку трактирщика. Геральт отрешенно отпил и, будто озвучивая свои мысли, бесцветно произнес: — Я… все еще думаю о тех картах. Фалька сочувственно посмотрела на ведьмака и мягко коснулась его второй рукой. — Геральт, не бери в голову, — попыталась успокоить она. — Это всего лишь детская забава, не более. Я ведь даже не чародейка и не провидица. — Дело не в этом. Ведьмаки тоже не провидцы, но, тем не менее, переживают испытания травами, в основном, лишь те дети, что попадают в ведьмачьи замки по предназначению. — О да, — вздохнула Фалька и, убрав руки, скрестила их на груди, — ваше известное «отдашь мне то, что первым встретишь дома». Ты прав. Но послушай, мы просто развлекались вчера. Там могли быть совершенно любые имена, и точно так же могло не оказаться имени того человека, с которым тебе действительно суждено быть. Слушай, — она ненадолго задумалась, — если хочешь, можем попробовать снова, но на этот раз ты сам напишешь имена. Трисс, Йенн, Шани? С кем бы ты хотел быть? — Нет, не нужно, — Геральт нахмурился. — Наверное, ты права. Всего лишь развлечение. Фалька еще некоторое время разглядывала нечитаемое выражение его лица, пока не решила задать вопрос, что уже давно вертелся у нее на языке: — Хочешь поговорить об этом? О том, кто был на последнем листке? — Нет, — коротко отрезал ведьмак и сделал очередной глоток. — Ты знаешь про самосбывающиеся пророчества? — обеспокоенно спросила Фалька и снова коснулась руки ведьмака. — Будь осторожен, Геральт. Может случиться так, что ты сам себя приведешь к этому человеку, думая, что именно он тебе предназначен. Геральт не ответил. Лишь продолжил сверлить взглядом полупустую кружку. — Ты не разговаривал с Роше после той драки? — решила нарушить тишину Фалька. — Ещё нет, — после продолжительного молчания буркнул ведьмак. — И похоже, он не очень хочет меня видеть. — Геральт, так нельзя, — обреченно простонала Фалька. — Вы не можете вот так без конца дуться друг на друга. Помиритесь, вы же взрослые люди. — Может, завтра, — безразлично бросил ведьмак. — Мне пора. Он медленно встал, поднял лежащие на скамье мечи и, бросив несколько монет на стол, ушел в сторону лестницы к жилым комнатам. Фалька лишь удрученно проследила за ним взглядом, прежде чем, последовав примеру, направилась обратно в штаб.